Дот находился на расстоянии 75 м, на гребне. В нем было не более двух человек. Доусон послал вперед десантника с «Браунингом». Немцы выследили его и пристрелили.
Доусон взял «Браунинг» и сам пошел в атаку, держа его у бедра. Немцы почему-то испугались, выбежали из дота и помчались по круче. Далеко уйти они не смогли. Доусон догнал их и уложил обоих одной очередью.
Рота Рааена поднялась. Десантники двинулись дальше и попали в густой дым, шедший, очевидно, от горевшего хвороста и травы.
— Капитан, может быть, надеть противогазы? — спросил один из парней.
Рааен не считал, что в этом была необходимость, но разрешил. Дым усиливался, и капитан решил тоже воспользоваться противогазом. Он снял каску, заложил ее между колен, стянул чехол и извлек противогаз. Из чехла вылетели и запрыгали вниз по склону яблоко и апельсин, о которых Рааен совсем забыл.
Капитан надел противогаз, сделал глубокий вздох и «чуть не потерял сознание»: «Я не вытащил пробку, чтобы впустить воздух. Мне пришлось содрать с головы противогаз и наглотаться дыма. Потом я сорвал пробку, снова надел противогаз и наконец задышал свободно. Я взял себя в руки, сделал несколько шагов и оказался вне дымового облака. Я просто взбесился из-за того, что проявил слабость, напялив на себя этот чертов противогаз. В наказание я прошел в нем еще десяток метров».
Рядовой Карл Уист тоже оказался в этом районе. Он услышал, как кто-то вопит:
— Газы!
Уист надел противогаз, но успел понять, что дым исходит от горящей травы: «Я снял эту дьявольщину и выкинул ее. Больше я никогда не имел дела с этими гадкими штуковинами».
Когда штабная группа полковника Шнейдера поднималась на скалу, им повстречались немецкие пленные. Шнейдер попросил своего переводчика сержанта Фаста выяснить у них все, что можно. Фаст не готовился к исполнению таких заданий, но оказался просто профессионалом в этом деле.
«Я выбрал самого юного, робкого фрица, с невысоким званием», — вспоминает Фаст. Сержант отделил его от остальных пленных и предупредил:
— Ты будешь говорить мне то, что я хочу знать.
Затем Фаст сказал пленному, чтобы тот перестал волноваться:
— Для тебя война закончилась.
После этого переводчик перешел к угрозам:
— У тебя есть три варианта. Ты мне ничего не говоришь, и я отсылаю тебя к русским. Ты сообщаешь мне какие-то сведения, и если у меня возникают сомнения в их точности, то я передаю тебя моему еврейскому приятелю, который стоит рядом со мной. Он отведет тебя за эти заросли.
(В интервью Фаст назвал своего еврейского друга. Это был Герб Эпштейн, верзила, который не брился несколько дней, оброс густой черной щетиной и угрожающе смотрел на обоих — с пистолетом на бедре, десантным ножом за голенищем ботинка и пистолетом-пулеметом «Томми» на плече.)
— Третий вариант, — продолжал Фаст. — Ты сообщаешь мне правду. Если я поверю, отправлю тебя в Америку, где ты будешь преспокойно жить до окончания войны, а потом вернешься на родину.
Первый вопрос:
— Видел ли ты американские и британские бомбардировщики, которые пролетели этим утром?
— Ja, — ответил пленный,
Фаст понял, что немец готов к разговору. Пленный указал расположение минных полей, фортификаций. Он сообщил, что во Вьервиле нет немецких войск (что было правдой). Но дальше, в глубь материка, «много» стационарных оборонительных укреплений. Пленный предоставил еще немало полезных сведений.
Штабная группа Шнейдера поднялась наверх. Рейнджеры выходили на вершину и с левого, и с правого флангов. Перед ними открылась просторная равнина, пересеченная живыми изгородями. Немцы вели огонь почти из-под каждого куста.
Рядовой Уист был вне себя. Он недоумевал: «Что делала все это время бомбардировочная авиация?! Черт, я не вижу ни одной воронки от бомб. Ни одной воронки!»
Официальная история армии США утверждает: «Внедрение в береговые оборонные позиции противника между 8.00 и 9.00 явилось несомненным успехом, который был достигнут решительными действиями наших войск, преодолевших невероятные трудности».
«Внедрение» осуществили не более 600 человек, в основном солдаты роты «С» 116-го полка и рейнджеры. Они пробились на вершины, не имея тяжелых вооружений, артиллерийской поддержки, танков, раций, связи с кораблями. Все выезды оставались заблокированными немцами. Пляжи были забиты техникой, которая не могла сдвинуться с места и постоянно подвергалась обстрелу. Резервных подкреплений не ожидалось.
116-й полк и рейнджеры были предоставлены сами себе. Они, конечно, перемешались. Разрозненные отряды, зачастую сформированные по ходу боев для выполнения отдельных задач, распадались и теряли связь друг с другом. Когда полковник Кэшем около 9.00 поднялся на вершину и развернул свой командный пункт, он увидел, что отдельные группы рейнджеров и пехотинцев 116-го полка рассредоточились по всем окраинным полям. Одни шли по прибрежной дороге в направлении Вьервиля, другие завязли в перестрелках с немцами, укрывшимися в живых изгородях.
Без всякого сомнения, обстановка не поддавалась никакому контролю. Победу еще надо было одержать. Однако на плоскогорье уже находились достаточно внушительные американские силы. Сражение на «Омахе» пошло не так, как планировалось. Но благодаря действиям таких людей, как генерал Кота, полковники Шнейдер и Канхем, капитаны Рааен и Доусон, многих лейтенантов и сержантов, возможную катастрофу удалось предотвратить.
23. Катастрофы не произошло
Сектор «Йзи-Ред», «Омаха»
«Высадка на „Омахе“, — писал спустя три десятилетия после дня „Д“ генерал Брэдли, — была сплошным кошмаром. Даже сегодня мне больно вспоминать о том, что происходило 6 июня 1944 г. Я постоянно возвращаюсь к тому времени, чтобы почтить память доблестных ребят, которые погибли на берегу. О них невозможно забыть. Надо помнить и о тех, кто прожил этот день на волоске от смерти. Все, кто был на „Омахе“, — настоящие герои».
Командный пост Брэдли представлял собой рубку размером три на шесть метров, построенную специально для него на палубе крейсера «Огаста». На стенах висели карты Нормандии. В центре размещался планшетный стол с крупномасштабным изображением мест высадки. Неподалеку сидели секретари-машинистки. Брэдли редко появлялся в этой рубке. Большую часть времени он проводил на мостике, стоя рядом с адмиралом Аланом Дж. Кирком, командующим западной военно-морской группировкой. Брэдли заткнул уши ватой, чтобы обезопасить их от гула залпов орудий «Огасты», и наблюдал за сражением через бинокли.
Для Брэдли это было время «самых тяжелых личных переживаний и даже отчаяния». Он мог видеть только дым и взрывы. К нему не поступали сообщения с поля сражения. Генерал-майор Леонард Джероу, командующий V корпусом (1-я и 29-я дивизии), докладывал только отрывочные сведения, полученные от шкиперов десантных судов, которые возвращались в транспортную зону за очередным десантом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188