Теперь же послушай меня. Я думаю, что твоя сестра красива. В атом нет ничего нового. Но она — не ты. Нет, это неважно сейчас. Что важно, для Тони, так это то, что она становится лучше под его непосредственным влиянием. Тони сказал мне вчера, что он надеется, что когда-нибудь ее характер станет таким же прекрасным, как она сама.
— Правда, Дуглас?
— Что именно?
— — Ненаглядная?
Он поцеловал ее. Услышав смех, он медленно поднял голову и увидел на ступеньках Синджен, которая глупо улыбалась. За ней, поджав губы, стояла вдовствующая графиня. Она засыпала сына градом вопросов:
— Где ты был все его время, Дуглас? И что здесь происходит? Я требую, чтобы мне объяснили. Почему ты несешь ее на руках?
— Хорошо, мама, я объясню тебе все, но попозже. А что касается этой малышки, то она болела.
— По-моему, она прекрасно себя чувствует. А почему она завернута в одеяло?
— А потому, — ответил Дуглас, подходя к матери, — потому что, кроме него, на ней ничего нет.
— Дуглас! Ты же знаешь, что это не правда, — возмутилась Алике, когда они вошли в холл.
На самом деле на ней было уродливое платье, подаренное ей Жанин Додэ. Подарок красноречиво говорил, что француженка тщательно выбирала его из своего гардероба. Ноги Александры были босыми и высовывались из-под одеяла. Дуглас не хотел останавливаться, чтобы купить ей обувь. Она не спорила. Так приятно, когда муж носит тебя на руках.
— Просто мне легче было увильнуть от расспросов, сказав, что ты голая.
— Что случилось? — догнала их Синджен.
— Мы все потом расскажем.
Дуглас повернулся к слугам и громко сказал:
— Мы все живы, здоровы и вернулись домой. Благодарим вас всех за внимание и заботу.
Слуги приветливо улыбались. Холлис стоял, горделиво скрестив руки на груди. Александра почувствовала неимоверное облегчение. Может быть, все будет хорошо. Может быть, даже ее свекровь смягчится и полюбит ее. Может быть, она и правда стала ненаглядной для Дугласа. Может быть.
Дуглас отнес ее в спальню и положил на кровать. Потом поцеловал ее и стянул с нее одеяло.
— Мама теперь, наверное, думает, что ты — распущенная женщина, и что ты, должно быть, сама сожгла свою одежду, чтобы скомпрометировать меня. Придется ей сказать, что я и так полностью скомпрометировал себя, потому что ты бесконечно меня соблазняла, и я настолько привык к атому, что уже просто не могу без тебя обходиться. Я оказался бессилен против тебя.
Александра облизнула сухие губы.
— Я правда для тебя ненаглядная, Дуглас? Может быть, лишь чуть-чуть?
— Может быть, — согласился он. Он прошел в свою спальню и вернулся оттуда с ее ночной рубашкой.
— Вот, переоденься. Тебе нужно сейчас отдохнуть.
Он стянул с нее платье через голову, задержал на мгновение взгляд на ее груди и поспешно надел на нее рубашку.
— Ну вот.
Он укрыл ее простынями и сел рядом, расправляя ее волосы по подушке. Потом задумчиво проговорил:
— До сих пор наш брак был постоянным противостоянием друг Другу. Как ты думаешь, ты сможешь быть не такой строптивой? Может быть, ты научишься думать, прежде чем предпринимать какие-то действия, которые могут меня взбесить? Как, например, то, что ты сбежала и заболела. Или как то, что ты позволила себя похитить и увезти в другую страну? И больше не будешь спасать меня, в то время как опасность грозит тебе самой?
Она молчала и слушала. Дуглас продолжал с любовью расправлять ее волосы на подушке.
— Не знаю, — ответила она наконец. — Ты очень много значишь для меня, Дуглас.
Ему было приятно это слышать. Он наклонился и запечатлел поцелуй на кончике ее носа.
— Я теперь буду держать тебя в постели хотя бы три часа в день (ночью тоже, разумеется), и в остальное время ты, возможно, будешь сильно занята тем, чтобы оправиться от занятий любовью со мной. Поэтому у тебя просто не останется времени на то, чтобы прибавлять мне седых волос.
— А ты тоже будешь так сильно занят, оправляясь от занятий любовью со мной?
— Никогда настолько, чтобы не думать, когда же наконец я снова смогу этим заняться. Это странно, но ты полностью завладела моими мыслями. Скажи, что ты любишь меня, Александра.
— Я люблю тебя, Дуглас.
— Ты согласна, что мужчине необходимо это слышать каждый день?
— Полностью согласна.
— Хорошо. Ну а теперь тебе нужно отдохнуть. Я пойду повидаюсь с семьей и поведаю им нашу историю, сделав купюры для Синджен, если только она уже не выудила все у Тони. Потом я приду и расскажу тебе мелкие домашние сплетни.
Он наклонился, намереваясь легонько чмокнуть ее на прощанье. Но она обхватила его руками и не отпускала, пока он чуть не задохнулся.
— Ты приехал за мной, — сказал она. — Ты волновался за меня.
— Естественно, — согласился он, целуя ее нос, щеки, губы, шею. — Ты моя жена, я люблю тебя, и я уже договорился до того, что назвал своей ненаглядной. Ну что, теперь ты удовлетворена?
— Ты знаешь, что жене необходимо слышать это каждый день?
— В общем-то, догадываюсь. — Он поцеловал ее, поправил сползшее одеяло и вышел из комнаты.
Через две недели, как-то днем, Дуглас вошел в их спальню. Александра подняла глаза от своего рукоделия, машинально улыбаясь ему. “Боже, как я люблю тебя”, — подумала она.
— Зачем ты пришел сюда? — спросила она, стараясь не выдать глазами своего обожания. Он хмуро посмотрел в окно.
— Просто мне нужно было узнать кое-что, — ответил он, обращаясь больше к самому себе, — и поэтому я пошел в спальню Синджен.
Он положил ей на колени предметы, которые обнаружил в комнате сестры, в самой глубине гардероба.
Александра ахнула:
— Да это же парик! В точности такие волосы были у Новобрачной Девы! И это газовое платье! Дуглас, ведь не думаешь же ты, что.., нет, конечно же, нет, я…
— Не можешь поверить, что нашим призраком была Синджен? Очевидно, так оно и есть. Да теперь я просто уверен в этом. Доказательства налицо.
Но Александра лихорадочно вспоминала, при каких обстоятельствах она впервые увидела призрак. Она вспомнила достаточно быстро. Нет, Синджен тогда была в Лондоне. В атом нет сомнения. Она начала рассказывать об этом Дугласу, как вдруг до нее дошло, что он не слушает ее и думает о чем-то своем, застывшим взглядом уставившись в окно. Лицо его несколько побледнело, и весь он казался мрачным и напряженным. Она умолкла.
Наконец после долгого молчания он обернулся к ней и сухо произнес:
— — Это всегда была Синджен. Просто моей маленькой сестричке захотелось поиграть в призраки, чтобы внести разнообразие и остроту в нашу скучную обыденную жизнь.
Александра качала головой. Она открыла рот, чтобы ответить, но Дуглас поднял руку.
— Да, это была всего лишь Синджен, и никто другой, ничего необычного, ничего загадочного. Настоящее живое существо из плоти и крови, а не порхающее привидение;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Правда, Дуглас?
— Что именно?
— — Ненаглядная?
Он поцеловал ее. Услышав смех, он медленно поднял голову и увидел на ступеньках Синджен, которая глупо улыбалась. За ней, поджав губы, стояла вдовствующая графиня. Она засыпала сына градом вопросов:
— Где ты был все его время, Дуглас? И что здесь происходит? Я требую, чтобы мне объяснили. Почему ты несешь ее на руках?
— Хорошо, мама, я объясню тебе все, но попозже. А что касается этой малышки, то она болела.
— По-моему, она прекрасно себя чувствует. А почему она завернута в одеяло?
— А потому, — ответил Дуглас, подходя к матери, — потому что, кроме него, на ней ничего нет.
— Дуглас! Ты же знаешь, что это не правда, — возмутилась Алике, когда они вошли в холл.
На самом деле на ней было уродливое платье, подаренное ей Жанин Додэ. Подарок красноречиво говорил, что француженка тщательно выбирала его из своего гардероба. Ноги Александры были босыми и высовывались из-под одеяла. Дуглас не хотел останавливаться, чтобы купить ей обувь. Она не спорила. Так приятно, когда муж носит тебя на руках.
— Просто мне легче было увильнуть от расспросов, сказав, что ты голая.
— Что случилось? — догнала их Синджен.
— Мы все потом расскажем.
Дуглас повернулся к слугам и громко сказал:
— Мы все живы, здоровы и вернулись домой. Благодарим вас всех за внимание и заботу.
Слуги приветливо улыбались. Холлис стоял, горделиво скрестив руки на груди. Александра почувствовала неимоверное облегчение. Может быть, все будет хорошо. Может быть, даже ее свекровь смягчится и полюбит ее. Может быть, она и правда стала ненаглядной для Дугласа. Может быть.
Дуглас отнес ее в спальню и положил на кровать. Потом поцеловал ее и стянул с нее одеяло.
— Мама теперь, наверное, думает, что ты — распущенная женщина, и что ты, должно быть, сама сожгла свою одежду, чтобы скомпрометировать меня. Придется ей сказать, что я и так полностью скомпрометировал себя, потому что ты бесконечно меня соблазняла, и я настолько привык к атому, что уже просто не могу без тебя обходиться. Я оказался бессилен против тебя.
Александра облизнула сухие губы.
— Я правда для тебя ненаглядная, Дуглас? Может быть, лишь чуть-чуть?
— Может быть, — согласился он. Он прошел в свою спальню и вернулся оттуда с ее ночной рубашкой.
— Вот, переоденься. Тебе нужно сейчас отдохнуть.
Он стянул с нее платье через голову, задержал на мгновение взгляд на ее груди и поспешно надел на нее рубашку.
— Ну вот.
Он укрыл ее простынями и сел рядом, расправляя ее волосы по подушке. Потом задумчиво проговорил:
— До сих пор наш брак был постоянным противостоянием друг Другу. Как ты думаешь, ты сможешь быть не такой строптивой? Может быть, ты научишься думать, прежде чем предпринимать какие-то действия, которые могут меня взбесить? Как, например, то, что ты сбежала и заболела. Или как то, что ты позволила себя похитить и увезти в другую страну? И больше не будешь спасать меня, в то время как опасность грозит тебе самой?
Она молчала и слушала. Дуглас продолжал с любовью расправлять ее волосы на подушке.
— Не знаю, — ответила она наконец. — Ты очень много значишь для меня, Дуглас.
Ему было приятно это слышать. Он наклонился и запечатлел поцелуй на кончике ее носа.
— Я теперь буду держать тебя в постели хотя бы три часа в день (ночью тоже, разумеется), и в остальное время ты, возможно, будешь сильно занята тем, чтобы оправиться от занятий любовью со мной. Поэтому у тебя просто не останется времени на то, чтобы прибавлять мне седых волос.
— А ты тоже будешь так сильно занят, оправляясь от занятий любовью со мной?
— Никогда настолько, чтобы не думать, когда же наконец я снова смогу этим заняться. Это странно, но ты полностью завладела моими мыслями. Скажи, что ты любишь меня, Александра.
— Я люблю тебя, Дуглас.
— Ты согласна, что мужчине необходимо это слышать каждый день?
— Полностью согласна.
— Хорошо. Ну а теперь тебе нужно отдохнуть. Я пойду повидаюсь с семьей и поведаю им нашу историю, сделав купюры для Синджен, если только она уже не выудила все у Тони. Потом я приду и расскажу тебе мелкие домашние сплетни.
Он наклонился, намереваясь легонько чмокнуть ее на прощанье. Но она обхватила его руками и не отпускала, пока он чуть не задохнулся.
— Ты приехал за мной, — сказал она. — Ты волновался за меня.
— Естественно, — согласился он, целуя ее нос, щеки, губы, шею. — Ты моя жена, я люблю тебя, и я уже договорился до того, что назвал своей ненаглядной. Ну что, теперь ты удовлетворена?
— Ты знаешь, что жене необходимо слышать это каждый день?
— В общем-то, догадываюсь. — Он поцеловал ее, поправил сползшее одеяло и вышел из комнаты.
Через две недели, как-то днем, Дуглас вошел в их спальню. Александра подняла глаза от своего рукоделия, машинально улыбаясь ему. “Боже, как я люблю тебя”, — подумала она.
— Зачем ты пришел сюда? — спросила она, стараясь не выдать глазами своего обожания. Он хмуро посмотрел в окно.
— Просто мне нужно было узнать кое-что, — ответил он, обращаясь больше к самому себе, — и поэтому я пошел в спальню Синджен.
Он положил ей на колени предметы, которые обнаружил в комнате сестры, в самой глубине гардероба.
Александра ахнула:
— Да это же парик! В точности такие волосы были у Новобрачной Девы! И это газовое платье! Дуглас, ведь не думаешь же ты, что.., нет, конечно же, нет, я…
— Не можешь поверить, что нашим призраком была Синджен? Очевидно, так оно и есть. Да теперь я просто уверен в этом. Доказательства налицо.
Но Александра лихорадочно вспоминала, при каких обстоятельствах она впервые увидела призрак. Она вспомнила достаточно быстро. Нет, Синджен тогда была в Лондоне. В атом нет сомнения. Она начала рассказывать об этом Дугласу, как вдруг до нее дошло, что он не слушает ее и думает о чем-то своем, застывшим взглядом уставившись в окно. Лицо его несколько побледнело, и весь он казался мрачным и напряженным. Она умолкла.
Наконец после долгого молчания он обернулся к ней и сухо произнес:
— — Это всегда была Синджен. Просто моей маленькой сестричке захотелось поиграть в призраки, чтобы внести разнообразие и остроту в нашу скучную обыденную жизнь.
Александра качала головой. Она открыла рот, чтобы ответить, но Дуглас поднял руку.
— Да, это была всего лишь Синджен, и никто другой, ничего необычного, ничего загадочного. Настоящее живое существо из плоти и крови, а не порхающее привидение;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89