Из-за жары на нем оставался только свободный халат, который он накинул на плечи и подвязал на животе.
Свернувшись на белой круглой подушке, сидела Карлотта. При свете лампы серебряные гребни в ее волосах слабо поблескивали. Отблески света играли и на большом золотом божке какого-то давно умершего индейского вождя-касика, который свисал с ее шеи на тяжелой золотой цепи. Карлотта тоже была легко одета – прозрачное платье из такого тонкого шелка, что сквозь него при желании можно было читать книгу. Хотя оно обошлось Гарри Моргану во много золотых экю, он не смог устоять перед его невероятной прозрачностью, перед изяществом похожего на паутину шелка на воротнике и манжетах.
– Ах, тигрица, – вздохнул он, – я слишком долго бездельничал. Такая жизнь хороша, но она не по мне.
С ужасом взглянув на него, она спросила:
– Скажи мне, Гарри, куда ты направишься и сколько времени тебя не будет?
Большим пальцем он провел красную черту на ее нежной шее.
– Только тебе, – тихо произнес он, – доверю я свои мысли. Проклятый мир с Испанией затянулся дольше, чем я ожидал. Я не могу вечно держать «Золотое будущее» без работы, поэтому я хочу выступить против голландцев.
– Тогда почему ты не обратишься к Бернару за комиссией, – я хочу сказать, к губернатору?
«Вот даже как! – подумал Морган. – Бернар, да? И откуда Карлотта могла знать, что он не просил у дю Россе каперскую лицензию? – Морган глотнул вина. – Значит, эта такая влюбленная и на первый взгляд привязанная ко мне девочка коротко общается с дю Россе?»
Морган почувствовал подвох и ответил на ее вопрос так:
– В Кайоне я не смог найти подходящих пушек и хорошего пороха.
– Тогда где же ты возьмешь боеприпасы? – Сердце у нее отчаянно забилось. – Не… Не на Ямайке?
– Я думал об этом, – согласился он. – А почему бы нет?
Судорожным движением она прижалась к нему.
– О Гарри! Ты не должен ехать туда. Поверь мне, ты не должен!
В царившей полутьме он был поражен выражением ужаса у нее на лице.
– Чего ты боишься, тигрица?
– Я слышала – не важно от кого, – что туда едет новый губернатор с распоряжением английского короля бороться со всеми пиратами и ослабить власть конфедерации!
Она почувствовала, как его мускулы на мгновение напряглись, а потом расслабились.
– Кто рассказал тебе такую чушь? – спросил он ее с отлично разыгранным изумлением, а потом принялся расспрашивать: – Это был дю Россе?
– Нет! – крикнула она. – Это был… был капитан, которого я случайно встретила… у торговца вином. Он был в Кагуэе, то есть в Порт-Ройяле, – недавно. Он клялся, что английский король прислал много солдат и что Ямайка будет закрыта для всех, кроме настоящих английских судов!
– Именно таким судном, – тихо произнес Морган, – я и собираюсь командовать. Но английское судно, даже частное, когда оно снаряжено соответствующим образом и имеет английскую каперскую лицензию, перестает считаться пиратским. Капитан становится честным капером. Солнышко, это вполне благородное звание, – он резко рассмеялся, – как замужество.
Карлотта подняла голову и со слезами на глазах попыталась вымученно улыбнуться.
– Скажи мне, Гарри, разве я не научилась делать тебя счастливым? Давать тебе наслаждение?
– Да. Никогда у меня не было такой нежной, сладкой подруги.
– Скажи мне, разве я не переводила для тебя много часов подряд? Сколько карт я начертила и срисовала для тебя? – Голос Карлотты задрожал. – Пожалуйста, Гарри, ради Бога, послушай меня. Разве я не доказала, что доставлю тебе удовольствие, разве я не доказывала тебе много раз, как страстно я обожаю тебя – и только тебя одного?
Морган высвободил руки и взялся за рюмку. Он кивнул, но воспоминание о том, что она солгала ему насчет дю Россе, охладило его энтузиазм.
– Многое из того, что ты говоришь, тигрица, верно, но зачем напоминать мне об этом? Может… – Он остановился на полуслове. Будь оно все проклято, он так привязался к ней, к ее причудам и к тому, как она готовила, к ее веселью и красоте.
Ее длинные ресницы дрогнули.
– Может – что? О, пожалуйста, Гарри, пожалуйста, скажи мне.
– Может, когда закончится это плавание и если ты не изменишься ко мне… – Он снова замолчал, думая о ее связи с дю Россе. – Нет, глупо даже думать об этом.
Карлотта глубоко вздохнула, так что ее изящная грудь поднялась под прозрачной тканью.
– Я понимаю, – прошептала она. – Когда Гарри Морган женится – то возьмет девушку из богатой аристократической семьи?
– Как четко ты это сформулировала.
Она опустилась перед ним на колени и прижалась к его ногам.
– Не надо, – попросил он и попытался поднять ее, но она только крепче, со стоном, продолжала прижиматься к его ногам.
– Гарри, разве ты не видишь? Ты никогда не найдешь другую женщину, которая будет любить тебя всем сердцем, как я, которая будет готова на все ради тебя, как я. – Она подняла дрожащее лицо. – Обещай мне, что ты не поплывешь на Ямайку, а будешь воевать против голландцев, а потом вернешься ко мне.
– Дорогая маленькая тигрица, – произнес Морган, -ты хочешь командовать слишком большим кораблем.
Дождь почти прекратился, и сквозь редкую водяную завесу стал виден порт – сверкающий и манящий.
Морган нашел взглядом «Золотое будущее». Он увидел очертания барка, отраженные в воде. Господи, какое счастье снова ощутить покачивание палубы под ногами!
Поднявшись на ноги, он ступил на мокрый песок и молча вглядывался в море.
Карлотта сквозь пелену слез смотрела на знакомые суровые черты. Как прав был дю Россе. И в отчаянии она снова слышала мягкий голос француза, повторявший:
«Советую тебе вспомнить, что ты все еще моя собственность!»
До сих пор шевалье терпел все ее капризы и причуды, несмотря на упорный отказ девушки подчиняться ему иначе, чем по принуждению, но если она вернется во дворец, то все изменится. Бернар знал, что она любит Гарри, – а он был и ревнив и зол.
«Ах, Боже милосердный, – взмолилась она про себя. -Что же делать? Бернар сказал, что Гарри любой ценой не должен отплыть на Ямайку. Если он уедет, то шевалье исполнит все свои угрозы».
И неожиданно девушке в голову пришло жестокое решение, которое заставило ее вскочить на ноги.
– Т-твое вино нагрелось, – произнесла она, вытирая глаза. – Я принесу холодную бутылку.
Он зевнул и улыбнулся через плечо.
– Вот хорошая девочка, и давай закончим с этим. Я хочу отправиться на корабль с первыми лучами солнца.
Платье Карлотты взметнулось, когда она бросилась прочь. Она не могла удержать рыданий, но решение ее было непреклонно.
В кабинете Гарри горел свет; она слышала, как там двигался Васконселос. Испанец оказался терпеливым и понятливым и, наверное, все еще проверял запасы, которые нужно было погрузить на барк.
Почти беззвучно ступая босыми ногами, она прошла мимо двери кабинета в свою спальню и пошарила в маленькой, украшенной жемчугом шкатулке, где она хранила все самое ценное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Свернувшись на белой круглой подушке, сидела Карлотта. При свете лампы серебряные гребни в ее волосах слабо поблескивали. Отблески света играли и на большом золотом божке какого-то давно умершего индейского вождя-касика, который свисал с ее шеи на тяжелой золотой цепи. Карлотта тоже была легко одета – прозрачное платье из такого тонкого шелка, что сквозь него при желании можно было читать книгу. Хотя оно обошлось Гарри Моргану во много золотых экю, он не смог устоять перед его невероятной прозрачностью, перед изяществом похожего на паутину шелка на воротнике и манжетах.
– Ах, тигрица, – вздохнул он, – я слишком долго бездельничал. Такая жизнь хороша, но она не по мне.
С ужасом взглянув на него, она спросила:
– Скажи мне, Гарри, куда ты направишься и сколько времени тебя не будет?
Большим пальцем он провел красную черту на ее нежной шее.
– Только тебе, – тихо произнес он, – доверю я свои мысли. Проклятый мир с Испанией затянулся дольше, чем я ожидал. Я не могу вечно держать «Золотое будущее» без работы, поэтому я хочу выступить против голландцев.
– Тогда почему ты не обратишься к Бернару за комиссией, – я хочу сказать, к губернатору?
«Вот даже как! – подумал Морган. – Бернар, да? И откуда Карлотта могла знать, что он не просил у дю Россе каперскую лицензию? – Морган глотнул вина. – Значит, эта такая влюбленная и на первый взгляд привязанная ко мне девочка коротко общается с дю Россе?»
Морган почувствовал подвох и ответил на ее вопрос так:
– В Кайоне я не смог найти подходящих пушек и хорошего пороха.
– Тогда где же ты возьмешь боеприпасы? – Сердце у нее отчаянно забилось. – Не… Не на Ямайке?
– Я думал об этом, – согласился он. – А почему бы нет?
Судорожным движением она прижалась к нему.
– О Гарри! Ты не должен ехать туда. Поверь мне, ты не должен!
В царившей полутьме он был поражен выражением ужаса у нее на лице.
– Чего ты боишься, тигрица?
– Я слышала – не важно от кого, – что туда едет новый губернатор с распоряжением английского короля бороться со всеми пиратами и ослабить власть конфедерации!
Она почувствовала, как его мускулы на мгновение напряглись, а потом расслабились.
– Кто рассказал тебе такую чушь? – спросил он ее с отлично разыгранным изумлением, а потом принялся расспрашивать: – Это был дю Россе?
– Нет! – крикнула она. – Это был… был капитан, которого я случайно встретила… у торговца вином. Он был в Кагуэе, то есть в Порт-Ройяле, – недавно. Он клялся, что английский король прислал много солдат и что Ямайка будет закрыта для всех, кроме настоящих английских судов!
– Именно таким судном, – тихо произнес Морган, – я и собираюсь командовать. Но английское судно, даже частное, когда оно снаряжено соответствующим образом и имеет английскую каперскую лицензию, перестает считаться пиратским. Капитан становится честным капером. Солнышко, это вполне благородное звание, – он резко рассмеялся, – как замужество.
Карлотта подняла голову и со слезами на глазах попыталась вымученно улыбнуться.
– Скажи мне, Гарри, разве я не научилась делать тебя счастливым? Давать тебе наслаждение?
– Да. Никогда у меня не было такой нежной, сладкой подруги.
– Скажи мне, разве я не переводила для тебя много часов подряд? Сколько карт я начертила и срисовала для тебя? – Голос Карлотты задрожал. – Пожалуйста, Гарри, ради Бога, послушай меня. Разве я не доказала, что доставлю тебе удовольствие, разве я не доказывала тебе много раз, как страстно я обожаю тебя – и только тебя одного?
Морган высвободил руки и взялся за рюмку. Он кивнул, но воспоминание о том, что она солгала ему насчет дю Россе, охладило его энтузиазм.
– Многое из того, что ты говоришь, тигрица, верно, но зачем напоминать мне об этом? Может… – Он остановился на полуслове. Будь оно все проклято, он так привязался к ней, к ее причудам и к тому, как она готовила, к ее веселью и красоте.
Ее длинные ресницы дрогнули.
– Может – что? О, пожалуйста, Гарри, пожалуйста, скажи мне.
– Может, когда закончится это плавание и если ты не изменишься ко мне… – Он снова замолчал, думая о ее связи с дю Россе. – Нет, глупо даже думать об этом.
Карлотта глубоко вздохнула, так что ее изящная грудь поднялась под прозрачной тканью.
– Я понимаю, – прошептала она. – Когда Гарри Морган женится – то возьмет девушку из богатой аристократической семьи?
– Как четко ты это сформулировала.
Она опустилась перед ним на колени и прижалась к его ногам.
– Не надо, – попросил он и попытался поднять ее, но она только крепче, со стоном, продолжала прижиматься к его ногам.
– Гарри, разве ты не видишь? Ты никогда не найдешь другую женщину, которая будет любить тебя всем сердцем, как я, которая будет готова на все ради тебя, как я. – Она подняла дрожащее лицо. – Обещай мне, что ты не поплывешь на Ямайку, а будешь воевать против голландцев, а потом вернешься ко мне.
– Дорогая маленькая тигрица, – произнес Морган, -ты хочешь командовать слишком большим кораблем.
Дождь почти прекратился, и сквозь редкую водяную завесу стал виден порт – сверкающий и манящий.
Морган нашел взглядом «Золотое будущее». Он увидел очертания барка, отраженные в воде. Господи, какое счастье снова ощутить покачивание палубы под ногами!
Поднявшись на ноги, он ступил на мокрый песок и молча вглядывался в море.
Карлотта сквозь пелену слез смотрела на знакомые суровые черты. Как прав был дю Россе. И в отчаянии она снова слышала мягкий голос француза, повторявший:
«Советую тебе вспомнить, что ты все еще моя собственность!»
До сих пор шевалье терпел все ее капризы и причуды, несмотря на упорный отказ девушки подчиняться ему иначе, чем по принуждению, но если она вернется во дворец, то все изменится. Бернар знал, что она любит Гарри, – а он был и ревнив и зол.
«Ах, Боже милосердный, – взмолилась она про себя. -Что же делать? Бернар сказал, что Гарри любой ценой не должен отплыть на Ямайку. Если он уедет, то шевалье исполнит все свои угрозы».
И неожиданно девушке в голову пришло жестокое решение, которое заставило ее вскочить на ноги.
– Т-твое вино нагрелось, – произнесла она, вытирая глаза. – Я принесу холодную бутылку.
Он зевнул и улыбнулся через плечо.
– Вот хорошая девочка, и давай закончим с этим. Я хочу отправиться на корабль с первыми лучами солнца.
Платье Карлотты взметнулось, когда она бросилась прочь. Она не могла удержать рыданий, но решение ее было непреклонно.
В кабинете Гарри горел свет; она слышала, как там двигался Васконселос. Испанец оказался терпеливым и понятливым и, наверное, все еще проверял запасы, которые нужно было погрузить на барк.
Почти беззвучно ступая босыми ногами, она прошла мимо двери кабинета в свою спальню и пошарила в маленькой, украшенной жемчугом шкатулке, где она хранила все самое ценное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142