Заметив, что кто-то из милиционеров поднял голову, люди не спеша удалялись в сумрак своих квартир. А спустя несколько минут, не в силах сдержать любопытство, появлялись снова. Рамодин спиной ощущал настороженные взгляды. Правда, на работу никто не спешил — переулок по-прежнему выглядел пустынным. Лишь несколько женщин, хмурых и неразговорчивых; прошли мимо оперативников, дотошно обследовавших метр за метром мостовую и тротуар. Стреляных гильз сыщики насобирали уже гору — как после большого сражения. А вот валюты не обнаружили. Нашли всего одну, но зато тысячедолларовую купюру. Зеленая бумажка прилипла к лобовому стеклу припаркованной у подъезда «ауди». На манер штрафной квитанции.
Похоже, что бомжи, о которых рассказывал бывший партийный босс, прошлись по переулку частым гребешком.
Рамодин попытался разговорить пожилую женщину. Она вышла из дома напротив и секунду помедлила, прежде чем решилась направиться в сторону, где произошла перестрелка. Эта почти непроизвольная заминка сказала майору о многом. Выходя из дома, женщина явно знала, что произошло полчаса назад в переулке. Знала и боялась попасть в свидетели. И поэтому заколебалась — не обойти ли стороной опасное место?
На все вопросы она отвечала «нет». «Не видела», «не слышала», «не знаю». Даже когда майор спросил, на каком этаже она живет, женщина, словно автомат, брякнула «нет». И тут же спохватилась:
— Извините, товарищ! Отвечаю, а сама как на иголках. На работу опаздываю. Уволят тут же.
В серых глазах было столько тревоги, что майор, выяснив, в какой квартире она живет, отпустил ее. Подумал: «Вечером, за чаем, она скорее расколется».
ЗАВОРАЖИВАЮЩЕЕ ДЕЙСТВИЕ МОМЕНТА
Внезапно сработала сигнализация на белой «ауди»: раздались два коротких, похожих на звук открываемого шампанского щелчка и мигнули габаритные огни.
Рамодин поморщился. Он никак не мог приучить себя спокойно воспринимать то и дело воющие или щелкающие автомобильные сигнализации. Жителя современного города эти звуки преследуют теперь и днем и ночью. И всегда неожиданно, и всегда в самое неподходящее время.
Владелец «ауди» вышел из подъезда секундой позже. Крупный бледнолицый молодой человек, одетый так, как будто собрался спозаранку на великосветскую тусовку, — черный костюм, рубашка от Версаче и галстук-бабочка. Такую рубашку Рамодин видел на своем приятеле, частном сыщике Владимире Фризе. Фризе и просветил майора по поводу знаменитого мастера, придумавшего такой неудобный фасон.
На оперативников молодой человек даже и не взглянул. Не посмотрел и на прошитые пулями милицейские «Жигули». В этом невнимании чувствовалась нарочитость. И она не понравилась майору. Насторожило поведение владельца «ауди» и одного из оперативников, лейтенанта Снеткова. Он многозначительно покосился на Рамодина и, получив в ответ легкий кивок, окликнул пижона:
— Гражданин, задержитесь на секунду.
Тот даже не оглянулся. Открыл дверцу машины, положил на заднее сиденье кейс и собрался садиться.
— Эй, господин хороший! — уже сердито позвал лейтенант. Он был, наверное, одного возраста с владельцем «ауди», только пониже ростом. Худенький, загорелый и потому выглядел мальчишкой. И еще — он заводился с пол-оборота, если чувствовал пренебрежительное к себе отношение. Особенно со стороны таких, как этот не ко времени разодетый пижон.
— Это вы мне? — спросил прикинутый.
— Тебе, тебе. У шефа есть пара вопросов. Ответишь — и катись на все четыре стороны. — Лейтенант показал на подошедшего Рамодина, а сам занялся прерванным делом. Поиском гильз в дорожной пыли.
— Очень спешу. — Владелец «ауди» улыбнулся майору и слегка развел руками. Дескать, рад бы поболтать, да дела, дела… Он даже не поинтересовался, почему его остановили и что вообще происходит рядом с подъездом его дома.
«А может, он тут был в гостях? — подумал Рамодин. — У какой-нибудь цыпочки? Вчера засиделись в ресторане и решили до утра не разлучаться? Тогда и прикид его понятен. А что? Вполне логично».
— Разрешите взглянуть на ваш паспорт? — наградив парня ответной улыбкой, попросил Рамодин. — Минутное дело.
— Я же сказал — спешу! — Голос молодого человека казался спокойным, но майор заметил, как мелко-мелко задрожала у него пухлая нижняя губа.
— Рискуете опоздать, — пообещал Евгений.
Парень раздул ноздри, демонстративно вздохнул и достал из внутреннего кармана пиджака шикарный лайковый бумажник. Торопливо раскрыл его. Евгений заметил в одном из отделений толстую пачку денег, в другом — два паспорта. Синий — служебный заграничный. И красный — общегражданский.
Молодой человек достал синий.
В загранпаспорте не могло быть данных, которые сейчас интересовали Рамодина. В первую очередь адрес, по которому проживал молодой человек.
— Доставайте нормальный паспорт.
— А это что?! Не нормальный?
— Быстро, быстро! Вы же торопитесь.
— Не хамите! — Парень перешел в атаку. — Вы даже не представились! Откуда я…
— Майор Рамодин, уголовный розыск.
Евгений раскрыл удостозерение, но владельца «ауди» уже понесло. Даже не взглянув на ксивы, он распалялся все больше и больше. И губа уже перестала дрожать.
— Вы ответите, майор, за хамство! За то, что задержали меня без всяких оснований. И нечего мне тыкать! Мы с вами на брудершафт не пили!
— Пошло-поехало. Теперь не остановишь, — тихо сказал Рамодин и поморщился. Он хотел было напомнить парню, что ни разу не обратился к нему «на ты». Но Снетков-то сорвался. — Придется вас задержать, милый. И разбираться в управлении.
— Что?!
— Со слухом плохо? — рявкнул майор. — А ну, давай сюда свой лопатник!
Может быть, молодой мужчина и не знал, что означает полублатное слово «лопатник», но сориентировался моментально. Торопливо протянул свой роскошный бумажник Рамодину. Майор достал красный паспорт и вернул бумажник задержанному.
Владельца «ауди» звали Вячеслав Николаевич Горобец. Двадцать шесть лет, прописан по адресу: улица Академика Зелинского, дом номер 3.
Майор Рамодин хорошо знал шикарный дом рядом с Ленинским проспектом. Два года назад его построило Управление делами президента. Для особо важных персон, которых принято обозначать аббревиатурой VIP. И для особо тугих бумажников. В новом доме, например, приобрел себе квартиру известный эстрадный певец. Это элитное жилище президентская администрация построила рядом с домом тоже шикарным. Но все же чуточку поскромнее. Пикантность ситуации заключалась в том, что дом поскромнее построили в девяносто первом году и долго не заселяли, потому что несколько человек, называвших себя демократами, делали на этом доме политическую карьеру. Он стал для них любимым примером привилегий партийной номенклатуры, который они приводили в своих речах и газетных статьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Похоже, что бомжи, о которых рассказывал бывший партийный босс, прошлись по переулку частым гребешком.
Рамодин попытался разговорить пожилую женщину. Она вышла из дома напротив и секунду помедлила, прежде чем решилась направиться в сторону, где произошла перестрелка. Эта почти непроизвольная заминка сказала майору о многом. Выходя из дома, женщина явно знала, что произошло полчаса назад в переулке. Знала и боялась попасть в свидетели. И поэтому заколебалась — не обойти ли стороной опасное место?
На все вопросы она отвечала «нет». «Не видела», «не слышала», «не знаю». Даже когда майор спросил, на каком этаже она живет, женщина, словно автомат, брякнула «нет». И тут же спохватилась:
— Извините, товарищ! Отвечаю, а сама как на иголках. На работу опаздываю. Уволят тут же.
В серых глазах было столько тревоги, что майор, выяснив, в какой квартире она живет, отпустил ее. Подумал: «Вечером, за чаем, она скорее расколется».
ЗАВОРАЖИВАЮЩЕЕ ДЕЙСТВИЕ МОМЕНТА
Внезапно сработала сигнализация на белой «ауди»: раздались два коротких, похожих на звук открываемого шампанского щелчка и мигнули габаритные огни.
Рамодин поморщился. Он никак не мог приучить себя спокойно воспринимать то и дело воющие или щелкающие автомобильные сигнализации. Жителя современного города эти звуки преследуют теперь и днем и ночью. И всегда неожиданно, и всегда в самое неподходящее время.
Владелец «ауди» вышел из подъезда секундой позже. Крупный бледнолицый молодой человек, одетый так, как будто собрался спозаранку на великосветскую тусовку, — черный костюм, рубашка от Версаче и галстук-бабочка. Такую рубашку Рамодин видел на своем приятеле, частном сыщике Владимире Фризе. Фризе и просветил майора по поводу знаменитого мастера, придумавшего такой неудобный фасон.
На оперативников молодой человек даже и не взглянул. Не посмотрел и на прошитые пулями милицейские «Жигули». В этом невнимании чувствовалась нарочитость. И она не понравилась майору. Насторожило поведение владельца «ауди» и одного из оперативников, лейтенанта Снеткова. Он многозначительно покосился на Рамодина и, получив в ответ легкий кивок, окликнул пижона:
— Гражданин, задержитесь на секунду.
Тот даже не оглянулся. Открыл дверцу машины, положил на заднее сиденье кейс и собрался садиться.
— Эй, господин хороший! — уже сердито позвал лейтенант. Он был, наверное, одного возраста с владельцем «ауди», только пониже ростом. Худенький, загорелый и потому выглядел мальчишкой. И еще — он заводился с пол-оборота, если чувствовал пренебрежительное к себе отношение. Особенно со стороны таких, как этот не ко времени разодетый пижон.
— Это вы мне? — спросил прикинутый.
— Тебе, тебе. У шефа есть пара вопросов. Ответишь — и катись на все четыре стороны. — Лейтенант показал на подошедшего Рамодина, а сам занялся прерванным делом. Поиском гильз в дорожной пыли.
— Очень спешу. — Владелец «ауди» улыбнулся майору и слегка развел руками. Дескать, рад бы поболтать, да дела, дела… Он даже не поинтересовался, почему его остановили и что вообще происходит рядом с подъездом его дома.
«А может, он тут был в гостях? — подумал Рамодин. — У какой-нибудь цыпочки? Вчера засиделись в ресторане и решили до утра не разлучаться? Тогда и прикид его понятен. А что? Вполне логично».
— Разрешите взглянуть на ваш паспорт? — наградив парня ответной улыбкой, попросил Рамодин. — Минутное дело.
— Я же сказал — спешу! — Голос молодого человека казался спокойным, но майор заметил, как мелко-мелко задрожала у него пухлая нижняя губа.
— Рискуете опоздать, — пообещал Евгений.
Парень раздул ноздри, демонстративно вздохнул и достал из внутреннего кармана пиджака шикарный лайковый бумажник. Торопливо раскрыл его. Евгений заметил в одном из отделений толстую пачку денег, в другом — два паспорта. Синий — служебный заграничный. И красный — общегражданский.
Молодой человек достал синий.
В загранпаспорте не могло быть данных, которые сейчас интересовали Рамодина. В первую очередь адрес, по которому проживал молодой человек.
— Доставайте нормальный паспорт.
— А это что?! Не нормальный?
— Быстро, быстро! Вы же торопитесь.
— Не хамите! — Парень перешел в атаку. — Вы даже не представились! Откуда я…
— Майор Рамодин, уголовный розыск.
Евгений раскрыл удостозерение, но владельца «ауди» уже понесло. Даже не взглянув на ксивы, он распалялся все больше и больше. И губа уже перестала дрожать.
— Вы ответите, майор, за хамство! За то, что задержали меня без всяких оснований. И нечего мне тыкать! Мы с вами на брудершафт не пили!
— Пошло-поехало. Теперь не остановишь, — тихо сказал Рамодин и поморщился. Он хотел было напомнить парню, что ни разу не обратился к нему «на ты». Но Снетков-то сорвался. — Придется вас задержать, милый. И разбираться в управлении.
— Что?!
— Со слухом плохо? — рявкнул майор. — А ну, давай сюда свой лопатник!
Может быть, молодой мужчина и не знал, что означает полублатное слово «лопатник», но сориентировался моментально. Торопливо протянул свой роскошный бумажник Рамодину. Майор достал красный паспорт и вернул бумажник задержанному.
Владельца «ауди» звали Вячеслав Николаевич Горобец. Двадцать шесть лет, прописан по адресу: улица Академика Зелинского, дом номер 3.
Майор Рамодин хорошо знал шикарный дом рядом с Ленинским проспектом. Два года назад его построило Управление делами президента. Для особо важных персон, которых принято обозначать аббревиатурой VIP. И для особо тугих бумажников. В новом доме, например, приобрел себе квартиру известный эстрадный певец. Это элитное жилище президентская администрация построила рядом с домом тоже шикарным. Но все же чуточку поскромнее. Пикантность ситуации заключалась в том, что дом поскромнее построили в девяносто первом году и долго не заселяли, потому что несколько человек, называвших себя демократами, делали на этом доме политическую карьеру. Он стал для них любимым примером привилегий партийной номенклатуры, который они приводили в своих речах и газетных статьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58