Они не отрывали глаз от сухого, изможденного лица генерала.
– Я не собираюсь оправдываться, ваше превосходительство, – заявил дель Кампо, – потому что невероятная отвага этого демона Моргана выходит за грань разумного. Вы можете себе представить? Эти англичане имели наглость прислать ко мне одного из именитых горожан Маракайбо с белым флагом и сообщить, что я, генерал вооруженных сил его королевского величества, должен выкупить город!
Гусман высказал предположение:
– Вы, естественно, не обратили внимания на это наглое требование?
– Поскольку я хотел положить конец страданиям Маракайбо, хотя этот несчастный провинциальный городок вполне заслужил подобную участь, – дель Кампо бросил на помощника алькальда, который скорчился на стуле, презрительный взгляд, – мне показалось, что разумнее будет вступить в переговоры.
И я дал знать адмиралу пиратов, что решил заблокировать выход с озера. Я предупредил его, что если он не выдаст мне немедленно всю добычу, рабов и пленных, то я атакую его, поймаю и повешу не только его, но и всех матросов, которые попадут мне в руки.
Судья Андреас де Амилета откинулся назад в кресле. Он чувствовал огромную симпатию к этому офицеру, не боявшемуся говорить правду, которая могла стоить ему не только карьеры, но и жизни.
– С другой стороны, я обещал Моргану и дал слово кабальеро, что если он отдаст мне добычу, то я позволю его кораблям спокойно уйти.
Саладо огрызнулся:
– Но, ваше превосходительство, что заставило вас унизиться до заигрывания с лютеранином?
– Оставьте при себе ваши замечания, пока вы лично не столкнулись с Энрике Морганом, – отрезал дель Кампо. – Хотя он и кровожадный бандит, но в то же время весьма опытный генерал, о чем вам, наверное, сможет рассказать Боргеньо – он был в Порто-Бельо.
На лице губернатора де Гусмана застыло огорченное выражение.
– Да, да, конечно. И что же было потом?
– Он был настолько дерзок, что отказал мне, – буркнул дель Кампо, – и заявил, что его лютеранские собаки предпочитают утонуть в собственной крови, чем просить о милосердии.
Первого мая мои наблюдатели донесли, что пираты поднимают паруса. Как безумные они набросились на нас, шесть маленьких кораблей, один барк и посыльное судно. Впереди всех плыл корабль, который оказался своеобразной бомбой. Я хочу сказать – брандером.
Несмотря на огонь с нашей стороны, брандер приблизился, и как только он поравнялся с «Магдаленой», с него забросили крючья и зацепились за нее. Брандер, начиненный порохом, смолой и прочей горючей дрянью, взорвался, превратившись в сплошной костер. – Широкие плечи рассказчика поникли, когда он с сердитым смирением развел руками. – Несмотря на наши отчаянные усилия, нам не удалось оторваться от него, поэтому, когда на моем корабле загорелись паруса и носовая надстройка, я – да поможет мне Господь! – был вынужден приказать всем покинуть «Магдалену».
Дель Кампо сорвал простой, пожелтевший от пота воротник и показал темную красную отметину.
– Вот! Вы все, кабальеро, видите этот шрам, который остался у меня на память о борьбе с огнем. Слава святому Винсенту и Божьей Матери, что мне удалось добраться до острова Палома. Мой второй галион прижали к берегу четыре пиратских корабля. – Дель Кампо вздрогнул, рассказывая об этом. – Поняв, что он обречен, капитан попытался добраться до форта Палома, но когда ему это не удалось, он покинул судно и укрылся на берегу.
– А ваш третий военный корабль, ему удалось спастись? – безжалостно потребовал ответа де Боргеньо.
– Нет. – В отчаянии дель Кампо взглянул на своих собеседников. – Корсары под предводительством самого адмирала лютеран в таком количестве бросились на его палубу, что перебили всю команду до единого, и он тоже оказался в руках пиратов.
– Силы зла могущественны, – вздохнул архиепископ Панамский. – Мы, испанцы, согрешили, поэтому Господь, по своей неисповедимой воле, наказывает нас. Разве я не предупреждал вас много раз за последние месяцы, что богатые жители этого города слишком скупы, а бедные – слишком ленивы по отношению к собственности, принадлежащей святой церкви?
Ветеран де Боргеньо нетерпеливо повернулся в своем кресле.
– Пусть вы потеряли корабли, но ведь в ваших руках все еще были форты на входе в гавань, дон Алонсо?
Дель Кампо стиснул челюсти, а потом смело дал прямой ответ:
– Да, и я надеялся с их помощью помешать еретикам выйти в открытое море. Наши батареи были укомплектованы опытными артиллеристами из моего флота, которым удалось спастись. И, поскольку проход из озера в океан очень узкий, то мы могли потопить их один за другим, если бы не дьявольская стратегия, разработанная их адмиралом.
Сидящие за столом не произнесли ни слова, только молча смотрели на рассказчика.
– Этот Морган напал на нас в тот же день, когда погиб мой флот, мы отбили его атаку и уничтожили у него тридцать человек. Тогда лидер пиратов вернулся в Маракайбо и, под угрозой сжечь город, собрал с жителей второй выкуп размером в двадцать тысяч золотом, а также полтысячи голов скота. Будьте уверены, кабальеро, я никогда не забуду охватившее меня чувство стыда, когда на мачте моего третьего корабля поднялся флаг проклятого ямайского адмирала!
Посеребренная сединами голова генерала поникла, и в его голосе проскользнули нотки отчаяния.
– И снова их адмирал потребовал от меня выкуп за пленных из Маракайбо, но мне не было никакого дела до этих жалких трусов. Именно тогда он и применил свою стратегию.
Сидящие за столом ожидали продолжения; некоторые сердито, некоторые презрительно, некоторые с неприкрытой симпатией. Среди последних были губернатор, архиепископ и дон Андреас.
– Вся флотилия пиратов встала на якорь вне пределов досягаемости пушечного выстрела форта Палома. Этот Энрике Морган не дурак, он понимал, что ему не прорваться сквозь наши батареи; к тому же вооружение его кораблей не могло равняться с нашими орудиями. Поэтому казалось разумным, что он попытается атаковать Палому с тыла, то есть с суши. – Дель Кампо взглянул на де Боргеньо. – Так же как он атаковал Сан-Иеронимо и Ла-Глорию в Порто-Бельо.
– Да, – решительно подтвердил Алькодете. – Большинство наших укреплений со стороны суши слишком беззащитны, их надо перестраивать.
– Целый день пираты высылали на сушу нагруженные людьми лодки, которые затем пустые возвращались обратно за новыми людьми. Мы были поражены и обескуражены тем, сколько людей пираты смогли погрузить на свои маленькие корабли.
В ожидании атаки с суши я отдал приказ повернуть тяжелые орудия форта Палома в сторону леса. Это была сложная задача, но мы с ней успешно справились. Сильно уставшие, мои люди спали возле пушек и были готовы стрелять при первой же атаке лютеран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
– Я не собираюсь оправдываться, ваше превосходительство, – заявил дель Кампо, – потому что невероятная отвага этого демона Моргана выходит за грань разумного. Вы можете себе представить? Эти англичане имели наглость прислать ко мне одного из именитых горожан Маракайбо с белым флагом и сообщить, что я, генерал вооруженных сил его королевского величества, должен выкупить город!
Гусман высказал предположение:
– Вы, естественно, не обратили внимания на это наглое требование?
– Поскольку я хотел положить конец страданиям Маракайбо, хотя этот несчастный провинциальный городок вполне заслужил подобную участь, – дель Кампо бросил на помощника алькальда, который скорчился на стуле, презрительный взгляд, – мне показалось, что разумнее будет вступить в переговоры.
И я дал знать адмиралу пиратов, что решил заблокировать выход с озера. Я предупредил его, что если он не выдаст мне немедленно всю добычу, рабов и пленных, то я атакую его, поймаю и повешу не только его, но и всех матросов, которые попадут мне в руки.
Судья Андреас де Амилета откинулся назад в кресле. Он чувствовал огромную симпатию к этому офицеру, не боявшемуся говорить правду, которая могла стоить ему не только карьеры, но и жизни.
– С другой стороны, я обещал Моргану и дал слово кабальеро, что если он отдаст мне добычу, то я позволю его кораблям спокойно уйти.
Саладо огрызнулся:
– Но, ваше превосходительство, что заставило вас унизиться до заигрывания с лютеранином?
– Оставьте при себе ваши замечания, пока вы лично не столкнулись с Энрике Морганом, – отрезал дель Кампо. – Хотя он и кровожадный бандит, но в то же время весьма опытный генерал, о чем вам, наверное, сможет рассказать Боргеньо – он был в Порто-Бельо.
На лице губернатора де Гусмана застыло огорченное выражение.
– Да, да, конечно. И что же было потом?
– Он был настолько дерзок, что отказал мне, – буркнул дель Кампо, – и заявил, что его лютеранские собаки предпочитают утонуть в собственной крови, чем просить о милосердии.
Первого мая мои наблюдатели донесли, что пираты поднимают паруса. Как безумные они набросились на нас, шесть маленьких кораблей, один барк и посыльное судно. Впереди всех плыл корабль, который оказался своеобразной бомбой. Я хочу сказать – брандером.
Несмотря на огонь с нашей стороны, брандер приблизился, и как только он поравнялся с «Магдаленой», с него забросили крючья и зацепились за нее. Брандер, начиненный порохом, смолой и прочей горючей дрянью, взорвался, превратившись в сплошной костер. – Широкие плечи рассказчика поникли, когда он с сердитым смирением развел руками. – Несмотря на наши отчаянные усилия, нам не удалось оторваться от него, поэтому, когда на моем корабле загорелись паруса и носовая надстройка, я – да поможет мне Господь! – был вынужден приказать всем покинуть «Магдалену».
Дель Кампо сорвал простой, пожелтевший от пота воротник и показал темную красную отметину.
– Вот! Вы все, кабальеро, видите этот шрам, который остался у меня на память о борьбе с огнем. Слава святому Винсенту и Божьей Матери, что мне удалось добраться до острова Палома. Мой второй галион прижали к берегу четыре пиратских корабля. – Дель Кампо вздрогнул, рассказывая об этом. – Поняв, что он обречен, капитан попытался добраться до форта Палома, но когда ему это не удалось, он покинул судно и укрылся на берегу.
– А ваш третий военный корабль, ему удалось спастись? – безжалостно потребовал ответа де Боргеньо.
– Нет. – В отчаянии дель Кампо взглянул на своих собеседников. – Корсары под предводительством самого адмирала лютеран в таком количестве бросились на его палубу, что перебили всю команду до единого, и он тоже оказался в руках пиратов.
– Силы зла могущественны, – вздохнул архиепископ Панамский. – Мы, испанцы, согрешили, поэтому Господь, по своей неисповедимой воле, наказывает нас. Разве я не предупреждал вас много раз за последние месяцы, что богатые жители этого города слишком скупы, а бедные – слишком ленивы по отношению к собственности, принадлежащей святой церкви?
Ветеран де Боргеньо нетерпеливо повернулся в своем кресле.
– Пусть вы потеряли корабли, но ведь в ваших руках все еще были форты на входе в гавань, дон Алонсо?
Дель Кампо стиснул челюсти, а потом смело дал прямой ответ:
– Да, и я надеялся с их помощью помешать еретикам выйти в открытое море. Наши батареи были укомплектованы опытными артиллеристами из моего флота, которым удалось спастись. И, поскольку проход из озера в океан очень узкий, то мы могли потопить их один за другим, если бы не дьявольская стратегия, разработанная их адмиралом.
Сидящие за столом не произнесли ни слова, только молча смотрели на рассказчика.
– Этот Морган напал на нас в тот же день, когда погиб мой флот, мы отбили его атаку и уничтожили у него тридцать человек. Тогда лидер пиратов вернулся в Маракайбо и, под угрозой сжечь город, собрал с жителей второй выкуп размером в двадцать тысяч золотом, а также полтысячи голов скота. Будьте уверены, кабальеро, я никогда не забуду охватившее меня чувство стыда, когда на мачте моего третьего корабля поднялся флаг проклятого ямайского адмирала!
Посеребренная сединами голова генерала поникла, и в его голосе проскользнули нотки отчаяния.
– И снова их адмирал потребовал от меня выкуп за пленных из Маракайбо, но мне не было никакого дела до этих жалких трусов. Именно тогда он и применил свою стратегию.
Сидящие за столом ожидали продолжения; некоторые сердито, некоторые презрительно, некоторые с неприкрытой симпатией. Среди последних были губернатор, архиепископ и дон Андреас.
– Вся флотилия пиратов встала на якорь вне пределов досягаемости пушечного выстрела форта Палома. Этот Энрике Морган не дурак, он понимал, что ему не прорваться сквозь наши батареи; к тому же вооружение его кораблей не могло равняться с нашими орудиями. Поэтому казалось разумным, что он попытается атаковать Палому с тыла, то есть с суши. – Дель Кампо взглянул на де Боргеньо. – Так же как он атаковал Сан-Иеронимо и Ла-Глорию в Порто-Бельо.
– Да, – решительно подтвердил Алькодете. – Большинство наших укреплений со стороны суши слишком беззащитны, их надо перестраивать.
– Целый день пираты высылали на сушу нагруженные людьми лодки, которые затем пустые возвращались обратно за новыми людьми. Мы были поражены и обескуражены тем, сколько людей пираты смогли погрузить на свои маленькие корабли.
В ожидании атаки с суши я отдал приказ повернуть тяжелые орудия форта Палома в сторону леса. Это была сложная задача, но мы с ней успешно справились. Сильно уставшие, мои люди спали возле пушек и были готовы стрелять при первой же атаке лютеран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142