— Почему?
Резкий вопрос не обидел Кассандру — напротив, она, казалось, ждала его.
— Саймон способен научиться тому, что умеем мы, — улыбаясь произнесла она. — Не каждому это дано.
Драгоценная ткань мерцала и переливалась в руках Кассандры, и Ариана завороженно смотрела, как блики света и тени играют в ее мягких складках.
Внезапно девушка вздрогнула и застыла в изумлении — что-то необычное привлекло ее внимание. Она не смогла бы выразить это словами, но ей показалось, что из глубин ткани к ней взывает какое-то видение, подобно тому, как голос старинной арфы взывал к ее душе. Там, у подола, окаймленного серебряной вышивкой, она разглядела рисунок, вытканный на полотне и переливающийся фиолетовым светом.
Ариана потянулась к платью, невольно пытаясь дотронуться до него рукой и поймать ускользающее видение, которое мерцало, как драгоценный аметист в лунном свете. Тончайшие переливы были легкими, как дуновение ветерка, неуловимыми, как тихий вздох или шепот листвы перед грозой. И все же ошибиться было нельзя: перед изумленными глазами девушки все яснее проступали два силуэта.
Ариана коснулась платья трепетной рукой, и рисунок стал виден отчетливее. Теперь она точно знала, что это не были ни сражающиеся воины, ни всадники на соколиной охоте, ни монахи, смиренно возносившие молитву Господу. Сомнений быть не могло — рисунок изображал мужчину и женщину. Их тела сплелись в объятии так же крепко, как волокна чудесной ткани.
Затаив дыхание, Ариана осторожно провела кончиками пальцев по контурам рисунка, коснувшись сперва темных разметавшихся волос женщины. Ткань излучала приятное тепло, в ее упругих и мягких складках, казалось, чувствовалось дыхание жизни.
Ощущение было странным и волнующим. Но еще более удивительным казалось то, что рисунок становился все отчетливее по мере того, как Ариана разглаживала его мягкими, ласкающими движениями. Слабое сияние и вспышки света на ткани не давали разглядеть лиц влюбленных, но полотно было так искусно соткано, что силуэты мужчины и женщины можно было различить без особого труда.
«Женщина откинула голову в страстном порыве, ее черные волосы разметались, губы приоткрыты в крике наслаждения.
Очарованная!
И воин, сдержанный и пылкий, весь отдавшийся страсти.
Волшебник, очаровавший ее!
Он склонился к ней, он пьет ее крики, как сладостный нектар. Его могучее тело застыло над ней в ожидании, содрогаясь от чувственной жажды, столь же сильной, сколь и его сдержанность.
Кто это? Неужели… Саймон?»
Ариана испуганно вскрикнула и отдернула руку.
— Этого не может быть! — прошептала она.
Взгляд Кассандры стал пронзительным, но ее голос прозвучал мягко, почти нежно.
— Что с тобой, дитя? Что ты увидела? — спросила Посвященная.
Ариана не отвечала и продолжала пристально рассматривать ткань, и рисунок под ее взглядом опять изменился.
Теперь черные полночные глаза Саймона обратились на нее, обещая ей мир, которого она раньше не знала и в который больше не верила; мир, согревающий, подобно крепкому вину, и мерцающий, подобно драгоценным аметистам.
Мир волшебный и очаровывающий.
— Нет, — снова зашептала Ариана, — это невозможно! Я не верю — мне это просто кажется!
— Что тебе кажется? — Голос Кассандры звучал требовательно.
В ответ Ариана быстро затрясла головой, и черные локоны в беспорядке рассыпались у нее по плечам. В смятении она сделала шаг назад, но что-то заставило ее еще раз коснуться волшебной ткани.
Или, может быть, сама ткань потянулась к ней?
— Нет, — повторила Ариана, — это невозможно!
Кассандра накинула платье на руки Ариане.
— Не нужно ничего пугаться, — спокойно произнесла колдунья. — Это же просто платье.
— Но мне показалось… показалось, что ткань слишком тонкая и непрочная, — быстро проговорила Ариана.
Она старалась смотреть прямо в светло-серые проницательные глаза Кассандры, но, помимо ее воли, волшебное платье притягивало ее взгляд, ласкаясь и струясь между пальцами.
— Непрочная? — рассмеялась Кассандра. — Вот уж чего не скажешь, леди. Ткань эта прочна, как сама надежда. Разве ты не видишь, что самые твои заветные мечты вплетены в ее нити?
— Надеются только глупцы.
— Ты так считаешь?
— Да, — твердо ответила Ариана, и горькая усмешка искривила ее губы.
— Тогда для тебя это платье останется просто платьем, — промолвила колдунья. — Ткань Серены отвечает только потаенным мечтам. А там, где нет надежды, нет и мечты.
— Ты говоришь загадками, Кассандра.
— За это всегда упрекали и упрекают Посвященных… Твоей служанке сегодня лучше?
— О да, — неуверенно произнесла Ариана, застигнутая врасплох внезапным поворотом беседы.
— Вот и хорошо. Напомни ей, чтобы она принимала ровно столько снадобья, сколько я ей предписала. Не то слишком большая доза затуманит ее разум.
— Как я узнаю разницу? — пробормотала Ариапа. — У девчонки ума не больше, чем у гусыни.
Кассандра загадочно усмехнулась.
— Бланш больше похожа на ворону, чем на гусыню, — промолвила Посвященная. — Она по-своему проницательна, да только ее всегда будет привлекать то, что ярко блестит.
Ариана не могла не улыбнуться — так точно Кассандра разгадала характер ее служанки.
Кассандра, кивнув ей на прощание, удалилась, оставив юную норманнскую леди наедине с колдовским подарком. Платье было точь-в-точь под цвет глаз Арианы, сверкавших аметистовым огнем. Девушка вновь посмотрела на него с затаенной тревогой.
Но на сей раз она не увидела ничего, кроме искрящихся и переливающихся бликов света в складках драгоценной ткани.
Ариана почувствовала облегчение и… разочарование. Со вздохом сожаления она осторожно разложила платье на постели.
На той самой постели, которую сегодня ночью ей придется разделить с Саймоном.
«Нет! Я не смогу вынести все это еще раз.
Никогда, ни за что!»
Ариана судорожно сжала в руках складки платья. И вдруг почувствовала, что странная ткань мягко ластится к ней, обещая сладостный аметистовый мир, в котором нет места предательству и отчаянию, где мужчины умеют любить, а женщины кричат не от боли, а от наслаждения.
Девушка смотрела на чудесное платье, как зачарованная. Потом невольно вгляделась «в глубь» ткани…
«Воин, сдержанный и пылкий, весь отдавшийся страсти.
Его могучее тело застыло над ней в ожидании…»
Волна отчаяния захлестнула Ариану.
«Надеются только глупцы! Из этой западни выход только один, и мне остается молить Бога, чтобы он дал мне силы совершить то, что я должна совершить».
— Леди Ариана!
Ариана вздрогнула, будто от удара. Поспешно бросив платье на постель, она резко обернулась.
В дверях стояла в терпеливом ожидании леди Маргарет, супруга Волка Глендруидов. В зеленых глазах Мэг светилось сочувствие и любопытство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98