А так как население Династий придерживается различных вероисповеданий, мы обычно не обсуждаем вопросы религии всуе.
Кейт склонила голову набок и лукаво посмотрела на капитана:
— То есть вы хотите сказать, что в вашей среде говорить о Боге считается признаком дурного тона?
— Что-то в этом роде.
— Судя по всему, вашими предками были приверженцы англиканской церкви, — сказала Кейт. — Я здесь не для того, чтобы нарушать ваши обычаи, хотя не понимаю, как разговор о Боге может считаться дурным тоном. Мы часто обсуждаем эту тему и находим, что такие разговоры полезны даже для хорошего пищеварения.
— И вы… сами… верите в Бога? Кейт посмотрела ему прямо в глаза:
— Конечно. Насколько мне известно, все мои родственники, начиная с тех, что жили на Старой Земле, были верующими, и я не собираюсь нарушать эту традицию.
— А какова же ваша религия, позвольте спросить, раз уж вы любите говорить на эту тему?
— Мы баптисты, — ответила Кейт. — Но в семье моей матери половина родственников были англиканцами, а прабабушка по отцу и вообще методисткой. Встречались даже пресвитерианцы.
Офицеры за столом переглянулись.
— Вы что, не знаете этих названий?
— Не… совсем, — ответила одна женщина-офицер.
— У вас ведь есть христиане, так?
— Да, конечно. И я знаю, что у христианской церкви множество ответвлений, но не могу их перечислить.
— Тогда называйте меня христианкой, а остальные названия даже не берите в голову. Это уже дело Божье.
— Вы соблюдаете какие-нибудь ограничения в еде… или в чем-то другом… О чем нам следует знать?
— Нет. Я ем все, что мне нравится, независимо от дня недели. Баптисты в нашей семье не употребляют алкоголь, разве что в молодости, пока не перебесятся. Сама я еще не перебесилась.
Она почувствовала, что атмосфера слегка разрядилась.
— А чем занимаются ваши рейнджеры?
— Много чем. Мы похожи на полицейских, но работаем не большими группами, а в основном в одиночку. Поддерживаем порядок, выслеживаем хулиганов и бандитов, помогаем людям, попавшим в беду.
— А как вы узнаете, кто бандит, а кто нет? — спросил один из офицеров.
— Наверное, так же, как и вы, — ответила Кейт — Бандиты это те, кто обманывает других людей, убивает, есть еще такие, которые могут, например, облить собаку бензином… — Тут она заметила, что ее не понимают. — У вас ведь есть собаки?
— Собаки?
— Ну да. Собаки, овчарки, пудели и разные там другие породы. А люди, которые издеваются над животными, у вас есть?
— Да-а… — Неуверенно, словно говоривший точно не знал, как ответить.
— Ну а мы терпеть не можем людей, которые плохо обращаются с животными, детьми и старушками. Или со стариками. Таких я сразу вношу в свой черный список.
К концу обеда она знала, что большинство офицеров уже на ее стороне.
На следующий день Кейт познакомилась с профессором Мейерсон, специалистом по вопросам античной истории. Она заранее представила, как должна выглядеть женщина подобного типа. Женщина-ученый, в твидовом костюме, вся в бородавках… конечно, у Мейерсон бородавок как таковых не было, но вид у нее был вполне соответствующий. Даже на Блю-боннете, славившимся своими красивыми женщинами, были похожие женщины-ученые, разве что твидовые костюмы на них сидели немного лучше.
По крайней мере, Мейерсон больше знала о Конфедерации Одинокой Звезды, чем остальные офицеры. И она наконец ответила Кейт на вопрос, который ей уже столько дней не давал покоя.
— Этот молодой офицер, Барин Серрано?
— Да… — Мейерсон, как всегда, смотрела только на свои приборы и, казалось, мало замечала, что происходит вокруг.
— Что вам о нем известно?
— Он причиняет вам неудобства? — Мейерсон оторвалась от сканера с лукаво-недоуменным видом.
— Нет, наоборот. Он вообще не обращает на меня никакого внимания, словно я дерево какое-то, но ведь он не гомосексуалист.
Мейерсон рассмеялась, причем таким искренним и громким смехом, который трудно было ожидать от синего чулка.
— Конечно же нет. Во-первых, он обручен, его невеста офицер Флота, а во-вторых, он несет на себе бремя ответственности за всех женщин и детей из Нового Техаса.
— Почему именно он?
— Они считают его своим защитником, а для них это означает, что любые решения относительно их жизни может принимать только он. Регулярная Космическая служба перечисляет все его жалованье на содержание женщин и детей, поэтому он не может жениться, пока не решит, что делать со своими подопечными.
— И он, конечно, не может отправить их всех обратно?
— Нет, им грозит смерть. В лучшем случае их лишат языка. Так что он в сложном положении.
— Плохо. — Кейт задумалась. — Он хороший парень, и если он решил жениться, глупо мешать ему. Как вы думаете, эти женщины выслушают меня?
Мейерсон смерила ее пристальным взглядом.
— Они сочтут вас посланницей дьявола. Для них религия — это все.
— Для меня тоже, Уолли. — Они уже несколько дней как перешли на «ты» и звали друг друга по именам, тем более что произнести полное имя Уол-труд для Кейт оказалось не так-то просто. — Для того чтобы верить в Бога, совсем не обязательно ходить босиком и носить какие-то тряпки. Надо послать этих женщин к нам, мы сделаем из них настоящих техасок. Ведь хватило у них смелости собраться и уехать со своей планеты.
День за днем офицеры все больше и больше привыкали к Кейт, они забрасывали ее вопросами, спасало только то, что кормили на корабле прекрасно, иначе она бы выдохлась, отвечая им всем.
Она говорила, задавала вопросы, ей отвечали, а часто просто рассказывали о своей жизни. К тому моменту, когда они добрались до Рокхаус Мейджер, все ее очень полюбили. Она даже пригласила многих в гости, возможно, кто-то и откликнется.
Равнодушным оставался только молодой младший лейтенант. На него ничто не действовало. Ну что ж, пусть хмурится, если ему так нравится. Вокруг и без него было много поклонников, к тому же Кейт уже наслушалась рассказов о Барине Серрано и Эс-мёй Суизе. Влюбился в героиню (судя по рассказам, из этой Суизы вышел бы неплохой рейнджер) и теперь, наверное, места себе не находит.
Из соображений безопасности она не могла спокойно ходить по Рокхаус Мейджер, хотя сразу поняла, что эта станция намного превосходит орбитальные станции Конфедерации Одинокой Звезды. Флотский шаттл доставил ее на планету, и она наконец ступила на Касл-Рок.
«Ничего особенного», — подумала Кейт, но вслух этого не сказала. Государственные здания, в основном из серого камня, солидные и скучные. Внутри — то же самое. В Министерстве иностранных дел темная обивка стен, темные плитки на полу, толстые темно-зеленые или синие ковры. На всех вокруг темные костюмы, независимо от того, мужчины это или женщины. Говорят все тоже как-то сдержанно, быстро, без эмоций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Кейт склонила голову набок и лукаво посмотрела на капитана:
— То есть вы хотите сказать, что в вашей среде говорить о Боге считается признаком дурного тона?
— Что-то в этом роде.
— Судя по всему, вашими предками были приверженцы англиканской церкви, — сказала Кейт. — Я здесь не для того, чтобы нарушать ваши обычаи, хотя не понимаю, как разговор о Боге может считаться дурным тоном. Мы часто обсуждаем эту тему и находим, что такие разговоры полезны даже для хорошего пищеварения.
— И вы… сами… верите в Бога? Кейт посмотрела ему прямо в глаза:
— Конечно. Насколько мне известно, все мои родственники, начиная с тех, что жили на Старой Земле, были верующими, и я не собираюсь нарушать эту традицию.
— А какова же ваша религия, позвольте спросить, раз уж вы любите говорить на эту тему?
— Мы баптисты, — ответила Кейт. — Но в семье моей матери половина родственников были англиканцами, а прабабушка по отцу и вообще методисткой. Встречались даже пресвитерианцы.
Офицеры за столом переглянулись.
— Вы что, не знаете этих названий?
— Не… совсем, — ответила одна женщина-офицер.
— У вас ведь есть христиане, так?
— Да, конечно. И я знаю, что у христианской церкви множество ответвлений, но не могу их перечислить.
— Тогда называйте меня христианкой, а остальные названия даже не берите в голову. Это уже дело Божье.
— Вы соблюдаете какие-нибудь ограничения в еде… или в чем-то другом… О чем нам следует знать?
— Нет. Я ем все, что мне нравится, независимо от дня недели. Баптисты в нашей семье не употребляют алкоголь, разве что в молодости, пока не перебесятся. Сама я еще не перебесилась.
Она почувствовала, что атмосфера слегка разрядилась.
— А чем занимаются ваши рейнджеры?
— Много чем. Мы похожи на полицейских, но работаем не большими группами, а в основном в одиночку. Поддерживаем порядок, выслеживаем хулиганов и бандитов, помогаем людям, попавшим в беду.
— А как вы узнаете, кто бандит, а кто нет? — спросил один из офицеров.
— Наверное, так же, как и вы, — ответила Кейт — Бандиты это те, кто обманывает других людей, убивает, есть еще такие, которые могут, например, облить собаку бензином… — Тут она заметила, что ее не понимают. — У вас ведь есть собаки?
— Собаки?
— Ну да. Собаки, овчарки, пудели и разные там другие породы. А люди, которые издеваются над животными, у вас есть?
— Да-а… — Неуверенно, словно говоривший точно не знал, как ответить.
— Ну а мы терпеть не можем людей, которые плохо обращаются с животными, детьми и старушками. Или со стариками. Таких я сразу вношу в свой черный список.
К концу обеда она знала, что большинство офицеров уже на ее стороне.
На следующий день Кейт познакомилась с профессором Мейерсон, специалистом по вопросам античной истории. Она заранее представила, как должна выглядеть женщина подобного типа. Женщина-ученый, в твидовом костюме, вся в бородавках… конечно, у Мейерсон бородавок как таковых не было, но вид у нее был вполне соответствующий. Даже на Блю-боннете, славившимся своими красивыми женщинами, были похожие женщины-ученые, разве что твидовые костюмы на них сидели немного лучше.
По крайней мере, Мейерсон больше знала о Конфедерации Одинокой Звезды, чем остальные офицеры. И она наконец ответила Кейт на вопрос, который ей уже столько дней не давал покоя.
— Этот молодой офицер, Барин Серрано?
— Да… — Мейерсон, как всегда, смотрела только на свои приборы и, казалось, мало замечала, что происходит вокруг.
— Что вам о нем известно?
— Он причиняет вам неудобства? — Мейерсон оторвалась от сканера с лукаво-недоуменным видом.
— Нет, наоборот. Он вообще не обращает на меня никакого внимания, словно я дерево какое-то, но ведь он не гомосексуалист.
Мейерсон рассмеялась, причем таким искренним и громким смехом, который трудно было ожидать от синего чулка.
— Конечно же нет. Во-первых, он обручен, его невеста офицер Флота, а во-вторых, он несет на себе бремя ответственности за всех женщин и детей из Нового Техаса.
— Почему именно он?
— Они считают его своим защитником, а для них это означает, что любые решения относительно их жизни может принимать только он. Регулярная Космическая служба перечисляет все его жалованье на содержание женщин и детей, поэтому он не может жениться, пока не решит, что делать со своими подопечными.
— И он, конечно, не может отправить их всех обратно?
— Нет, им грозит смерть. В лучшем случае их лишат языка. Так что он в сложном положении.
— Плохо. — Кейт задумалась. — Он хороший парень, и если он решил жениться, глупо мешать ему. Как вы думаете, эти женщины выслушают меня?
Мейерсон смерила ее пристальным взглядом.
— Они сочтут вас посланницей дьявола. Для них религия — это все.
— Для меня тоже, Уолли. — Они уже несколько дней как перешли на «ты» и звали друг друга по именам, тем более что произнести полное имя Уол-труд для Кейт оказалось не так-то просто. — Для того чтобы верить в Бога, совсем не обязательно ходить босиком и носить какие-то тряпки. Надо послать этих женщин к нам, мы сделаем из них настоящих техасок. Ведь хватило у них смелости собраться и уехать со своей планеты.
День за днем офицеры все больше и больше привыкали к Кейт, они забрасывали ее вопросами, спасало только то, что кормили на корабле прекрасно, иначе она бы выдохлась, отвечая им всем.
Она говорила, задавала вопросы, ей отвечали, а часто просто рассказывали о своей жизни. К тому моменту, когда они добрались до Рокхаус Мейджер, все ее очень полюбили. Она даже пригласила многих в гости, возможно, кто-то и откликнется.
Равнодушным оставался только молодой младший лейтенант. На него ничто не действовало. Ну что ж, пусть хмурится, если ему так нравится. Вокруг и без него было много поклонников, к тому же Кейт уже наслушалась рассказов о Барине Серрано и Эс-мёй Суизе. Влюбился в героиню (судя по рассказам, из этой Суизы вышел бы неплохой рейнджер) и теперь, наверное, места себе не находит.
Из соображений безопасности она не могла спокойно ходить по Рокхаус Мейджер, хотя сразу поняла, что эта станция намного превосходит орбитальные станции Конфедерации Одинокой Звезды. Флотский шаттл доставил ее на планету, и она наконец ступила на Касл-Рок.
«Ничего особенного», — подумала Кейт, но вслух этого не сказала. Государственные здания, в основном из серого камня, солидные и скучные. Внутри — то же самое. В Министерстве иностранных дел темная обивка стен, темные плитки на полу, толстые темно-зеленые или синие ковры. На всех вокруг темные костюмы, независимо от того, мужчины это или женщины. Говорят все тоже как-то сдержанно, быстро, без эмоций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106