Яркая луна освещала холмы, возвышающиеся над стенами замка, поэтому ей было совсем не трудно двигаться в тени стен так, чтобы ни один стражник не смог увидеть ничего подозрительного.
Дверь в часовню оставалась приоткрытой — точно так, как она ее оставила. Джулиана глубоко вздохнула и быстро пересекла открытое пространство двора, каждую секунду ожидая услышать тревожный окрик часового или лай сторожевых собак.
Ничего! Она поспешно вошла внутрь часовни, споткнувшись о какой-то булыжник. Было так больно, что только благодаря огромной силе воли она смогла удержаться от яростного проклятия. Ведь это было святое место, в конце концов, даже если оно было и заброшенным. Люди забыли о нем, но только не Бог и не святая Евгелина.
Когда Джулиана прошлый раз заходила в часовню днем, там было довольно темно. Скудный свет проникал лишь через грязные витражные окна. Сейчас же они были абсолютно черными, и Джулиана могла продвигаться лишь ощупью, при каждом шаге осторожно пробуя ногой камни пола.
Она стукнулась коленом о помост под алтарем, ударилась локтем о стену и прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли и досады. Но прикусывать губу не стоило, это сразу же напомнило о поцелуях Николаса. Ей вдруг стало жарко, потом холодно, и ноги настолько ослабели, что ей даже пришлось присесть на край помоста, дрожа всем телом.
Необходимость покинуть замок Фортэм становилась все более настоятельной, за что Джулиана в первую очередь могла благодарить шута. Его поцелуи потрясли и поколебали самые основы всего того, во что она верила. Впервые у нее появилось хотя бы отдаленное представление о том, что именно заставляет женщин вести себя так глупо, когда дело касается мужчин. Поцелуи подобны одуряющему снадобью, они были опасны, как эссенция из макового сока, которая наводит сладкие грезы, а затем все отбирает у человека.
Джулиана плотнее запахнулась в плащ, стараясь унять дрожь. Прошло уже достаточно времени, чтобы глаза привыкли к темноте, и все же она ничего не могла разглядеть. Камни под ней были настолько холодными, что она поднялась, обхватив себя за плечи. Джулиана решилась совершить кражу, и теперь ей ничего не оставалось, кроме как пройти через это.
Она сделала еще шаг в темноте и тут же споткнулась о что-то деревянное. Это была скамейка, которую, как помнила Джулиана, она перевернула, когда слезала с нее прошлый раз. Она попыталась поставить ее как следует, но ножка, по-видимому, была сломана, и ничего не вышло.
Алтарь примыкал прямо к стене, во всяком случае, достаточно близко, чтобы, забравшись по нему, можно было бы дотянуться до заветной ниши. О подобном святотатстве было даже страшно подумать, но Джулиана не могла найти никакого другого способа, чтобы добраться до кубка. Если эта часовня и вправду была такой заброшенной, как выглядела, по крайней мере, на несколько десятилетий, то ее святость вызывала сомнения. И какое преступление было более серьезным — забросить святую реликвию и забыть о ней или забраться на алтарь, чтобы ее похитить?
Казалось, что ночь подходила к концу, Джулиана замерзла, и чем больше она будет стоять тут и раздумывать, что ей делать, тем больше окоченеет. Лучше поскорее совершить задуманное и оказаться в кровати.
Она скинула тапочки и едва удержалась от крика, когда ее босые ноги ступили на ледяные камни пола. Положив ладони на алтарь, она начала карабкаться по нему, пока не забралась на самый верх, чувствуя себя нечестивой грешницей. Джулиана опасалась, что ее слишком хорошо видно, хотя в часовне было по-прежнему так темно, хоть глаз выколи.
Она изогнулась, чтобы руки достали до стены, и начала ощупывать ее в поисках ниши, как вдруг ей на память пришло предупреждение Николаса о священном сосуде. Что он тогда сказал? Что-то насчет того, что он несет в себе проклятие для нечестивцев, что камни его якобы — не что иное, как застывший яд, который может отравить того, что возьмет его в руки.
Какая нелепость! Священные реликвии несут на себе благословение божье! Кубок святой Евгелины не может убивать, он способен нести только добро. Кроме того, если кубок действительно покрыт ядом, это может положить конец всем мучениям Джулианы и ее волнениям по поводу своего будущего, что тоже неплохо. Ее бездыханное тело найдут на полу заброшенной часовни со святым кубком в ледяной руке, и Николас никогда больше не поцелует ее и не сможет больше нарушать ее покой. Что ж, стоило рискнуть.
Ее пальцы нащупали край ниши.
— Святая Евгелина, — прошептала она едва слышно, — если хочешь убить меня, то делай это поскорее или же помоги мне.
И она просунула руку в нишу.
Первое, на что наткнулись ее пальцы, было что-то маленькое, мягкое, пушистое и явно живое. Она вскрикнула, успев в последний момент заглушить звук, и едва не свалилась с алтаря, но все же как-то сумела удержаться, не решаясь снова протянуть руку. Это не могла быть крыса. У крыс короткая шерсть, и потом, она уже давно бы побежала по ее руке или запищала.
Джулиана глубоко вздохнула, пытаясь сдержать невольную дрожь. Если бы она догадалась взять с собой свечу! Кто же скрывается в нише? Это не змея, змеи холодные, голые, и это не маленький дракон, они должны быть на ощупь как змеи. Слишком мягкое для крысы, слишком маленькое для кролика, да и как, скажите на милость, кролик мог бы забраться так высоко?
И в этот момент неизвестное животное… мяукнуло. Слава богу! Кот!
— Ты напугал меня, — нежно прошептала Джулиана. — Ах ты, маленький негодник.
Она потянулась и взяла на руки пушистый комочек. Это был совсем еще маленький котенок, он громко заурчал в темноте, оказавшись на руках у человека, а затем начал лизать руку Джулианы маленьким шершавым язычком. Она мгновение держала его на руках, прижавшись щекой к мягкому теплому тельцу. А потом поставила его на вершину алтаря.
— Иди к своей маме, малыш, — прошептала она. — Она, наверное, очень волнуется и ищет тебя.
Джулиана снова потянулась к нише и тут же почувствовала, как котенок начал карабкаться вверх по ее плащу, цепляясь маленькими острыми коготками за плотную шерстяную ткань. Джулиана и так еле удерживала равновесие, поэтому она поспешно сунула руку в нишу, схватила золотой кубок, а затем оттолкнулась от стены, стараясь не упасть. Между тем котенок добрался до ее рук и снова начал мурлыкать, тыкаясь мордашкой ей в ладонь. Джулиана подождала некоторое время, с каким-то отстраненным любопытством ожидая, что же с ней будет. Но ничего не произошло. Не ударила молния, и яд не потек по ее венам. В ее руке был всего лишь сосуд — возможно, священный, но уж никак не несущий в себе зла.
Может быть, конечно, Джулиана была настолько чиста сердцем, что зло не действовало, хотя, учитывая, что она стоит босыми ногами на алтаре, это было весьма сомнительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Дверь в часовню оставалась приоткрытой — точно так, как она ее оставила. Джулиана глубоко вздохнула и быстро пересекла открытое пространство двора, каждую секунду ожидая услышать тревожный окрик часового или лай сторожевых собак.
Ничего! Она поспешно вошла внутрь часовни, споткнувшись о какой-то булыжник. Было так больно, что только благодаря огромной силе воли она смогла удержаться от яростного проклятия. Ведь это было святое место, в конце концов, даже если оно было и заброшенным. Люди забыли о нем, но только не Бог и не святая Евгелина.
Когда Джулиана прошлый раз заходила в часовню днем, там было довольно темно. Скудный свет проникал лишь через грязные витражные окна. Сейчас же они были абсолютно черными, и Джулиана могла продвигаться лишь ощупью, при каждом шаге осторожно пробуя ногой камни пола.
Она стукнулась коленом о помост под алтарем, ударилась локтем о стену и прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли и досады. Но прикусывать губу не стоило, это сразу же напомнило о поцелуях Николаса. Ей вдруг стало жарко, потом холодно, и ноги настолько ослабели, что ей даже пришлось присесть на край помоста, дрожа всем телом.
Необходимость покинуть замок Фортэм становилась все более настоятельной, за что Джулиана в первую очередь могла благодарить шута. Его поцелуи потрясли и поколебали самые основы всего того, во что она верила. Впервые у нее появилось хотя бы отдаленное представление о том, что именно заставляет женщин вести себя так глупо, когда дело касается мужчин. Поцелуи подобны одуряющему снадобью, они были опасны, как эссенция из макового сока, которая наводит сладкие грезы, а затем все отбирает у человека.
Джулиана плотнее запахнулась в плащ, стараясь унять дрожь. Прошло уже достаточно времени, чтобы глаза привыкли к темноте, и все же она ничего не могла разглядеть. Камни под ней были настолько холодными, что она поднялась, обхватив себя за плечи. Джулиана решилась совершить кражу, и теперь ей ничего не оставалось, кроме как пройти через это.
Она сделала еще шаг в темноте и тут же споткнулась о что-то деревянное. Это была скамейка, которую, как помнила Джулиана, она перевернула, когда слезала с нее прошлый раз. Она попыталась поставить ее как следует, но ножка, по-видимому, была сломана, и ничего не вышло.
Алтарь примыкал прямо к стене, во всяком случае, достаточно близко, чтобы, забравшись по нему, можно было бы дотянуться до заветной ниши. О подобном святотатстве было даже страшно подумать, но Джулиана не могла найти никакого другого способа, чтобы добраться до кубка. Если эта часовня и вправду была такой заброшенной, как выглядела, по крайней мере, на несколько десятилетий, то ее святость вызывала сомнения. И какое преступление было более серьезным — забросить святую реликвию и забыть о ней или забраться на алтарь, чтобы ее похитить?
Казалось, что ночь подходила к концу, Джулиана замерзла, и чем больше она будет стоять тут и раздумывать, что ей делать, тем больше окоченеет. Лучше поскорее совершить задуманное и оказаться в кровати.
Она скинула тапочки и едва удержалась от крика, когда ее босые ноги ступили на ледяные камни пола. Положив ладони на алтарь, она начала карабкаться по нему, пока не забралась на самый верх, чувствуя себя нечестивой грешницей. Джулиана опасалась, что ее слишком хорошо видно, хотя в часовне было по-прежнему так темно, хоть глаз выколи.
Она изогнулась, чтобы руки достали до стены, и начала ощупывать ее в поисках ниши, как вдруг ей на память пришло предупреждение Николаса о священном сосуде. Что он тогда сказал? Что-то насчет того, что он несет в себе проклятие для нечестивцев, что камни его якобы — не что иное, как застывший яд, который может отравить того, что возьмет его в руки.
Какая нелепость! Священные реликвии несут на себе благословение божье! Кубок святой Евгелины не может убивать, он способен нести только добро. Кроме того, если кубок действительно покрыт ядом, это может положить конец всем мучениям Джулианы и ее волнениям по поводу своего будущего, что тоже неплохо. Ее бездыханное тело найдут на полу заброшенной часовни со святым кубком в ледяной руке, и Николас никогда больше не поцелует ее и не сможет больше нарушать ее покой. Что ж, стоило рискнуть.
Ее пальцы нащупали край ниши.
— Святая Евгелина, — прошептала она едва слышно, — если хочешь убить меня, то делай это поскорее или же помоги мне.
И она просунула руку в нишу.
Первое, на что наткнулись ее пальцы, было что-то маленькое, мягкое, пушистое и явно живое. Она вскрикнула, успев в последний момент заглушить звук, и едва не свалилась с алтаря, но все же как-то сумела удержаться, не решаясь снова протянуть руку. Это не могла быть крыса. У крыс короткая шерсть, и потом, она уже давно бы побежала по ее руке или запищала.
Джулиана глубоко вздохнула, пытаясь сдержать невольную дрожь. Если бы она догадалась взять с собой свечу! Кто же скрывается в нише? Это не змея, змеи холодные, голые, и это не маленький дракон, они должны быть на ощупь как змеи. Слишком мягкое для крысы, слишком маленькое для кролика, да и как, скажите на милость, кролик мог бы забраться так высоко?
И в этот момент неизвестное животное… мяукнуло. Слава богу! Кот!
— Ты напугал меня, — нежно прошептала Джулиана. — Ах ты, маленький негодник.
Она потянулась и взяла на руки пушистый комочек. Это был совсем еще маленький котенок, он громко заурчал в темноте, оказавшись на руках у человека, а затем начал лизать руку Джулианы маленьким шершавым язычком. Она мгновение держала его на руках, прижавшись щекой к мягкому теплому тельцу. А потом поставила его на вершину алтаря.
— Иди к своей маме, малыш, — прошептала она. — Она, наверное, очень волнуется и ищет тебя.
Джулиана снова потянулась к нише и тут же почувствовала, как котенок начал карабкаться вверх по ее плащу, цепляясь маленькими острыми коготками за плотную шерстяную ткань. Джулиана и так еле удерживала равновесие, поэтому она поспешно сунула руку в нишу, схватила золотой кубок, а затем оттолкнулась от стены, стараясь не упасть. Между тем котенок добрался до ее рук и снова начал мурлыкать, тыкаясь мордашкой ей в ладонь. Джулиана подождала некоторое время, с каким-то отстраненным любопытством ожидая, что же с ней будет. Но ничего не произошло. Не ударила молния, и яд не потек по ее венам. В ее руке был всего лишь сосуд — возможно, священный, но уж никак не несущий в себе зла.
Может быть, конечно, Джулиана была настолько чиста сердцем, что зло не действовало, хотя, учитывая, что она стоит босыми ногами на алтаре, это было весьма сомнительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78