В задачи штабистов и входило внести как можно больше определенности в предстоящую операцию. Для этого они должны были находиться в постоянном контакте с войсками, знать о результатах боевых учений и маневров, эффективности или неэффективности тех или иных действий. Вся информация сводилась вместе, дополнялась сведениями других служб, и вырабатывшшсь согласованные предложения. Окончательные решения принимал Эйзенхауэр.
Имелись возражения против включения в планы вторжения Котантена («Юта»), поскольку там было много участков, затопленных водой. Начальник штаба генерал Смит предложил применить воздушно-десантные войска для захвата дамб, ведущих от берега на сушу. Командующие воздушно-десантными дивизиями воспротивились, но Эйзенхауэр поддержал Смита.
К концу января были подготовлены принципиальные решения Эйзенхауэра. 25 февраля штаб Брэдли завершил работу над своими планами, через месяц — британская 2-я армия. Процесс планирования переместился на уровень корпусов, дивизий, полков и батальонов.
Генерал Фредди де Гинган, начальник штаба Монтгомери, вспоминает, что «практически все, что передавалось по командной цепочке, вначале принималось в штыки». Если чего-то хотели корпуса, то против этого выступали дивизии. Если что-то предлагала армия и флот был согласен, то возражали военно-воздушные силы.
По данным де Гингана, именно штаб 21-й группы армий Монти предложил направить с первым эшелоном десанта плавучие танки «ДД» при поддержке морской артиллерии: «Мы рассчитывали на то, что танки деморализуют противника и, кроме того, помогут пехоте».
На высших уровнях принятия решений было велико искушение навязать свое мнение нижестоящим структурам. Генерал де Гинган объясняет: «Сначала мы все пытались найти общую формулу состава нападающих сил: количество орудий, танков, численность пехоты, в какой последовательности, где… и т.д. Но после первых учений стало ясно: такая формула — бессмыслица, и мы пришли к выводу, что каждая атакующая группа должна сама решать свои проблемы».
«Решение своих проблем» зависело от характера оборонительных укреплений, которые надо было преодолевать в отдельности каждому корпусу, дивизии, полку, батальону. Перед ними стояли разные препятствия, обусловленные как контурами побережья, так и фортификациями Роммеля. Немецкий фельдмаршал не мог планировать, ему оставалось только ждать. Конечно, предвидение позволило бы сконцентрировать войска, однако для этого требовалось знать, где и когда произойдет вторжение. Подготовка к нападению, которое может начаться где угодно и когда угодно, означала распыление сил и средств.
Роммель создавал укрепления на любом побережье, которое казалось мало-мальски пригодным для морской высадки. Первая линия обороны немцев состояла из минных заграждений в Ла-Манше, не удовлетворявших Роммеля, но способных нанести серьезный урон союзническому флоту. Береговые сооружения отличались друг от друга только в силу особенностей ландшафта. Препятствия на пляжах между высшей и низшей отметками приливной волны были одинаковые и на «Омахе», «Юте», и на английском побережье.
Вначале устанавливались так называемые «бельгийские ворота», представлявшие собой железные рамы высотой 3 м. Они крепились в виде пояса, протянувшегося вдоль береговой линии на расстоянии 150 м от высшей границы прилива. К ним подвешивались тарелочные противотанковые мины (5,5 кгТНТ) и старые французские артиллерийские снаряды, привезенные с линии Мажино. Адмирал Рюге не верил в эффективность наземных мин и артиллерийских снарядов, поскольку они не были водонепроницаемыми, но морских мин, которые он предпочитал, не хватало.
Затем на расстоянии 100 м от высшей точки прилива в воду спускались связанные под углом тяжелые бревна, к которым также подвешивались противотанковые мины. И наконец, в 70 м от берега в море сооружался основной пояс препятствий, состоявший из противотанковых ежей (три или четыре двухметровых отрезка рельса, сваренные между собой), которые могли распороть днища десантных судов.
Роммель был полновластным хозяином во Франции. Он мог (и делал это) затопить поля, перекрыв дамбами реки, снимать с обжитых мест и эвакуировать население, разрушать дома, чтобы освободить пространство для своей артиллерии, рубить леса для строительства береговых укреплений.
Препятствия, воздвигнутые на побережье, заставляли союзников решать, что лучше: высаживаться на пике прилива, подвергая риску десантные суда, или на нарастающей волне, давая возможность немцам расстреливать первые штурмовые отряды, пытающиеся добраться до твердой поверхности (на «Омахе» это был галечный берег) или до песчаных дюн (как на «Юте»), Чтобы с большей результативностью использовать «зону обстрела», Роммель передвинул ближе к побережью стационарные дивизии (в большинстве состоявшие из «восточных батальонов», на 50 процентов — поляков и русских).
Каждый выход или выезд, например с побережья «Омаха», находился под огнем противника. Окопы стрелков и пулеметчиков располагались у подножия, посередине и на вершине скалы. По ее склонам и на плато рассредоточились сотни «тобруков»: округленных бетонированных дотов, в которых могли разместиться пулеметчик, минометный расчет или даже башня танка. «Тобруки» соединялись подземными тоннелями. Повсюду немцы возвели из железобетона стационарные фортификации, из которых просматривался каждый участок побережья. Все огневые позиции были хорошо пристреляны.
Кроме того, продольный обстрел «Омахи» обеспечивали мощные артиллерийские орудия, 88-мм и даже 105-мм, скрытые в 12 особо усиленных казематах. Их амбразуры выходили только на побережье. Казематы дополнялись защитными стенами со стороны моря, чтобы не дать союзническому флоту возможности засечь орудийные залпы.
На вершине скалы немцы соорудили восемь бетонированных казематов и четыре полевые позиции для 75-мм и 88-мм орудий, державших под обстрелом каждый метр пляжей. Пушки прибыли со всех концов нацистской империи, включая тяжелые орудия из России, 105-мм — из Чехословакии, 75-мм — из Франции.
Казематы могли выдержать любой снаряд союзнической морской артиллерии. Для защиты от реальной угрозы — нападения пехоты с гранатами и огнеметами — немцы окружили их минными полями и проволочными заграждениями.
Итак, американскому солдату, прежде чем добраться до первого укрытия в виде галечной насыпи на «Омахе», надо было сначала проскочить через мины в Ла-Манше на ДКТ, затем на десантном боте Хиггинса выброситься на берег под огнем немецких батарей и прополэти 150 м напичканного препятствиями пляжа под перекрестными пулями и минометными разрывами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188