Я хочу только сообщить вам хорошую новость. Жаль, что нету Джо, он бы проявил большее понимание.
— Выйдите, Бут, вы не имеете права оставаться в нашем доме, если я вам не разрешаю.
— Вот ведь какая юридически подкованная молодая жена, научилась от своего мужа! Он имел возможность штудировать эту науку. Но я же хочу вам только сообщить хорошую новость, миссис Кинг.
— Бут, мое терпение подходит к концу. Выйдите, я требую это в пятый раз.
— Миссис Кинг, но для вас было бы лучше выслушать мое известие. Поэтому я отваживаюсь ненадолго остаться. Вы ведь не накинетесь на меня сейчас же с ножом или пистолетом, не правда ли?
— Выйдите, Бут!
— Если вам так уж не терпится, я тоже поспешу и быстренько сообщу вам мою хорошую новость. Я нашел двух обугленных убитых. Жаль, что ваш муж не сообщил еще об этом полиции. Он мог бы избежать многих неприятностей в связи с новым процессом об убийстве.
Квини не отрываясь смотрела на Бута. Ее взгляд производил такое действие, что Бутом овладел страх.
— Да, миссис Кинг, но это же хорошо, что именно я нашел тела. Если бы это был кто-нибудь другой, то он сейчас же обратил бы на это внимание полиции. Да, другой наверняка сразу же побежал бы в полицию. И снова бы принялись за вашего мужа. Но я, Квини, тебе немножко симпатизирую, и я не хочу вам ничего разрушать.
Квини все еще пристально смотрела на Бута.
— Завтра начинается мой собственный процесс, не так ли? Но я буду о вашей истории помалкивать. Ты будешь мне благодарна, Квини. Ведь будешь? Вспомни же о наших детских годах, когда мы были в школьном интернате, играли друг с другом… веселились вместе, хотя ты была еще маленькой девочкой, а я уже был довольно большой парень. Я был первый в своем классе, а ты — лучшая в своем. Мы бы подошли друг к другу. Твои родители и мои родители — трудолюбивые ранчеро, они деятельные, непьющие, а Кинги были опустившейся семьей пьяниц.
— К сыну это не относится, Бут.
— Не знаю, Квини. Джо был гангстером, он так и остался хулиганом, и ему дан испытательный срок. А я, я только иногда чуточку выпиваю с горя, что ты теперь принадлежишь другому, — но только чуточку, это не в счет.
— Выйдите, Бут, вы не имеете права оставаться в нашем доме. — Квини повторяла эти слова, словно автомат. Буту показалось, что голос ее дрогнул.
— Минуточку, Квини, одну минутку. Я тебя всегда любил, кажется, и ты меня любила, пока Джо тогда в прерии ночью не овладел тобой, наверное, силой, а ты, стыдясь это признать, стала его женой; но я все еще люблю тебя, и так же я должен это сказать перед судом, если все говорить стану. Я тебе тоже нравился, это ясно. Поэтому я хотел вам помочь, поймать снова лошадей: это были лошади не только Джо, но также и твои лошади.
Пегий и гнедая кобыла каким-то образом убежали из вашего загона; ограда недостаточно высока, не электрифицирована, а пегий жеребец — это же бекинг хорс! Да. Он с кобылой добрался до Бэд Ленда, а я был случайно там и решил поймать ваших лошадей. Встретил там двоих, которые тоже на лошадях были, и, когда они услышали, в чем дело и что вы наверняка дадите вознаграждение, они тут же присоединились ко мне: втроем-то уж легче поймать двух бежавших лошадей. Принялись мы, значит, все трое, ловить ваших лошадей. И только мы их поймали, как тут твой Джо вдруг стал стрелять из засады и двоих из нас без предупреждения уложил. Второй еще успел дать ответный выстрел и, наверное, попал в лошадь Джо, жеребую кобылу. Во всяком случае, Джо исчез и кобылы до сего дня не видно. Значит, он загнал ее до смерти, да, загнал до смерти. Но я тогда от него убежал. И то, как Джо с нами там поступил, натолкнуло меня на недобрую мысль: не отдавать ему лошадей, а продать их куда-нибудь подальше. Надо понимать, из мести за двойное убийство. Наверное, он хотел воспользоваться возможностью и застрелить меня. Только по ошибке убил тех. Вот так вот, Квини.
— Выйдите, Бут, вам нечего делать в нашем доме. — Квини негодовала.
— И все же, Квини, еще момент, я должен тебе это сказать — несмотря на все, я не хочу доставлять вам неприятностей, не хочу отправить Джо на электрический стул. Он, в конце концов, твой муж, и ты все еще его любишь. Так вот, я до сегодняшнего дня молчал. Когда я теперь побывал в Бэд Ленде, я точно установил, что Джо оба трупа расчленил и сжег. Квини, так не бывает! Он все-таки был гангстером, так скоро такая жизнь не забывается, к тому есть и природные задатки. Значит, завтра на моем процессе по «конокрадству»я должен буду давать показания об убийствах, которые совершил Джо, а также о нашей любви, к которой Джо относится так ревниво. Джо может доказывать, что я хотел продать лошадей, хотя я знал, что они ваши, но это выглядит ничтожно по сравнению с его преступлением. Я могу, конечно, молчать о двойном убийстве. Во что же тебе обойдется мое молчание? Двадцать тысяч?
— Выйдите, Бут. Вы нарушаете покой этого дома, и, если вы не уйдете, я воспользуюсь своим правом на неприкосновенность жилища. То, что вы говорите, — ложь. Вы украли наших лошадей, и Джо вынужден был обороняться против трех конокрадов, которые по нему стреляли, когда он их остановил.
— Ах вот как! Молодая жена в курсе дела. Такая большая откровенность перед тобой… Я не ожидал этого от Джо. Однако тем лучше, моя дорогая. — Бут подошел еще на шаг ближе. — Мы знаем уже друг друга так давно, и ты знаешь сама, что значит двойное убийство для Джо. Кому судья будет верить? Сыну ранчеро, даже если он и совершил какую-то глупость, или преступнику со многими судимостями? Но я готов и дальше молчать… только я хочу, чтобы ты за это немножко отблагодарила меня. Дай мне двадцать тысяч, и ты спасешь своего мужа — он не будет ничего иметь против этого: вам останутся другие двадцать, денег достаточно.
— Вы стали подлецом, Бут, койотом, и вы пьяны. Вы совершенно напрасно пытаетесь меня шантажировать, ведь денег в доме нет.
— Но мне довольно расписки, Квини, написанной твоей рукой. Чека.
— Которую вы затем используете против Джо. Жена хотела за молчание заплатить — достаточное доказательство вины. Нет, Бут, из этого ничего не выйдет. Уходите, Бут, или я буду стрелять. — Квини направила на него пистолет.
— Не стреляй, моя дорогая. Я об этом деле уже рассказал нескольким надежным людям. Пока я жив, они молчат. Если я буду убит, они заговорят и отомстят за меня, и Джо поджарится на электрическом стуле или задохнется в газовой камере. Не такая уж красивая смерть, а он еще так молод… Значит, лучше платить! Не появляйся только сама в суде, маленькая сладкая Квини.
Тут глаза Гарольда сверкнули, и он накинулся всей массой своего тела на молодую женщину. Одновременно прогремел выстрел. Бут рухнул. Квини оказалась наполовину под ним.
Он был еще жив, однако чувствовал, что жизни приходит конец, и им овладела слепая ярость и жажда мести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Выйдите, Бут, вы не имеете права оставаться в нашем доме, если я вам не разрешаю.
— Вот ведь какая юридически подкованная молодая жена, научилась от своего мужа! Он имел возможность штудировать эту науку. Но я же хочу вам только сообщить хорошую новость, миссис Кинг.
— Бут, мое терпение подходит к концу. Выйдите, я требую это в пятый раз.
— Миссис Кинг, но для вас было бы лучше выслушать мое известие. Поэтому я отваживаюсь ненадолго остаться. Вы ведь не накинетесь на меня сейчас же с ножом или пистолетом, не правда ли?
— Выйдите, Бут!
— Если вам так уж не терпится, я тоже поспешу и быстренько сообщу вам мою хорошую новость. Я нашел двух обугленных убитых. Жаль, что ваш муж не сообщил еще об этом полиции. Он мог бы избежать многих неприятностей в связи с новым процессом об убийстве.
Квини не отрываясь смотрела на Бута. Ее взгляд производил такое действие, что Бутом овладел страх.
— Да, миссис Кинг, но это же хорошо, что именно я нашел тела. Если бы это был кто-нибудь другой, то он сейчас же обратил бы на это внимание полиции. Да, другой наверняка сразу же побежал бы в полицию. И снова бы принялись за вашего мужа. Но я, Квини, тебе немножко симпатизирую, и я не хочу вам ничего разрушать.
Квини все еще пристально смотрела на Бута.
— Завтра начинается мой собственный процесс, не так ли? Но я буду о вашей истории помалкивать. Ты будешь мне благодарна, Квини. Ведь будешь? Вспомни же о наших детских годах, когда мы были в школьном интернате, играли друг с другом… веселились вместе, хотя ты была еще маленькой девочкой, а я уже был довольно большой парень. Я был первый в своем классе, а ты — лучшая в своем. Мы бы подошли друг к другу. Твои родители и мои родители — трудолюбивые ранчеро, они деятельные, непьющие, а Кинги были опустившейся семьей пьяниц.
— К сыну это не относится, Бут.
— Не знаю, Квини. Джо был гангстером, он так и остался хулиганом, и ему дан испытательный срок. А я, я только иногда чуточку выпиваю с горя, что ты теперь принадлежишь другому, — но только чуточку, это не в счет.
— Выйдите, Бут, вы не имеете права оставаться в нашем доме. — Квини повторяла эти слова, словно автомат. Буту показалось, что голос ее дрогнул.
— Минуточку, Квини, одну минутку. Я тебя всегда любил, кажется, и ты меня любила, пока Джо тогда в прерии ночью не овладел тобой, наверное, силой, а ты, стыдясь это признать, стала его женой; но я все еще люблю тебя, и так же я должен это сказать перед судом, если все говорить стану. Я тебе тоже нравился, это ясно. Поэтому я хотел вам помочь, поймать снова лошадей: это были лошади не только Джо, но также и твои лошади.
Пегий и гнедая кобыла каким-то образом убежали из вашего загона; ограда недостаточно высока, не электрифицирована, а пегий жеребец — это же бекинг хорс! Да. Он с кобылой добрался до Бэд Ленда, а я был случайно там и решил поймать ваших лошадей. Встретил там двоих, которые тоже на лошадях были, и, когда они услышали, в чем дело и что вы наверняка дадите вознаграждение, они тут же присоединились ко мне: втроем-то уж легче поймать двух бежавших лошадей. Принялись мы, значит, все трое, ловить ваших лошадей. И только мы их поймали, как тут твой Джо вдруг стал стрелять из засады и двоих из нас без предупреждения уложил. Второй еще успел дать ответный выстрел и, наверное, попал в лошадь Джо, жеребую кобылу. Во всяком случае, Джо исчез и кобылы до сего дня не видно. Значит, он загнал ее до смерти, да, загнал до смерти. Но я тогда от него убежал. И то, как Джо с нами там поступил, натолкнуло меня на недобрую мысль: не отдавать ему лошадей, а продать их куда-нибудь подальше. Надо понимать, из мести за двойное убийство. Наверное, он хотел воспользоваться возможностью и застрелить меня. Только по ошибке убил тех. Вот так вот, Квини.
— Выйдите, Бут, вам нечего делать в нашем доме. — Квини негодовала.
— И все же, Квини, еще момент, я должен тебе это сказать — несмотря на все, я не хочу доставлять вам неприятностей, не хочу отправить Джо на электрический стул. Он, в конце концов, твой муж, и ты все еще его любишь. Так вот, я до сегодняшнего дня молчал. Когда я теперь побывал в Бэд Ленде, я точно установил, что Джо оба трупа расчленил и сжег. Квини, так не бывает! Он все-таки был гангстером, так скоро такая жизнь не забывается, к тому есть и природные задатки. Значит, завтра на моем процессе по «конокрадству»я должен буду давать показания об убийствах, которые совершил Джо, а также о нашей любви, к которой Джо относится так ревниво. Джо может доказывать, что я хотел продать лошадей, хотя я знал, что они ваши, но это выглядит ничтожно по сравнению с его преступлением. Я могу, конечно, молчать о двойном убийстве. Во что же тебе обойдется мое молчание? Двадцать тысяч?
— Выйдите, Бут. Вы нарушаете покой этого дома, и, если вы не уйдете, я воспользуюсь своим правом на неприкосновенность жилища. То, что вы говорите, — ложь. Вы украли наших лошадей, и Джо вынужден был обороняться против трех конокрадов, которые по нему стреляли, когда он их остановил.
— Ах вот как! Молодая жена в курсе дела. Такая большая откровенность перед тобой… Я не ожидал этого от Джо. Однако тем лучше, моя дорогая. — Бут подошел еще на шаг ближе. — Мы знаем уже друг друга так давно, и ты знаешь сама, что значит двойное убийство для Джо. Кому судья будет верить? Сыну ранчеро, даже если он и совершил какую-то глупость, или преступнику со многими судимостями? Но я готов и дальше молчать… только я хочу, чтобы ты за это немножко отблагодарила меня. Дай мне двадцать тысяч, и ты спасешь своего мужа — он не будет ничего иметь против этого: вам останутся другие двадцать, денег достаточно.
— Вы стали подлецом, Бут, койотом, и вы пьяны. Вы совершенно напрасно пытаетесь меня шантажировать, ведь денег в доме нет.
— Но мне довольно расписки, Квини, написанной твоей рукой. Чека.
— Которую вы затем используете против Джо. Жена хотела за молчание заплатить — достаточное доказательство вины. Нет, Бут, из этого ничего не выйдет. Уходите, Бут, или я буду стрелять. — Квини направила на него пистолет.
— Не стреляй, моя дорогая. Я об этом деле уже рассказал нескольким надежным людям. Пока я жив, они молчат. Если я буду убит, они заговорят и отомстят за меня, и Джо поджарится на электрическом стуле или задохнется в газовой камере. Не такая уж красивая смерть, а он еще так молод… Значит, лучше платить! Не появляйся только сама в суде, маленькая сладкая Квини.
Тут глаза Гарольда сверкнули, и он накинулся всей массой своего тела на молодую женщину. Одновременно прогремел выстрел. Бут рухнул. Квини оказалась наполовину под ним.
Он был еще жив, однако чувствовал, что жизни приходит конец, и им овладела слепая ярость и жажда мести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136