— спросила Кассандра.
— Да скажи мне, какая девушка устоит перед Саймоном? Он любезный кавалер, храбрый воин и страстный любовник.
Кассандра слабо пошевелила пальцами, и красные, голубые и зеленые вспышки света разлетелись от ее кольца, украшенного тремя драгоценными камнями.
— Надежда или Знание? — настойчиво повторила она.
— Черт побери, Кассандра, — раздраженно прорычал Эрик, — почему ты спрашиваешь об этом меня?
— У тебя дар угадывать тайные стремления людей и связь событий, а это не дано даже Посвященным — не то что простым смертным.
— Мой так называемый дар бессилен, когда дело касается женщин. Да сам черт не разберет, что у них на уме!
— Вздор! Просто ты никогда не пытался.
— Ариана тревожит меня, — резко произнес Эрик. — Можешь считать это «гласом Посвященного».
— Да, это так, — спокойно согласилась Кассандра.
— Посмотри на нее. Приходилось ли тебе когда-нибудь видеть, чтобы платье, сотканное Сереной, приняло кого-либо и не умиротворило его душу?
— Нет.
— А разве Ариана спокойна?
Вопрос Эрика не требовал ответа, но Кассандра произнесла в раздумье:
— Безмятежна ли она? Конечно, нет. Но спокойна — возможно. Кто знает, как повела бы себя леди Ариана, если бы на ней было обычное платье.
Эрик издал возглас удивления, и Стагкиллер сразу же насторожился, натянувшись как струна.
— Твои слова развеяли все мои тревоги, — язвительно заметил Эрик.
— Истинное Знание редко приносит покой.
— Что же заставляет Ариану так сурово сдерживать свои естественные желания?
— Я думала, что об этом расскажешь мне ты, — возразила Кассандра. — А еще лучше — расскажешь все это Саймону.
— Клянусь Богом! — вполголоса проворчал Эрик. — Если этот союз не будет плодотворным во всех отношениях, то Волка Глендруидов затравят, как загнанного зверя, все эти алчные и кровожадные стервятники.
— А если Доминик будет побежден, то на Спорные Земли обрушатся такие несчастья, какие нам не снились со времен друидов.
— Значит, нам остается только поставить свечу Господу и молиться, чтобы он охранил Саймона Верного и Ариану Преданную, ибо в их счастье — наше спасение, — мрачно произнес Эрик.
Саймон внезапно обернулся и посмотрел на Эрика и Кассандру, словно услышал их разговор. Его длинные гибкие пальцы стиснули дрожащую руку Арианы. Почти неосознанно она попыталась отдернуть руку, но вовремя сдержалась. Однако от Саймона не ускользнуло ее движение.
Он нахмурился, и в уголках его губ обозначилась жесткая складка: чем ближе становился час, когда невеста по обычаю уходит в свою спальню и готовится к приходу жениха, тем холоднее становились пальцы Арианы.
Саймон даже начал опасаться, что поведение его невесты не было ни хорошо обдуманным кокетством, ни проявлением девичьей застенчивости. Что ж, наверное, все-таки это правда — его жена холодна до мозга костей.
— Пойдем же, моя пылкая невеста, — язвительно произнес Саймон.
В ответ из-под длинных черных ресниц на него глянули дымчатые глаза цвета грозовой тучи.
— Пришло время покинуть великолепное празднество, которое, без сомнения, доставило вам столько удовольствия, — насмешливо продолжал он.
Ариана окинула взглядом пирующих рыцарей, охрипших от приветственных криков и отяжелевших от вина, и ей вдруг больше всего на свете захотелось сейчас оказаться далеко-далеко отсюда, наедине со своей арфой, и слушать ее переливы вместо глубокого голоса Саймона, полного яда и горечи.
— Итак, поставьте свой пустой кубок, киньте нетронутое содержимое вашей тарелки борзым, — холодно добавил Саймон. — Мы вместе засвидетельствуем свое почтение хозяину Стоунринга, как и подобает супружеской чете.
Ариана ничего не ответила, но и не сопротивлялась, когда Саймон рывком поставил ее на ноги: она знала, что этот миг когда-нибудь наступит.
Как в забытьи, рука Арианы нащупала мягкие складки платья, цветом напоминавшего аметистовый блеск ее глаз: чем дольше она носила наряд Серены, тем больше ей нравилась ласкающая и успокаивающая ткань.
Но, поглаживая искрящиеся складки платья, Ариана всеми силами старалась не вглядываться в его удивительную глубину. Она боялась вновь поддаться искушению увидеть себя выгнувшейся, как натянутая тетива, под прикосновением Саймона, боялась вновь ощутить, как ее тело пронзает сладостная молния наслаждения.
Саймон чувствовал дрожь холодной руки девушки, когда вел ее через весь зал к Эмбер и Дункану.
«Черт бы меня подрал, неужели это я заставляю ее содрогаться от отвращения?»
При этой мысли Саймоном овладела холодная ярость, но на его лице ничего не отразилось — он все так же учтиво продолжал вести Ариану к возвышению во главе зала.
— А, вот и вы наконец, — сказал Дункан, оборачиваясь к Саймону. — Вижу, вам не терпится покинуть пиршество?
Хохот, каким рыцари встретили эту фразу, не оставлял сомнений в характере занятия, которое предстояло новобрачным.
— О, я просто сгораю от нетерпения, как и моя прелестная супруга. — Улыбаясь одними губами, Саймон посмотрел сверху вниз на Ариану. — Не так ли, любовь моя?
Ариана с трудом изобразила ответную улыбку. Но, казалось, кроме Саймона, никто этого не заметил. Он стиснул ее холодные пальцы, молча призывая не показывать своего отвращения к нему на людях.
Взглянув в его бездонные черные глаза, Ариана поняла, что он прекрасно знает, как неприятны ей его прикосновения.
— Я… я просто потрясена всем случившимся в этот день, — пролепетала она.
Ариана изо всех сил старалась говорить спокойно, так что ее голос даже стал хриплым от напряжения.
— Милорд и миледи, ваши подарки щедры, а вы добры и великодушны.
— Мы были счастливы доставить вам удовольствие, — любезно ответил Дункан.
— Я рада, что платье вам идет, леди Ариана, — улыбаясь, добавила Эмбер.
Тонкие пальчики Арианы слегка погладили расшитый серебром рукав. Вышивка вспыхивала и переливалась, отзываясь на каждое ее прикосновение.
— Я бы хотела поблагодарить ткачиху, — сказала Ариана. — Вы передадите ей мои слова?
— Но вы можете сделать это сами, — ответила Эмбер.
— Ты же говорила, что Серена — отшельница? — возразил Дункан.
— Это так, но тем не менее она увидит Ариану.
— Почему? — спросил Дункан.
— Потому что платье и леди Ариана дополняют друг друга, — спокойно произнесла Эмбер.
Саймон метнул на Ариану быстрый взгляд из-под полуприкрытых век. Бесспорно, живая, опьяняюще яркая ткань как нельзя лучше оттеняла красоту Арианы, заставляя ее сиять, как алмаз в драгоценной оправе.
— Ты не согласен с этим, Саймон? — лукаво спросила Эмбер.
— Ее кожа подобна жемчужине, светящейся изнутри, — произнес Саймон, не отводя глаз от своей невесты. — А прекрасные глаза затмевают даже драгоценные аметисты, вплетенные в ее волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— Да скажи мне, какая девушка устоит перед Саймоном? Он любезный кавалер, храбрый воин и страстный любовник.
Кассандра слабо пошевелила пальцами, и красные, голубые и зеленые вспышки света разлетелись от ее кольца, украшенного тремя драгоценными камнями.
— Надежда или Знание? — настойчиво повторила она.
— Черт побери, Кассандра, — раздраженно прорычал Эрик, — почему ты спрашиваешь об этом меня?
— У тебя дар угадывать тайные стремления людей и связь событий, а это не дано даже Посвященным — не то что простым смертным.
— Мой так называемый дар бессилен, когда дело касается женщин. Да сам черт не разберет, что у них на уме!
— Вздор! Просто ты никогда не пытался.
— Ариана тревожит меня, — резко произнес Эрик. — Можешь считать это «гласом Посвященного».
— Да, это так, — спокойно согласилась Кассандра.
— Посмотри на нее. Приходилось ли тебе когда-нибудь видеть, чтобы платье, сотканное Сереной, приняло кого-либо и не умиротворило его душу?
— Нет.
— А разве Ариана спокойна?
Вопрос Эрика не требовал ответа, но Кассандра произнесла в раздумье:
— Безмятежна ли она? Конечно, нет. Но спокойна — возможно. Кто знает, как повела бы себя леди Ариана, если бы на ней было обычное платье.
Эрик издал возглас удивления, и Стагкиллер сразу же насторожился, натянувшись как струна.
— Твои слова развеяли все мои тревоги, — язвительно заметил Эрик.
— Истинное Знание редко приносит покой.
— Что же заставляет Ариану так сурово сдерживать свои естественные желания?
— Я думала, что об этом расскажешь мне ты, — возразила Кассандра. — А еще лучше — расскажешь все это Саймону.
— Клянусь Богом! — вполголоса проворчал Эрик. — Если этот союз не будет плодотворным во всех отношениях, то Волка Глендруидов затравят, как загнанного зверя, все эти алчные и кровожадные стервятники.
— А если Доминик будет побежден, то на Спорные Земли обрушатся такие несчастья, какие нам не снились со времен друидов.
— Значит, нам остается только поставить свечу Господу и молиться, чтобы он охранил Саймона Верного и Ариану Преданную, ибо в их счастье — наше спасение, — мрачно произнес Эрик.
Саймон внезапно обернулся и посмотрел на Эрика и Кассандру, словно услышал их разговор. Его длинные гибкие пальцы стиснули дрожащую руку Арианы. Почти неосознанно она попыталась отдернуть руку, но вовремя сдержалась. Однако от Саймона не ускользнуло ее движение.
Он нахмурился, и в уголках его губ обозначилась жесткая складка: чем ближе становился час, когда невеста по обычаю уходит в свою спальню и готовится к приходу жениха, тем холоднее становились пальцы Арианы.
Саймон даже начал опасаться, что поведение его невесты не было ни хорошо обдуманным кокетством, ни проявлением девичьей застенчивости. Что ж, наверное, все-таки это правда — его жена холодна до мозга костей.
— Пойдем же, моя пылкая невеста, — язвительно произнес Саймон.
В ответ из-под длинных черных ресниц на него глянули дымчатые глаза цвета грозовой тучи.
— Пришло время покинуть великолепное празднество, которое, без сомнения, доставило вам столько удовольствия, — насмешливо продолжал он.
Ариана окинула взглядом пирующих рыцарей, охрипших от приветственных криков и отяжелевших от вина, и ей вдруг больше всего на свете захотелось сейчас оказаться далеко-далеко отсюда, наедине со своей арфой, и слушать ее переливы вместо глубокого голоса Саймона, полного яда и горечи.
— Итак, поставьте свой пустой кубок, киньте нетронутое содержимое вашей тарелки борзым, — холодно добавил Саймон. — Мы вместе засвидетельствуем свое почтение хозяину Стоунринга, как и подобает супружеской чете.
Ариана ничего не ответила, но и не сопротивлялась, когда Саймон рывком поставил ее на ноги: она знала, что этот миг когда-нибудь наступит.
Как в забытьи, рука Арианы нащупала мягкие складки платья, цветом напоминавшего аметистовый блеск ее глаз: чем дольше она носила наряд Серены, тем больше ей нравилась ласкающая и успокаивающая ткань.
Но, поглаживая искрящиеся складки платья, Ариана всеми силами старалась не вглядываться в его удивительную глубину. Она боялась вновь поддаться искушению увидеть себя выгнувшейся, как натянутая тетива, под прикосновением Саймона, боялась вновь ощутить, как ее тело пронзает сладостная молния наслаждения.
Саймон чувствовал дрожь холодной руки девушки, когда вел ее через весь зал к Эмбер и Дункану.
«Черт бы меня подрал, неужели это я заставляю ее содрогаться от отвращения?»
При этой мысли Саймоном овладела холодная ярость, но на его лице ничего не отразилось — он все так же учтиво продолжал вести Ариану к возвышению во главе зала.
— А, вот и вы наконец, — сказал Дункан, оборачиваясь к Саймону. — Вижу, вам не терпится покинуть пиршество?
Хохот, каким рыцари встретили эту фразу, не оставлял сомнений в характере занятия, которое предстояло новобрачным.
— О, я просто сгораю от нетерпения, как и моя прелестная супруга. — Улыбаясь одними губами, Саймон посмотрел сверху вниз на Ариану. — Не так ли, любовь моя?
Ариана с трудом изобразила ответную улыбку. Но, казалось, кроме Саймона, никто этого не заметил. Он стиснул ее холодные пальцы, молча призывая не показывать своего отвращения к нему на людях.
Взглянув в его бездонные черные глаза, Ариана поняла, что он прекрасно знает, как неприятны ей его прикосновения.
— Я… я просто потрясена всем случившимся в этот день, — пролепетала она.
Ариана изо всех сил старалась говорить спокойно, так что ее голос даже стал хриплым от напряжения.
— Милорд и миледи, ваши подарки щедры, а вы добры и великодушны.
— Мы были счастливы доставить вам удовольствие, — любезно ответил Дункан.
— Я рада, что платье вам идет, леди Ариана, — улыбаясь, добавила Эмбер.
Тонкие пальчики Арианы слегка погладили расшитый серебром рукав. Вышивка вспыхивала и переливалась, отзываясь на каждое ее прикосновение.
— Я бы хотела поблагодарить ткачиху, — сказала Ариана. — Вы передадите ей мои слова?
— Но вы можете сделать это сами, — ответила Эмбер.
— Ты же говорила, что Серена — отшельница? — возразил Дункан.
— Это так, но тем не менее она увидит Ариану.
— Почему? — спросил Дункан.
— Потому что платье и леди Ариана дополняют друг друга, — спокойно произнесла Эмбер.
Саймон метнул на Ариану быстрый взгляд из-под полуприкрытых век. Бесспорно, живая, опьяняюще яркая ткань как нельзя лучше оттеняла красоту Арианы, заставляя ее сиять, как алмаз в драгоценной оправе.
— Ты не согласен с этим, Саймон? — лукаво спросила Эмбер.
— Ее кожа подобна жемчужине, светящейся изнутри, — произнес Саймон, не отводя глаз от своей невесты. — А прекрасные глаза затмевают даже драгоценные аметисты, вплетенные в ее волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98