Людские резервы для ее пополнения находились на пределе. Войска не могли допустить больших потерь, их некем было бы возместить. И это очень раздражало американцев. По их мнению, свести к минимуму жертвы следовало только быстрым завершением войны, а не проявлением осторожности во время наступательных операций.
Американцев выводили из себя также пренебрежительное отношение некоторых британских офицеров ко всему, что связано с Соединенными Штатами, и разделявшееся большинством англичан мнение о превосходстве британской техники, тактики, методов командования. Иными словами, многие английские офицеры считали американцев новичками в войне, блестяще экипированными и физически натренированными, но ничего не понимающими в военных делах. Они уверовали в то, что их прямая обязанность учить всему несмышленых янки. Вот что писал Бруку об американцах фельдмаршал сэр Гарольд Александер из Туниса: «Они просто не знают, что такое солдатская доля. И это можно сказать обо всех — от генерала до рядового. Пожалуй, самое слабое звено — младший офицер, который понятия не имеет о том, как давать команды. В результате их солдаты по-настоящему никогда не сражаются».
Другая серьезная проблема, с которой союзники столкнулись в конце 1943 г., заключалась как раз в том, что они были «союзниками». «Дайте мне союзника, против которого я мог бы воевать», — говорил Наполеон. Янки действовали на нервы британцам, а «лаймиз» раздражали американцев. Трения между ними нарастали по мере того, как в преддверии наступления увеличивалась численность армии США в Великобритании. По мнению британцев, американцы создавали проблемы, потому что «им слишком много платят, у них слишком много девушек и их самих слишком много в Англии». «Джи-айз» отвечали тем же. Они считали, что с «лаймиз» трудно иметь дело, потому что «им мало платят» (и это соответствовало действительности) и «у них мало девушек» (что еще более соответствовало действительности). Британские девушки, естественно, предпочитали американцев, которые сорили деньгами налево и направо. К тому же их расквартировали по деревням, и они не жили, как британцы, в изолированных бараках.
И в Тунисе, и в Сицилии, и в Италии «томмиз» (британские солдаты) и «джи-айз» сражались бок о бок, но между ними всегда возникали трения, и они редко действовали как одна команда. Чтобы преодолеть «Атлантический вал», им было необходимо научиться взаимопомощи и взаимовыручке. На то, что у них имелась такая возможность, указывало само название Союзнических экспедиционных сил (СЭС).
Против неопытных, хотя и стремящихся в бой американцев и уставших от войны, осторожных британцев немцы могли выставить армию, по словам Макса Гастингса, «завоевавшую историческую репутацию неустрашимой и достигшей при Гитлере своего зенита». Гастингс утверждает: «Повсюду в ходе Второй мировой войны, когда бы и где бы ни встречались на равных лоб в лоб британские и американские войска с германскими, победу одерживали немцы».
Полвека спустя суждение Гастингса стало расхожим среди военных историков. Немецкий солдат Второй мировой войны получил мифическое качество самого лучшего бойца не только этого величайшего сражения, но и практически всех других имевших место битв.
Это суждение неверно. Вермахт располагал многими блестяще подготовленными частями, но даже отборные войска СС 1944—1945 гг. были ничем не лучше обычных дивизий союзников. А элитные подразделения, воздушные десантники, отряды рейнджеров и коммандос намного превосходили немцев на поле боя.
Больше всего Гастингса и других историков поразило соотношение потерь, которое складывалось в пропорции два к одному и даже выше в пользу немцев. Но и данный критерий не учитывает очень важный факт: войска вермахта, сражавшиеся против американцев и британцев, почти всегда находились в обороне на хорошо подготовленных позициях или в стационарных фортификациях. Так было при штурме и линии Марет в Тунисе, и Зимней линии в Италии, и «Атлантического вала» во Франции, и Западного вала на границе Германии. И даже тогда немцы не могли удержаться: им приходилось отступать. Конечно, можно утверждать, что они отступали вследствие превосходства союзников в огневой силе и в вооружениях, а не на поле боя. В этом, безусловно, есть доля правды.
Единственный раз, когда немцы попытались предпринять настоящее наступление против американцев, они получили хорошую взбучку. Это произошло в Арденнах в декабре 1944 г., когда германские войска имели превосходство и в живой силе, и в огневой мощи. В районе Бастони 101-я воздушно-десантная дивизия оказалась в окружении с преимуществом противника в численности личного состава десять к одному. В первую неделю сражения союзники не могли использовать свое превосходство в воздушном пространстве из-за плохой погоды. Немцы находились поблизости от своих складов боеприпасов и вооружений; даже танки прямо с заводских конвейеров в Рурско-Рейнской области имели возможность практически сразу же вступать в бой. Вермахт выставил свои лучшие соединения — штурмовые отряды СС и бронетанковые дивизии. Они пользовались достаточной артиллерийской поддержкой. Но легковооруженная 101-я дивизия, отрезанная от баз снабжения, продрогшая, голодная, испытывавшая нехватку боеприпасов и орудий, в течение недели отбивала атаки немцев.
Американское элитное подразделение одержало верх над германскими элитными частями. И так было по всем Арденнам. В сражение вступили регулярные пехотные войска и прекрасно показали, на что они способны.
В 1980 г. обозреватель журнала «Тайм» Хью Сайди попросил генерала Максвелла Тейлора, бывшего командующего 101-й воздушно-десантной дивизией, охарактеризовать поведение его солдат во время Второй мировой войны. Вначале было немало проблем, сказал Тейлор, но к декабрю 1944 г. в дивизии сформировались роты, «лучшие, чем где-либо еще»: «Люди закалились, прошли через тяжелые испытания; боевая техника усовершенствовалась; а самое главное — в человеке укрепилась уверенность в собственных силах, которую придает демократическое общество. Никакая другая система не в состоянии воспитать таких солдат. Но необходимо время».
Поэтому, хотя у немцев действительно имелись великолепные воинские формирования, нельзя назвать германскую армию самой боеспособной в мире. Будет правильнее сказать, что после 1941 г. обороняющаяся сторона почти всегда создавала о себе более благоприятное впечатление, чем наступающая.
Не превосходили немцы союзников и на технологическом фронте. Действительно, их пехотные вооружения можно было отнести к числу лучших, не говоря уже о таких новшествах, как беспилотный бомбардировщик V-1, шноркельная подводная лодка и баллистическая ракета V-2.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Американцев выводили из себя также пренебрежительное отношение некоторых британских офицеров ко всему, что связано с Соединенными Штатами, и разделявшееся большинством англичан мнение о превосходстве британской техники, тактики, методов командования. Иными словами, многие английские офицеры считали американцев новичками в войне, блестяще экипированными и физически натренированными, но ничего не понимающими в военных делах. Они уверовали в то, что их прямая обязанность учить всему несмышленых янки. Вот что писал Бруку об американцах фельдмаршал сэр Гарольд Александер из Туниса: «Они просто не знают, что такое солдатская доля. И это можно сказать обо всех — от генерала до рядового. Пожалуй, самое слабое звено — младший офицер, который понятия не имеет о том, как давать команды. В результате их солдаты по-настоящему никогда не сражаются».
Другая серьезная проблема, с которой союзники столкнулись в конце 1943 г., заключалась как раз в том, что они были «союзниками». «Дайте мне союзника, против которого я мог бы воевать», — говорил Наполеон. Янки действовали на нервы британцам, а «лаймиз» раздражали американцев. Трения между ними нарастали по мере того, как в преддверии наступления увеличивалась численность армии США в Великобритании. По мнению британцев, американцы создавали проблемы, потому что «им слишком много платят, у них слишком много девушек и их самих слишком много в Англии». «Джи-айз» отвечали тем же. Они считали, что с «лаймиз» трудно иметь дело, потому что «им мало платят» (и это соответствовало действительности) и «у них мало девушек» (что еще более соответствовало действительности). Британские девушки, естественно, предпочитали американцев, которые сорили деньгами налево и направо. К тому же их расквартировали по деревням, и они не жили, как британцы, в изолированных бараках.
И в Тунисе, и в Сицилии, и в Италии «томмиз» (британские солдаты) и «джи-айз» сражались бок о бок, но между ними всегда возникали трения, и они редко действовали как одна команда. Чтобы преодолеть «Атлантический вал», им было необходимо научиться взаимопомощи и взаимовыручке. На то, что у них имелась такая возможность, указывало само название Союзнических экспедиционных сил (СЭС).
Против неопытных, хотя и стремящихся в бой американцев и уставших от войны, осторожных британцев немцы могли выставить армию, по словам Макса Гастингса, «завоевавшую историческую репутацию неустрашимой и достигшей при Гитлере своего зенита». Гастингс утверждает: «Повсюду в ходе Второй мировой войны, когда бы и где бы ни встречались на равных лоб в лоб британские и американские войска с германскими, победу одерживали немцы».
Полвека спустя суждение Гастингса стало расхожим среди военных историков. Немецкий солдат Второй мировой войны получил мифическое качество самого лучшего бойца не только этого величайшего сражения, но и практически всех других имевших место битв.
Это суждение неверно. Вермахт располагал многими блестяще подготовленными частями, но даже отборные войска СС 1944—1945 гг. были ничем не лучше обычных дивизий союзников. А элитные подразделения, воздушные десантники, отряды рейнджеров и коммандос намного превосходили немцев на поле боя.
Больше всего Гастингса и других историков поразило соотношение потерь, которое складывалось в пропорции два к одному и даже выше в пользу немцев. Но и данный критерий не учитывает очень важный факт: войска вермахта, сражавшиеся против американцев и британцев, почти всегда находились в обороне на хорошо подготовленных позициях или в стационарных фортификациях. Так было при штурме и линии Марет в Тунисе, и Зимней линии в Италии, и «Атлантического вала» во Франции, и Западного вала на границе Германии. И даже тогда немцы не могли удержаться: им приходилось отступать. Конечно, можно утверждать, что они отступали вследствие превосходства союзников в огневой силе и в вооружениях, а не на поле боя. В этом, безусловно, есть доля правды.
Единственный раз, когда немцы попытались предпринять настоящее наступление против американцев, они получили хорошую взбучку. Это произошло в Арденнах в декабре 1944 г., когда германские войска имели превосходство и в живой силе, и в огневой мощи. В районе Бастони 101-я воздушно-десантная дивизия оказалась в окружении с преимуществом противника в численности личного состава десять к одному. В первую неделю сражения союзники не могли использовать свое превосходство в воздушном пространстве из-за плохой погоды. Немцы находились поблизости от своих складов боеприпасов и вооружений; даже танки прямо с заводских конвейеров в Рурско-Рейнской области имели возможность практически сразу же вступать в бой. Вермахт выставил свои лучшие соединения — штурмовые отряды СС и бронетанковые дивизии. Они пользовались достаточной артиллерийской поддержкой. Но легковооруженная 101-я дивизия, отрезанная от баз снабжения, продрогшая, голодная, испытывавшая нехватку боеприпасов и орудий, в течение недели отбивала атаки немцев.
Американское элитное подразделение одержало верх над германскими элитными частями. И так было по всем Арденнам. В сражение вступили регулярные пехотные войска и прекрасно показали, на что они способны.
В 1980 г. обозреватель журнала «Тайм» Хью Сайди попросил генерала Максвелла Тейлора, бывшего командующего 101-й воздушно-десантной дивизией, охарактеризовать поведение его солдат во время Второй мировой войны. Вначале было немало проблем, сказал Тейлор, но к декабрю 1944 г. в дивизии сформировались роты, «лучшие, чем где-либо еще»: «Люди закалились, прошли через тяжелые испытания; боевая техника усовершенствовалась; а самое главное — в человеке укрепилась уверенность в собственных силах, которую придает демократическое общество. Никакая другая система не в состоянии воспитать таких солдат. Но необходимо время».
Поэтому, хотя у немцев действительно имелись великолепные воинские формирования, нельзя назвать германскую армию самой боеспособной в мире. Будет правильнее сказать, что после 1941 г. обороняющаяся сторона почти всегда создавала о себе более благоприятное впечатление, чем наступающая.
Не превосходили немцы союзников и на технологическом фронте. Действительно, их пехотные вооружения можно было отнести к числу лучших, не говоря уже о таких новшествах, как беспилотный бомбардировщик V-1, шноркельная подводная лодка и баллистическая ракета V-2.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188