Он послал за ними одного из рейнджеров. Это было первое подкрепление, которое получила рота «С». К немцам постоянно шли пополнения из деревни по связанным между собой траншеям. На «Юте» парашютисты блокировали возможности гитлеровцев направлять подкрепления к побережью. На «Омахе» не было парашютистов, и немцы свободно передвигались по плоскогорью.
К западу от выезда у Вьервиля весь день не прекращались бои. Горансон не располагал достаточными силами, чтобы сломить противника. Рейнджеры выбивали немцев из траншей, занимали их, а потом уступали свои позиции. Лейтенант Саломон командовал «взводом» из трех человек. «Мы прочесывали траншею за траншеей, — рассказывает он в интервью. — Опять поворот, опять минометный расчет в закрытом укреплении. Кидаем гранаты, поливаем немцев автоматными очередями. И так целый день». Сержанту Скрибнеру казалось, что «этот день никогда не закончится».
Лейтенант Саломон уже начал было отчаиваться. «На пляжах внизу я видел сплошной хаос, — вспоминает он. — Практически до середины дня „Д“ я серьезно считал, что вторжение срывается, нам придется отойти и попытаться высадиться снова».
Для большинства рейнджеров это были первые бои. Но они значительно превосходили немцев, укрывавшихся в ДОСах, «тобруках» и дотах. И не числом, а умением. Им помогали навыки, полученные во время тренировок, тактическая хитрость, напористость и обыкновенная человеческая предусмотрительность. На следующий день похоронная команда сообщила: вокруг блокгауза и в траншеях были найдены 69 погибших немецких солдат и два американца.
Рейнджеры роты «С» и отряд пехотинцев из 116-полка действовали в изоляции. Они были одни на западной стороне выезда у Вьервиля. У них отсутствовала связь с другими частями, поскольку не сохранилось ни одной рации. Некоторую помощь им оказали моряки, правда, не очень эффективную. Экипажи эсминцев не знали, что на скале находятся американцы, и несколько раз выстрелили по их позициям из 20-мм и пятидюймовых стволов. Сержант Скрибнер видел, как пятидюймовый снаряд ударил в ДОС. Его поразило, что в стене образовалась лишь вмятина глубиной сантиметров 15. «Эти немцы умели строить оборонительные укрепления», — замечает он.
Сержант Уильям Линдсей находился в бетонном ДОСе, когда в стены попали два пятидюймовых снаряда. Его контузило. В течение дня сержанта трижды останавливали на краю скалы, не давая ему шагнуть в пропасть. Вечером Линдсей наткнулся на полковника Тейлора из 116-го полка. Как вспоминает Скрибнер, сержант с пылающим от возмущения лицом обвинил Тейлора в том, что тот украл у него винтовку, хотя она по-прежнему свисала с плеча Линдсея. Рейнджеры, видевшие эту сцену, расхохотались и даже почувствовали некоторую жалость к немцам, сидящим в своих казематах, по которым бьют 14-дюймовые корабельные снаряды (к концу дня Линдсей пришел в сознание).
— Меня очень тревожило, — рассказывает о дне «Д» сержант Чарлз Семчук, — что «джерриз» скинут нас обратно в Ла-Манш. У них была такая возможность. Но к вечеру, когда мы установили контакты с ротами «А» и «Б», я воспрянул духом на все 100 процентов… От радости мне хотелось пройтись «колесом». Я знал, что «джерриз» упустили свой последний шанс выиграть сражение и мне не придется пережить еще один день «Д». Похожие чувства испытывал и сержант Луц.
— Мне не надо больше никаких дней «Д», — заявил он, на что лейтенант Саломон ответил:
— А я бы не возражал против того, чтобы совершить новый морской переход, желательно к берегам Японии.
Рота «С» не выполнила до конца свою миссию. Можно сказать, что она даже и не приступила к ее выполнению. Ее действия были изолированными и ограниченными по своим масштабам. И все же они оказали решающее влияние на ход дальнейшей операции. Завязав бои с немцами на западной стороне Вьервиля, рейнджеры отвлекли на себя огонь, который бы подавлял десантников, выходивших на берег. Потери могли еще больше возрасти, и американские войска вряд ли воспользовались бы выездом у этой деревни в день «Д».
Роты «А» и «Б» 2-го батальона высадились в секторе «Дог-Грин» в 7.40, 5-й батальон — в 7.50 в секторе «Дог-Уайт» восточнее выезда у Вьервиля. Фактически они действовали в составе 116-го полка, поскольку рейнджеры в ходе боев неизбежно смешивались с пехотинцами. Об этом более детально рассказывается в следующей главе.
Союзники начали бомбить Пуант-дю-О задолго до дня «Д». Тяжелые самолеты американской 8-й военно-воздушной армии и британского бомбардировочного авиационного командования методично обрабатывали этот район в течение нескольких недель. Самые сильные удары были нанесены перед наступлением рассвета 6 июня. Затем к артобстрелу приступил линкор «Техас», выпустив по целям вблизи деревни десятки 14-дюймовых снарядов. В итоге на Пуант-дю-О сбросили более 10 килотонн взрывчатки, что равноценно мощности атомной бомбы, упавшей на Хиросиму. «Техас» прекратил огонь в 6.30, когда на берегу должны были появиться рейнджеры.
Подполковник Раддер шел на головном судне. Он оказался на нем по своей воле. Генерал-майор Кларенс Хюбнер, командующий 1-й дивизией и вообще высадкой десанта на «Омахе», запретил Радцеру вести роты «Д», «Е», «Эф» 2-го батальона рейнджеров на штурм Пуант-дю-О. Он сказал:
— Мы не можем позволить, чтобы вас нокаутировали в первом же раунде.
— Извините, сэр, — ответил Раддер, — но я с вами не согласен. Если меня там не будет, то ничего не получится.
Рейнджеров к берегам Нормандии доставляли на ДСА, британских десантных судах (американцы тренировались вместе с британскими коммандос и привыкли к английским морякам). Британцы взяли за основу конструкцию бота Хигганса, но добавили в борта и планшири немного брони. В результате их катера двигались медленнее и тяжелее и погружались в воду еще больше, чем ДССПЛС.
Утром в день «Д» все ДСА, на которых шли рейнджеры, захлестывали волны. Один из десяти катеров стал тонуть, не успев выйти из транспортной зоны и забрав с собой командира роты «Д» и еще 20 человек (их через несколько часов взял на борт ДСТ).
— Дайте нам переодеться во что-нибудь сухое, верните нам оружие, боеприпасы и бросьте нас у Пуанта, — прокричал капитан «Дьюк» Слейтер, когда его вытащили из воды. — Нам уже давно пора быть там!
Но его солдаты настолько онемели от холода, что судовой медик распорядился отправить их в Англию. Один из грузовых кораблей также пошел ко дну, другой выкинул в море половину снаряжения и оборудования, чтобы остаться на плаву.
Но это было только начало хаоса. В 6.30, когда головной десантный корабль Раддера подходил к берегу, полковник с недоумением увидел, что рулевой ведет судно к Пуант-де-ла-Персе, расположенному на полпути между Вьервилем и Пуант-дю-О.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
К западу от выезда у Вьервиля весь день не прекращались бои. Горансон не располагал достаточными силами, чтобы сломить противника. Рейнджеры выбивали немцев из траншей, занимали их, а потом уступали свои позиции. Лейтенант Саломон командовал «взводом» из трех человек. «Мы прочесывали траншею за траншеей, — рассказывает он в интервью. — Опять поворот, опять минометный расчет в закрытом укреплении. Кидаем гранаты, поливаем немцев автоматными очередями. И так целый день». Сержанту Скрибнеру казалось, что «этот день никогда не закончится».
Лейтенант Саломон уже начал было отчаиваться. «На пляжах внизу я видел сплошной хаос, — вспоминает он. — Практически до середины дня „Д“ я серьезно считал, что вторжение срывается, нам придется отойти и попытаться высадиться снова».
Для большинства рейнджеров это были первые бои. Но они значительно превосходили немцев, укрывавшихся в ДОСах, «тобруках» и дотах. И не числом, а умением. Им помогали навыки, полученные во время тренировок, тактическая хитрость, напористость и обыкновенная человеческая предусмотрительность. На следующий день похоронная команда сообщила: вокруг блокгауза и в траншеях были найдены 69 погибших немецких солдат и два американца.
Рейнджеры роты «С» и отряд пехотинцев из 116-полка действовали в изоляции. Они были одни на западной стороне выезда у Вьервиля. У них отсутствовала связь с другими частями, поскольку не сохранилось ни одной рации. Некоторую помощь им оказали моряки, правда, не очень эффективную. Экипажи эсминцев не знали, что на скале находятся американцы, и несколько раз выстрелили по их позициям из 20-мм и пятидюймовых стволов. Сержант Скрибнер видел, как пятидюймовый снаряд ударил в ДОС. Его поразило, что в стене образовалась лишь вмятина глубиной сантиметров 15. «Эти немцы умели строить оборонительные укрепления», — замечает он.
Сержант Уильям Линдсей находился в бетонном ДОСе, когда в стены попали два пятидюймовых снаряда. Его контузило. В течение дня сержанта трижды останавливали на краю скалы, не давая ему шагнуть в пропасть. Вечером Линдсей наткнулся на полковника Тейлора из 116-го полка. Как вспоминает Скрибнер, сержант с пылающим от возмущения лицом обвинил Тейлора в том, что тот украл у него винтовку, хотя она по-прежнему свисала с плеча Линдсея. Рейнджеры, видевшие эту сцену, расхохотались и даже почувствовали некоторую жалость к немцам, сидящим в своих казематах, по которым бьют 14-дюймовые корабельные снаряды (к концу дня Линдсей пришел в сознание).
— Меня очень тревожило, — рассказывает о дне «Д» сержант Чарлз Семчук, — что «джерриз» скинут нас обратно в Ла-Манш. У них была такая возможность. Но к вечеру, когда мы установили контакты с ротами «А» и «Б», я воспрянул духом на все 100 процентов… От радости мне хотелось пройтись «колесом». Я знал, что «джерриз» упустили свой последний шанс выиграть сражение и мне не придется пережить еще один день «Д». Похожие чувства испытывал и сержант Луц.
— Мне не надо больше никаких дней «Д», — заявил он, на что лейтенант Саломон ответил:
— А я бы не возражал против того, чтобы совершить новый морской переход, желательно к берегам Японии.
Рота «С» не выполнила до конца свою миссию. Можно сказать, что она даже и не приступила к ее выполнению. Ее действия были изолированными и ограниченными по своим масштабам. И все же они оказали решающее влияние на ход дальнейшей операции. Завязав бои с немцами на западной стороне Вьервиля, рейнджеры отвлекли на себя огонь, который бы подавлял десантников, выходивших на берег. Потери могли еще больше возрасти, и американские войска вряд ли воспользовались бы выездом у этой деревни в день «Д».
Роты «А» и «Б» 2-го батальона высадились в секторе «Дог-Грин» в 7.40, 5-й батальон — в 7.50 в секторе «Дог-Уайт» восточнее выезда у Вьервиля. Фактически они действовали в составе 116-го полка, поскольку рейнджеры в ходе боев неизбежно смешивались с пехотинцами. Об этом более детально рассказывается в следующей главе.
Союзники начали бомбить Пуант-дю-О задолго до дня «Д». Тяжелые самолеты американской 8-й военно-воздушной армии и британского бомбардировочного авиационного командования методично обрабатывали этот район в течение нескольких недель. Самые сильные удары были нанесены перед наступлением рассвета 6 июня. Затем к артобстрелу приступил линкор «Техас», выпустив по целям вблизи деревни десятки 14-дюймовых снарядов. В итоге на Пуант-дю-О сбросили более 10 килотонн взрывчатки, что равноценно мощности атомной бомбы, упавшей на Хиросиму. «Техас» прекратил огонь в 6.30, когда на берегу должны были появиться рейнджеры.
Подполковник Раддер шел на головном судне. Он оказался на нем по своей воле. Генерал-майор Кларенс Хюбнер, командующий 1-й дивизией и вообще высадкой десанта на «Омахе», запретил Радцеру вести роты «Д», «Е», «Эф» 2-го батальона рейнджеров на штурм Пуант-дю-О. Он сказал:
— Мы не можем позволить, чтобы вас нокаутировали в первом же раунде.
— Извините, сэр, — ответил Раддер, — но я с вами не согласен. Если меня там не будет, то ничего не получится.
Рейнджеров к берегам Нормандии доставляли на ДСА, британских десантных судах (американцы тренировались вместе с британскими коммандос и привыкли к английским морякам). Британцы взяли за основу конструкцию бота Хигганса, но добавили в борта и планшири немного брони. В результате их катера двигались медленнее и тяжелее и погружались в воду еще больше, чем ДССПЛС.
Утром в день «Д» все ДСА, на которых шли рейнджеры, захлестывали волны. Один из десяти катеров стал тонуть, не успев выйти из транспортной зоны и забрав с собой командира роты «Д» и еще 20 человек (их через несколько часов взял на борт ДСТ).
— Дайте нам переодеться во что-нибудь сухое, верните нам оружие, боеприпасы и бросьте нас у Пуанта, — прокричал капитан «Дьюк» Слейтер, когда его вытащили из воды. — Нам уже давно пора быть там!
Но его солдаты настолько онемели от холода, что судовой медик распорядился отправить их в Англию. Один из грузовых кораблей также пошел ко дну, другой выкинул в море половину снаряжения и оборудования, чтобы остаться на плаву.
Но это было только начало хаоса. В 6.30, когда головной десантный корабль Раддера подходил к берегу, полковник с недоумением увидел, что рулевой ведет судно к Пуант-де-ла-Персе, расположенному на полпути между Вьервилем и Пуант-дю-О.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188