Какой-то мужчина, – похоже, Клаас – коротко вскрикнул перед тем, как его голос перешел в предсмертное хрипение.
Вцепившись во влажный мох, Джекмен дрожал, словно напуганный щенок.
– Лучше нам убраться отсюда. Тем бедолагам уже все равно не поможешь.
Морган покачал головой.
– Бесполезно. У испанцев тоже есть собаки, слышишь?
– Да, но…
– Если мы отойдем подальше отсюда, они возьмут наш след, и тогда нас наверняка поймают.
И снова Гарри Морган с изумлением осознал, что под влиянием смертельной опасности он не терял ясности рассудка и мог принять правильное решение. Прямо над ним возвышалось огромное дерево, которое давало им надежду на спасение. У него оказалась густая листва и раскидистые ветви, и на него легко было влезть. Морган ткнул в него пальцем и прошептал:
– Не сломай ветку и не поцарапай ствол! – и тут же начал карабкаться наверх.
Быстро, чтобы не слышать жалобные, душераздирающие вопли Кейт Пайн, Гарри Морган взбирался все выше и выше, пока самые нижние ветки дерева не скрылись из виду в густой листве. Морган оседлал крепкую ветку, и, словно напуганная белка, прижался к стволу. Отсюда лагерь не был виден, так же как и земля внизу; но, соответственно, он мог предположить, что и его никто не увидит. Джекмен, привыкший к корабельной качке, тоже быстро залез наверх и устроился на соседней ветке немного пониже.
Осторожно вытянув шеи, два беглеца обнаружили, что им хорошо видны ямы для заготовки мяса с пустыми решетками и накрытые пальмами кожи, а также берег и море. К этому моменту звуки сражения уже почти совсем стихли, раздавались только отдельные выстрелы. Послышался лай собак, которых выпустили на берег. Вскоре они различили высокие, торопливые голоса победителей.
Когда небо посветлело, Морган смог различить лодки неприятеля; на берегу лежала пара пирог. Голой ногой он толкнул Джекмена в плечо и показал ему на длинное гребное судно, которое стояло на якоре примерно в трети мили от берега. Водоизмещением примерно тонн в пять, оно напоминало большую барку. Экипаж корабля разворачивал единственный желто-коричневый парус, который крепился к неимоверно длинной мачте.
Кроме тех пирог, которые уже валялись на берегу, с барки спускали на воду и третью пирогу, которая смахивала на гигантского коричневого водяного жука.
Группами по двое и трое испанцы методично прочесывали лагерь; некоторые из них вели на поводке собак, похожих на Гектора и Плутона. При виде этих животных Морган почувствовал приступ тошноты. Если хотя бы одна из этих тварей сунется в заросли алоэ внизу, то для двух беглецов останется только смерть или позорное рабство.
Почему, ну почему он или Дунбар не настояли на том, чтобы затушить этот проклятый костер? Он же собирался это сделать, да, наверное, и сделал бы, если бы не размягчающее воздействие барбадосского рома на мозги.
Проглотив комок в горле и все еще дрожа всем телом, Морган решил оставить бесцельные упреки и огляделся по сторонам. У кромки воды виднелась лежащая фигура, похожая на кучу лохмотьев, из которых торчала стрела арбалета. Это был Фалле или Дублон. Изящную фигуру Педро он сразу узнал – тот лежал в луже запекшейся крови у заготовочных ям.
Кучка испанцев, – больше уже не оставалось ни малейшего сомнения, что это одна из их экспедиций, целью которых являлось уничтожение заготовщиков вяленого мяса, – была занята тем, что снимала с трупа Педро остатки его жалких лохмотьев.
Другой охотник, наверное Клаас, был убит на тропе, ведущей к лагуне, где в тени огромного дерева гри-гри лежала гичка с «Удачливого».
Два солдата в стальных шлемах в виде обрубленного конуса нагнулись, чтобы раздеть мертвого голландца. Когда тело осталось совершенно обнаженным, коренастый парень, прихрамывая, принес тяжелый меч и с такой силой рубанул им, что голова Клааса с одного удара отделилась от плеч. Его товарищи в грязных красных и черных мундирах вначале вываляли голову в песке, а потом глубоко всадили наконечник пики в обрубленную шею.
– Mira! Mira! Una bandera nueva – новый флаг! -кричали они и высоко поднимали пронзенную голову.
Морган, которого тошнило от ужаса и бессильной ярости, судорожно вцепился в ствол и смотрел, как испанцы отрезали головы у остальных погибших.
– Да они хуже дьяволов, – тихо простонал Джекмен. -Постойте…
– Тихо! У них собаки – они тебя услышат.
Теперь барка, которую толкали вперед шесть или восемь пар рабов, с трудом поворачивавших двадцатифутовые весла, собиралась пристать к берегу разоренной бухты. Она равномерно покачивалась при движении весел.
Спустя короткий промежуток времени испанец в рубашке в бело-голубую полоску появился из невидимого лагеря и развел огонь в самой маленькой из двух ям для заготовки мяса. Вскоре в небо пополз серо-голубой дым, распространяя вокруг резкий, жирный запах.
На берегу раздалась команда, и появилось около двадцати солдат, которые выстроились перед высоким человеком в серой монашеской рясе, подвязанной веревкой, который спрыгнул на берег из барки.
Это, вне всякого сомнения, был один из тех монахов, которые в течение почти двух столетий колесили по Карибскому морю и сеяли семена слова Христова. Meдленно и важно монах двинулся вперед, за ним почтительно следовал офицер в алом камзоле, расшитом серебром, в стальных латах и блестящих наколенниках. На его модной шляпе трепыхалось пышное голубое страусиное перо.
Торжественно ступая по песку, в сопровождении солдат, серый монах направился к захваченному врасплох лагерю. Вдруг он остановился.
– Защитите меня! Ради нашего любимого Господа, спасите меня!
Из невидимого за кустами лагеря выскочила обезумевшая Кейт Пайн. Она была босиком и в одной рубашке, поэтому неслась словно испуганная лань. С растрепавшимися волосами, она подбежала к монаху и упала перед ним на колени, подняв с мольбой руки.
– Слава Богу, – пробормотал Морган, – эти исчадья ада не трогаются с места; теперь бедняжка Кейт в безопасности.
– Пока рано судить об этом… – прошептал Джекмен. – Ты плохо знаешь этих дьяволов.
Монах отступил назад, чтобы отстраниться от англичанки, пытавшейся уцепиться за его рясу. На вершине дерева были отлично слышны жалобные причитания Кейт:
– Да славится Господь, который послал мне вас, преподобный сэр. Я… я прошу вашей за… защиты. Как слуга Господа, прикажите этим дьяволам…
Фигура в сером капюшоне неожиданно вытащила заткнутые за веревку четки и склонилась над коленопреклоненной девушкой. На плохом английском он спросил:
– Ты целовать распятие?
Двое на дереве смотрели, как Кейт побледнела, на мгновение замешкалась, а потом ответила:
– Но, святой отец, я не могу. Это… это ведь идолопоклонство?
Монах нетерпеливо ткнул ей в лицо распятье из слоновой кости в серебряном окладе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Вцепившись во влажный мох, Джекмен дрожал, словно напуганный щенок.
– Лучше нам убраться отсюда. Тем бедолагам уже все равно не поможешь.
Морган покачал головой.
– Бесполезно. У испанцев тоже есть собаки, слышишь?
– Да, но…
– Если мы отойдем подальше отсюда, они возьмут наш след, и тогда нас наверняка поймают.
И снова Гарри Морган с изумлением осознал, что под влиянием смертельной опасности он не терял ясности рассудка и мог принять правильное решение. Прямо над ним возвышалось огромное дерево, которое давало им надежду на спасение. У него оказалась густая листва и раскидистые ветви, и на него легко было влезть. Морган ткнул в него пальцем и прошептал:
– Не сломай ветку и не поцарапай ствол! – и тут же начал карабкаться наверх.
Быстро, чтобы не слышать жалобные, душераздирающие вопли Кейт Пайн, Гарри Морган взбирался все выше и выше, пока самые нижние ветки дерева не скрылись из виду в густой листве. Морган оседлал крепкую ветку, и, словно напуганная белка, прижался к стволу. Отсюда лагерь не был виден, так же как и земля внизу; но, соответственно, он мог предположить, что и его никто не увидит. Джекмен, привыкший к корабельной качке, тоже быстро залез наверх и устроился на соседней ветке немного пониже.
Осторожно вытянув шеи, два беглеца обнаружили, что им хорошо видны ямы для заготовки мяса с пустыми решетками и накрытые пальмами кожи, а также берег и море. К этому моменту звуки сражения уже почти совсем стихли, раздавались только отдельные выстрелы. Послышался лай собак, которых выпустили на берег. Вскоре они различили высокие, торопливые голоса победителей.
Когда небо посветлело, Морган смог различить лодки неприятеля; на берегу лежала пара пирог. Голой ногой он толкнул Джекмена в плечо и показал ему на длинное гребное судно, которое стояло на якоре примерно в трети мили от берега. Водоизмещением примерно тонн в пять, оно напоминало большую барку. Экипаж корабля разворачивал единственный желто-коричневый парус, который крепился к неимоверно длинной мачте.
Кроме тех пирог, которые уже валялись на берегу, с барки спускали на воду и третью пирогу, которая смахивала на гигантского коричневого водяного жука.
Группами по двое и трое испанцы методично прочесывали лагерь; некоторые из них вели на поводке собак, похожих на Гектора и Плутона. При виде этих животных Морган почувствовал приступ тошноты. Если хотя бы одна из этих тварей сунется в заросли алоэ внизу, то для двух беглецов останется только смерть или позорное рабство.
Почему, ну почему он или Дунбар не настояли на том, чтобы затушить этот проклятый костер? Он же собирался это сделать, да, наверное, и сделал бы, если бы не размягчающее воздействие барбадосского рома на мозги.
Проглотив комок в горле и все еще дрожа всем телом, Морган решил оставить бесцельные упреки и огляделся по сторонам. У кромки воды виднелась лежащая фигура, похожая на кучу лохмотьев, из которых торчала стрела арбалета. Это был Фалле или Дублон. Изящную фигуру Педро он сразу узнал – тот лежал в луже запекшейся крови у заготовочных ям.
Кучка испанцев, – больше уже не оставалось ни малейшего сомнения, что это одна из их экспедиций, целью которых являлось уничтожение заготовщиков вяленого мяса, – была занята тем, что снимала с трупа Педро остатки его жалких лохмотьев.
Другой охотник, наверное Клаас, был убит на тропе, ведущей к лагуне, где в тени огромного дерева гри-гри лежала гичка с «Удачливого».
Два солдата в стальных шлемах в виде обрубленного конуса нагнулись, чтобы раздеть мертвого голландца. Когда тело осталось совершенно обнаженным, коренастый парень, прихрамывая, принес тяжелый меч и с такой силой рубанул им, что голова Клааса с одного удара отделилась от плеч. Его товарищи в грязных красных и черных мундирах вначале вываляли голову в песке, а потом глубоко всадили наконечник пики в обрубленную шею.
– Mira! Mira! Una bandera nueva – новый флаг! -кричали они и высоко поднимали пронзенную голову.
Морган, которого тошнило от ужаса и бессильной ярости, судорожно вцепился в ствол и смотрел, как испанцы отрезали головы у остальных погибших.
– Да они хуже дьяволов, – тихо простонал Джекмен. -Постойте…
– Тихо! У них собаки – они тебя услышат.
Теперь барка, которую толкали вперед шесть или восемь пар рабов, с трудом поворачивавших двадцатифутовые весла, собиралась пристать к берегу разоренной бухты. Она равномерно покачивалась при движении весел.
Спустя короткий промежуток времени испанец в рубашке в бело-голубую полоску появился из невидимого лагеря и развел огонь в самой маленькой из двух ям для заготовки мяса. Вскоре в небо пополз серо-голубой дым, распространяя вокруг резкий, жирный запах.
На берегу раздалась команда, и появилось около двадцати солдат, которые выстроились перед высоким человеком в серой монашеской рясе, подвязанной веревкой, который спрыгнул на берег из барки.
Это, вне всякого сомнения, был один из тех монахов, которые в течение почти двух столетий колесили по Карибскому морю и сеяли семена слова Христова. Meдленно и важно монах двинулся вперед, за ним почтительно следовал офицер в алом камзоле, расшитом серебром, в стальных латах и блестящих наколенниках. На его модной шляпе трепыхалось пышное голубое страусиное перо.
Торжественно ступая по песку, в сопровождении солдат, серый монах направился к захваченному врасплох лагерю. Вдруг он остановился.
– Защитите меня! Ради нашего любимого Господа, спасите меня!
Из невидимого за кустами лагеря выскочила обезумевшая Кейт Пайн. Она была босиком и в одной рубашке, поэтому неслась словно испуганная лань. С растрепавшимися волосами, она подбежала к монаху и упала перед ним на колени, подняв с мольбой руки.
– Слава Богу, – пробормотал Морган, – эти исчадья ада не трогаются с места; теперь бедняжка Кейт в безопасности.
– Пока рано судить об этом… – прошептал Джекмен. – Ты плохо знаешь этих дьяволов.
Монах отступил назад, чтобы отстраниться от англичанки, пытавшейся уцепиться за его рясу. На вершине дерева были отлично слышны жалобные причитания Кейт:
– Да славится Господь, который послал мне вас, преподобный сэр. Я… я прошу вашей за… защиты. Как слуга Господа, прикажите этим дьяволам…
Фигура в сером капюшоне неожиданно вытащила заткнутые за веревку четки и склонилась над коленопреклоненной девушкой. На плохом английском он спросил:
– Ты целовать распятие?
Двое на дереве смотрели, как Кейт побледнела, на мгновение замешкалась, а потом ответила:
– Но, святой отец, я не могу. Это… это ведь идолопоклонство?
Монах нетерпеливо ткнул ей в лицо распятье из слоновой кости в серебряном окладе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142