— Послушай, Ньяфон, твоя мечта сбылась, и я готова следовать за тобой куда угодно… даже в дом твоей матери.
— Что? — в изумлении вскричал карлик.
— Не надо так пугаться, друг мой, — продолжала Ивонна, — хотя мне и известно, что ты сын нашей обожаемой королевы, я постараюсь сохранить это в тайне… Могу себе представить, каково бедной женщине публично признать своим ребенком такое чудовище!
— Что ты задумала?
— Просто хочу засвидетельствовать свое почтение августейшей маркизе де Мэнтенон…
— И ты осмелишься…
— О, я никогда бы не решилась нанести ей визит, если бы меня не сопровождал ее родной сын…
— Ивонна! Знай, что я не стану помогать тебе. Как только мы въедем в ворота дворца, я позову королевскую стражу. Что ж, мне придется отказаться от удовольствия придумать тебе казнь самому, но по крайней мере я смогу увидеть тебя на виселице.
— Что с тобой, Ньяфон? — спокойно спросила Ивонна.. — Тебе надоело жить?
— Мне?
— Именно. При малейшей попытке что-либо предпринять, тебе придется познакомиться с моим кинжалом. Я же буду так горько рыдать над твоим трупом, что стража сжалится надо мной, а так как обнаружить этот яд невозможно, меня просто отпустят…
В этот момент они въехали в ворота дворца. Ньяфон заерзал на сиденье, но Ивонна пригрозила:
— Одно лишнее слово, и я убью тебя!
Карета остановилась у крыльца, и они вышли. Ньяфон был бледен, как полотно. Он с трудом переставлял ноги, его била нервная дрожь.
Обращаясь к поспешившему им навстречу слуге, Ивонна высокомерно сказала:
— Ты нам не нужен. Мы знаем, как пройти в покои маркизы де Мэнтенон.
Когда они остались одни, она шепнула Ньяфону:
— Послушай, хватит дрожать! Можно подумать, что ты боишься встречи со своей августейшей матушкой.
Карлик больше не сопротивлялся. Ивонна снова взяла его под руку, и он послушно пошел вперед, помня о ее отравленном кинжале.
Но его единственный глаз злобно сверкал при одной мысли о том, что здесь, где столько королевской стражи и верных маркизе солдат, он даже не может позвать на помощь и избавиться от своего врага.
Так они дошли до входа в покои королевы, и слуга, хорошо знавший Ньяфона в лицо, поспешил доложить своей госпоже о его визите.
Уже несколько дней маркиза старалась как можно меньше появляться на людях. Под самыми разными предлогами она не покидала своих покоев, читая донесения и письма, доставляемые ей ее шпионами. На самом же деле королева просто опасалась публичного скандала: несколько членов королевской семьи умерло самым необъяснимым образом, и во дворце пронесся слух, что здесь не обошлось без яда. Ей грозило разделить судьбу прежних фавориток Людовика XIV. С другой стороны, король серьезно занемог, и болезнь могла свести ее в могилу. Но если он умрет, что будет с ней? Это-то волновало ее больше всего.
Ей нужен был совет, и, услышав о приходе Ньяфона, королева решила немедленно его принять.
Когда горбун и Ивонна вошли в ее кабинет, она холодно осведомилась:
— Ты хотел видеть меня? Зачем?
Но за него ответила Ивонна:
— Нет, мадам. Это я привела сюда вашего сына против его воли.
— Моего сына? — в испуге вскричала маркиза де Мэнтенон.
— Сударыня, мне бесполезно лгать.
— Но кто вы такая?
— Супруга монсеньора Людовика.
Маркиза превосходно умела владеть собой, и только сильно побледневшее лицо выдавало ее страх.
— Подобное признание, — продолжала Ивонна, — означает также и то, что прежде чем явиться к вам, я приняла все необходимые меры предосторожности. Как бы ни были вы могущественны, я вас не боюсь.
С этими словами она сделала шаг вперед, и Ньяфон, следивший за каждым ее движением, расценил это как возможность нанести ответный удар. -Но он просчитался. Ивонна отнюдь не утратила бдительности, и ее кинжал, сверкнув, опустился на его протянутую к ножнам руку.
К ужасу маркизы, Ньяфон, корчась в страшных судорогах, упал на пол и через мгновение умер у ног ненавидимой им женщины. Даже смерть не сумела разжать ему кулаки, и казалось, что он, продолжает угрожать ей с того света.
Не сводя глаз со скрюченного трупа горбуна, королева тяжело опустилась в кресло.
Пользуясь моментом, Ивонна приблизилась к ней и, угрожая кинжалом, зловещим шепотом произнесла:
— Клянусь, что поступлю с вами так же, если вы не спасете монсеньора Людовика.
— Простите, простите меня… — еле выговорила маркиза, ожидая, что клинок вот-вот вонзится ей в грудь.
— Сударыня, ваши слова вызваны не раскаянием, а страхом.
— Сжальтесь надо мной! Скажите, что я должна сделать?
Страх парализовал ее волю. Ее сын Ньяфон, родство с которым она держала в строжайшем секрете, лежит мертвый. После ухода Ивонны ей еще предстоит отделаться от трупа… Кричать и звать на помощь она также не может, поскольку эта страшная женщина владеет ее тайной… А перед глазами пляшет лезвие отравленного кинжала…
— Я в вашей власти, — повторила она. — Как мне спасти свою жизнь?
— Спася жизнь монсеньора Людовика.
— Но как?
Не опуская кинжала, Ивонна вынула из-за корсажа бумагу и протянула ее маркизе:
— Подпишите это.
Королева взяла пергамент, быстро подошла к столу, обмакнула перо в чернила, даже не читая, поставила свою подпись.
— Теперь печать.
Маркиза повиновалась.
— Позовите начальника стражи, пусть он доставит эту бумагу по назначению.
Не колеблясь ни секунды, маркиза позвонила в колокольчик и передала документ явившемуся на ее зов офицеру.
Одержав полную победу, Ивонна вновь обратилась к королеве:
— Сударыня, мне известно, что несколько членов королевской семьи отравлены. Здесь лежит труп Ньяфона, и стоит мне захотеть, весь Париж узнает о том, что это ваш сын, и вас обвинят в его убийстве. Но вы подписали нужную мне бумагу, и я обещаю хранить вашу тайну… Чтобы избавиться от трупа, вам понадобится некоторое время, за которое я смогу без помех покинуть дворец. Вы согласны? — спросила Ивонна, вновь поднося кинжал к ее лицу.
Маркиза лишь молча кивнула.
Тогда супруга монсеньора Людовика склонилась перед королевой Франции в прощальном поклоне и покинула ее покои.
Выйдя на улицу, она села в карету Ньяфона и приказала вознице ехать в замок де Бреванн.
Глава XXVII
ФАРИБОЛЬ И МИСТУФЛЭ В БАСТИЛИИ
Когда несколько часов спустя Фариболь, Мистуфлэ и Онесимо вернулись в аптеку Эксили, их ожидало страшное зрелище: перед ними было пепелище, подземелье открылось взорам досужих зевак, и ни души…
Свидетели пожара сказали им, что аптека давно пустовала и им даже в голову не пришло, что надо кого-то спасать.
Все пошло прахом! Как быть дальше? Ивонна с сыном и Дорфьель могли лишь чудом избежать страшной смерти в огне. А так как все трое были добрыми христианами, они решили проверить, не совершил ли Господь подобное чудо, и отправить Онесимо в замок де Бреванн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56