Пусть думает, что он тебя съел!
Мэри вцепилась в него:
— Джо, милый, не ходи! А вдруг они как раз сейчас приедут, и ты не успеешь вернуться обратно!
— Успею. Видишь, твой дед держит посох в руках? Значит, они ещё не показались! — и он с накидкой в руках кинулся через болото.
А положив накидку, он не мог не задержаться, чтобы не поговорить с пьевром:
— Друг! Милый! Выручай! Покажи им… — а что показать, он и сам сказать не мог. Казалось, зверь понимает его. Джо ещё раз погладил его безобразную, но такую милую морду. В этот момент до него донёсся отдалённый лай. Он взглянул на холм: Джо Токану выронил посох. Тогда Джо Куам бегом кинулся через болото…
Ещё ветви кустов, которые зацепил Джо при своём поспешном возвращении на остров, тихонько подрагивали, когда на поляну вырвались преследователи. Тренированные псы взяли свежий след, и вся свора залилась неистовым лаем. Мистер Сильвестр лично опустил с поводка большого чёрного пса. Он был знаменит тем, что самого сильного негра легко валил на землю и держал за горло до тех пор, пока не подходил кто-нибудь из белых. Про себя мистер Сильвестр решил, что позволит псу подольше подержать за горло Джо Куама.
Пёс с места громадными прыжками понёсся к болоту. И люди, и остальные собаки, которых конюхи тоже пустили без поводков, сильно отстали от него. Внезапно заливистый лай пса прервался: он наткнулся на накидку Мэри. Она задержала его только на одну минуту, затем он снова поднял свою страшную морду и… Его горящие яростью глаза встретили взгляд пьевра!
Ни вой, ни лай — вопль ужаса вырвался из собачей глотки! На глазах у внезапно остановившихся и застывших на месте людей, лошадей и собак, он, этот великолепный образчик собачьей породы, краса и гордость своры Пендергастов, мелкими шажками, упираясь всеми четырьмя лапами, визжа и плача от ужаса, прошёл эти несколько ярдов и исчез в огромной развёрнутой пасти! Ещё одна собака исчезла там же вслед за ним.
И тогда пьевр издал звук! Низкий, утробный рёв, казалось, распространился по всей округе, внезапно повышаясь и спадая, усиливаясь по громкости. Он казался объёмным и осязаемым.
Лошади первыми вышли из оцепенения и понесли. Охваченные ужасом люди и не пытались их сдерживать. Низко пригнувшись к шеям лошадей, намертво вцепившись в поводья, они испытывали только одно желание: как можно скорее очутиться подальше от этого страшного места! О собаках и говорить нечего. Дико визжа и подвывая, они мчались впереди обезумевших лошадей. В течение нескольких секунд около болота не осталось ни одного живого существа! Только несколько шапок, брошенные поводки и верёвки, да ружьё мистера Сильвестра валялись на траве. И ещё откуда-то издалека доносился конский топот и собачий вой.
Старый Джо молча поднял свой посох. Джо Куам бегом кинулся через болото. Он, как мог, благодарил пьевра. Он целовал его безобразную морду, он гладил руками его панцирь, он говорил ему все ласковые слова, которые только мог вспомнить! Потом, успокоившись, осмотрелся вокруг, поднял ружьё мистера Сильвестра, неумелым движением забросил его за спину и пошёл через грязь к ожидавшей его Мэри.
11
Никакое человеческое сообщество не мыслимо без средств связи. Особенно, если в основе его поставлен принцип принуждения. Ибо эксплуатирующее меньшинство всегда должно своевременно узнавать о любых попытках эксплуатируемого большинства организовать борьбу с этим меньшинством.
Все это прекрасно понимал мистер Джошуа Первый. В основу своего общества он положил идею о вредности всяческого технического прогресса, требующего от исполнителей определённого уровня знаний. Поэтому он и его единомышленники отказались не только от технических достижений своего века, но и от многих достижений предыдущих поколений. Именно поэтому население Реки не знало электричества, паровой машины, двигателей внутреннего сгорания и многого другого.
Все основывалось на мускульной силе невольников и рабочего скота. Даже один из законов старого Джошуа прямо гласил: «Если кто-нибудь, будь то белый или невольник, скажет: „Я придумал повозку, в которую не надо запрягать лошадей“, человек этот подлежит немедленной смерти, а дьявольское изобретение — сожжению на костре». Все это не помешало, однако, самому мистеру Джошуа и иже с ним воспользоваться до определённого момента всем техническим арсеналом.
Однако, исключая из обихода телефон, телеграф, Земли, то есть, до пробуждения похищенных детей, радио, следовало придумать им какую-то равноценную замену. И ею явилась система флагов. Обязательной принадлежностью каждой плантации являлся флагшток. Если на этой плантации никаких событий не происходило, в воздух взвивался личный флаг хозяина. Если же происходило нечто из ряда вон выходящее, то поднимался флаг, соответствующий этому событию. В этом случае наблюдатели на плантациях справа и слева, обычно кто-нибудь из белой молодёжи, обязаны были отрепетировать этот сигнал, сопровождая его флагом хозяина плантации, поднявшей первоначальный сигнал.
Вот почему, когда утром в пятницу 16 марта 203 года эры Пендергастов на флагштоке Вестпендергастхилла взвился флаг общего сбора совместно с личным флагом мистера Джошуа, в течение получаса вся трехсотмильная полоса плантаций была осведомлена об этом сигнале.
Все плантаторы, сопоставляя этот сигнал с предыдущими, были уверены, что речь идёт о предоставлении дальней усадьбе Пендергастов статуса самостоятельной плантации и женитьбе Питера на Сью. Предстояли празднества и пиры. Поэтому доставалась самая парадная одежда, самое лучшее оружие и запрягались самые лучшие кони.
Вся Река пришла в движение. Самые дальние плантаторы семьями, в сопровождении многочисленной челяди и повозок с припасами, выехали сразу же по получении сигнала. Более ближние собирались выехать в субботу, а то и в воскресенье. Ближайшие — в понедельник. Таким образом, объявленный в пятницу общий сбор мог собраться только во вторник.
Единственным случаем, когда такая система всеобщего оповещения не сработала, был побег Джо Куама и Мэри. И то не по причине недостатков этой системы. Просто мистер Сильвестр был настолько напуган встречей с пьевром, что ни за какие коврижки не согласился бы снова не только встретиться с ним, но даже просто побывать на месте. Хотя его и несколько беспокоила необходимость отчитываться в потере оружия, но это беспокойство не шло ни в какое сравнение с тем ужасом, который он испытывал только при одном упоминании об этом страшном звере.
Поэтому он легко дал уговорить себя, а затем и сам стал уговаривать всех, что пьевр проглотил не только собак, но и Джо вместе с Мэри. А поскольку гибель даже двух невольников не считалась событием, заслуживающим внимания, никакого сообщения не последовало, и «вся Река» (эксплуатирующая) оставалась в неведении, что впервые в её истории совершён успешный побег двух невольников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Мэри вцепилась в него:
— Джо, милый, не ходи! А вдруг они как раз сейчас приедут, и ты не успеешь вернуться обратно!
— Успею. Видишь, твой дед держит посох в руках? Значит, они ещё не показались! — и он с накидкой в руках кинулся через болото.
А положив накидку, он не мог не задержаться, чтобы не поговорить с пьевром:
— Друг! Милый! Выручай! Покажи им… — а что показать, он и сам сказать не мог. Казалось, зверь понимает его. Джо ещё раз погладил его безобразную, но такую милую морду. В этот момент до него донёсся отдалённый лай. Он взглянул на холм: Джо Токану выронил посох. Тогда Джо Куам бегом кинулся через болото…
Ещё ветви кустов, которые зацепил Джо при своём поспешном возвращении на остров, тихонько подрагивали, когда на поляну вырвались преследователи. Тренированные псы взяли свежий след, и вся свора залилась неистовым лаем. Мистер Сильвестр лично опустил с поводка большого чёрного пса. Он был знаменит тем, что самого сильного негра легко валил на землю и держал за горло до тех пор, пока не подходил кто-нибудь из белых. Про себя мистер Сильвестр решил, что позволит псу подольше подержать за горло Джо Куама.
Пёс с места громадными прыжками понёсся к болоту. И люди, и остальные собаки, которых конюхи тоже пустили без поводков, сильно отстали от него. Внезапно заливистый лай пса прервался: он наткнулся на накидку Мэри. Она задержала его только на одну минуту, затем он снова поднял свою страшную морду и… Его горящие яростью глаза встретили взгляд пьевра!
Ни вой, ни лай — вопль ужаса вырвался из собачей глотки! На глазах у внезапно остановившихся и застывших на месте людей, лошадей и собак, он, этот великолепный образчик собачьей породы, краса и гордость своры Пендергастов, мелкими шажками, упираясь всеми четырьмя лапами, визжа и плача от ужаса, прошёл эти несколько ярдов и исчез в огромной развёрнутой пасти! Ещё одна собака исчезла там же вслед за ним.
И тогда пьевр издал звук! Низкий, утробный рёв, казалось, распространился по всей округе, внезапно повышаясь и спадая, усиливаясь по громкости. Он казался объёмным и осязаемым.
Лошади первыми вышли из оцепенения и понесли. Охваченные ужасом люди и не пытались их сдерживать. Низко пригнувшись к шеям лошадей, намертво вцепившись в поводья, они испытывали только одно желание: как можно скорее очутиться подальше от этого страшного места! О собаках и говорить нечего. Дико визжа и подвывая, они мчались впереди обезумевших лошадей. В течение нескольких секунд около болота не осталось ни одного живого существа! Только несколько шапок, брошенные поводки и верёвки, да ружьё мистера Сильвестра валялись на траве. И ещё откуда-то издалека доносился конский топот и собачий вой.
Старый Джо молча поднял свой посох. Джо Куам бегом кинулся через болото. Он, как мог, благодарил пьевра. Он целовал его безобразную морду, он гладил руками его панцирь, он говорил ему все ласковые слова, которые только мог вспомнить! Потом, успокоившись, осмотрелся вокруг, поднял ружьё мистера Сильвестра, неумелым движением забросил его за спину и пошёл через грязь к ожидавшей его Мэри.
11
Никакое человеческое сообщество не мыслимо без средств связи. Особенно, если в основе его поставлен принцип принуждения. Ибо эксплуатирующее меньшинство всегда должно своевременно узнавать о любых попытках эксплуатируемого большинства организовать борьбу с этим меньшинством.
Все это прекрасно понимал мистер Джошуа Первый. В основу своего общества он положил идею о вредности всяческого технического прогресса, требующего от исполнителей определённого уровня знаний. Поэтому он и его единомышленники отказались не только от технических достижений своего века, но и от многих достижений предыдущих поколений. Именно поэтому население Реки не знало электричества, паровой машины, двигателей внутреннего сгорания и многого другого.
Все основывалось на мускульной силе невольников и рабочего скота. Даже один из законов старого Джошуа прямо гласил: «Если кто-нибудь, будь то белый или невольник, скажет: „Я придумал повозку, в которую не надо запрягать лошадей“, человек этот подлежит немедленной смерти, а дьявольское изобретение — сожжению на костре». Все это не помешало, однако, самому мистеру Джошуа и иже с ним воспользоваться до определённого момента всем техническим арсеналом.
Однако, исключая из обихода телефон, телеграф, Земли, то есть, до пробуждения похищенных детей, радио, следовало придумать им какую-то равноценную замену. И ею явилась система флагов. Обязательной принадлежностью каждой плантации являлся флагшток. Если на этой плантации никаких событий не происходило, в воздух взвивался личный флаг хозяина. Если же происходило нечто из ряда вон выходящее, то поднимался флаг, соответствующий этому событию. В этом случае наблюдатели на плантациях справа и слева, обычно кто-нибудь из белой молодёжи, обязаны были отрепетировать этот сигнал, сопровождая его флагом хозяина плантации, поднявшей первоначальный сигнал.
Вот почему, когда утром в пятницу 16 марта 203 года эры Пендергастов на флагштоке Вестпендергастхилла взвился флаг общего сбора совместно с личным флагом мистера Джошуа, в течение получаса вся трехсотмильная полоса плантаций была осведомлена об этом сигнале.
Все плантаторы, сопоставляя этот сигнал с предыдущими, были уверены, что речь идёт о предоставлении дальней усадьбе Пендергастов статуса самостоятельной плантации и женитьбе Питера на Сью. Предстояли празднества и пиры. Поэтому доставалась самая парадная одежда, самое лучшее оружие и запрягались самые лучшие кони.
Вся Река пришла в движение. Самые дальние плантаторы семьями, в сопровождении многочисленной челяди и повозок с припасами, выехали сразу же по получении сигнала. Более ближние собирались выехать в субботу, а то и в воскресенье. Ближайшие — в понедельник. Таким образом, объявленный в пятницу общий сбор мог собраться только во вторник.
Единственным случаем, когда такая система всеобщего оповещения не сработала, был побег Джо Куама и Мэри. И то не по причине недостатков этой системы. Просто мистер Сильвестр был настолько напуган встречей с пьевром, что ни за какие коврижки не согласился бы снова не только встретиться с ним, но даже просто побывать на месте. Хотя его и несколько беспокоила необходимость отчитываться в потере оружия, но это беспокойство не шло ни в какое сравнение с тем ужасом, который он испытывал только при одном упоминании об этом страшном звере.
Поэтому он легко дал уговорить себя, а затем и сам стал уговаривать всех, что пьевр проглотил не только собак, но и Джо вместе с Мэри. А поскольку гибель даже двух невольников не считалась событием, заслуживающим внимания, никакого сообщения не последовало, и «вся Река» (эксплуатирующая) оставалась в неведении, что впервые в её истории совершён успешный побег двух невольников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81