А через заросли пройти было просто невозможно. Вы взбирались по круче, цепляясь за корни, а потом утыкались в переплетения кустов, ветвей, стволов». Обычно французы проделывали проходы через живые изгороди для скота и фермерской техники, но во время боев эти проезды перекрывались пулеметным огнем.
«Немцы, — рассказывает Рааен, — обыкновенно устраивали в живых изгородях пулеметное гнездо и прорубали в зарослях небольшое окошко для стрельбы. Было невозможно понять, откуда они ведут огонь». Немцы также устанавливали пулеметы «Мг— 42» таким образом, чтобы стрелять по проходам через живые изгороди. Кроме того, они пристреляли по заранее намеченным целям минометы и артиллерийские орудия. В начале боя немцы применяли простую тактику: они выжидали, когда на поле выйдет по крайней мере отделение солдат, и всех их срезали как ножом.
Со временем янки научились воевать в живых изгородях. Они зарядами ТНТ пробивали в зарослях в стороне от проходов большую брешь. В нее заползал танк и обстреливал позиции противника фосфорными снарядами, которые на немцев наводили ужас, но очень нравились американцам. Или, например, десантники приваривали спереди «Шермана» стальные рельсы (те самые, которые Роммель устанавливал на берегу). Когда танк поднимался на земляной вал живой изгороди, рельсы не давали ему перевернуться. Однако все эти «изобретения» появились лишь через две-три недели. В любом случае танков в день «Д» на плоскогорье не было.
Когда Рааен развернул ротный командный пункт в поле недалеко от Вьервиля, по нему сразу начала бить немецкая артиллерия. Он сделал еще одно полезное наблюдение: «Уже через пять минут артобстрела понимаешь, когда надо зарываться в землю, а когда нет. По свисту летящего снаряда можно определить, где он упадет. Если он разорвется в ярдах 50 от тебя, то нет никакого смысла искать укрытие. Ты остаешься на месте и занимаешься своими делами. Конечно, если снаряд может рвануть на меньшем расстоянии, то у тебя один выход — зарыться в любую ямку и молиться».
5-й батальон рейнджеров должен был выдвинуться к Пуант-дю-О. Им предстояло миновать Вьервиль и идти на запад по прибрежной дороге. Но полковник Шнейдер решил отправить дозорный отряд из роты Рааена на восток на встречу с десантниками, поднимавшимися по выезду Ле-Мулен. Команда Рааена прошла несколько канав и затопленных троп, пролегавших между живыми изгородями, и наткнулась на «передовой отряд 1-й дивизии» (в действительности это была дозорная группа из роты «К» 116-го полка 29-й дивизии, приданной к 1-й дивизии только на день «Д» 6 июня). «В группе оказался парашютист из 101-й дивизии, — вспоминает Рааен. — Он упал в воду в районе „Омахи“, и ребята из 1-й дивизии его выловили. С того дня парашютист воевал вместе с пехотинцами».
Соединение американцев (возможно, первое), поднимавшихся у Вьервиля и у Сен-Лорана, отрезало немцев, занимавших оборону на скалах между секторами «Дог-Грин» и «Изи-Грин» и между гребнем и прибрежной дорогой. Рааен подумал: «Любой нормальный командир попытался бы отвести войска с этих позиций в глубь материка, чтобы они продолжали сражаться, а не подвергал бы их опасности оказаться в плену или на том свете». Но немцы (и солдаты «восточных» батальонов под дулом пистолетов немецких сержантов) оставались верны своему фюреру и доктрине Роммеля, который не допускал никаких отходов с занятых позиций. Немцы «должны были уже знать, что попали в капкан, но не покидали своих траншей и дотов». Нечто похожее происходило и у Колевиля.
Лейтенанта вермахта Фреркинга, все утро наводившего огонь на пляжи, наконец взрывом выкинуло из бункера. Это сделал танк «Шерман». Перед побегом лейтенант передал последнее сообщение: «С моря и берега сплошной огневой вал. Каждый снаряд попадает в цель. Мы уходим». Фреркинг слишком долго ждал. Его батарея осталась без боеприпасов. Он и большинство его солдат погибли во время отхода.
На других немецких батареях также иссякали снаряды. Полковник Оккер, командующий артиллерией 352-й дивизии, позвонил на 1-ю батарею и сообщил, что к ним отправляется грузовик с боеприпасами.
— Он уже в пути, — сказал полковник.
Да, грузовик вез снаряды на батарею. Но в него попал 14-дюймовый корабельный снаряд. Трудно себе представить, что от него осталось.
Большинство немцев не знали, что они проиграли сражение. Войска израсходовали практически все имевшиеся боеприпасы и не смогли остановить наступление. Располагая разветвленной сетью наземных коммуникаций, немцы должны были бы подвозить неограниченное количество снарядов, как они это делали во время Первой мировой войны. Но союзническая авиация и корабельная артиллерия превратили побережье Кальвадос в своего рода «остров», на котором немцам на передовых линиях приходилось сражаться только теми средствами, которыми они располагали. Казалось бы, американцы должны были испытывать трудности со снабжением: все порты контролировались противником. Однако к «джи-айз» постоянно шли подкрепления и боеприпасы морем, и немцы не могли с этим ничего поделать.
Германское командование совершило большую ошибку, не приказав войскам отойти и перегруппироваться, когда американские дозорные отряды проникли за передовую линию противника. Конечно, то, что немцы остались на своих оборонительных позициях, создавало для них определенные преимущества. Наблюдательные посты на скалах могли направлять стрельбу артиллерии по берегу и выездам, правда, лишь до тех пор, пока орудия обеспечены снарядами. Пехотинцы в траншеях и ДОСах держали бы под огнем десантников на пляжах. Но цена слишком высока. Оставаясь на прежних позициях, немцы не смогли организовать концентрированные контратаки против отделений, взводов, рот, которые пробирались наверх. А американцы были вооружены лишь минометами, ручными пулеметами и винтовками и не имели артиллерийской поддержки.
«Они могли бы вышвырнуть нас метлой», — заявил один рейнджер. Тем не менее солдаты вермахта предпочли сидеть за бетонными стенами укреплений, откуда они могли убивать американцев, но выиграть сражение — нет. Вот чем обернулись одержимость Гитлера «защитой» каждого дюйма захваченных территорий и навязчивая идея Роммеля остановить союзнические войска еще на берегу.
На плоскогорье немцы также вели чисто оборонительные действия. Отчасти это можно объяснить тем, что живые изгороди предоставляли великолепное укрытие. Но главная причина, по— моему, в том, что они не получали достаточных подкреплений, в то время как американцы вводили в бой эшелон за эшелоном. Предполагалось, что немцы проведут внезапные контратаки численностью солдат до батальона. В день «Д» на «Омахе» они не организовали ни одного контрнаступления хотя бы на ротном уровне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
«Немцы, — рассказывает Рааен, — обыкновенно устраивали в живых изгородях пулеметное гнездо и прорубали в зарослях небольшое окошко для стрельбы. Было невозможно понять, откуда они ведут огонь». Немцы также устанавливали пулеметы «Мг— 42» таким образом, чтобы стрелять по проходам через живые изгороди. Кроме того, они пристреляли по заранее намеченным целям минометы и артиллерийские орудия. В начале боя немцы применяли простую тактику: они выжидали, когда на поле выйдет по крайней мере отделение солдат, и всех их срезали как ножом.
Со временем янки научились воевать в живых изгородях. Они зарядами ТНТ пробивали в зарослях в стороне от проходов большую брешь. В нее заползал танк и обстреливал позиции противника фосфорными снарядами, которые на немцев наводили ужас, но очень нравились американцам. Или, например, десантники приваривали спереди «Шермана» стальные рельсы (те самые, которые Роммель устанавливал на берегу). Когда танк поднимался на земляной вал живой изгороди, рельсы не давали ему перевернуться. Однако все эти «изобретения» появились лишь через две-три недели. В любом случае танков в день «Д» на плоскогорье не было.
Когда Рааен развернул ротный командный пункт в поле недалеко от Вьервиля, по нему сразу начала бить немецкая артиллерия. Он сделал еще одно полезное наблюдение: «Уже через пять минут артобстрела понимаешь, когда надо зарываться в землю, а когда нет. По свисту летящего снаряда можно определить, где он упадет. Если он разорвется в ярдах 50 от тебя, то нет никакого смысла искать укрытие. Ты остаешься на месте и занимаешься своими делами. Конечно, если снаряд может рвануть на меньшем расстоянии, то у тебя один выход — зарыться в любую ямку и молиться».
5-й батальон рейнджеров должен был выдвинуться к Пуант-дю-О. Им предстояло миновать Вьервиль и идти на запад по прибрежной дороге. Но полковник Шнейдер решил отправить дозорный отряд из роты Рааена на восток на встречу с десантниками, поднимавшимися по выезду Ле-Мулен. Команда Рааена прошла несколько канав и затопленных троп, пролегавших между живыми изгородями, и наткнулась на «передовой отряд 1-й дивизии» (в действительности это была дозорная группа из роты «К» 116-го полка 29-й дивизии, приданной к 1-й дивизии только на день «Д» 6 июня). «В группе оказался парашютист из 101-й дивизии, — вспоминает Рааен. — Он упал в воду в районе „Омахи“, и ребята из 1-й дивизии его выловили. С того дня парашютист воевал вместе с пехотинцами».
Соединение американцев (возможно, первое), поднимавшихся у Вьервиля и у Сен-Лорана, отрезало немцев, занимавших оборону на скалах между секторами «Дог-Грин» и «Изи-Грин» и между гребнем и прибрежной дорогой. Рааен подумал: «Любой нормальный командир попытался бы отвести войска с этих позиций в глубь материка, чтобы они продолжали сражаться, а не подвергал бы их опасности оказаться в плену или на том свете». Но немцы (и солдаты «восточных» батальонов под дулом пистолетов немецких сержантов) оставались верны своему фюреру и доктрине Роммеля, который не допускал никаких отходов с занятых позиций. Немцы «должны были уже знать, что попали в капкан, но не покидали своих траншей и дотов». Нечто похожее происходило и у Колевиля.
Лейтенанта вермахта Фреркинга, все утро наводившего огонь на пляжи, наконец взрывом выкинуло из бункера. Это сделал танк «Шерман». Перед побегом лейтенант передал последнее сообщение: «С моря и берега сплошной огневой вал. Каждый снаряд попадает в цель. Мы уходим». Фреркинг слишком долго ждал. Его батарея осталась без боеприпасов. Он и большинство его солдат погибли во время отхода.
На других немецких батареях также иссякали снаряды. Полковник Оккер, командующий артиллерией 352-й дивизии, позвонил на 1-ю батарею и сообщил, что к ним отправляется грузовик с боеприпасами.
— Он уже в пути, — сказал полковник.
Да, грузовик вез снаряды на батарею. Но в него попал 14-дюймовый корабельный снаряд. Трудно себе представить, что от него осталось.
Большинство немцев не знали, что они проиграли сражение. Войска израсходовали практически все имевшиеся боеприпасы и не смогли остановить наступление. Располагая разветвленной сетью наземных коммуникаций, немцы должны были бы подвозить неограниченное количество снарядов, как они это делали во время Первой мировой войны. Но союзническая авиация и корабельная артиллерия превратили побережье Кальвадос в своего рода «остров», на котором немцам на передовых линиях приходилось сражаться только теми средствами, которыми они располагали. Казалось бы, американцы должны были испытывать трудности со снабжением: все порты контролировались противником. Однако к «джи-айз» постоянно шли подкрепления и боеприпасы морем, и немцы не могли с этим ничего поделать.
Германское командование совершило большую ошибку, не приказав войскам отойти и перегруппироваться, когда американские дозорные отряды проникли за передовую линию противника. Конечно, то, что немцы остались на своих оборонительных позициях, создавало для них определенные преимущества. Наблюдательные посты на скалах могли направлять стрельбу артиллерии по берегу и выездам, правда, лишь до тех пор, пока орудия обеспечены снарядами. Пехотинцы в траншеях и ДОСах держали бы под огнем десантников на пляжах. Но цена слишком высока. Оставаясь на прежних позициях, немцы не смогли организовать концентрированные контратаки против отделений, взводов, рот, которые пробирались наверх. А американцы были вооружены лишь минометами, ручными пулеметами и винтовками и не имели артиллерийской поддержки.
«Они могли бы вышвырнуть нас метлой», — заявил один рейнджер. Тем не менее солдаты вермахта предпочли сидеть за бетонными стенами укреплений, откуда они могли убивать американцев, но выиграть сражение — нет. Вот чем обернулись одержимость Гитлера «защитой» каждого дюйма захваченных территорий и навязчивая идея Роммеля остановить союзнические войска еще на берегу.
На плоскогорье немцы также вели чисто оборонительные действия. Отчасти это можно объяснить тем, что живые изгороди предоставляли великолепное укрытие. Но главная причина, по— моему, в том, что они не получали достаточных подкреплений, в то время как американцы вводили в бой эшелон за эшелоном. Предполагалось, что немцы проведут внезапные контратаки численностью солдат до батальона. В день «Д» на «Омахе» они не организовали ни одного контрнаступления хотя бы на ротном уровне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188