Амброзин, сбитый с толку, подошел к Волусиану.
— Командир, — заговорил он, — мы бы хотели еще раз поблагодарить вас за спасение наших жизней, и попросить вернуть нашего коня. Нам необходимо рано утром отправиться дальше, и…
Волусиан повернулся к нему.
— Вы не можете уехать. Вы останетесь здесь ровно на столько, насколько это будет необходимо.
— Командир! — взмолился Амброзин, однако Волусиан уже шагал к форуму.
Множество солдат окружили Амброзина и его спутников, офицер приказал иностранцам идти с ними. Аврелий жестом дал понять остальным, что сопротивляться не следует, а Амброзин в отчаянии стиснул руки.
— Что все это значит? Почему они задерживают нас? Мы ничего плохого не сделали, мы просто путники, которые…
Но он быстро понял, что никто его не слушает, и угрюмо пошел вместе со всеми.
Ромул приблизился к Аврелию.
— Почему они так поступают? — спросил мальчик. — Разве они не римляне, как и мы?
— Может быть, они по ошибке приняли нас за кого-то другого, — попытался успокоить его Аврелий. — Такое иногда случается. Но мы во всем разберемся, вот увидишь. Не беспокойся.
Солдаты остановились перед большим прямоугольным зданием невыразительной архитектуры. Офицер приказал открыть дверь, и путников ввели в большую пустую комнату. В ее стенах виднелись другие двери — маленькие, железные. Это была тюрьма.
— Ваше оружие, — потребовал офицер.
Последовало тяжелое, напряженное мгновение; Аврелий понимал, что его окружает множество солдат, и потому последствия его сопротивления могут быть ужасными. Он вынул меч из ножен и протянул его одному из тюремщиков. Его друзья, ошеломленные столь неожиданным окончанием путешествия, неохотно последовали примеру Аврелия. Все оружие было заперто в кладовке с железной дверью, находившейся в дальнем углу помещения.
Офицер шепотом переговорил с тюремщиком, потом приказал солдатам выстроиться в ряд — и пленников заперли в разных камерах. Ромул бросил отчаянный взгляд на Аврелия, но молча пошел за Амброзином в камеру, предназначенную для них двоих.
Они услышали, как захлопнулась тяжелая наружная дверь, и этот удар эхом разнесся по просторному пустому помещению… а потом чеканные шаги солдат затихли вдали. И осталась одна лишь тишина.
Ливия уселась на грязный топчан. Спать девушка была не в состоянии; она снова и снова обдумывала все, что произошло за последнее время, переполняясь гневом на тюремщиков. Но она понимала, что Аврелий поступил мудро, не сделав попытки оказать бессмысленное сопротивление.
— До тех пор, пока у нас хватает воли… — пробормотала она… однако ее очень тревожила судьба Ромула. Девушку потрясло выражение его глаз в тот момент, когда его уводили в камеру, и она поняла, что мальчик уже на пределе. Постоянное колебание между надеждой и ужасом, мечтой и отчаянием убивало его. Его отчаянная попытка бегства в Аргенторе показала, насколько он запутался и испуган, а теперешняя ситуация делала все еще хуже. Единственное, на что могла надеяться Ливия, — это на то, что Амброзин сумеет как-то успокоить взвинченные нервы ребенка и дать ему хоть какую-то надежду.
Ливия так глубоко погрузилась в размышления, что до ее слуха не сразу донесся шум у двери камеры. Девушка прижалась к стене, затаив дыхание.
Ее инстинкты, обострившиеся за долгие годы сражений, засад и побегов, проснулись мгновенно.
Тело и ум Ливии напряглись, готовые к прыжку, к действию…
Она услышала, как отодвинулся засов, услышала приглушенные голоса и сдержанный смех, — и сразу все поняла. Волусиан обещал, что с ними будут обращаться хорошо, однако появление в тюрьме молодой красивой девушки было явно неординарным событием для такой вонючей дыры, и, конечно же, нашлась парочка выпивох, решивших попытать счастья.
Дверь открылась, на пороге появились два тюремщика, державших в руках фонари.
— Ну-ка, где ты тут, бедная голубка? — окликнул один. — Иди сюда, не бойся! Мы просто хотим составить тебе компанию, чтобы ты не скучала.
Ливия прикинулась испуганной донельзя, но ее левая рука тем временем скользнула к шнуровке ботинка Девушка достала спрятанный там нож — острый, как бритва, с изогнутым лезвием, — и сжала его в кулаке так, что лишь самый кончик торчал между средним и указательным пальцами.
— Пожалуйста, не трогайте меня! — жалобным тоном прохныкала она, отлично зная, что это лишь подстегнет и возбудит обоих стражей.
— Ну, успокойся, детка, мы тебе плохого не сделаем. Мы с тобой будем уж такими ласковыми, а потом ты можешь возблагодарить старого Приапа, который снабдил нас такими замечательными инструментами, что все маленькие шлюшки вроде тебя просто млеют от счастья!
Один из стражей принялся расшнуровывать штаны, а второй на всякий случай угрожал Ливии ножом. Ливия сделала вид, что совсем одурела от страха, и заползла в самый угол топчана, прижавшись спиной к стене.
— Хорошая девочка, — одобрил ее движение первый страж, поворачиваясь к своему компаньону. — Сначала каждый понемножку. Я первый, а потом ты, друг мой. А потом она нам скажет, кто из нас лучше и у кого больше. Забавно, а, девочка?
Он уже спустил штаны и встал коленями на край топчана. Ливия была наготове. Когда первый тюремщик резво потянулся к ней, она метнулась в сторону и прыгнула на второго, стремительно вонзив нож ему в грудь. И в ту же секунду перебросила нож из левой руки в правую и, развернувшись, одним ударом рассекла шею первого, перерубив позвоночник. Один свалился на топчан, второй — на пол, и оба не успели издать ни звука. Их смерть была быстрой и легкой.
Ливия забрала ключи и поспешила отпереть двери других камер. Она возникла перед товарищами внезапно, как видение надежды, улыбающаяся и спокойная.
— Разбудите мальчика. Пора выбираться отсюда.
— Но как… — пробормотал потрясенный Аврелий, когда Ливия обняла его.
Девушка показала свой стилет.
— In calceo venerium! — со смехом сказала она, перефразируя старую пословицу. — Они забыли заглянуть в мои ботинки!
Ромул бросился к Ливии и повис на ее шее, обняв девушку так крепко, что едва не задушил. Ливия нашла и ключ от кладовой, куда сложили их оружие, и отряд направился к выходу; но, еще не дойдя до двери, они услышали донесшийся снаружи звук шагов, и тут же сдвинулся с места засов. На пороге появился Волусиан, сопровождаемый вооруженным до зубов стражем.
Ливия переглянулась с Аврелием.
— Снова им меня не взять, — просто сказала она, и по тому, как ее товарищи разом вскинули мечи, стало ясно: они думают так же.
Волусиан поднял руку
— Стоп! — сказал он. — Послушайте меня, у нас мало времени. Варвары Одоакра добились приема у Сиагрия, и они наверняка будут просить, чтобы вас вернули им. Некогда объясняться, вы должны спешить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
— Командир, — заговорил он, — мы бы хотели еще раз поблагодарить вас за спасение наших жизней, и попросить вернуть нашего коня. Нам необходимо рано утром отправиться дальше, и…
Волусиан повернулся к нему.
— Вы не можете уехать. Вы останетесь здесь ровно на столько, насколько это будет необходимо.
— Командир! — взмолился Амброзин, однако Волусиан уже шагал к форуму.
Множество солдат окружили Амброзина и его спутников, офицер приказал иностранцам идти с ними. Аврелий жестом дал понять остальным, что сопротивляться не следует, а Амброзин в отчаянии стиснул руки.
— Что все это значит? Почему они задерживают нас? Мы ничего плохого не сделали, мы просто путники, которые…
Но он быстро понял, что никто его не слушает, и угрюмо пошел вместе со всеми.
Ромул приблизился к Аврелию.
— Почему они так поступают? — спросил мальчик. — Разве они не римляне, как и мы?
— Может быть, они по ошибке приняли нас за кого-то другого, — попытался успокоить его Аврелий. — Такое иногда случается. Но мы во всем разберемся, вот увидишь. Не беспокойся.
Солдаты остановились перед большим прямоугольным зданием невыразительной архитектуры. Офицер приказал открыть дверь, и путников ввели в большую пустую комнату. В ее стенах виднелись другие двери — маленькие, железные. Это была тюрьма.
— Ваше оружие, — потребовал офицер.
Последовало тяжелое, напряженное мгновение; Аврелий понимал, что его окружает множество солдат, и потому последствия его сопротивления могут быть ужасными. Он вынул меч из ножен и протянул его одному из тюремщиков. Его друзья, ошеломленные столь неожиданным окончанием путешествия, неохотно последовали примеру Аврелия. Все оружие было заперто в кладовке с железной дверью, находившейся в дальнем углу помещения.
Офицер шепотом переговорил с тюремщиком, потом приказал солдатам выстроиться в ряд — и пленников заперли в разных камерах. Ромул бросил отчаянный взгляд на Аврелия, но молча пошел за Амброзином в камеру, предназначенную для них двоих.
Они услышали, как захлопнулась тяжелая наружная дверь, и этот удар эхом разнесся по просторному пустому помещению… а потом чеканные шаги солдат затихли вдали. И осталась одна лишь тишина.
Ливия уселась на грязный топчан. Спать девушка была не в состоянии; она снова и снова обдумывала все, что произошло за последнее время, переполняясь гневом на тюремщиков. Но она понимала, что Аврелий поступил мудро, не сделав попытки оказать бессмысленное сопротивление.
— До тех пор, пока у нас хватает воли… — пробормотала она… однако ее очень тревожила судьба Ромула. Девушку потрясло выражение его глаз в тот момент, когда его уводили в камеру, и она поняла, что мальчик уже на пределе. Постоянное колебание между надеждой и ужасом, мечтой и отчаянием убивало его. Его отчаянная попытка бегства в Аргенторе показала, насколько он запутался и испуган, а теперешняя ситуация делала все еще хуже. Единственное, на что могла надеяться Ливия, — это на то, что Амброзин сумеет как-то успокоить взвинченные нервы ребенка и дать ему хоть какую-то надежду.
Ливия так глубоко погрузилась в размышления, что до ее слуха не сразу донесся шум у двери камеры. Девушка прижалась к стене, затаив дыхание.
Ее инстинкты, обострившиеся за долгие годы сражений, засад и побегов, проснулись мгновенно.
Тело и ум Ливии напряглись, готовые к прыжку, к действию…
Она услышала, как отодвинулся засов, услышала приглушенные голоса и сдержанный смех, — и сразу все поняла. Волусиан обещал, что с ними будут обращаться хорошо, однако появление в тюрьме молодой красивой девушки было явно неординарным событием для такой вонючей дыры, и, конечно же, нашлась парочка выпивох, решивших попытать счастья.
Дверь открылась, на пороге появились два тюремщика, державших в руках фонари.
— Ну-ка, где ты тут, бедная голубка? — окликнул один. — Иди сюда, не бойся! Мы просто хотим составить тебе компанию, чтобы ты не скучала.
Ливия прикинулась испуганной донельзя, но ее левая рука тем временем скользнула к шнуровке ботинка Девушка достала спрятанный там нож — острый, как бритва, с изогнутым лезвием, — и сжала его в кулаке так, что лишь самый кончик торчал между средним и указательным пальцами.
— Пожалуйста, не трогайте меня! — жалобным тоном прохныкала она, отлично зная, что это лишь подстегнет и возбудит обоих стражей.
— Ну, успокойся, детка, мы тебе плохого не сделаем. Мы с тобой будем уж такими ласковыми, а потом ты можешь возблагодарить старого Приапа, который снабдил нас такими замечательными инструментами, что все маленькие шлюшки вроде тебя просто млеют от счастья!
Один из стражей принялся расшнуровывать штаны, а второй на всякий случай угрожал Ливии ножом. Ливия сделала вид, что совсем одурела от страха, и заползла в самый угол топчана, прижавшись спиной к стене.
— Хорошая девочка, — одобрил ее движение первый страж, поворачиваясь к своему компаньону. — Сначала каждый понемножку. Я первый, а потом ты, друг мой. А потом она нам скажет, кто из нас лучше и у кого больше. Забавно, а, девочка?
Он уже спустил штаны и встал коленями на край топчана. Ливия была наготове. Когда первый тюремщик резво потянулся к ней, она метнулась в сторону и прыгнула на второго, стремительно вонзив нож ему в грудь. И в ту же секунду перебросила нож из левой руки в правую и, развернувшись, одним ударом рассекла шею первого, перерубив позвоночник. Один свалился на топчан, второй — на пол, и оба не успели издать ни звука. Их смерть была быстрой и легкой.
Ливия забрала ключи и поспешила отпереть двери других камер. Она возникла перед товарищами внезапно, как видение надежды, улыбающаяся и спокойная.
— Разбудите мальчика. Пора выбираться отсюда.
— Но как… — пробормотал потрясенный Аврелий, когда Ливия обняла его.
Девушка показала свой стилет.
— In calceo venerium! — со смехом сказала она, перефразируя старую пословицу. — Они забыли заглянуть в мои ботинки!
Ромул бросился к Ливии и повис на ее шее, обняв девушку так крепко, что едва не задушил. Ливия нашла и ключ от кладовой, куда сложили их оружие, и отряд направился к выходу; но, еще не дойдя до двери, они услышали донесшийся снаружи звук шагов, и тут же сдвинулся с места засов. На пороге появился Волусиан, сопровождаемый вооруженным до зубов стражем.
Ливия переглянулась с Аврелием.
— Снова им меня не взять, — просто сказала она, и по тому, как ее товарищи разом вскинули мечи, стало ясно: они думают так же.
Волусиан поднял руку
— Стоп! — сказал он. — Послушайте меня, у нас мало времени. Варвары Одоакра добились приема у Сиагрия, и они наверняка будут просить, чтобы вас вернули им. Некогда объясняться, вы должны спешить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127