Да еще, наверное, она играет в теннис. В той среде, где служит ее супруг, это так же естественно, как дышать воздухом. Короче, благополучная и ухоженная московская дамочка. Но странное дело, теперь Фризе почувствовал себя состоящим в заговоре с Лидой. Она неожиданно стала ему чуть ближе. Как будто их окатило одной волной, налетевшей на прибрежный валун. Волна такая, как все другие. И в то же время особенная: одна на двоих. Первая ниточка. Она может тут же и оборваться. Но может и окрепнуть. А вслед за ней — кто знает? — протянется и вторая. Владимир усмехнулся — умеют женщины находить такую, нужную волну.
— Примете в свою компанию? — спросила Карташева. Не дожидаясь ответа, бросила пляжную сумку и с удовольствием растянулась на песке. — Благодать. Вам не кажется, Владимир Петрович, что в нашей столице неплохо бы иметь такой заливчик?
— Кажется. И впридачу — Карельский перешеек. — Фризе внимательно оглядел пляж. Ни Горобца, ни его «ауди» видно не было.
Степан, одетый теперь в белый фартук и щегольски сидящий на голове поварской колпак, улыбаясь, показал Фризе большой палец.
— Володя предложил поехать в Курорт и пообедать в ресторане, — сказала Лида. И заговорщически посмотрела на Фризе. — Но Сестрорецкий автобус уже ушел. Вот бы пригодился твой пижон на «ауди».
— Мой?! Ищи ветра в поле. Случайный «левак».
— А мне показалось, что он тебя чмокнул в щечку. Нет?
— Господи! Ну и выдумщица ты, Лидия Павловна.
Владимир улегся между двумя поэтессами и ощущал, как припекает спину солнце. Слушая их ленивый, пустой треп ни о чем, Фризе ломал голову, как отделить зерна от плевел? Зерном в данном случае была Ира. На пути более тесного знакомства его постоянно преследовали неудачи. Карташева или бесследно исчезала из Дома творчества — теперь он понял, что встречалась с Горобцом, — или рядом с ней, не отступая ни на шаг, маячила Протулис-Проневич.
Сейчас Лида подняла голову и внимательно оглядела пляж. Несколько секунд разглядывала двух девушек, которые плескались нагишом неподалеку от берега. Вода здесь доходила им едва до колена. Это были те девушки, которых Фризе видел, распивая пиво с грузином. Тогда они кое-что все-таки прикрывали от посторонних глаз. А теперь и вовсе распоясались.
— Как хотите, а я буду тоже загорать без лифчика, — сказала Лида с вызовом.
— Почему бы и нет? — равнодушно бросила Ирочка. — Наш кавалер, по-моему, уже видел твои прелести.
— Ненавижу слово «кавалер», — сердито выпалила Лида и покраснела. Но снимать купальник не стала. И опять легла, подставив солнцу спину.
— «Каварер, каварер, поровик подгорер», — почти пропел Владимир, вспомнив, как бабушка рассказывала ему смешную историю про двух незадачливых невест, не сумевших скрыть от кавалера свое косноязычие.
— Какая-то ахинея, — не поднимая головы, пробурчала Лида.
А Ирочка со смехом выдала еще одну реплику из той же истории:
— «Ты сидера б да морчара, будто деро не твое!»
Наверное, у Ирочки тоже была остроумная бабушка, знавшая историю о неудачном сватовстве.
Воспользовавшись, что питерская поэтесса вся ушла в свои переживания, Владимир подмигнул своей московской фигурантке и написал на песке цифру «7». И слово «сегодня». Потом ткнул пальцем в песок. Надеялся, что Ирочка догадается — он назначает ей свидание сегодня в семь на этом месте.
Женщина посмотрела на Фризе с любопытством. Но ни взглядом, ни жестом не дала понять, как относится к его предложению.
Фризе написал: «Олень», покрутил ладонью у рта, словно быстро быстро забрасывал в него еду. И наконец, показал девушке кулак с оттопыренными мизинцем и большим пальцем. Эту интернациональную фигуру знает любой пьющий.
«Выгляжу полным идиотом, — подумал сыщик, представив свои конвульсии со стороны. — Еще подумает, что я шизик».
Судя по тому, как весело рассмеялась Ирочка, такая мысль ей в голову не пришла. Кончив смеяться, она согласно кивнула и щелкнула себя по горлу.
— Что это вы за моей спиной хохочете? — Лида села, и Фризе едва успел затереть свое песчаное письмо. Чем вызвал новый приступ смеха у Ирочки.
— Владимир Петрович, по-моему, слишком увлекся теми профурсетками. — Карташева кивнула на резвившихся в воде голых девиц. — Как пионер.
Фризе отметил нечаянно вырвавшееся слово «профурсетка». Откуда они набираются этого словесного мусора? От мужей или от любовников?
ИРОЧКА
Ирочка пришла в условленное место ровно в семь. Одета как обычно — в то же белое платье, в котором разгуливала по вечерам в Доме творчества. Только на шее появился кулон на золотой цепочке. В кулоне — великолепный образчик камня тигровый глаз. С трудом скрыв удивление, Владимир бросил взгляд на Ирочкины руки. Нет, перстень с тигровым глазом она, наверное, оставила в номере.
И еще — Ирочка взяла с собой белую сумочку. Какая женщина пойдет в ресторан без сумочки? Но сыщику эта сумочка не понравилась. Очень модная, из жатой лайки, она не предназначалась для того, чтобы носить в ней тяжелые предметы. А в этой сумочке явно было запрятано что-то тяжелое. Фризе решил — пистолет. Зачем молодой женщине, идущей со своим знакомым в ресторан, оружие?
— Ваше любимое зелье? — Владимир прочитал карту вин, но своего любимого «Двина» не обнаружил.
— На мое любимое у вас может не хватить наличности. Или вы пользуетесь картой «Америкэн экспресс»? — В голосе Ирочки сквозила ирония.
— Я-то пользуюсь, но ресторан принимает только наличные. Так что пьете?
— Виски. Хорошо бы…
— «Джонни Уокер» с черным лейблом?
— Неплохо, кавалер! — Ее зеленоватые веселые глаза смотрели с вызовом. — В этой стране так мало мужиков, знающих толк в выпивке. Пьем «Джонни Уокер».
Если бы Владимир не рассчитывал с помощью Ирочки добраться до Горобца, он послал бы ее ко всем чертям. Выражение «в этой стране» действовало на Фризе, как красная тряпка на быка. Оно было как пароль, означающий, что человек, воспользовавшийся им, доверия не заслуживает. «Эта страна», «в этой стране» — по мнению Фризе, так могли говорить только люди, ни в грош не ценящие страну, в которой родились и выросли. Свою страну.
Если Владимир и не послал свою спутницу куда подальше, то настроение у него напрочь испортилось. Он резко оборвал официанта, крупного, начинающего лысеть усача, пытавшегося всучить вино под названием «Старый Арбат». Оказалось, что виски существует только в прейскуранте.
Ирочка внимательно слушала его препирательства с официантом и наконец не выдержала:
— А водка хорошая у вас есть?
— Есть, конечно, — обрадовался усач и провел ладонью по вспотевшему лбу. — «Ливизовская», «Посольская», «Дипломатическая».
— «Дипломатическая» в самый раз. Большую бутылку. И обязательно селедки. — Ирочка посмотрела на Фризе и, не услышав протеста, добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Примете в свою компанию? — спросила Карташева. Не дожидаясь ответа, бросила пляжную сумку и с удовольствием растянулась на песке. — Благодать. Вам не кажется, Владимир Петрович, что в нашей столице неплохо бы иметь такой заливчик?
— Кажется. И впридачу — Карельский перешеек. — Фризе внимательно оглядел пляж. Ни Горобца, ни его «ауди» видно не было.
Степан, одетый теперь в белый фартук и щегольски сидящий на голове поварской колпак, улыбаясь, показал Фризе большой палец.
— Володя предложил поехать в Курорт и пообедать в ресторане, — сказала Лида. И заговорщически посмотрела на Фризе. — Но Сестрорецкий автобус уже ушел. Вот бы пригодился твой пижон на «ауди».
— Мой?! Ищи ветра в поле. Случайный «левак».
— А мне показалось, что он тебя чмокнул в щечку. Нет?
— Господи! Ну и выдумщица ты, Лидия Павловна.
Владимир улегся между двумя поэтессами и ощущал, как припекает спину солнце. Слушая их ленивый, пустой треп ни о чем, Фризе ломал голову, как отделить зерна от плевел? Зерном в данном случае была Ира. На пути более тесного знакомства его постоянно преследовали неудачи. Карташева или бесследно исчезала из Дома творчества — теперь он понял, что встречалась с Горобцом, — или рядом с ней, не отступая ни на шаг, маячила Протулис-Проневич.
Сейчас Лида подняла голову и внимательно оглядела пляж. Несколько секунд разглядывала двух девушек, которые плескались нагишом неподалеку от берега. Вода здесь доходила им едва до колена. Это были те девушки, которых Фризе видел, распивая пиво с грузином. Тогда они кое-что все-таки прикрывали от посторонних глаз. А теперь и вовсе распоясались.
— Как хотите, а я буду тоже загорать без лифчика, — сказала Лида с вызовом.
— Почему бы и нет? — равнодушно бросила Ирочка. — Наш кавалер, по-моему, уже видел твои прелести.
— Ненавижу слово «кавалер», — сердито выпалила Лида и покраснела. Но снимать купальник не стала. И опять легла, подставив солнцу спину.
— «Каварер, каварер, поровик подгорер», — почти пропел Владимир, вспомнив, как бабушка рассказывала ему смешную историю про двух незадачливых невест, не сумевших скрыть от кавалера свое косноязычие.
— Какая-то ахинея, — не поднимая головы, пробурчала Лида.
А Ирочка со смехом выдала еще одну реплику из той же истории:
— «Ты сидера б да морчара, будто деро не твое!»
Наверное, у Ирочки тоже была остроумная бабушка, знавшая историю о неудачном сватовстве.
Воспользовавшись, что питерская поэтесса вся ушла в свои переживания, Владимир подмигнул своей московской фигурантке и написал на песке цифру «7». И слово «сегодня». Потом ткнул пальцем в песок. Надеялся, что Ирочка догадается — он назначает ей свидание сегодня в семь на этом месте.
Женщина посмотрела на Фризе с любопытством. Но ни взглядом, ни жестом не дала понять, как относится к его предложению.
Фризе написал: «Олень», покрутил ладонью у рта, словно быстро быстро забрасывал в него еду. И наконец, показал девушке кулак с оттопыренными мизинцем и большим пальцем. Эту интернациональную фигуру знает любой пьющий.
«Выгляжу полным идиотом, — подумал сыщик, представив свои конвульсии со стороны. — Еще подумает, что я шизик».
Судя по тому, как весело рассмеялась Ирочка, такая мысль ей в голову не пришла. Кончив смеяться, она согласно кивнула и щелкнула себя по горлу.
— Что это вы за моей спиной хохочете? — Лида села, и Фризе едва успел затереть свое песчаное письмо. Чем вызвал новый приступ смеха у Ирочки.
— Владимир Петрович, по-моему, слишком увлекся теми профурсетками. — Карташева кивнула на резвившихся в воде голых девиц. — Как пионер.
Фризе отметил нечаянно вырвавшееся слово «профурсетка». Откуда они набираются этого словесного мусора? От мужей или от любовников?
ИРОЧКА
Ирочка пришла в условленное место ровно в семь. Одета как обычно — в то же белое платье, в котором разгуливала по вечерам в Доме творчества. Только на шее появился кулон на золотой цепочке. В кулоне — великолепный образчик камня тигровый глаз. С трудом скрыв удивление, Владимир бросил взгляд на Ирочкины руки. Нет, перстень с тигровым глазом она, наверное, оставила в номере.
И еще — Ирочка взяла с собой белую сумочку. Какая женщина пойдет в ресторан без сумочки? Но сыщику эта сумочка не понравилась. Очень модная, из жатой лайки, она не предназначалась для того, чтобы носить в ней тяжелые предметы. А в этой сумочке явно было запрятано что-то тяжелое. Фризе решил — пистолет. Зачем молодой женщине, идущей со своим знакомым в ресторан, оружие?
— Ваше любимое зелье? — Владимир прочитал карту вин, но своего любимого «Двина» не обнаружил.
— На мое любимое у вас может не хватить наличности. Или вы пользуетесь картой «Америкэн экспресс»? — В голосе Ирочки сквозила ирония.
— Я-то пользуюсь, но ресторан принимает только наличные. Так что пьете?
— Виски. Хорошо бы…
— «Джонни Уокер» с черным лейблом?
— Неплохо, кавалер! — Ее зеленоватые веселые глаза смотрели с вызовом. — В этой стране так мало мужиков, знающих толк в выпивке. Пьем «Джонни Уокер».
Если бы Владимир не рассчитывал с помощью Ирочки добраться до Горобца, он послал бы ее ко всем чертям. Выражение «в этой стране» действовало на Фризе, как красная тряпка на быка. Оно было как пароль, означающий, что человек, воспользовавшийся им, доверия не заслуживает. «Эта страна», «в этой стране» — по мнению Фризе, так могли говорить только люди, ни в грош не ценящие страну, в которой родились и выросли. Свою страну.
Если Владимир и не послал свою спутницу куда подальше, то настроение у него напрочь испортилось. Он резко оборвал официанта, крупного, начинающего лысеть усача, пытавшегося всучить вино под названием «Старый Арбат». Оказалось, что виски существует только в прейскуранте.
Ирочка внимательно слушала его препирательства с официантом и наконец не выдержала:
— А водка хорошая у вас есть?
— Есть, конечно, — обрадовался усач и провел ладонью по вспотевшему лбу. — «Ливизовская», «Посольская», «Дипломатическая».
— «Дипломатическая» в самый раз. Большую бутылку. И обязательно селедки. — Ирочка посмотрела на Фризе и, не услышав протеста, добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58