— За пять лет, разумеется.
— Так, за пять. Ну, а как ты полагаешь, Докусэн-кун, пять лет — это короткий срок?
— «В одной мысли десять тысяч лет. Десять тысяч лет — это одна мысль». И короткий, и долгий.
— Это что — из твоих псалмов? Идиотский псалом. Суть в том, что покупателю придется платить шестьдесят раз по десять иен. А привычка — страшная вещь. Если он из месяца в месяц будет повторять одно и то же, то захочет уплатить и шестьдесят первый раз, и шестьдесят второй раз. И будет платить шестьдесят третий раз, шестьдесят четвертый и так далее, и не сможет уже жить, не внося десять иен в каждый очередной срок. Человек представляется как будто бы разумным существом, но у него есть слабость — он часто погрязает в привычках и забывает основное. Я пользуюсь этой слабостью и выколачиваю из него по десять иен в месяц.
— Ну что вы! — рассмеялся Кангэцу-кун, — Разве бывают такие забывчивые люди?
Тут хозяин совершенно серьезно заметил:
— Бывают, бывают. Помню, я выплачивал ссуду, которую мне выдали в университете. Я вносил деньги ежемесячно до тех пор, пока в кассе не отказались принимать мои взносы.
— Вот видите, значит, я прав. Вот перед вами сидит доказательство моей правоты. А тот, кто считает мое пророчество шуткой, обречен на всю жизнь выплачивать ежемесячные взносы, хотя бы было достаточно и шестидесяти раз. Вас, Кангэцу-кун и Тофу-кун, это касается в первую очередь, вы еще неопытны и можете легко поддаться на обман.
— Слушаюсь. Никогда не буду выплачивать больше шестидесяти раз.
— Все это может показаться шуткой, Кангэцу-кун, — заметил Докусэн, — но наш разговор для вас по-настоящему полезен. Возьмем такой пример. Если вот сейчас Кусями-кун или Мэйтэй-кун скажут, что вы должны извиниться перед Канэда за то, что женились без предупреждения, вы будете извиняться?
— Нет уж, от извинений прошу уволить. Конечно, если Канэда захочет передо мной извиниться, я возражать не буду, но у меня такого желания нет.
— А если вам прикажет извиниться полиция?
— Тем более прошу уволить.
— А если министр или титулованная особа?
— Еще тем более.
— Вот видите, какая разница между нашим временем и прошлыми временами. В старину власть могла сделать все. А теперь наступила эпоха, когда и власть не всегда оказывается всесильной. В наше время высочество с любыми полномочиями и с любыми титулами может позволить себе подавлять человека лишь в известных пределах. В наше время чем сильнее власть подавляющего, тем с большим ожесточением ему сопротивляются. Многое изменилось с тех времен, и появились такие вещи, с которыми власть имущие не знают, что делать. Такой мир был совершенно немыслим в старину. Поистине, люди и нравы изменились необычайно. Вот почему пророчество Мэйтэй-куна, хотя его и можно назвать шуткой, приобретает в свете того, что я говорил, совсем другое значение.
— Ну, а раз среди вас есть хоть один человек, который меня понял, — сказал Мэйтэй, — я хотел бы продолжить свое описание будущего. Как справедливо говорил Докусэн-кун, в наши дни упрямцев, которые добиваются своего, пользуясь данной им властью и палками, можно наблюдать со спокойным сердцем. Они совершенно бессильны, и их можно сравнить с комаром, который пытается состязаться с поездом. Большею частью это главари бандитов, вроде нашего Тёхана из переулка напротив. Но я ставлю другой вопрос, и вопрос этот касается не только сегодняшнего дня. Я имею в виду одно общественное явление, свойственное всему человечеству. Это брак. Давайте проследим направление культурной эволюции, и мы увидим, что в отдаленном будущем брак станет явлением немыслимым. Не поражайтесь. Сейчас я объясню. Как уже говорилось, наш век — это век индивидуализма. В старые времена, когда семью представлял муж, уезд — наместник, провинцию — князь, все остальные люди, помимо перечисленных, не были индивидуумами. А если даже и были, то таковыми не признавались. Теперь все изменилось, и каждый стал утверждать свою индивидуальность. Посмотрите вокруг себя. У любого человека такой вид, словно он говорит: «Я — это я, а ты — это ты, и не смей меня касаться». Два человека повстречались на улице и проходят мимо друг друга, при этом каждый думает: «Не только ты человек. Я не хуже тебя». Индивидуализм вошел в нашу плоть и кровь. И если все индивидуумы стали в равной степени сильными, то и слабыми они тоже стали в равной степени. Каждый стал достаточно сильным, чтобы защищать свое «Я» и одновременно слишком ослабел для того, чтобы иметь возможность с легкостью наносить ущерб ближнему. Обретенной силе человек радуется, а слабость вызывает в нем негодование. Он всеми силами тщится защитить себя и одновременно нанести урон соседу. Ясно, что при таких обстоятельствах жить становится тесно. Каждый раздулся так, что того и гляди лопнет, но ему мало места, и он стремится любыми средствами создать вокруг себя свободное пространство. Окончательно измучившись, человек сначала придумал раздельное житье — дети стали селиться отдельно от родителей. В лесных районах Японии до сих пор еще вся семья, весь род спит вповалку в одной хижине. У них еще нет индивидуальности, которую бы стоило утверждать, а если и есть, они ее еще не утверждают. Они довольны тем, что имеют. Зато в цивилизованном обществе считается ужасным, если дети или родители не имеют возможности настоять на своем, и потому, безопасности ради, родители и дети живут раздельно. В более цивилизованной Европе такой порядок существует уже давно. А если и случается, что родители и дети живут под одной крышей, то сын одалживает у отца деньги под проценты и платит ему за пансион. Такой прекрасный обычай возник потому, что отец научился ценить в сыне индивидуальность. Такие нравы необходимо по возможности скорее импортировать в Японию. Родственники разошлись уже давно. Родители отделяются от детей на наших глазах. Но должно появиться желание отделиться еще от чего-нибудь, ибо с развитием нетерпимой индивидуальности неизбежно будет расти и уважение к ней. И вот настанет очередь расстаться супругам. В наше время супругами называют мужчину и женщину, которые живут под одной крышей. Это ошибка. Чтобы быть супругами, необходима гармония характеров. В старину такая гармония существовала. Говорили: «В двух телах одна душа». На первый взгляд казалось — вот муж и жена, их двое, на самом же деле был только один. И после смерти муж и жена оборачивались в одного человека. Дикие были нравы. Теперь это невозможно. Муж остается мужем, жена — женой. Жена приходит к мужу, уже закалив в гимназии свою индивидуальность, стриженая, в юбке, и она, естественно, не может сделаться такой, какой ее хочет видеть муж. А если такое случится, про нее скажут, что она не жена, а кукла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130