День потускнел, наступили сумерки, и еще одна ночь вступила в свои права. Шон тихо сидел, прислонившись к спинке кровати, обняв Эмерелд. Его терзал страх, потому что она все еще не пришла в себя. И вдруг он почувствовал влагу на своем теле. Боясь ошибиться, он пощупал лоб Эмерелд, коснулся щеки, провел пальцами по шее. Молодая женщина была совершенно мокрой от пота. Ее лихорадка прошла!
Глава 34
Шон снова обтер Эмерелд мокрой губкой и на этот раз сам надел ей ночную рубашку, потом поднял молодую женщину, чтобы застелить свежие простыни. Он нежно говорил с ней, рассказывал, где она находится, объяснял, что рядом Кейт и Пэдди, готовые прийти ей на помощь.
— Не пытайся говорить, любимая, это только утомит тебя. Твое дело поправляться, а мы сделаем все остальное.
Хотя Эмерелд не отвечала ему, Шон знал, что она понимает его слова. Он часто улыбался, чтобы ободрить ее, но в его душе царила паника. Шон понимал, что только дети смогут по-настоящему успокоить Эмерелд. Но если она увидит дочку, то сойдет с ума от тревоги. Лихорадка прошла, но до полного выздоровления еще очень далеко, и Шон подозревал, что поправляться Эмерелд будет очень медленно.
О'Тул присел на край кровати и взял женщину за руку.
— Знаешь ли ты, что у тебя теперь сын и дочка? — Его сердце сжалось, когда ее губы тронула слабая улыбка, казалось, что даже это малейшее усилие подорвало ее силы. — Я их принесу по одному, и ты сама увидишь это чудо. — Шон подмигнул ей. — Не уходи, я сейчас вернусь.
Он отправился в одну из спален, превращенную в детскую, и обсудил все с Кейт Кеннеди. Та предложила свое решение:
— Чтобы она не волновалась, вы можете показать ей одного и того же младенца дважды.
Шон нахмурился. Это был выход. Правда огорчит и испугает ее, и все-таки он понимал, что больше никогда не должен обманывать Эмерелд, как бы велико ни было искушение.
— Нет, Кейт. — Он повернулся к молодой кормилице, явившейся Божьим даром в их ситуации. — Элис, моя дочь может сосать?
— Не очень хорошо, сэр. У нее едва хватает сил. Она глотнет пару раз и засыпает.
— Не давайте ей спать. Пусть бодрствует, пока не поест как следует. Кейт, помогите расшевелить ее, щекочите ей ножку или еще что-нибудь.
Мистера Берка Шон нашел в гостиной.
— Пэдди, вы протрете ковры, прогуливая их милость.
Управляющий улыбнулся:
— Это напоминает мне ваше детство. Бывало, Шеймус носил вас на руках ночами напролет.
— Дайте его мне, я отнесу мальчика матери.
Когда Эмерелд увидела сына, ее прекрасные зеленые глаза наполнились слезами.
— Он хорошенький, это правда, но характер у него редкостный. Когда он плачет, то производит столько шума, что нам повысят арендную плату.
Эмерелд улыбнулась сквозь слезы.
— У тебя появилось молоко. Хочешь покормить его, любовь моя?
Молодая женщина кивнула, он устроил ребенка рядом с ней и распахнул ворот ночной рубашки. Маленькому ротику не пришлось указывать дорогу к набухшему материнскому соску. Лицо Эмерелд, смотрящей на сына, засияло, и Шон ощутил, какое это счастье — быть свидетелем такой благословенной сцены.
Через некоторое время Шон переложил малыша на другую сторону кровати.
— Как мы назовем этого бесенка?
Эмерелд оторвала взгляд от сына и посмотрела в стальные глаза О'Тула.
— Джозеф, — прошептала она.
У Шона в горле встал ком, не позволивший ему сразу же ответить. Она по-прежнему оставалась самой щедрой женщиной на свете. Черт побери, что же он такого сделал, чтобы заслужить ее? Когда Джозеф начал дремать, Шон распеленал его теплый кокон, положил сына на свое широкое плечо и потер ему спинку, как учила его Кейт.
— У тебя осталось еще немножко сил, чтобы поздороваться с дочкой? — На самом деле Шону хотелось, чтобы Эмерелд заснула и еще один день не узнала правды. — Тогда подержись еще немного, я сейчас вернусь.
Когда Шон вышел из комнаты с сыном на руках, Эмерелд в отчаянии закрыла глаза. С того момента как у нее начались схватки, она все слышала. Она слышала разговор отца с доктором Слоуном и узнала, какую судьбу уготовили ее только что родившимся детям. Осознав, что один умирает, а второго неизвестно куда забирают, Эмерелд сдалась. Рождение близнецов отняло у нее все силы. Когда исчезла последняя надежда, молодая женщина замкнулась в себе и стала ждать смерти.
То, что произошло потом, напоминало сон. С небес спустился Ангел Смерти и унес ее. Значительно позже она поняла, что все происходит наяву и это Шон О'Тул появился на Портмен-сквер в облике ангела-мстителя. Его воля была так сильна, он не позволил ей умереть. Он заставил смерть отступить от ее дочери. Но Эмерелд не слишком надеялась. Она слышала, как два врача сказали, что ее девочка слишком слаба, чтобы выжить.
Ради нее Шон старался держаться бодро. Благодарность за все, что он сделал, переполняла Эмерелд. Он без устали боролся от зари до зари, вливая в них собственную силу, не желая даже думать о поражении. Эмерелд закрыла глаза и попросила Бога ниспослать ей силы, чтобы стойко встретить свое будущее.
Когда Шон вошел в спальню, он так бережно нес крошечный сверток, что у Эмерелд дрогнуло сердце.
— Она очень маленькая, Эмерелд. Я не хочу, чтобы ты тревожилась. Кормилица ее уже накормила, и малышка только что уснула. — Он положил девочку рядом с матерью, но не выпустил ребенка из рук.
И Эмерелд поняла, что не может разбить его надежды. Когда она опустила глаза, ее лицо озарилось нежностью, и она постаралась сдержать слезы, грозившие затопить ее печалью.
— Мы назовем ее Кэтлин, — тихо произнесла она.
Это так глубоко тронуло Шона, что ему захотелось плакать. И тогда он ясно увидел, как его любимая сдерживает слезы ради него. Он опустился на колени, чтобы приблизиться к ней. Когда их глаза встретились, притворяться уже не было нужды.
— Эмерелд, я на коленях клянусь тебе, что, если есть способ спасти нашу дочь, я сделаю все. Кэтлин — отличное имя. Может быть, моя мать станет ее ангелом-хранителем. — Он прикоснулся к малютке, уснувшей рядом с матерью, а потом оставил их одних на несколько минут.
Вернулся он с большой деревянной колыбелью и поставил ее рядом с кроватью. Потом он принес спящего Джозефа и уложил его туда. Шон приглушил свет и лег рядом с Эмерелд на широкой постели. Его рука, защищая, обняла посапывающего между ними крошечного ребенка. Они лежали, касаясь друг друга, и ощущали себя частью единого целого. Вновь обретя друг друга в эти темные ночные часы, они не могли расстаться.
Следующие две недели Шон не отходил от них. Джозеф прекрасно себя чувствовал. Его кормили и мать и Элис, он стал заметно прибавлять в весе.
Но малышка Кэтлин не росла. У нее почти совсем не было аппетита, иногда она и вовсе отказывалась от пищи. Порой она начинала задыхаться, и ее розовая кожа становилась восковой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104