Потому что, как иногда выражается наш Волкодав: "Лучше перебдеть, чем недобдеть". Волкодав, ясное дело, меня обматерил, но тем не менее тут же велел вызывать дежурную бригаду к дому Шаповаловых, и мне приказал нестись туда, не медля ни секунды.
Что я и сделал.
Я оставил Стасю дома, с родителями, клятвенно пообещав позвонить, запрыгнул в машину и помчался по ночным улицам поселка. По дороге я лихорадочно думал, что делать, если я приеду первым. И где искать убитого Шаповалова, коли он действительно убит. Больше всего мне хотелось, чтобы Стася ошиблась. Но я нутром чувствовал, что тот крик в ночи действительно был криком умирающего человека. И вместо здоровехонького Игоря Андреевича я найду очередной труп.
Именно так и случилось.
Естественно, что самым первым делом, подкатив к участку Шаповаловых, я рванул к дому и забарабанил в дверь. На пороге появилась испуганная жена Игоря Андреевича, ни сном ни духом не ведавшая, где сейчас находится ее муж. В ответ на мои осторожные расспросы она только и сказала, что он вышел прогуляться и еще не вернулся. Мое внезапное появление с "макаровым" за ремнем джинсов жутко ее напугало, и она тут же впала в панику. Тем более что дочки-то их, Веры, тоже не было дома.
Я кое-как постарался ее успокоить, правда, без особого успеха, велел не выходить даже на крыльцо дома и пулей понесся обратно. Осматривать огромный дачный участок с пистолетом в одной руке и фонариком – в другой. Было как-то очень тихо – даже поселковых собак не было слышно. Ни черта не было видно – луна надолго спряталась за тучами, а свет уличных фонарей на участок не попадал. Темно было, как у негра, ну, сами знаете где. Я рысью пробежался по густому, тщательно ухоженному саду, осматривая при свете фонарика землю под каждым деревцем и кустиком.
В конце концов я добрался до парника. Дверь в парник была распахнута – что уже само по себе было подозрительно. Но на самом деле привлекла мое внимание не дверь, а огромная прореха в полиэтиленовой пленке. Клочья полиэтилена серебрились в лунном свете и слабо шевелились под легким ночным ветерком. Это было очень подозрительно: у таких аккуратных хозяев парник просто не может стоять драным.
Я снял пистолет с предохранителя (девятый патрон был уже в стволе, как вдалбливал нам Волкодав) и, держа фонарик в левой руке, а "макарова" наизготовку – в правой, осторожно заглянул в парник. То, что я там увидел, мне очень не понравилось. Потому что лежавшее в луже уже слегка загустевшей крови тело с вывалившимися наружу кишками живо напомнило мне уже виденные точно такие же трупы. На которых я вдоволь насмотрелся в Афганистане.
Но ничего сделать я не успел.
Потому что к калитке подкатила машина дежурной бригады, за ней "скорая помощь" – и завертелась привычная карусель. Почти сразу же за сыскарями примчался Волкодав. И кинолог с псиной, на этот раз сработавший оперативно. Конечно, жена Игоря Андреича не выдержала, прибежала к парнику, где мы только-только начали возиться, – и все увидела. Так что доктору Вардунасу первым делом пришлось приводить в чувство бедную женщину: она как стояла, так и рухнула рядом с мужем. Уже покойным.
Волкодав шепотом матерился, осматривая парник и прилегающую часть участка. Милиционеры с автоматами, которых в этот раз приехало аж шесть человек, по его приказу тщательно прочесывали окрестности, а я ходил за Волкодавом, обнюхивающим каждый кустик, и молчал. А что я мог сказать? Второй жмурик на моем участке. И, считай, за одни сутки.
А собака, кстати, опять не взяла след.
Потом тело увезли. Возле парника выставили милиционера, возле дома – второго. К жене покойного приставили медсестру, вызванную из больницы, а мы поехали в отдел, причем по дороге я забрал из дома Стасю. Так распорядился Волкодав. Ее родители тоже поехали с нами – мне не удалось уговорить их остаться дома. Позже к ним присоединился и Николай Сергеевич, которому, они, наверное, позвонили уже от нас. Он прикатил на своих стареньких "Жигулях".
Теперь все они сидели под дверью терехинского кабинета и ждали, когда он отпустит Стасю. Мы же четверо, как я уже говорил, были по другую сторону баррикад, в кабинете: Волкодав уже битых полчаса подробно расспрашивал Стасю о ее ночных похождениях. А в это время его ребята пахали в отделе и за его стенами, отрабатывая свой нелегкий сыщицкий хлеб.
Да, кстати.
Мало нам было этих ночных радостей: патрульные по всему поселку искали еще и дочку покойного Шаповалова – Веру, которая находилась черт знает где. Ее мать не знала, куда и к кому Вера пошла, и была в состоянии, близком к помешательству. Еще бы: внезапная и жуткая гибель мужа, исчезновение дочери – после такого свихнуться совсем не трудно. Слава богу, вызванная доктором Вардунасом медсестра вкатила ей лошадиную дозу успокоительного, и Верина мать попросту отключилась. А ребята вовсю искали дочку. Или ее тело.
В общем, та еще была обстановочка.
Поэтому и эксперт-криминалист Коля Бабочкин тоже пахал, как лось. И в данный момент он ворвался в кабинет к Волкодаву. Быстро и без стука: когда земля под ногами дымится, Волкодав не обращает внимания на субординацию. Поэтому-то Коля и не постучал. Не до того. В одной руке Коля на отлете держал несколько глянцево поблескивающих, еще влажных снимков, а в другой – какие-то бумаги.
Итак, Коля вошел без стука. Волкодав вопросительно уставился на него.
– Вот, Петр Петрович, – сказал Коля, аккуратно раскладывая бумаги на столе. – Заключение судмедэксперта и картинки… Доктор Вардунас говорит, что все это очень похоже на первый, вчерашний случай…
Терехин мельком взглянул на снимки, отложил их в сторону. Бегло просмотрел бумаги. Сгреб их в ящик письменного стола. Снова уставился на Колю. Вид у Волкодава был весьма мрачный, если не сказать грозный.
– Ладушки, Коля, можешь идти, – процедил сквозь зубы Волкодав. – А мы пока продолжим беседу.
И едва Коля вышел, как он снова накинулся на Стасю. При этом он уже в третий раз пошел по кругу: когда ушла, когда пришла, что видела, что слышала. О чем говорила с покойным Шаповаловым, как он себя вел, его ли именно голос прозвучал, когда она услышала второй крик, и так далее. Это очень похоже на Волкодава – он будет мотать и мотать по новой жилы из свидетеля, пока наконец не найдет какую-нибудь, пусть даже крохотную, зацепку, которая сможет продвинуть расследование. Кстати, свои вопросы и Стасины ответы он сам тут же и стенографировал. Надо отдать должное Волкодаву – он не только сам освоил стенографию, но и всех своих сотрудников заставил пройти краткие курсы. Мы ведь не в Америке, нам стенографистки не полагаются, все приходится писать самим. Так что теперь каждый Волкодавов сыщик вполне прилично стенографировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Что я и сделал.
Я оставил Стасю дома, с родителями, клятвенно пообещав позвонить, запрыгнул в машину и помчался по ночным улицам поселка. По дороге я лихорадочно думал, что делать, если я приеду первым. И где искать убитого Шаповалова, коли он действительно убит. Больше всего мне хотелось, чтобы Стася ошиблась. Но я нутром чувствовал, что тот крик в ночи действительно был криком умирающего человека. И вместо здоровехонького Игоря Андреевича я найду очередной труп.
Именно так и случилось.
Естественно, что самым первым делом, подкатив к участку Шаповаловых, я рванул к дому и забарабанил в дверь. На пороге появилась испуганная жена Игоря Андреевича, ни сном ни духом не ведавшая, где сейчас находится ее муж. В ответ на мои осторожные расспросы она только и сказала, что он вышел прогуляться и еще не вернулся. Мое внезапное появление с "макаровым" за ремнем джинсов жутко ее напугало, и она тут же впала в панику. Тем более что дочки-то их, Веры, тоже не было дома.
Я кое-как постарался ее успокоить, правда, без особого успеха, велел не выходить даже на крыльцо дома и пулей понесся обратно. Осматривать огромный дачный участок с пистолетом в одной руке и фонариком – в другой. Было как-то очень тихо – даже поселковых собак не было слышно. Ни черта не было видно – луна надолго спряталась за тучами, а свет уличных фонарей на участок не попадал. Темно было, как у негра, ну, сами знаете где. Я рысью пробежался по густому, тщательно ухоженному саду, осматривая при свете фонарика землю под каждым деревцем и кустиком.
В конце концов я добрался до парника. Дверь в парник была распахнута – что уже само по себе было подозрительно. Но на самом деле привлекла мое внимание не дверь, а огромная прореха в полиэтиленовой пленке. Клочья полиэтилена серебрились в лунном свете и слабо шевелились под легким ночным ветерком. Это было очень подозрительно: у таких аккуратных хозяев парник просто не может стоять драным.
Я снял пистолет с предохранителя (девятый патрон был уже в стволе, как вдалбливал нам Волкодав) и, держа фонарик в левой руке, а "макарова" наизготовку – в правой, осторожно заглянул в парник. То, что я там увидел, мне очень не понравилось. Потому что лежавшее в луже уже слегка загустевшей крови тело с вывалившимися наружу кишками живо напомнило мне уже виденные точно такие же трупы. На которых я вдоволь насмотрелся в Афганистане.
Но ничего сделать я не успел.
Потому что к калитке подкатила машина дежурной бригады, за ней "скорая помощь" – и завертелась привычная карусель. Почти сразу же за сыскарями примчался Волкодав. И кинолог с псиной, на этот раз сработавший оперативно. Конечно, жена Игоря Андреича не выдержала, прибежала к парнику, где мы только-только начали возиться, – и все увидела. Так что доктору Вардунасу первым делом пришлось приводить в чувство бедную женщину: она как стояла, так и рухнула рядом с мужем. Уже покойным.
Волкодав шепотом матерился, осматривая парник и прилегающую часть участка. Милиционеры с автоматами, которых в этот раз приехало аж шесть человек, по его приказу тщательно прочесывали окрестности, а я ходил за Волкодавом, обнюхивающим каждый кустик, и молчал. А что я мог сказать? Второй жмурик на моем участке. И, считай, за одни сутки.
А собака, кстати, опять не взяла след.
Потом тело увезли. Возле парника выставили милиционера, возле дома – второго. К жене покойного приставили медсестру, вызванную из больницы, а мы поехали в отдел, причем по дороге я забрал из дома Стасю. Так распорядился Волкодав. Ее родители тоже поехали с нами – мне не удалось уговорить их остаться дома. Позже к ним присоединился и Николай Сергеевич, которому, они, наверное, позвонили уже от нас. Он прикатил на своих стареньких "Жигулях".
Теперь все они сидели под дверью терехинского кабинета и ждали, когда он отпустит Стасю. Мы же четверо, как я уже говорил, были по другую сторону баррикад, в кабинете: Волкодав уже битых полчаса подробно расспрашивал Стасю о ее ночных похождениях. А в это время его ребята пахали в отделе и за его стенами, отрабатывая свой нелегкий сыщицкий хлеб.
Да, кстати.
Мало нам было этих ночных радостей: патрульные по всему поселку искали еще и дочку покойного Шаповалова – Веру, которая находилась черт знает где. Ее мать не знала, куда и к кому Вера пошла, и была в состоянии, близком к помешательству. Еще бы: внезапная и жуткая гибель мужа, исчезновение дочери – после такого свихнуться совсем не трудно. Слава богу, вызванная доктором Вардунасом медсестра вкатила ей лошадиную дозу успокоительного, и Верина мать попросту отключилась. А ребята вовсю искали дочку. Или ее тело.
В общем, та еще была обстановочка.
Поэтому и эксперт-криминалист Коля Бабочкин тоже пахал, как лось. И в данный момент он ворвался в кабинет к Волкодаву. Быстро и без стука: когда земля под ногами дымится, Волкодав не обращает внимания на субординацию. Поэтому-то Коля и не постучал. Не до того. В одной руке Коля на отлете держал несколько глянцево поблескивающих, еще влажных снимков, а в другой – какие-то бумаги.
Итак, Коля вошел без стука. Волкодав вопросительно уставился на него.
– Вот, Петр Петрович, – сказал Коля, аккуратно раскладывая бумаги на столе. – Заключение судмедэксперта и картинки… Доктор Вардунас говорит, что все это очень похоже на первый, вчерашний случай…
Терехин мельком взглянул на снимки, отложил их в сторону. Бегло просмотрел бумаги. Сгреб их в ящик письменного стола. Снова уставился на Колю. Вид у Волкодава был весьма мрачный, если не сказать грозный.
– Ладушки, Коля, можешь идти, – процедил сквозь зубы Волкодав. – А мы пока продолжим беседу.
И едва Коля вышел, как он снова накинулся на Стасю. При этом он уже в третий раз пошел по кругу: когда ушла, когда пришла, что видела, что слышала. О чем говорила с покойным Шаповаловым, как он себя вел, его ли именно голос прозвучал, когда она услышала второй крик, и так далее. Это очень похоже на Волкодава – он будет мотать и мотать по новой жилы из свидетеля, пока наконец не найдет какую-нибудь, пусть даже крохотную, зацепку, которая сможет продвинуть расследование. Кстати, свои вопросы и Стасины ответы он сам тут же и стенографировал. Надо отдать должное Волкодаву – он не только сам освоил стенографию, но и всех своих сотрудников заставил пройти краткие курсы. Мы ведь не в Америке, нам стенографистки не полагаются, все приходится писать самим. Так что теперь каждый Волкодавов сыщик вполне прилично стенографировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117