Дора давно научилась носить в себе невеселые мысли и чувства. Вряд ли потребуется много времени, чтобы навсегда загнать их внутрь, но чем раньше она начнет, тем будет лучше. Дэвид ушел из ее жизни. Она знала это так же твердо, как то, что на деревьях растут листья. Сколько уже осталось позади таких жизней, опавших, как листва. Она выпрямилась, поджала губы и решила похоронить мысли о Дэвиде, как уже похоронила многих людей в своем прошлом.
Но тут же какие-то сердитые голоса и переполох на заднем дворе отвлекли Дору от ее печальных размышлений. Идя на шум, она пошла к подъездной аллее, мимо конюшни и кухни, к помещениям для рабов. Крики, вопли и яростные возгласы говорили, что зрелище, ожидающее ее, не из приятных и не ее забот дело. Но это не важно. Сейчас ничто не имело для нее значения.
– Мистер Пэйс сказал, что можно. Он сказал, что ему надобен слуга. Он сказал, что у солдат должны быть сильные руки. А у меня сильные. И я не хочу быть никаким слугой при доме. Больше не хочу.
Этот всплеск справедливого гнева сопровождался звучным ударом кнута и криком боли. Дора ускорила шаги. Лишь один человек пускал здесь в ход кнут, отец Пэйса, и не знал в этом удержу.
– Черт бы тебя побрал! Ты будешь делать, что велят, или я все дерьмо выбью сейчас из твоей дурацкой задницы. Ты знаешь, что бывает в городе с беглыми рабами? Ты сейчас и половины не отведаешь того, что с тобой учинят охотники за рабами, когда схватят!
И кнут снова засвистел в воздухе.
По всей вероятности, Карлсон был прав. Охотники за рабами обычно подвешивали их на крючьях, прежде чем начать стегать. Карлсон предпочитал вымещать свою злость, сбивая рабов с ног на землю. Дора не видела тут большой разницы. Она сморщилась от боли, глядя, как удар кнута располосовал рубашку на спине юноши. Брызнула кровь.
Дора узнала юношу. Он одно время был слугой Пэйса. Армия северян не возбраняла жителям штата Кентукки привозить с собой своих рабов, но Пэйс не позаботился взять юношу, и Дора с удивлением подумала, почему, интересно, юнец захотел примкнуть к хозяину именно теперь.
Она подошла поближе и вступила в круг испуганных черных рабов. Несмотря на достаточно уединенное местоположение усадьбы, слухи о том, что делается во внешнем мире, распространялись в хижинах рабов с быстротой лесного пожара. Они знали, что солдаты армии северян рабов от себя не гонят. Рабы знали также, что, если им посчастливится наткнуться на воинское подразделение федеральных сил, они будут в безопасности. Но до Луисвилла и ближайшего военного лагеря федералов были мили и мили, и негры опасались того, что может произойти с ними по дороге. До сих пор потому никто не отваживался бежать. Но, по-видимому, теперь положение изменилось.
Сбитый с ног юноша всхлипывал от боли, а Карлсон ретиво орудовал кнутом. Он не собирался забить его до смерти, и потому иногда кнут только щелкал в воздухе, но и того было достаточно: кровь ручьями стекала с исполосованных спины и рук несчастного. Дора, пройдя через толпу и ближайший круг зрителей, наклонилась над юнцом, чтобы взглянуть на раны. Ее поступок оказал решающее воздействие на ретивость кнута.
Дору всегда удивляло лицемерие условностей. Капор и длинная юбка защищали ее сильнее, чем оружие мужчину. А то, что Карлсон считал ее гостьей в своем доме, защищало девушку еще больше. Ни один уважающий себя джентльмен никогда не ударит женщину, а женщину-гостью тем более. Это не означало, что Карлсон вообще никогда не поднимал руку на женщин, но он никогда не делал это на публике.
– Черт возьми, что ты такое задумала, девушка? – яростно вскричал он.
– Надо наложить швы ему на руку. А иначе он целую неделю не сможет работать. – И Дора спокойно обратилась к женщине из толпы: – Принеси мою сумку, ладно?
– Проклятие, Дора! Я с ним еще не закончил. Не мешайте мне. Я его так проучу, что он век не забудет.
И кнут щелкнул угрожающе близко, однако взметнул только пыль.
Дора не обратила на его слова никакого внимания и взглянула на одного из мужчин:
– Помоги мне отнести его и положить на постель. И еще мне надо мыло и теплую воду.
Но рабы заколебались, они не смели последовать ее приказаниям. В этот момент Дора увидела, как по ступенькам крыльца быстро сбегает Чарли. А Чарли – это уже совсем другое дело. Не легче ей стало, когда она увидела, что за мужем поспешает, насколько позволяла уже очень заметная беременность, Джози. В эти последние месяцы у деликатной Джози язык стал бранчливым и резким.
– Что, черт побери, здесь происходит? – потребовал ответа Чарли, подходя к собравшимся.
Тридцать с лишним лет и чересчур обильные возлияния нагнали жирку на его мускулистые формы, но он был все еще сильным мужчиной. Он зорко взглянул на Дору, копавшуюся в пыли, затем обратил вопросительный взгляд на отца.
– Да убери ты у меня из-под рук эту проклятую девчонку, чтобы я мог закончить то, что начал! – раздраженно крикнул Карлсон.
Он был страшен в гневе, который, однако, так же быстро угасал, как вспыхивал. Ему уже не хотелось больше размахивать кнутом, но самолюбие требовало удовлетворения.
Но когда Чарли двинулся туда, куда ему было сказано, его за рукав схватила Джози.
– Не смей к ней прикасаться! Дора, уводи этого беднягу отсюда.
Дора почувствовала, как внутри, в душевной пустоте, стал разрастаться страх. Ей хотелось убежать и спрятаться или сделать вид, что ничего не происходит, но она понимала, что надо действовать, не полагаясь ни на чью помощь. Она знала также, что сейчас последует и какое это будет неприятное зрелище. Дора становилась свидетельницей этого много раз. Чарли не любил, чтобы ему перечили. Ему не нравилось мнение Джози о его обращении со слугами. Конечно, Чарли никак не могло понравиться то, что их несогласие по этому поводу станет широко известно.
Дрожа, Дора выпрямилась и стряхнула пыль с юбки, что сразу же отвлекло Чарли от мысли пустить в ход кулаки.
– Мне кажется, этот юноша принадлежит Пэйсу, – сказала она, тщательно выбирая слова, и сразу же переключила внимание Чарли с Джози на себя. – Я хотела только, чтобы он не пострадал чересчур серьезно. Извините мое вмешательство, если что-нибудь не так сделала.
– Не важно, кому он принадлежит, – крикнула Джози. – С ним нельзя так обращаться. Ведь он совсем еще мальчик.
Дора съежилась при виде того, как Чарли взмахнул рукой и нимало не задумываясь оттолкнул Джози, чтобы не мешалась под ногами. Да, джентльмену не полагается бить леди, но жена принадлежит мужу и он может делать с ней все, что угодно. Это Дора узнала еще очень давно. Она схватила Джози за руку, потому что та зашаталась и едва не упала. Однако Джози урезонить, таким образом, было уже нельзя. В отличие от матери Доры она не смирилась и ее обычная застенчивость сменилась безрассудной смелостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Но тут же какие-то сердитые голоса и переполох на заднем дворе отвлекли Дору от ее печальных размышлений. Идя на шум, она пошла к подъездной аллее, мимо конюшни и кухни, к помещениям для рабов. Крики, вопли и яростные возгласы говорили, что зрелище, ожидающее ее, не из приятных и не ее забот дело. Но это не важно. Сейчас ничто не имело для нее значения.
– Мистер Пэйс сказал, что можно. Он сказал, что ему надобен слуга. Он сказал, что у солдат должны быть сильные руки. А у меня сильные. И я не хочу быть никаким слугой при доме. Больше не хочу.
Этот всплеск справедливого гнева сопровождался звучным ударом кнута и криком боли. Дора ускорила шаги. Лишь один человек пускал здесь в ход кнут, отец Пэйса, и не знал в этом удержу.
– Черт бы тебя побрал! Ты будешь делать, что велят, или я все дерьмо выбью сейчас из твоей дурацкой задницы. Ты знаешь, что бывает в городе с беглыми рабами? Ты сейчас и половины не отведаешь того, что с тобой учинят охотники за рабами, когда схватят!
И кнут снова засвистел в воздухе.
По всей вероятности, Карлсон был прав. Охотники за рабами обычно подвешивали их на крючьях, прежде чем начать стегать. Карлсон предпочитал вымещать свою злость, сбивая рабов с ног на землю. Дора не видела тут большой разницы. Она сморщилась от боли, глядя, как удар кнута располосовал рубашку на спине юноши. Брызнула кровь.
Дора узнала юношу. Он одно время был слугой Пэйса. Армия северян не возбраняла жителям штата Кентукки привозить с собой своих рабов, но Пэйс не позаботился взять юношу, и Дора с удивлением подумала, почему, интересно, юнец захотел примкнуть к хозяину именно теперь.
Она подошла поближе и вступила в круг испуганных черных рабов. Несмотря на достаточно уединенное местоположение усадьбы, слухи о том, что делается во внешнем мире, распространялись в хижинах рабов с быстротой лесного пожара. Они знали, что солдаты армии северян рабов от себя не гонят. Рабы знали также, что, если им посчастливится наткнуться на воинское подразделение федеральных сил, они будут в безопасности. Но до Луисвилла и ближайшего военного лагеря федералов были мили и мили, и негры опасались того, что может произойти с ними по дороге. До сих пор потому никто не отваживался бежать. Но, по-видимому, теперь положение изменилось.
Сбитый с ног юноша всхлипывал от боли, а Карлсон ретиво орудовал кнутом. Он не собирался забить его до смерти, и потому иногда кнут только щелкал в воздухе, но и того было достаточно: кровь ручьями стекала с исполосованных спины и рук несчастного. Дора, пройдя через толпу и ближайший круг зрителей, наклонилась над юнцом, чтобы взглянуть на раны. Ее поступок оказал решающее воздействие на ретивость кнута.
Дору всегда удивляло лицемерие условностей. Капор и длинная юбка защищали ее сильнее, чем оружие мужчину. А то, что Карлсон считал ее гостьей в своем доме, защищало девушку еще больше. Ни один уважающий себя джентльмен никогда не ударит женщину, а женщину-гостью тем более. Это не означало, что Карлсон вообще никогда не поднимал руку на женщин, но он никогда не делал это на публике.
– Черт возьми, что ты такое задумала, девушка? – яростно вскричал он.
– Надо наложить швы ему на руку. А иначе он целую неделю не сможет работать. – И Дора спокойно обратилась к женщине из толпы: – Принеси мою сумку, ладно?
– Проклятие, Дора! Я с ним еще не закончил. Не мешайте мне. Я его так проучу, что он век не забудет.
И кнут щелкнул угрожающе близко, однако взметнул только пыль.
Дора не обратила на его слова никакого внимания и взглянула на одного из мужчин:
– Помоги мне отнести его и положить на постель. И еще мне надо мыло и теплую воду.
Но рабы заколебались, они не смели последовать ее приказаниям. В этот момент Дора увидела, как по ступенькам крыльца быстро сбегает Чарли. А Чарли – это уже совсем другое дело. Не легче ей стало, когда она увидела, что за мужем поспешает, насколько позволяла уже очень заметная беременность, Джози. В эти последние месяцы у деликатной Джози язык стал бранчливым и резким.
– Что, черт побери, здесь происходит? – потребовал ответа Чарли, подходя к собравшимся.
Тридцать с лишним лет и чересчур обильные возлияния нагнали жирку на его мускулистые формы, но он был все еще сильным мужчиной. Он зорко взглянул на Дору, копавшуюся в пыли, затем обратил вопросительный взгляд на отца.
– Да убери ты у меня из-под рук эту проклятую девчонку, чтобы я мог закончить то, что начал! – раздраженно крикнул Карлсон.
Он был страшен в гневе, который, однако, так же быстро угасал, как вспыхивал. Ему уже не хотелось больше размахивать кнутом, но самолюбие требовало удовлетворения.
Но когда Чарли двинулся туда, куда ему было сказано, его за рукав схватила Джози.
– Не смей к ней прикасаться! Дора, уводи этого беднягу отсюда.
Дора почувствовала, как внутри, в душевной пустоте, стал разрастаться страх. Ей хотелось убежать и спрятаться или сделать вид, что ничего не происходит, но она понимала, что надо действовать, не полагаясь ни на чью помощь. Она знала также, что сейчас последует и какое это будет неприятное зрелище. Дора становилась свидетельницей этого много раз. Чарли не любил, чтобы ему перечили. Ему не нравилось мнение Джози о его обращении со слугами. Конечно, Чарли никак не могло понравиться то, что их несогласие по этому поводу станет широко известно.
Дрожа, Дора выпрямилась и стряхнула пыль с юбки, что сразу же отвлекло Чарли от мысли пустить в ход кулаки.
– Мне кажется, этот юноша принадлежит Пэйсу, – сказала она, тщательно выбирая слова, и сразу же переключила внимание Чарли с Джози на себя. – Я хотела только, чтобы он не пострадал чересчур серьезно. Извините мое вмешательство, если что-нибудь не так сделала.
– Не важно, кому он принадлежит, – крикнула Джози. – С ним нельзя так обращаться. Ведь он совсем еще мальчик.
Дора съежилась при виде того, как Чарли взмахнул рукой и нимало не задумываясь оттолкнул Джози, чтобы не мешалась под ногами. Да, джентльмену не полагается бить леди, но жена принадлежит мужу и он может делать с ней все, что угодно. Это Дора узнала еще очень давно. Она схватила Джози за руку, потому что та зашаталась и едва не упала. Однако Джози урезонить, таким образом, было уже нельзя. В отличие от матери Доры она не смирилась и ее обычная застенчивость сменилась безрассудной смелостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107