— Как увижу этого типа, — сказал Фризе, — сразу чувствую жажду. Зажигательная реклама для жаркой осени.
— Не увиливай от прямого ответа на прямой вопрос. Ты же сейчас простаиваешь. Ни одного клиента! Этот Цветухин — подарок судьбы. Готов заплатить любые деньги. И за что? За поиск пропавших «малых голландцев».
Майор скептически оглядел картины, которыми были увешаны стены кабинета. В основном пейзажи. Несколько марин и ведут — городских пейзажей. Широкие золоченые рамы придавали картинам очень торжественный, музейный характер.
— Володька, ты же мне все уши прожужжал. — Рамодин не оставлял надежды уговорить приятеля. — Когда-то и твоих «голландцев» собирались стырить! Одним махом все и выяснишь.
— У тебя-то не получилось одним махом?!
— Да, черт возьми! Мне эта Служба перекрыла кислород! А ты-то свободен. Возьмись. Заработаешь гору «капусты».
— Я больше не хочу зарабатывать.
— Не понял?
— Зачем? Очередной банк пустит мои башли по ветру. В третий раз за последние семь лет. А банкир будет жировать на Лазурном берегу. На собственной вилле.
— Положи в Сбербанк.
— Сам клади.
Фризе вспомнил, как один из крупных банкиров, оперируя фактами, доказал ему недавно, что Сбербанк — учреждение грабительское. А через месяц знакомый и сам обанкротился. И пустил по ветру деньги вкладчиков.
— Остается швейцарский банк.
— Я там и держу валюту. С некоторых пор.
— Да-а? — Рамодин удивился. Посмотрел на приятеля с недоверием. Наверное, что-то в выражении лица убедило майора, что Фризе говорит правду.
Евгений никогда никому не завидовал. Ни тем, кто имел шикарные тачки, ни тем, кто покупал замки на Багамских островах и был упакован в шмотки от Версаче. Майор был молод и считал, что все у него впереди. А сейчас вдруг почувствовал легкий — совсем легкий — укол зависти. И, чтобы заглушить его, сказал:
— Нет, Володя, я не прав. Пиво у тебя прекрасное. Помогает почувствовать благолепие и мир во человецех. Правильно я выразился?
— Общая мысль верна. — Фризе тоже почувствовал неловкость. И приступ острого недовольства собой. Даже брезгливости. «Дурак, нашел чем хвастаться!» Он тут же подавил это чувство и деловито спросил: — Ты мне уже час долдонишь про Цветухина. А почему он сам не позвонит мне? Стесняется?
— Просил предварительно тебя подготовить. Не хочет нарваться на отказ.
— И ты не боишься с ним встречаться несмотря на запрет?
— Боюсь. Но первый раз он сам напросился. А потом я подумал о тебе. И любопытство заело — согласишься ты или нет?
— Знаешь, что произошло с любопытным на базаре?
— Мне нос не прищемят, а отрежут. Вместе с головой. Знаешь, Длинный… — Рамодин потянулся было за следующей банкой пива, но запасы иссякли, и он сказал разочарованно: — А ты обещал — до полного удовлетворения.
— Не горюй. Сейчас доставлю новую порцию.
Когда холодные, слегка запотевшие банки заняли свое место на журнальном столике, Евгений продолжил:
— В этой истории много странностей. И самая большая странность… Попробуй догадайся, какая?
— И не подумаю напрягаться. У нас сегодня день расслабления.
— Эх, ты! Странность в том, что они у нас дело отобрали, а сами и не думают им заниматься. Можешь себе представить?
— Могу.
— С тобой неинтересно. — Рамодин одним духом выпил почти целую кружку янтарной влаги. Блаженно улыбнулся. — С Цветухиным мужики из Службы один раз поговорили. Ничего конкретного не пообещали. Оставили номер телефона, который никогда не отвечает. Вот он и названивает мне. А что я могу? Забиваю ему баки. Меня же предупредили, чтобы нос в дело не совал. А когда стало невмоготу врать, порекомендовал потерпевшему обратиться к частному сыщику Фризе.
— Удружил!
— Он, оказывается, о тебе наслышан. Как о владельце этих самых… «голландцев». — Евгений, не оборачиваясь, махнул рукой на стену, где висели картины. — Между нами: мужчина сначала отнесся к вашему сиятельству с подозрением. Как к возможному заказчику ограбления. — Рамодин рассмеялся. — Подозрительный вы народ, коллекционеры.
— Я не коллекционер. Ты же знаешь.
— Я — знаю. А Цветухин — нет. Честно говоря, у меня большие сомнения в том, что украденные картины удастся разыскать.
— Подначивать неблагородно.
— Боже сохрани! Я о другом. Когда мы примчались в 6-й Ростовский, один из свидетелей, между прочим бывший член Политбюро, товарищ Баранов…
— Ого! Ему, наверное, лет сто.
— Этот дед покрепче нас с тобой. Так вот. Он рассказал: ребята из вневедомственной охраны не только застрелили двух грабителей, но и попортили им вещички. Член Политбюро готов поклясться…
— На Библии? — Фризе опять пришел в хорошее расположение духа. «Туборг» быстро смыл горький осадок, появившийся после обсуждения зыбких денежных проблем.
— … Дед готов поклясться, — не обращая внимания на реплику Фризе, продолжал майор, — что огромный чемодан на колесиках после перестрелки стал похож на решето. Этот чемодан — единственное подходящее место для картин. Вопрос: что осталось от «голландцев»? Труха.
— У грабителей был только чемодан?
— Две большие сумки и кейс. Кстати, кейс с валютой и какими-то бумагами. Кейс раздолбан вдребезги, а баксы разлетелись по переулку, и их будто корова языком слизала. Свидетели говорят — бомжи из подвала повылезали, как тараканы, и все замели. Мой оперативник одну бумажку снял с лобового стекла автомашины.
— Картины были вынуты из рам?
— Ну вот! Похоже, ищейка просыпается! — удовлетворенно пробормотал майор. — Большую часть картин унесли вместе с рамами. Могли унести в сумках.
— Может быть. Но сумкам, наверное, в перестрелке тоже досталось. Денег у потерпевшего много грабанули?
— Говорит — ни цента! От целого кейса долларов глазом не моргнув отрекся. И между прочим, готов поклясться здоровьем своей мамы. Но я ради любопытства навел справки — и мама и папа у него давно на кладбище. — Евгений развел руками. — Уверяет, что беден как церковная крыса. Ты же понимаешь! Бедный миллионер. А в Лондон, на аукцион «Сотби», ради любопытства поехал! Я кое у кого поспрашивал — господин Цветухин привез оттуда еще парочку «голландцев». Но тебе велел передать, что на розыск коллекции денег не пожалеет. Что из этого следует? Сечешь?
— Знаешь, братец, из этого следует только то, что твой Цветухин — человек с крепкими нервами. Кстати, у него имя есть?
— Игорь Борисович. Обаятельная личность. Но про валюту врет.
Фризе хотел возразить, что деньги Цветухин мог держать на счете за рубежом, но вовремя остановил себя. Вспомнил, как болезненно отнесся Евгений к упоминанию о его швейцарском счете. Вместо этого спросил:
— Ты, наверное, объявил розыск долларов с дырками?
— Я баксы не ищу. Сколько можно втолковывать тебе — изъяли у нас дело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58