— Что-то в этом роде, — признала она.
Я молчал, ожидая продолжения.
— Иногда на меня так действуют таблетки.
— Так бы и сказала. Могу я тебе чем-нибудь помочь?
Она покачала головой.
— Нет, — глубоко затянулась. — Могу я взять твою машину на пару минут? Съезжу в аптеку. Может, найду там, что мне нужно.
— Если хочешь, я отвезу тебя.
— Нет, нет. Ты прими душ, переоденься. Я как раз обернусь за это время.
— Хорошо. Ключи в машине.
Она расцеловала меня в обе щеки.
— Благодарю, — и убежала.
Заурчал мотор, машина тронулась с места.
Я допил виски и пошел в душ.
Отсутствовала она больше часа. Я допивал уже третий бокал, когда машина вновь остановилась у дома. Я слышал, как она прошла в спальню, затем закрыла дверь. Не оставалось ничего иного, как вновь наполнить бокал и ждать. Она появилась еще через пятнадцать минут.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше.
— Ты и выглядишь лучше, — и действительно, бледность и синие мешки исчезли. — Что тебе дали в аптеке?
— Не знаю. Но он заставил меня принять лекарство и подождать, пока оно подействует. Потому-то я и задержалась.
— Я рад, что лекарство тебе помогло. Выпьешь чего-нибудь?
— Нет, — она взяла меня за руку. — Ты, наверное, умираешь от голода. Пора и поесть.
— Хорошо, — я поставил бокал на столик, — но за руль сядешь ты. Я немного набрался.
— Бедняга, — она поцеловала меня. — Извини, что заставила тебя ждать.
Она нашла маленькую квартиру буквально у подножия холма, на котором стоял мой дом. Поставила телефон, протянула параллельную линию в дом. И если кто-то хотел поговорить с ней, телефон звонил одновременно и у нее в квартире, и у нас в доме.
Когда я уходил на работу, она уже обычно беседовала со своим агентом. А большую часть дня пропадала на пробах. Как-то я спросил ее об успехах.
— Пока ничего. Им бы потрахаться со мной, а больше ничего.
В другой раз, вернувшись домой, я нашел ее в гостиной с сигаретой в зубах. Курила она не табак.
— Не рановато ли для «травки»? — поинтересовался я.
Она не ответила.
Я подошел к ней, поцеловал в лоб.
— Ты можешь поговорить со мной. Я — твой друг.
— Я должна найти работу. Должна.
— Ас чего такая тоска? Ты здесь лишь несколько недель. Нужно время, чтобы освоиться.
— Папаша рвет и мечет. Велел мне через месяц возвращаться домой, если меня никуда не возьмут.
— Ты говорила с ним?
— Перед самым твоим приходом. Они позвонили мне.
— Не теряй надежды. Что-нибудь обязательно подвернется. Они начала набирать актеров для осенних передач.
— И что? Вместо меня всегда берут чью-то подружку. Так что мне ничего не светит.
— Напрасно ты так думаешь. За тебя есть кому замолвить слово.
Она посмотрела на меня с надеждой в глазах.
— То есть ты мне поможешь?
— Возможно, — и изобразил вальяжного продюсера. — Разумеется, ты понимаешь, что это значит. Тебе придется доказать свою благодарность. Даже пожертвовать честью.
— Я согласна, согласна, — она вскочила, начала снимать платье. — Прямо сейчас?
— А почему бы и нет.
И притянул ее к себе…
На следующий день я услышал, что им нужна новая актриса в один из сериалов-вестернов. Я направил ее туда. Роль была не из главных, но достаточно большая. Ее взяли без разговоров.
В конце месяца мне пришлось лететь в Нью-Йорк на заседание совета директоров. Кроме того, отсняли первую передачу Эндрюса, и мне хотелось обговорить с Джеком время ее выхода в эфир. Мириам отвезла меня в аэропорт.
— Возвращайся быстрее.
— Постараюсь, — пообещал я.
— И держись подальше от нью-йоркских женщин. Я ревнивая.
— Знаю, — я рассмеялся и вошел в здание.
Но аэропорт закрыли из-за тумана, а в час ночи по радио объявили, что до утра все рейсы отменяются. Я» поймал такси и поехал домой.
Она крепко спала, свернувшись клубочком, сбросив с себя простыню. Такая по-детски беззащитная, что я поневоле улыбнулся. Вместо меня могли бы прийти грабители, а она бы не заметила никакой разницы. Я поднял простыню, осторожно укрыл ее.
Разделся в темноте, прошел в ванную, закрыл дверь, прежде чем зажечь свет.
Включил воду, бросил рассеянный взгляд на ее туалетный столик. Обычно его заполняли многочисленные флаконы и тюбики. Сегодня к ним добавилось кое-что новое: чайная ложка, обожженные спички, шприц.
Рядом со шприцем лежал маленький конверт. Я взял его, заглянул внутрь. Увидел несколько пакетиков. Достал один, раскрыл. Его наполнял белый порошок. Я коснулся порошка пальцем, сунул его в рот. Язык онемел от горечи. Героин.
И тут все встало на свои места. Ее нервный срыв в день, когда не пригнали машину. Странный взгляд в тот вечер, когда она попросила забрать ее. Временами невнятный выговор, словно язык у нее стал втрое толще.
Для всего этого только марихуаны не хватило бы.
И все же я не мог в это поверить.
Схватил полотенце, сунул под горячую воду, отжал и вернулся в спальню. Сдернул с нее простыню. Зажег все лампы.
Она в испуге проснулась.
— Стив!
Я схватил ее за запястье, вытянул руку. И начал тереть мокрым полотенцем локтевой сгиб.
Она попыталась вырваться.
— Стив! Ты сошел с ума?
Не отвечая, я крепко держал ее за руку. Грим остался на полотенце. Я же смотрел на белую кожу. Со следами от уколов. Вдоль лилово-синих вен.
Я швырнул полотенце на пол.
— Черт побери! Ну какая же ты дура!
Моя Дорогуша была наркоманкой.
Глава 12
Я сидел у стойки бара в гостиной, с бокалом виски в руке. Услышал ее шаги. Но не повернулся.
Она подошла, села рядом.
— Стив?
Я не посмотрел на нее.
— Что?
— Я не наркоманка. Честное слово. Я колюсь лишь когда мне одиноко. Тебя нет, а уснуть я не могу.
— Не лги мне, Мириам, — я повернулся к ней. — Я насчитал на левой руке восемь проколов. Сколько их на правой?
— Я могу в любой момент отказаться от героина.
— Кого ты хочешь обмануть, Мириам? Ты хоть раз пыталась?
— Я тебе докажу, — она раскрыла ладонь, показала мне маленькие пакетики. Соскользнула со стула, обошла стойку бара. Пустила воду и начала высыпать в раковину содержимое пакетиков.
Я перегнулся через стойку, взял у нее один пакетик.
Открыл и попробовал, что же внутри. Пищевая сода. Пакетик я вернул ей.
— Мне еще не доводилось встречать наркомана, который мог бы высыпать свой драгоценный «порошок» в раковину.
Она уставилась на меня. Выключила воду.
— Я тебя люблю. Ты это знаешь?
— Конечно, — голос мой сочился сарказмом. — Но еще больше ты любишь героин, — я добавил в бокал шотландского, пересек комнату, сел на диван, лицом к окну. Передо мной сверкали огни Лос-Анджелеса. Но сегодня их вид ничем не радовал меня.
Она подошла, встала передо мной.
— И что ты намерен делать?
— Ничего, — я посмотрел на нее. — Это твои трудности, не мои.
Ее глаза наполнились слезами.
— Не отталкивай меня, Стив, — она опустилась передо мной на пол, обхватила руками мои колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82