Их взгляды встретились. — Вы тоже так работаете? — продолжила Марилу.
— Да и нет.
— Ответ чисто европейский.
— Стараюсь так не работать. Но иногда этот ритм захватывает и меня.
— Вы — как все американцы. Бизнес на первом месте.
А если осталось немного времени и вы не валитесь с ног, тогда приходит черед чего-то еще.
Стив улыбнулся, но глаза его остались холодными.
— Я не кусаюсь.
Она вернула улыбку, но тоже достаточно сухо.
— Вы меня недолюбливаете.
— Я этого не говорил.
— Я еще не сильна в английском. И, похоже, выразилась недостаточно точно. Вы не одобряете моего поведения.
— Так ли это важно? Мне до этого нет никакого дела.
— Вы настоящий американец. Такой корректный. Но он — ваш друг, и вы думаете, что пользы ему от меня нет.
— А вы другого мнения?
— Да. Польза есть, и немалая. Для его карьеры, для его, как бы это сказать, мужского «я».
Стив промолчал.
Сэм вернулся к столу, багровый от злости.
— Чертовы идиоты! — он сел, посмотрел на Марилу. — Извини, но с обедом ничего не получается. Режиссер и сценаристы переругались и теперь я должен встречаться с ними и все улаживать. Утром начинаются съемки.
— О, — опечалилась Марилу. — Жалость-то какая. Я хотела угостить вас макаронами собственного приготовления.
Сэм перевел взгляд с нее на Стива.
— У меня идея. Почему бы тебе не пообедать с ней? А если мне удастся вырваться пораньше, я подъеду к вам.
— Может, у Стива другие дела, — в голосе Марилу слышался вызов.
— Дел у меня нет.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Сэм. — Ты хоть узнаешь, что такое настоящие макароны. То, что ты пробовал раньше, — одно название.
— Я уже изнываю от нетерпения. Где и когда?
— Восемь часов. Бунгало три. Отель «Беверли-Хиллз».
— Еще лучше. Я остановился там же.
Марилу встала.
— Мне пора на площадку.
Они проводили ее взглядами, а потом Сэм повернулся к Стиву.
— Я рад, что ты не отказался. Почему-то она вбила себе в голову, что ты ее недолюбливаешь.
Он вышел из кондиционированной прохлады коктейль-бара в жару увядающего дня и зашагал по дорожке, вьющейся между клумбами и декоративными рощицами. Поднялся по ступенькам, ведущим к двери бунгало и нажал на кнопку звонка.
Мгновение спустя дверь открыла темноволосая, средних лет женщина в черном платье служанки.
— Добрый вечер, синьор.
В бунгало было так же жарко, как и на улице. Он посмотрел на окна: открыты настежь.
Марилу вошла, когда он как раз отвернулся от окон.
— Нельзя есть макароны в комнате с работающим кондиционером. Вкус будет не тот.
— Конечно, — согласился Стив. — Макароны просто остынут.
Марилу посмотрела на него, замялась.
— Да, остынут.
Сарказма в последней фразе Стива она не уловила.
— Извините, это шутка.
Марилу улыбнулась.
— Я еще недостаточно хорошо понимаю американский юмор.
— Не беда. На это нужно лишь время.
— Позвольте мне взять ваш пиджак.
Тут он заметил, что сама Марилу в простеньком платье из хлопчатобумажной ткани, едва ли стоящем больше трех долларов в магазинах Бродвея. Не ускользнуло от него и полное отсутствие косметики. Он глубоко вздохнул. Такой женщине не требовались ни наряды, ни украшения.
Марилу взяла его пиджак и повесила в стенной шкаф.
— Спиртное в баре. У нас самообслуживание. А мое место — на кухне.
Стив не мог оторвать от нее глаз. Под платьем ничего не было. Кроме тела. А ткань так и облегала его. Стив ослабил узел галстука и шагнул к бару.
И уже наливал себе шотландское, когда из кухни донесся ее голос: «Не пейте много виски. А то макароны покажутся вам безвкусными».
— Не волнуйся, Итальяночка, — ответил он. — С этим все будет в порядке.
Глава 6
И в еде не было ничего изысканного.
Сначала закуска, хрустящий сельдерей и салат, редиска и лук-перо, тунец, тонкие ломтики генуэзского салями, черные и зеленые оливы, маленькие красные и зеленые перчики. Затем — макароны. Запеченные в духовке. Тающие во рту. С восхитительным соусом. Переложенные слоями мяса и итальянских сосисок. Запивалось все в меру охлажденным «кьянти». А венчал обед крепкий черный кофе из маленькой кофеварки, поставленной на середину стола.
Стив откинулся на спинку стула.
— Не могу поверить, что я столько съел.
— Не больше, чем я.
— Просто удивительно, где вы все это уместили.
И действительно, ела она совсем не так, как в ресторане студии. Марилу рассмеялась.
— У меня больше опыта.
Пришла служанка, начала убирать со стола. Марилу встала.
— Давайте перейдем в гостиную.
Зазвонил телефон. Она подошла к маленькому столику, сняла трубку.
— Слушаю, — звонил Сэм. Она помолчала. — Очень жаль. Да, тогда завтра, — она посмотрела на Стива. — Сэм хочет поговорить с тобой.
Стив взял трубку из ее руки. В ухе загремел голос Сэма.
— Я завяз накрепко, вырваться не смогу. Я не ошибся насчет макарон?
— Не ошибся.
— Сколько ты пробудешь в городе? Я бы хотел встретиться с тобой. Есть интересные идеи.
— Несколько дней.
— Завтра, скорее всего, ничего не получится. Как насчет послезавтра?
— Меня устраивает. Пусть только твой секретарь позвонит моему и скажет, в какое время.
— Ладно. Спасибо тебе.
— За что? — удивился Стив.
— За то, что проявил уважение к моей девушке. Я это ценю.
Он положил трубку. Последовал его примеру и Стив.
Марилу стояла у бара. Повернулась к нему с двумя бокалами Fior d'Alpi в руках. Он почувствовал дрожь в ее пальцах, когда она передавала ему бокал.
— Вам нездоровится?
Она покачала головой.
— Все нормально.
— Вы, должно быть, устали. Сниматься весь день на такой жаре, а потом прийти домой и встать к плите. Я, пожалуй, пойду, а вы отдохните.
— Нет, — вырвалось у нее. — Не уходите.
— Вам станет лучше, как только вы ляжете в постель.
— Я в полном порядке. Готовила не я. Заказала обед у Билли Карина в «Золотом доме» на бульваре Санта-Моника. Только он готовит, как мы — дома.
— Вы шутите.
— А вы, я вижу, изумлены. Но почему? Это же Голливуд. Тут все не взаправду, нет ничего реального.
Стив промолчал.
— Я не умею готовить. Не смогла научиться. Мне было четырнадцать, когда меня увидел режиссер, приехавший в наш город со съемочной группой. Я уже тогда была девушкой видной. Две недели спустя я уехала с ним в Рим. Мой отец только обрадовался. Семерых детей прокормить легче, чем восьмерых.
Марилу отвернулась.
— Вы знаете, в вопросах чести сицилийцы не так уж щепетильны, как полагают многие. Особенно если десять тысяч лир меняли владельца.
«Десять тысяч лир меньше двадцати долларов», — подумал он.
— Извините.
— Вам-то извиняться не за что. Я кое-чему научилась у своего отца. Всему есть цена. Даже чести. Этот урок я запомнила на всю жизнь. После того режиссера были другие. Всегда кто-то был. Теперь — Сэм, — она повернулась. — Так что насчет меня вы не ошиблись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Да и нет.
— Ответ чисто европейский.
— Стараюсь так не работать. Но иногда этот ритм захватывает и меня.
— Вы — как все американцы. Бизнес на первом месте.
А если осталось немного времени и вы не валитесь с ног, тогда приходит черед чего-то еще.
Стив улыбнулся, но глаза его остались холодными.
— Я не кусаюсь.
Она вернула улыбку, но тоже достаточно сухо.
— Вы меня недолюбливаете.
— Я этого не говорил.
— Я еще не сильна в английском. И, похоже, выразилась недостаточно точно. Вы не одобряете моего поведения.
— Так ли это важно? Мне до этого нет никакого дела.
— Вы настоящий американец. Такой корректный. Но он — ваш друг, и вы думаете, что пользы ему от меня нет.
— А вы другого мнения?
— Да. Польза есть, и немалая. Для его карьеры, для его, как бы это сказать, мужского «я».
Стив промолчал.
Сэм вернулся к столу, багровый от злости.
— Чертовы идиоты! — он сел, посмотрел на Марилу. — Извини, но с обедом ничего не получается. Режиссер и сценаристы переругались и теперь я должен встречаться с ними и все улаживать. Утром начинаются съемки.
— О, — опечалилась Марилу. — Жалость-то какая. Я хотела угостить вас макаронами собственного приготовления.
Сэм перевел взгляд с нее на Стива.
— У меня идея. Почему бы тебе не пообедать с ней? А если мне удастся вырваться пораньше, я подъеду к вам.
— Может, у Стива другие дела, — в голосе Марилу слышался вызов.
— Дел у меня нет.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Сэм. — Ты хоть узнаешь, что такое настоящие макароны. То, что ты пробовал раньше, — одно название.
— Я уже изнываю от нетерпения. Где и когда?
— Восемь часов. Бунгало три. Отель «Беверли-Хиллз».
— Еще лучше. Я остановился там же.
Марилу встала.
— Мне пора на площадку.
Они проводили ее взглядами, а потом Сэм повернулся к Стиву.
— Я рад, что ты не отказался. Почему-то она вбила себе в голову, что ты ее недолюбливаешь.
Он вышел из кондиционированной прохлады коктейль-бара в жару увядающего дня и зашагал по дорожке, вьющейся между клумбами и декоративными рощицами. Поднялся по ступенькам, ведущим к двери бунгало и нажал на кнопку звонка.
Мгновение спустя дверь открыла темноволосая, средних лет женщина в черном платье служанки.
— Добрый вечер, синьор.
В бунгало было так же жарко, как и на улице. Он посмотрел на окна: открыты настежь.
Марилу вошла, когда он как раз отвернулся от окон.
— Нельзя есть макароны в комнате с работающим кондиционером. Вкус будет не тот.
— Конечно, — согласился Стив. — Макароны просто остынут.
Марилу посмотрела на него, замялась.
— Да, остынут.
Сарказма в последней фразе Стива она не уловила.
— Извините, это шутка.
Марилу улыбнулась.
— Я еще недостаточно хорошо понимаю американский юмор.
— Не беда. На это нужно лишь время.
— Позвольте мне взять ваш пиджак.
Тут он заметил, что сама Марилу в простеньком платье из хлопчатобумажной ткани, едва ли стоящем больше трех долларов в магазинах Бродвея. Не ускользнуло от него и полное отсутствие косметики. Он глубоко вздохнул. Такой женщине не требовались ни наряды, ни украшения.
Марилу взяла его пиджак и повесила в стенной шкаф.
— Спиртное в баре. У нас самообслуживание. А мое место — на кухне.
Стив не мог оторвать от нее глаз. Под платьем ничего не было. Кроме тела. А ткань так и облегала его. Стив ослабил узел галстука и шагнул к бару.
И уже наливал себе шотландское, когда из кухни донесся ее голос: «Не пейте много виски. А то макароны покажутся вам безвкусными».
— Не волнуйся, Итальяночка, — ответил он. — С этим все будет в порядке.
Глава 6
И в еде не было ничего изысканного.
Сначала закуска, хрустящий сельдерей и салат, редиска и лук-перо, тунец, тонкие ломтики генуэзского салями, черные и зеленые оливы, маленькие красные и зеленые перчики. Затем — макароны. Запеченные в духовке. Тающие во рту. С восхитительным соусом. Переложенные слоями мяса и итальянских сосисок. Запивалось все в меру охлажденным «кьянти». А венчал обед крепкий черный кофе из маленькой кофеварки, поставленной на середину стола.
Стив откинулся на спинку стула.
— Не могу поверить, что я столько съел.
— Не больше, чем я.
— Просто удивительно, где вы все это уместили.
И действительно, ела она совсем не так, как в ресторане студии. Марилу рассмеялась.
— У меня больше опыта.
Пришла служанка, начала убирать со стола. Марилу встала.
— Давайте перейдем в гостиную.
Зазвонил телефон. Она подошла к маленькому столику, сняла трубку.
— Слушаю, — звонил Сэм. Она помолчала. — Очень жаль. Да, тогда завтра, — она посмотрела на Стива. — Сэм хочет поговорить с тобой.
Стив взял трубку из ее руки. В ухе загремел голос Сэма.
— Я завяз накрепко, вырваться не смогу. Я не ошибся насчет макарон?
— Не ошибся.
— Сколько ты пробудешь в городе? Я бы хотел встретиться с тобой. Есть интересные идеи.
— Несколько дней.
— Завтра, скорее всего, ничего не получится. Как насчет послезавтра?
— Меня устраивает. Пусть только твой секретарь позвонит моему и скажет, в какое время.
— Ладно. Спасибо тебе.
— За что? — удивился Стив.
— За то, что проявил уважение к моей девушке. Я это ценю.
Он положил трубку. Последовал его примеру и Стив.
Марилу стояла у бара. Повернулась к нему с двумя бокалами Fior d'Alpi в руках. Он почувствовал дрожь в ее пальцах, когда она передавала ему бокал.
— Вам нездоровится?
Она покачала головой.
— Все нормально.
— Вы, должно быть, устали. Сниматься весь день на такой жаре, а потом прийти домой и встать к плите. Я, пожалуй, пойду, а вы отдохните.
— Нет, — вырвалось у нее. — Не уходите.
— Вам станет лучше, как только вы ляжете в постель.
— Я в полном порядке. Готовила не я. Заказала обед у Билли Карина в «Золотом доме» на бульваре Санта-Моника. Только он готовит, как мы — дома.
— Вы шутите.
— А вы, я вижу, изумлены. Но почему? Это же Голливуд. Тут все не взаправду, нет ничего реального.
Стив промолчал.
— Я не умею готовить. Не смогла научиться. Мне было четырнадцать, когда меня увидел режиссер, приехавший в наш город со съемочной группой. Я уже тогда была девушкой видной. Две недели спустя я уехала с ним в Рим. Мой отец только обрадовался. Семерых детей прокормить легче, чем восьмерых.
Марилу отвернулась.
— Вы знаете, в вопросах чести сицилийцы не так уж щепетильны, как полагают многие. Особенно если десять тысяч лир меняли владельца.
«Десять тысяч лир меньше двадцати долларов», — подумал он.
— Извините.
— Вам-то извиняться не за что. Я кое-чему научилась у своего отца. Всему есть цена. Даже чести. Этот урок я запомнила на всю жизнь. После того режиссера были другие. Всегда кто-то был. Теперь — Сэм, — она повернулась. — Так что насчет меня вы не ошиблись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82