Килби начала беспокоиться о том, что не сможет вместить в себя такой огромный член.
Фейн убрал ее руку.
– Твои ласки – это сладкая пытка, которую я больше не в силах вынести, особенно когда твое тело зовет меня.
Он убрал руку с ее плоти и посмотрел Килби в глаза. Она молча наблюдала, как он пробует на вкус ее желание.
– Как сладкий мед.
Фейн склонился над ней. Он сдернул бриджи и отбросил их и сторону. Опираясь на руки, он склонился над ней еще ниже.
– Килби, прости меня, но я не могу ждать.
Его цели были более чем ясны, когда он поднял подол ее рубашки и напряженный орган скользнул к ее щели. Килби ощутила, как ее тело словно просыпается ото сна. Он пробивал себе дорогу столь уверенно. Она решила, что ей стоит расслабиться и отдаться на волю чувств.
– Мне нравится чувствовать на себе тяжесть твоего тела, – застенчиво призналась она.
Фейн игриво укусил ее за шею и хитро улыбнулся.
– Тогда я не стану лишать тебя полного удовольствия, – выгнув спину, сказал он и одним движением проник в ее узкую щель.
Килби вскрикнула, но не от боли, а от неожиданности. Однако уже через мгновение она начала ощущать и боль. Ей казалось, что ее тело подвергают какой-то изощренной пытке.
– Ты должен остановиться. У меня там слишком узко, сказала она, доведенная до слез.
Фейн тоже казался потрясенным. Он с недоумением смотрел на нее.
– Девственница! – словно обвиняя ее, вымолвил он. – Черт побери, ты девственница!
Она пришла в ярость.
– Конечно! Я тебе об этом говорила.
Наконец до нее дошел смысл происходящего. Фиолетовые таза Килби стали, как грозовые тучи.
– Я сказала тебе правду. Я никогда не была любовницей твоего отца.
Она прикусила нижнюю губу, чтобы унять легкую дрожь.
– Ты не поверил.
Фейн ударил кулаком по дивану.
– Теперь это не имеет значения.
Этот кретин врал ей. Он заявил, что верит ей, только для того чтобы затащить в постель. Довершить ее падение! И она позволила ему это сделать. Она ударила его по плечу.
– Прочь от меня… Сейчас же….
Каждое свое слово Килби подкрепляла увесистым ударом по его мускулистому плечу.
– Проклятие! Килби, спокойно, – хриплым шепотом потребовал Фейн.
Ее сопротивление не спасало ситуацию. Каждый раз, когда она наносила новый удар, его еще больше притягивало к ней. Фейн застонал так, словно это она причиняла боль ему, а не он ей. Но даже если и так, она была слишком сердита, чтобы почувствовать это. Болезненные ощущения, вызванные его внезапной атакой, утихли. Килби даже начала осознавать, что каждое новое движение наполняло ее влагой. Новое, неизведанное до этого напряжение начало нарастать внутри нее.
Фейн, очевидно, тоже это почувствовал. Вдруг его пальцы сжались в кулаки. Его черты исказились, как от боли, и рот сжался в полоску. Фейн не отрывал взгляда от Килби. В его зеленых глазах застыла мольба о прощении.
– Я… – Он замолчал, яростно нанося удары, а затем вдруг замер.
Фейн закрыл глаза и шумно выдохнул.
Спустя секунду Килби ощутила, как струя его семени заполняет ее. Она удерживала Фейна в своих объятиях, словно желая унять его дрожь. Килби прикрыла глаза рукой, отдаваясь неизбежному.
Что ж, теперь она не могла оспорить очевидного: она стала любовницей герцога Солити.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Девственница!
Фейн бесконечно повторял это слово вот уже несколько часов. Ее фиалковые глаза были наполнены болью, они обвинили его во всех смертных грехах. Теперь, получив доказательство ее целомудрия, он чувствовал себя последним негодяем. Он был ничем не лучше того господина, который два года назад соблазнил его невинную сестру и безжалостно бросил ее. Фейну тогда хотелось убить лорда Тетчера Стэндиша за его жестокость. Теперь, когда герцог невольно оказался на месте бесславного Стэндиша, он обеспокоился и готов был сорвать свое раздражение на Килби.
– Я бы ни за что не прикоснулся к ней, если бы знал, что она девственница, – мрачно признался он.
В том, что они расстались так неловко, была его вина. Килби сказалась говорить с ним. Он молча помог ей одеться, пытаясь поправить измятый наряд. Килби, злая и разочарованная, оставила его в комнате одного.
– Но это испытание, через которое проходят многие молодые леди, – сказал Рамскар, поднимая бутылку с вином и наполняя бокал друга. – Я считаю, что мы, мужчины, должны помогать им преодолеть его с достоинством.
Граф был занят игрой в карты у Байта, когда в комнату ворвался Фейн, и его мрачное выражение лица красноречивее слов говорило окружающим, что сейчас не подходящее время для вопросов и разговоров. Зная своего друга, Рамскар предвидел, что, не уведи он Фейна из клуба, взрыва не миновать. Пожелав всего доброго своим партнерам по игре, граф усадил друга в экипаж и отвез его в таверну «Красный сатир», известную как своим ликером, так и возможностью выпустить пар в потасовке. В глазах Фейна мелькнуло раздражение.
– Только не я, – пробормотал он, поднося к губам бокал и быстро опрокидывая в себя его содержимое. Герцог поморщился: то, что им подали, было отвратительным на вкус, но мгновенно опьяняло.
– Спать с девственницами – искать неприятности на свою голову.
– Если хочешь узнать мое мнение, это вовсе не так, – возразил граф, указывая на него пальцем. – Зачем впадать в уныние? Если бы ты не был столь благороден, то должен был бы прыгать от счастья, а еще лучше прыгать в постель к своей девственнице, вместо того, чтобы напиваться здесь в моей компании.
Фейн очень сомневался в том, что Килби была высокого мнения о нем как о любовнике. Поставив бокал с вином, он грубо почесал подбородок. С ней все было не так, как с другими.
– Твоя бодрость приводит меня в восторг, – хмыкнул он. Фейн винил во всем себя. Когда Килби отрицала, что была любовницей его отца, он должен был поверить ей на слово. Если бы он был более внимателен, то заметил бы признаки, выдававшие ее невинность. Но будучи высокомерным и самонадеянным, он проигнорировал их. Репутация отца была для Фейна лучшим доказательством. Килби была наедине с его отцом в своем будуаре в тот вечер, когда у него случился сердечный приступ. Будучи жадным до удовольствий и имея возможность удовлетворять свои желания, герцог всю жизнь соблазнял и добивался внимания понравившейся ему леди без особых трудностей. Увидев Килби, Фейн признал, что она заслуживала особого внимания. Заметив ее на балу, он и сам был бы не против заявить права на нее.
– Честно говоря, я не понимаю твоего волнения, Солити, – сказал Рамскар, явно позабавленный тем, что ему довелось услышать из уст друга. – Итак, эта леди не была любовницей твоего отца. Для того чтобы сделать это открытие, тебе пришлось нарушить строгое правило о неприкосновенности девственниц, и ты по ошибке, но не против воли леди лишил ее невинности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Фейн убрал ее руку.
– Твои ласки – это сладкая пытка, которую я больше не в силах вынести, особенно когда твое тело зовет меня.
Он убрал руку с ее плоти и посмотрел Килби в глаза. Она молча наблюдала, как он пробует на вкус ее желание.
– Как сладкий мед.
Фейн склонился над ней. Он сдернул бриджи и отбросил их и сторону. Опираясь на руки, он склонился над ней еще ниже.
– Килби, прости меня, но я не могу ждать.
Его цели были более чем ясны, когда он поднял подол ее рубашки и напряженный орган скользнул к ее щели. Килби ощутила, как ее тело словно просыпается ото сна. Он пробивал себе дорогу столь уверенно. Она решила, что ей стоит расслабиться и отдаться на волю чувств.
– Мне нравится чувствовать на себе тяжесть твоего тела, – застенчиво призналась она.
Фейн игриво укусил ее за шею и хитро улыбнулся.
– Тогда я не стану лишать тебя полного удовольствия, – выгнув спину, сказал он и одним движением проник в ее узкую щель.
Килби вскрикнула, но не от боли, а от неожиданности. Однако уже через мгновение она начала ощущать и боль. Ей казалось, что ее тело подвергают какой-то изощренной пытке.
– Ты должен остановиться. У меня там слишком узко, сказала она, доведенная до слез.
Фейн тоже казался потрясенным. Он с недоумением смотрел на нее.
– Девственница! – словно обвиняя ее, вымолвил он. – Черт побери, ты девственница!
Она пришла в ярость.
– Конечно! Я тебе об этом говорила.
Наконец до нее дошел смысл происходящего. Фиолетовые таза Килби стали, как грозовые тучи.
– Я сказала тебе правду. Я никогда не была любовницей твоего отца.
Она прикусила нижнюю губу, чтобы унять легкую дрожь.
– Ты не поверил.
Фейн ударил кулаком по дивану.
– Теперь это не имеет значения.
Этот кретин врал ей. Он заявил, что верит ей, только для того чтобы затащить в постель. Довершить ее падение! И она позволила ему это сделать. Она ударила его по плечу.
– Прочь от меня… Сейчас же….
Каждое свое слово Килби подкрепляла увесистым ударом по его мускулистому плечу.
– Проклятие! Килби, спокойно, – хриплым шепотом потребовал Фейн.
Ее сопротивление не спасало ситуацию. Каждый раз, когда она наносила новый удар, его еще больше притягивало к ней. Фейн застонал так, словно это она причиняла боль ему, а не он ей. Но даже если и так, она была слишком сердита, чтобы почувствовать это. Болезненные ощущения, вызванные его внезапной атакой, утихли. Килби даже начала осознавать, что каждое новое движение наполняло ее влагой. Новое, неизведанное до этого напряжение начало нарастать внутри нее.
Фейн, очевидно, тоже это почувствовал. Вдруг его пальцы сжались в кулаки. Его черты исказились, как от боли, и рот сжался в полоску. Фейн не отрывал взгляда от Килби. В его зеленых глазах застыла мольба о прощении.
– Я… – Он замолчал, яростно нанося удары, а затем вдруг замер.
Фейн закрыл глаза и шумно выдохнул.
Спустя секунду Килби ощутила, как струя его семени заполняет ее. Она удерживала Фейна в своих объятиях, словно желая унять его дрожь. Килби прикрыла глаза рукой, отдаваясь неизбежному.
Что ж, теперь она не могла оспорить очевидного: она стала любовницей герцога Солити.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Девственница!
Фейн бесконечно повторял это слово вот уже несколько часов. Ее фиалковые глаза были наполнены болью, они обвинили его во всех смертных грехах. Теперь, получив доказательство ее целомудрия, он чувствовал себя последним негодяем. Он был ничем не лучше того господина, который два года назад соблазнил его невинную сестру и безжалостно бросил ее. Фейну тогда хотелось убить лорда Тетчера Стэндиша за его жестокость. Теперь, когда герцог невольно оказался на месте бесславного Стэндиша, он обеспокоился и готов был сорвать свое раздражение на Килби.
– Я бы ни за что не прикоснулся к ней, если бы знал, что она девственница, – мрачно признался он.
В том, что они расстались так неловко, была его вина. Килби сказалась говорить с ним. Он молча помог ей одеться, пытаясь поправить измятый наряд. Килби, злая и разочарованная, оставила его в комнате одного.
– Но это испытание, через которое проходят многие молодые леди, – сказал Рамскар, поднимая бутылку с вином и наполняя бокал друга. – Я считаю, что мы, мужчины, должны помогать им преодолеть его с достоинством.
Граф был занят игрой в карты у Байта, когда в комнату ворвался Фейн, и его мрачное выражение лица красноречивее слов говорило окружающим, что сейчас не подходящее время для вопросов и разговоров. Зная своего друга, Рамскар предвидел, что, не уведи он Фейна из клуба, взрыва не миновать. Пожелав всего доброго своим партнерам по игре, граф усадил друга в экипаж и отвез его в таверну «Красный сатир», известную как своим ликером, так и возможностью выпустить пар в потасовке. В глазах Фейна мелькнуло раздражение.
– Только не я, – пробормотал он, поднося к губам бокал и быстро опрокидывая в себя его содержимое. Герцог поморщился: то, что им подали, было отвратительным на вкус, но мгновенно опьяняло.
– Спать с девственницами – искать неприятности на свою голову.
– Если хочешь узнать мое мнение, это вовсе не так, – возразил граф, указывая на него пальцем. – Зачем впадать в уныние? Если бы ты не был столь благороден, то должен был бы прыгать от счастья, а еще лучше прыгать в постель к своей девственнице, вместо того, чтобы напиваться здесь в моей компании.
Фейн очень сомневался в том, что Килби была высокого мнения о нем как о любовнике. Поставив бокал с вином, он грубо почесал подбородок. С ней все было не так, как с другими.
– Твоя бодрость приводит меня в восторг, – хмыкнул он. Фейн винил во всем себя. Когда Килби отрицала, что была любовницей его отца, он должен был поверить ей на слово. Если бы он был более внимателен, то заметил бы признаки, выдававшие ее невинность. Но будучи высокомерным и самонадеянным, он проигнорировал их. Репутация отца была для Фейна лучшим доказательством. Килби была наедине с его отцом в своем будуаре в тот вечер, когда у него случился сердечный приступ. Будучи жадным до удовольствий и имея возможность удовлетворять свои желания, герцог всю жизнь соблазнял и добивался внимания понравившейся ему леди без особых трудностей. Увидев Килби, Фейн признал, что она заслуживала особого внимания. Заметив ее на балу, он и сам был бы не против заявить права на нее.
– Честно говоря, я не понимаю твоего волнения, Солити, – сказал Рамскар, явно позабавленный тем, что ему довелось услышать из уст друга. – Итак, эта леди не была любовницей твоего отца. Для того чтобы сделать это открытие, тебе пришлось нарушить строгое правило о неприкосновенности девственниц, и ты по ошибке, но не против воли леди лишил ее невинности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83