Для мужчин я не более чем игрушка, которой они тешат свое самолюбие. Я та самая «упрямая половинка», которая никогда не сольется с другой и не станет единым целым.
Внезапно Ариаиа отпустила струны — арфа издала звук, похожий на резкий крик.
— Саймон знает истинную причину твоего упрямства? — спросила Мэг.
— Нет.
— Открой ее ему.
— Если бы ты только знала, что… — начала Ариана.
— Но я этого не знаю и знать не хочу, — яростно оборвала ее Мэг. — Скажи это Саймону, а не мне. Он горы свернет, чтобы помочь Доминику.
— Ты требуешь от Саймона слишком многого. Это несправедливо.
— Вороны не заботятся о справедливости или чувствах своих жертв. Как и глендруидские целители.
Прежде чем Ариана успела возразить, она услышала, как в большой зал вошли Доминик и Саймон. Они смеялись и переговаривались друг с другом, сравнивая достоинства своих ловчих соколов.
— Расскажи ему все, — сказала Мэг так тихо, чтобы ее могла слышать только Ариана. — Или это сделаю я.
— Сейчас? Нет! Это касается только меня!
— Смерть тоже встречает свою жертву один на один, — возразила Мэг. Потом, переведя дух добавила: — Я даю тебе время подумать об этом до завтрашнего утра. И ни минутой позже — мои сны день ото дня становятся все более зловещими.
— Я не могу. Мне нужно собраться с мыслями.
— Ты должна это сделать. У тебя нет в запасе вечности — только время до завтрашнего утра.
— Еще слишком рано, — прошептала Ариана.
— Нет, — резко возразила Мэг. — Я боюсь, уже слишком поздно.
Ариана увидела во взгляде Мэг твердую решимость и поняла, что ей не удастся избежать настойчивых требований глендру-идской колдуньи.
С замершим сердцем Ариана смотрела, как Саймон и Доминик входят в господские покои. Они принесли с собой запах солнца, сухой травы и холодного осеннего воздуха. Плащи трепетали при каждом движении их мускулистых плеч. На их запястьях гордо восседали соколы в колпачках.
Доминик пересадил свою птицу с рукавицы на жердочку позади большого кресла и перевел взгляд с жены на Ариану. Ариане вдруг стало ясно, что Доминику прекрасно известно, о чем собиралась говорить с ней глендруидская колдунья.
«Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы заметить, что вы далеки друг от друга. А люди в замке говорят и еще кое-что».
Мысль о том, что их с Саймоном отчужденность дала пищу праздным слухам, разозлила и смутила Ариану.
«Вот уж сплетники будут трепать языками, когда станет известно, что я принесла с собой богатое приданое, но не уберегла свою невинность!»
От этой мысли Ариане стало горько и тоскливо. Она потеряла невинность не по своей воле, и это причиняло ей страдание.
Ее оцепеневшие руки стиснули арфу. Пытаясь успокоиться, Ариана пробежала пальцами по струнам, исторгнув из них мелодичные аккорды.
— С добрым утром, леди Ариана, — улыбаясь, произнес Доминик. — Какие несравненные звуки извлекаете вы из своей арфы. Верно, сегодня утром вы чувствуете себя намного лучше?
— Вы правы, милорд. У вас очень гостеприимный дом — я всем довольна и ни в чем не нуждаюсь.
— Приятно слышать. Вы уже позавтракали?
— Да, милорд.
— Бланш сообщила вам последнюю новость? — спросил Доминик.
— Нет. А что это за новость?
— Ходят слухи, что ваш отец находится в Англии.
Пальцы Арианы дернулись, и звуки рассыпались в тишине, как опавшие листья.
— Милорд, вы уверены? — быстро спросила она.
Доминик, заметив ее волнение, обменялся с Саймоном многозначительным взглядом.
— Слухи редко бывают обманчивыми, — заметил он, пожимая плечами. — Саймон думал, вы забыли предупредить, что ваш отец собирается нас навестить.
— Мой отец, если это и вправду он, поступает так, как считает нужным, — ответила Ариана, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
Но нарочитое безразличие в ее голосе и резкие звуки арфы говорили сами за себя.
— Обычно благородные господа не путешествуют без свиты. А ваш отец? — спросил Доминик.
— Мой отец никуда не отправляется без своих спутников — он с ними и на охоте, и на пирах.
— Они к тому же еще и рыцари?
Губы Арианы скривились в усмешке. В голосе ее арфы послышались дразнящие нотки.
— По крайней мере они так себя называют, — сказала она.
— Как видно, вам они не очень-то по нраву, — заметил Доминик.
Ариана передернула плечами.
— Терпеть не могу мужчин, которые и день, и ночь беспробудно пьянствуют.
Доминик обернулся к Мэг.
— Похоже, нам нужно приготовиться к приему гостей — вскоре к нам пожалуют барон Дегерр со своими рыцарями, — Сколько их будет?
— Поговаривают, что рыцарей по крайней мере двадцать человек, но Свен утверждает, что их тридцать пять, — сказал Саймон. — Он отправился выяснить это еще раз, сколько их там на самом деле и тот ли это господин, которого мы ждем.
Мэг нахмурилась и принялась мысленно прикидывать, что нужно подготовить к приему гостей.
Саймон усадил Скайленса на шест рядом с соколом Доминика и подошел к огню, мимоходом небрежно кивнув Ариане и стягивая сокольничью рукавицу и кожаные перчатки. Белый мех подкладки его плаща отливал серебром в свете пламени.
Непрошеное воспоминание подкралось незаметно, и перед Арианой опять встала картина: Саймон спихивает ее с колен, встает и резким движением запахивает на себе плащ. Он сгорает от желания, но его черные глаза холоднее льда.
Саймон крепко держал свою клятву, которую он дал Ариане в ту памятную ночь. Он больше не прикасался к ней, даже случайно.
Ни разу.
«Да знает ли кто-нибудь, что мой муж спит на полу, как крестьянин в конюшне, только чтобы ненароком не дотронуться до меня даже во сне?»
— Я тут недавно думал о будущем Саймона, — вдруг произнес Доминик, не обращаясь ни к кому в отдельности.
Саймон метнул на брата острый взгляд.
— Ты ничего не сказал мне об этом на охоте, — заметил он.
Доминик усмехнулся и продолжал:
— Богатое приданое дочери барона Дегерра и щедрые дары Дункана — этого довольно, чтобы построить свой собственный замок.
— Я служу тебе, и мне больше ничего не нужно, — отчетливо произнес Саймон.
— Для меня это большая честь, но я прежде всего твой брат, а потом уже господин. И я лучше других знаю, что ты мечтаешь о том же, о чем в свое время мечтал и я, — о своей земле, благородной жене и наследниках.
Скулы Саймона окаменели, и он крепко стиснул зубы.
— И вот теперь, — продолжал Доминик, — ты женат на девушке из знатной семьи. Будут ли у тебя дети — решит Господь. В моей же власти дать тебе земли во владение.
— Доминик… — начал Саймон.
— Нет, позволь мне договорить.
Хотя Доминик произнес эти слова с улыбкой, пряжка в виде волчьей головы, скреплявшая его плащ, сверкнула холодным светом, напоминая о могуществе Волка Глепдруидов.
— Поместье Карлайсл частью лежит в моих владениях, а частью захватывает земли, оспариваемые Робертом Северным, отцом Эрика, — сказал Доминик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Внезапно Ариаиа отпустила струны — арфа издала звук, похожий на резкий крик.
— Саймон знает истинную причину твоего упрямства? — спросила Мэг.
— Нет.
— Открой ее ему.
— Если бы ты только знала, что… — начала Ариана.
— Но я этого не знаю и знать не хочу, — яростно оборвала ее Мэг. — Скажи это Саймону, а не мне. Он горы свернет, чтобы помочь Доминику.
— Ты требуешь от Саймона слишком многого. Это несправедливо.
— Вороны не заботятся о справедливости или чувствах своих жертв. Как и глендруидские целители.
Прежде чем Ариана успела возразить, она услышала, как в большой зал вошли Доминик и Саймон. Они смеялись и переговаривались друг с другом, сравнивая достоинства своих ловчих соколов.
— Расскажи ему все, — сказала Мэг так тихо, чтобы ее могла слышать только Ариана. — Или это сделаю я.
— Сейчас? Нет! Это касается только меня!
— Смерть тоже встречает свою жертву один на один, — возразила Мэг. Потом, переведя дух добавила: — Я даю тебе время подумать об этом до завтрашнего утра. И ни минутой позже — мои сны день ото дня становятся все более зловещими.
— Я не могу. Мне нужно собраться с мыслями.
— Ты должна это сделать. У тебя нет в запасе вечности — только время до завтрашнего утра.
— Еще слишком рано, — прошептала Ариана.
— Нет, — резко возразила Мэг. — Я боюсь, уже слишком поздно.
Ариана увидела во взгляде Мэг твердую решимость и поняла, что ей не удастся избежать настойчивых требований глендру-идской колдуньи.
С замершим сердцем Ариана смотрела, как Саймон и Доминик входят в господские покои. Они принесли с собой запах солнца, сухой травы и холодного осеннего воздуха. Плащи трепетали при каждом движении их мускулистых плеч. На их запястьях гордо восседали соколы в колпачках.
Доминик пересадил свою птицу с рукавицы на жердочку позади большого кресла и перевел взгляд с жены на Ариану. Ариане вдруг стало ясно, что Доминику прекрасно известно, о чем собиралась говорить с ней глендруидская колдунья.
«Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы заметить, что вы далеки друг от друга. А люди в замке говорят и еще кое-что».
Мысль о том, что их с Саймоном отчужденность дала пищу праздным слухам, разозлила и смутила Ариану.
«Вот уж сплетники будут трепать языками, когда станет известно, что я принесла с собой богатое приданое, но не уберегла свою невинность!»
От этой мысли Ариане стало горько и тоскливо. Она потеряла невинность не по своей воле, и это причиняло ей страдание.
Ее оцепеневшие руки стиснули арфу. Пытаясь успокоиться, Ариана пробежала пальцами по струнам, исторгнув из них мелодичные аккорды.
— С добрым утром, леди Ариана, — улыбаясь, произнес Доминик. — Какие несравненные звуки извлекаете вы из своей арфы. Верно, сегодня утром вы чувствуете себя намного лучше?
— Вы правы, милорд. У вас очень гостеприимный дом — я всем довольна и ни в чем не нуждаюсь.
— Приятно слышать. Вы уже позавтракали?
— Да, милорд.
— Бланш сообщила вам последнюю новость? — спросил Доминик.
— Нет. А что это за новость?
— Ходят слухи, что ваш отец находится в Англии.
Пальцы Арианы дернулись, и звуки рассыпались в тишине, как опавшие листья.
— Милорд, вы уверены? — быстро спросила она.
Доминик, заметив ее волнение, обменялся с Саймоном многозначительным взглядом.
— Слухи редко бывают обманчивыми, — заметил он, пожимая плечами. — Саймон думал, вы забыли предупредить, что ваш отец собирается нас навестить.
— Мой отец, если это и вправду он, поступает так, как считает нужным, — ответила Ариана, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
Но нарочитое безразличие в ее голосе и резкие звуки арфы говорили сами за себя.
— Обычно благородные господа не путешествуют без свиты. А ваш отец? — спросил Доминик.
— Мой отец никуда не отправляется без своих спутников — он с ними и на охоте, и на пирах.
— Они к тому же еще и рыцари?
Губы Арианы скривились в усмешке. В голосе ее арфы послышались дразнящие нотки.
— По крайней мере они так себя называют, — сказала она.
— Как видно, вам они не очень-то по нраву, — заметил Доминик.
Ариана передернула плечами.
— Терпеть не могу мужчин, которые и день, и ночь беспробудно пьянствуют.
Доминик обернулся к Мэг.
— Похоже, нам нужно приготовиться к приему гостей — вскоре к нам пожалуют барон Дегерр со своими рыцарями, — Сколько их будет?
— Поговаривают, что рыцарей по крайней мере двадцать человек, но Свен утверждает, что их тридцать пять, — сказал Саймон. — Он отправился выяснить это еще раз, сколько их там на самом деле и тот ли это господин, которого мы ждем.
Мэг нахмурилась и принялась мысленно прикидывать, что нужно подготовить к приему гостей.
Саймон усадил Скайленса на шест рядом с соколом Доминика и подошел к огню, мимоходом небрежно кивнув Ариане и стягивая сокольничью рукавицу и кожаные перчатки. Белый мех подкладки его плаща отливал серебром в свете пламени.
Непрошеное воспоминание подкралось незаметно, и перед Арианой опять встала картина: Саймон спихивает ее с колен, встает и резким движением запахивает на себе плащ. Он сгорает от желания, но его черные глаза холоднее льда.
Саймон крепко держал свою клятву, которую он дал Ариане в ту памятную ночь. Он больше не прикасался к ней, даже случайно.
Ни разу.
«Да знает ли кто-нибудь, что мой муж спит на полу, как крестьянин в конюшне, только чтобы ненароком не дотронуться до меня даже во сне?»
— Я тут недавно думал о будущем Саймона, — вдруг произнес Доминик, не обращаясь ни к кому в отдельности.
Саймон метнул на брата острый взгляд.
— Ты ничего не сказал мне об этом на охоте, — заметил он.
Доминик усмехнулся и продолжал:
— Богатое приданое дочери барона Дегерра и щедрые дары Дункана — этого довольно, чтобы построить свой собственный замок.
— Я служу тебе, и мне больше ничего не нужно, — отчетливо произнес Саймон.
— Для меня это большая честь, но я прежде всего твой брат, а потом уже господин. И я лучше других знаю, что ты мечтаешь о том же, о чем в свое время мечтал и я, — о своей земле, благородной жене и наследниках.
Скулы Саймона окаменели, и он крепко стиснул зубы.
— И вот теперь, — продолжал Доминик, — ты женат на девушке из знатной семьи. Будут ли у тебя дети — решит Господь. В моей же власти дать тебе земли во владение.
— Доминик… — начал Саймон.
— Нет, позволь мне договорить.
Хотя Доминик произнес эти слова с улыбкой, пряжка в виде волчьей головы, скреплявшая его плащ, сверкнула холодным светом, напоминая о могуществе Волка Глепдруидов.
— Поместье Карлайсл частью лежит в моих владениях, а частью захватывает земли, оспариваемые Робертом Северным, отцом Эрика, — сказал Доминик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98