Он даже на расстоянии сумел разрушить мое счастье.
— Ну а Уоррик?
Арриан спрыгнула с лошади и пошла дальше пешком.
— Уоррик — человек непростой. Гнев и недоверие слишком глубоко укоренились в его душе. Я надеялась, что смогу ему чем-то помочь, но теперь вижу, что это невозможно. — Она вспомнила Луизу Робертсон и снова подумала об их отношениях с Уорриком, вслух же сказала: — А впрочем, не лучше ли нам с тобою выбросить все это из головы и проехаться по холмам, прямо по цветущему вереску?
Майкл был рад возможности хоть как-то отвлечь сестру от печальных мыслей.
— Хочешь наперегонки? Глаза ее лукаво загорелись.
— Это кто тут собрался меня обогнать? Ты, верно, забыл, что перед тобою победительница Равенуортских скачек?
Уоррик стоял возле одного из деревенских домиков, на котором латали прохудившуюся крышу, когда Арриан с братом показались на склоне холма. Завидуя близости между братом и сестрой, он проводил их глазами и снова вернулся к работе.
Он нарочно старался поменьше появляться в замке, чтобы Арриан легче было привыкать к ее новому положению.
Ради того, чтобы удержать ее, он готов был на все, даже на то, чтобы вовсе не видеть ее.
Глава 29
Лицо миссис Хаддингтон, подававшей ужин в малой столовой, было хмуро.
— А что, его милость не придет? — осведомился Майкл.
— Откуда мне знать, милорд? Он нынче домой не заезжал и ничего не передавал.
Арриан опустила глаза, чтобы Майкл не догадался, как сильно ее это задевает.
— Сегодня очень вкусная рыба, Хадди, — промолвила она как можно беззаботнее. — Я тут у вас в Шотландии все больше начинаю любить лососину.
Миссис Хаддингтон задержалась в дверях.
— Кухарка наша нарочно для вас расстаралась — знает, что у вас будет маленький.
Подождав, пока миссис Хаддингтон уйдет, Майкл спросил:
— Куда же все-таки подевался Уоррик? По-моему, после приезда мы его почти не видели.
— Понятия не имею, — сказала Арриан, отгоняя от себя навязчивый образ Луизы Робертсон.
После ужина Арриан поднялась к себе в спальню, где Элизабет помогла ей раздеться и лечь в кровать.
— По-моему, миледи, вы нынче еле на ногах стоите. Не надо бы вам больше до родов ездить верхом.
— Да, Элизабет, думаю, ты права. С завтрашнего дня буду ездить по окрестностям только в коляске или в карете.
Когда служанка ушла, Арриан долго лежала без сна и смотрела в темное небо за окном. Она все еще надеялась, что в душе Уоррика проснутся теплые чувства к ребенку, но надежд оставалось все меньше и меньше.
Наконец в доме все стихло. Веки Арриан постепенно отяжелели, и она уснула. Проснулась она от того, что из соседней комнаты донесся грохот и вслед за ним сдавленное ругательство, словно кто-то ходил в темноте, натыкаясь на мебель.
Арриан зажгла свечу и, выскользнув из-под одеяла, отворила боковую дверь. Пламя свечи осветило темные углы гостиной и фигуру Уоррика у окна.
Он смущенно обернулся.
— Простите, что потревожил вас. Я понимаю, здоровый сон для вас сейчас важнее всего.
— Я не фарфоровая кукла, Уоррик. — Она заметила в его руках бокал с какой-то жидкостью и догадалась, что это отнюдь не вода.
— Обычно я не пью в одиночестве, но, видите ли, сейчас у меня возникли кое-какие сложности… вот я и пытаюсь облегчить боль.
— Боль, милорд? Вы больны? Он немного помолчал.
— Возможно, я неудачно выразился.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Нет, Арриан, не можете. Ваше дело — сложности создавать, а разрешать их придется мне одному. Она растерянно заморгала от неожиданности.
— Уоррик, вы пьяны?
— О нет! Я еще далеко не так пьян, как хотелось бы.
— Я знаю, что причиняю вам немало неприятностей. Он осушил очередной бокал и только после этого взглянул на нее.
— Ничего, скоро вы исчезнете из моей жизни. Уедете к своему драгоценному Йену, хотя одному Богу известно, что вы в нем нашли.
— Скажите, Уоррик, вы приехали тогда на яхту только из-за ребенка?
Он забрал у нее свечу и поставил на стол, после чего отошел к окну и поманил Арриан к себе.
— Скажите, Арриан, что вы здесь видите?
Окна ее бывшей спальни выходили на море, по эту же сторону замка, сколько хватал глаз, простирались холмы и долины. Уоррик стоял сзади, его дыхание жгло ее щеку.
— Я вижу сказочный ландшафт, теряющийся в ночной мгле… Впрочем, вы, вероятно, ждете от меня иного ответа. Наверное, я должна сказать, что вижу только земли Драммондов?
— Вы необыкновенно догадливы, Арриан. — Он развернул ее лицом к себе. — А теперь кого вы видите?
— Вождя Драммондов.
— Вот именно. А вы любите вождя Макайворсов. В минуту слабости я позабыл, что вы с ними в родстве, и привез вас сюда… Не надо было этого делать.
Жестокие слова хлестнули Арриан больнее кнута, и она упрямо вскинула голову.
— Вам некого в этом винить, Уоррик. Вы сами ворвались к нам на яхту и предъявили моему отцу права на меня.
— У меня не оставалось выбора. Я должен был дать ребенку свое имя… Я многим обязан вам и вашей семье, ведь вы спасли меня от королевского суда, а он вряд ли был бы ко мне благосклонен. Знаете, как горько быть в долгу у своих врагов, Арриан?
— Никаких врагов здесь нет, Уоррик. Есть только женщина, совершившая большую глупость. Я ведь надеялась, что мы с вами сможем хотя бы остаться друзьями… Увы, я ошибалась. Но зачем вы просили меня вернуться, зачем притворялись, будто мечтаете стать отцом?
Он раздраженно отвернулся к окну.
— Не хотел, чтобы ваш возлюбленный Йен растил ребенка, в котором течет кровь Драммондов.
— Ваша кровь, — поправила она, но он не слушал ее.
— Только представьте, как у нас родится мальчик и как тогда я буду смотреть в глаза своим людям. «Вот, — скажу им, — ваш будущий вождь. Вы не смотрите, что в нем течет кровь Макайворсов…»
Арриан молча глядела ему в спину. Наконец, овладев собою, она развернулась и пошла к себе в комнату. С нее было довольно.
Однако она не успела дойти до своей двери: Уоррик догнал ее и схватил за руку.
— Нет, постойте! Я хочу вам еще кое-что сказать.
— Вы уже достаточно сказали! Думаете, что, делая больно мне, вы тем самым наносите удар Йену?
— Нет, милорд. Ваша месть как обоюдоострый клинок, и второе его лезвие обращено к вам.
Он рывком притянул Арриан к себе и приподнял ее подбородок.
— Когда я дотрагиваюсь до вас, вы думаете о нем, да? Знаю, что о нем… А хуже всего то, что даже теперь я хочу вас. — На миг он зажмурился. — О, если бы можно было стереть проклятый образ из вашей памяти! Возможно, это положило бы конец моим страданиям.
— Вы сами создаете себе страдания, Уоррик, и никто, кроме вас, не сможет вас от них избавить. Он с силой прижал ее к себе.
— Нет, я заставлю вас позабыть Йена Макайворса!
Губы его хищно впились в ее рот, и она почувствовала тяжелый дух бренди. Это был поцелуй насилия, а не любви, и Арриан отчаянно пыталась высвободиться, но он только крепче обхватывал ее голову руками…
Он так резко ее отпустил, что от неожиданности она не удержалась на ногах и упала на стоявший сзади стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Ну а Уоррик?
Арриан спрыгнула с лошади и пошла дальше пешком.
— Уоррик — человек непростой. Гнев и недоверие слишком глубоко укоренились в его душе. Я надеялась, что смогу ему чем-то помочь, но теперь вижу, что это невозможно. — Она вспомнила Луизу Робертсон и снова подумала об их отношениях с Уорриком, вслух же сказала: — А впрочем, не лучше ли нам с тобою выбросить все это из головы и проехаться по холмам, прямо по цветущему вереску?
Майкл был рад возможности хоть как-то отвлечь сестру от печальных мыслей.
— Хочешь наперегонки? Глаза ее лукаво загорелись.
— Это кто тут собрался меня обогнать? Ты, верно, забыл, что перед тобою победительница Равенуортских скачек?
Уоррик стоял возле одного из деревенских домиков, на котором латали прохудившуюся крышу, когда Арриан с братом показались на склоне холма. Завидуя близости между братом и сестрой, он проводил их глазами и снова вернулся к работе.
Он нарочно старался поменьше появляться в замке, чтобы Арриан легче было привыкать к ее новому положению.
Ради того, чтобы удержать ее, он готов был на все, даже на то, чтобы вовсе не видеть ее.
Глава 29
Лицо миссис Хаддингтон, подававшей ужин в малой столовой, было хмуро.
— А что, его милость не придет? — осведомился Майкл.
— Откуда мне знать, милорд? Он нынче домой не заезжал и ничего не передавал.
Арриан опустила глаза, чтобы Майкл не догадался, как сильно ее это задевает.
— Сегодня очень вкусная рыба, Хадди, — промолвила она как можно беззаботнее. — Я тут у вас в Шотландии все больше начинаю любить лососину.
Миссис Хаддингтон задержалась в дверях.
— Кухарка наша нарочно для вас расстаралась — знает, что у вас будет маленький.
Подождав, пока миссис Хаддингтон уйдет, Майкл спросил:
— Куда же все-таки подевался Уоррик? По-моему, после приезда мы его почти не видели.
— Понятия не имею, — сказала Арриан, отгоняя от себя навязчивый образ Луизы Робертсон.
После ужина Арриан поднялась к себе в спальню, где Элизабет помогла ей раздеться и лечь в кровать.
— По-моему, миледи, вы нынче еле на ногах стоите. Не надо бы вам больше до родов ездить верхом.
— Да, Элизабет, думаю, ты права. С завтрашнего дня буду ездить по окрестностям только в коляске или в карете.
Когда служанка ушла, Арриан долго лежала без сна и смотрела в темное небо за окном. Она все еще надеялась, что в душе Уоррика проснутся теплые чувства к ребенку, но надежд оставалось все меньше и меньше.
Наконец в доме все стихло. Веки Арриан постепенно отяжелели, и она уснула. Проснулась она от того, что из соседней комнаты донесся грохот и вслед за ним сдавленное ругательство, словно кто-то ходил в темноте, натыкаясь на мебель.
Арриан зажгла свечу и, выскользнув из-под одеяла, отворила боковую дверь. Пламя свечи осветило темные углы гостиной и фигуру Уоррика у окна.
Он смущенно обернулся.
— Простите, что потревожил вас. Я понимаю, здоровый сон для вас сейчас важнее всего.
— Я не фарфоровая кукла, Уоррик. — Она заметила в его руках бокал с какой-то жидкостью и догадалась, что это отнюдь не вода.
— Обычно я не пью в одиночестве, но, видите ли, сейчас у меня возникли кое-какие сложности… вот я и пытаюсь облегчить боль.
— Боль, милорд? Вы больны? Он немного помолчал.
— Возможно, я неудачно выразился.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Нет, Арриан, не можете. Ваше дело — сложности создавать, а разрешать их придется мне одному. Она растерянно заморгала от неожиданности.
— Уоррик, вы пьяны?
— О нет! Я еще далеко не так пьян, как хотелось бы.
— Я знаю, что причиняю вам немало неприятностей. Он осушил очередной бокал и только после этого взглянул на нее.
— Ничего, скоро вы исчезнете из моей жизни. Уедете к своему драгоценному Йену, хотя одному Богу известно, что вы в нем нашли.
— Скажите, Уоррик, вы приехали тогда на яхту только из-за ребенка?
Он забрал у нее свечу и поставил на стол, после чего отошел к окну и поманил Арриан к себе.
— Скажите, Арриан, что вы здесь видите?
Окна ее бывшей спальни выходили на море, по эту же сторону замка, сколько хватал глаз, простирались холмы и долины. Уоррик стоял сзади, его дыхание жгло ее щеку.
— Я вижу сказочный ландшафт, теряющийся в ночной мгле… Впрочем, вы, вероятно, ждете от меня иного ответа. Наверное, я должна сказать, что вижу только земли Драммондов?
— Вы необыкновенно догадливы, Арриан. — Он развернул ее лицом к себе. — А теперь кого вы видите?
— Вождя Драммондов.
— Вот именно. А вы любите вождя Макайворсов. В минуту слабости я позабыл, что вы с ними в родстве, и привез вас сюда… Не надо было этого делать.
Жестокие слова хлестнули Арриан больнее кнута, и она упрямо вскинула голову.
— Вам некого в этом винить, Уоррик. Вы сами ворвались к нам на яхту и предъявили моему отцу права на меня.
— У меня не оставалось выбора. Я должен был дать ребенку свое имя… Я многим обязан вам и вашей семье, ведь вы спасли меня от королевского суда, а он вряд ли был бы ко мне благосклонен. Знаете, как горько быть в долгу у своих врагов, Арриан?
— Никаких врагов здесь нет, Уоррик. Есть только женщина, совершившая большую глупость. Я ведь надеялась, что мы с вами сможем хотя бы остаться друзьями… Увы, я ошибалась. Но зачем вы просили меня вернуться, зачем притворялись, будто мечтаете стать отцом?
Он раздраженно отвернулся к окну.
— Не хотел, чтобы ваш возлюбленный Йен растил ребенка, в котором течет кровь Драммондов.
— Ваша кровь, — поправила она, но он не слушал ее.
— Только представьте, как у нас родится мальчик и как тогда я буду смотреть в глаза своим людям. «Вот, — скажу им, — ваш будущий вождь. Вы не смотрите, что в нем течет кровь Макайворсов…»
Арриан молча глядела ему в спину. Наконец, овладев собою, она развернулась и пошла к себе в комнату. С нее было довольно.
Однако она не успела дойти до своей двери: Уоррик догнал ее и схватил за руку.
— Нет, постойте! Я хочу вам еще кое-что сказать.
— Вы уже достаточно сказали! Думаете, что, делая больно мне, вы тем самым наносите удар Йену?
— Нет, милорд. Ваша месть как обоюдоострый клинок, и второе его лезвие обращено к вам.
Он рывком притянул Арриан к себе и приподнял ее подбородок.
— Когда я дотрагиваюсь до вас, вы думаете о нем, да? Знаю, что о нем… А хуже всего то, что даже теперь я хочу вас. — На миг он зажмурился. — О, если бы можно было стереть проклятый образ из вашей памяти! Возможно, это положило бы конец моим страданиям.
— Вы сами создаете себе страдания, Уоррик, и никто, кроме вас, не сможет вас от них избавить. Он с силой прижал ее к себе.
— Нет, я заставлю вас позабыть Йена Макайворса!
Губы его хищно впились в ее рот, и она почувствовала тяжелый дух бренди. Это был поцелуй насилия, а не любви, и Арриан отчаянно пыталась высвободиться, но он только крепче обхватывал ее голову руками…
Он так резко ее отпустил, что от неожиданности она не удержалась на ногах и упала на стоявший сзади стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82