Он молился, чтобы к нему вернулась хоть капля его самообладания, которым он так хвастал. Это было какое-то помешательство. Он резко поднял ее и крепко прижал к себе.
— Я хочу тебя, — сказал он прямо ей в рот. — Раздвинь губы, да, так, так, правильно.
Ее рот наполнился его теплым дыханием, его руки дико блуждали по ее спине и сжимали ягодицы. Потом он проник в ее рот, дотрагиваясь до ее языка своим, и прижимал ее все крепче, так что она чувствовала, какой он твердый и горячий; его руки лежали на ее обнаженных ногах, лихорадочно поглаживая их, его пальцы трогали бедра, пытаясь раздвинуть их. Она сделала движение, чтобы уклониться, и в это мгновение до него дошло, что она испугана. Ее тело напряглось и одеревенело.
Дуглас пришел в себя. Слишком быстро, он действовал слишком быстро. На него это не похоже. Обычно такой осторожный, медлительный, очень раскованный, он сейчас просто обезумел. Он, великолепный любовник, боится дьявола, который таится в этой женщине. Ах, но ему хочется раздвинуть ее женскую плоть и войти в то же самое мгновение, глубоко и сильно; но ведь он сам сказал ей, что никогда не ведет себя как свинья. Черт, и зачем он только хвастался. Он должен взять себя в руки. Она — девственница, а он — отнюдь не новичок. У него большой опыт, и он знает, как все должно происходить. Это беспорядочное хватание, трепет и дрожь не к лицу опытному мужчине. Он сделал глубокий вздох. Потом отпустил ее и сделал шаг назад. Поднял халат, набросил его на плечи. Он не допустит, чтобы семяизвержение произошло раньше времени; тогда она с полным правом посмеется над его славой непревзойденного любовника.
— Извини, я испугал тебя, — сказал он глухим низким голосом и тут же засмеялся над собой:
— Нет, мне просто не верится, Александра. — Он взял ее за руки и начал поглаживать их сверху вниз и снизу вверх, просто для того, чтобы как-то дотрагиваться до нее. — Никогда прежде, поверь мне, никогда прежде я не испытывал такого неистового желания, такого страшного нетерпения. Это правда, и я потрясен тем, что не смог сохранить контроль над собой. Мне это совсем не нравится. И это вовсе не похоже на меня. Ты всего лишь женщина, если уж говорить начистоту, такая же, как любая другая, невзирая на то, что ты — моя жена. Я не лгу тебе, Александра. Нет, пожалуйста, не смотри на меня как на какого-то монстра. Я вовсе не отвергаю тебя. В тот раз я был совершенным дураком и сегодня все будет по-другому. Я не хочу ни пугать тебя, ни причинять тебе боль. Боже, как хороши твои груди.
Он тяжело дышал, так, словно пробежал по Нортклиффской пустоши туда и обратно. Его мужское естество требовало выхода. Александра прижала ладонь к его сердцу. Быстрые толчки. Он хочет ее. Если она будет вести себя, будто глупое дитя, он охладеет к ней.
— Пожалуйста, Дуглас, прости, что я испугалась. Я больше не буду вести себя, как девственница.
— Ты и есть девственница, — засмеялся он, восхитившись ее признанием. У нее был все еще настороженный вид, но она готова принять его, а он сгорает от желания научить ее. — Иди сюда.
Она подошла и встала перед ним.
— Ты видишь, я очень хочу тебя и не в силах контролировать себя. Хочешь остаться здесь или перейдем в мою спальню?
— Я хочу пойти к тебе.
Не говоря ни слова, Дуглас поднял ее на руки и крепко прижал к себе. Ощутил на своей щеке ее теплое дыхание и поцелуй, неумелый поцелуй сомкнутыми губами. Так может целовать только девственница, невинный поцелуй, которым девушка награждает своего дядю. Но все равно он понравился ему и еще больше распалил его. Он опустил ее на кровать и развернул к себе лицом. Она снова поцеловала его, теперь поцелуй пришелся куда-то в ухо, а потом слегка укусила его за мочку.
Он лег в кровать. Прерывистое дыхание выдавало его нетерпение.
— Теперь послушай меня, — сказал он, делая над собой усилие, чтобы не дотрагиваться до нее, а только смотреть на ее тело, распростершееся посреди кровати. — Я больше не хочу, чтобы ты дотрагивалась до меня или целовала. Не знаю, что со мной происходит, но я не смогу вынести этого, Александра. Ты понимаешь? — Он снова вспомнил, как Райдер назвал его ледышкой. Ха!
Ее глаза расширились от удивления, не мигая, она смотрела на него.
— Я знаю, что ты ничего не понимаешь. Дьявол, ну хотя бы просто скажи, что поняла. Хорошо?
— Я понимаю, Дуглас, — ответила она, потянулась и обхватила его руками за шею, притянув к себе. Он упал на нее, припав ртом к ее губам, и целовал и целовал ее, шепча, чтобы она раздвинула губы, и когда она сделала это, он со стоном завладел ее ртом, не переставая ласкать ее тело.
— Александра? — Он произносил ее имя снова и снова, ему хотелось целовать ее вечно, до тех пор, пока у него хватит дыхания, до тех пор, пока он не умрет, и только тогда он остановился бы, может быть. Он сумел скинуть с себя халат, не отрываясь от нее, но прикосновение к ее плоти было таким пронизывающим, что ему чудом удалось сдержаться. Он лежал на ней, и ему хотелось пристроиться у нее между ног. Откинувшись, резким движением раздвинул ей ноги. Потом снова упал, упираясь в нее своим членом, и подумал, что умрет, если в эту же самую секунду, прямо сейчас не войдет в нее. Он сдержался, но его язык безумствовал у нее во рту, проникая все глубже, трогая ее язык; когда он ощутил жар ее плоти, его сердце заколотилось, и стук его становился все сильнее и сильнее. Он поднял голову и посмотрел па нее. — Мне просто не верится. — И поцеловал ее снова. Ее руки обнимали его спину, пальцы вцепились в его плечи, и она двигалась под ним; он приподнялся и посмотрел на ее тело, открытое для него, готовое ему отдаться, и увидел, что она страшно бледна, ее лицо было таким же белым, как ее мягкий гладкий живот; посмотрел на ее раскинутые ноги, и его тело вновь напряглось и задрожало, и опять он не мог этому поверить. Он сел у нее между ног, глядя на нее. — Ты — необыкновенная, — сказал он, а его руки обхватили ее груди, лаская их. Потом он наклонился и взял ее сосок в рот. Александра закричала, испуганная и потрясенная.
Ее спина выгнулась, и это заставило его окончательно потерять голову. Его руки были везде, где он только мог достать; он был рад, что она такая маленькая, он мог одновременно накрыть рукой ее живот и раздвигать темно-рыжие волосы, которые покрывали ее женский холмик. Он облегченно вздохнул, ощутив его влажность, и тут же почувствовал такой прилив страсти, что больше не мог ждать, чтобы подготовить ее. Он приподнял ее на кровати и прижался ртом к ее женской плоти.
Александра не успела оттолкнуть его. Его язык был горячим и влажным, все, что она успела подумать, это: “Боже, что-то должно со мной произойти”. И это случилось, очень быстро, и она стонала и вздрагивала от сладкого жара, разлившегося у нее между бедер;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Я хочу тебя, — сказал он прямо ей в рот. — Раздвинь губы, да, так, так, правильно.
Ее рот наполнился его теплым дыханием, его руки дико блуждали по ее спине и сжимали ягодицы. Потом он проник в ее рот, дотрагиваясь до ее языка своим, и прижимал ее все крепче, так что она чувствовала, какой он твердый и горячий; его руки лежали на ее обнаженных ногах, лихорадочно поглаживая их, его пальцы трогали бедра, пытаясь раздвинуть их. Она сделала движение, чтобы уклониться, и в это мгновение до него дошло, что она испугана. Ее тело напряглось и одеревенело.
Дуглас пришел в себя. Слишком быстро, он действовал слишком быстро. На него это не похоже. Обычно такой осторожный, медлительный, очень раскованный, он сейчас просто обезумел. Он, великолепный любовник, боится дьявола, который таится в этой женщине. Ах, но ему хочется раздвинуть ее женскую плоть и войти в то же самое мгновение, глубоко и сильно; но ведь он сам сказал ей, что никогда не ведет себя как свинья. Черт, и зачем он только хвастался. Он должен взять себя в руки. Она — девственница, а он — отнюдь не новичок. У него большой опыт, и он знает, как все должно происходить. Это беспорядочное хватание, трепет и дрожь не к лицу опытному мужчине. Он сделал глубокий вздох. Потом отпустил ее и сделал шаг назад. Поднял халат, набросил его на плечи. Он не допустит, чтобы семяизвержение произошло раньше времени; тогда она с полным правом посмеется над его славой непревзойденного любовника.
— Извини, я испугал тебя, — сказал он глухим низким голосом и тут же засмеялся над собой:
— Нет, мне просто не верится, Александра. — Он взял ее за руки и начал поглаживать их сверху вниз и снизу вверх, просто для того, чтобы как-то дотрагиваться до нее. — Никогда прежде, поверь мне, никогда прежде я не испытывал такого неистового желания, такого страшного нетерпения. Это правда, и я потрясен тем, что не смог сохранить контроль над собой. Мне это совсем не нравится. И это вовсе не похоже на меня. Ты всего лишь женщина, если уж говорить начистоту, такая же, как любая другая, невзирая на то, что ты — моя жена. Я не лгу тебе, Александра. Нет, пожалуйста, не смотри на меня как на какого-то монстра. Я вовсе не отвергаю тебя. В тот раз я был совершенным дураком и сегодня все будет по-другому. Я не хочу ни пугать тебя, ни причинять тебе боль. Боже, как хороши твои груди.
Он тяжело дышал, так, словно пробежал по Нортклиффской пустоши туда и обратно. Его мужское естество требовало выхода. Александра прижала ладонь к его сердцу. Быстрые толчки. Он хочет ее. Если она будет вести себя, будто глупое дитя, он охладеет к ней.
— Пожалуйста, Дуглас, прости, что я испугалась. Я больше не буду вести себя, как девственница.
— Ты и есть девственница, — засмеялся он, восхитившись ее признанием. У нее был все еще настороженный вид, но она готова принять его, а он сгорает от желания научить ее. — Иди сюда.
Она подошла и встала перед ним.
— Ты видишь, я очень хочу тебя и не в силах контролировать себя. Хочешь остаться здесь или перейдем в мою спальню?
— Я хочу пойти к тебе.
Не говоря ни слова, Дуглас поднял ее на руки и крепко прижал к себе. Ощутил на своей щеке ее теплое дыхание и поцелуй, неумелый поцелуй сомкнутыми губами. Так может целовать только девственница, невинный поцелуй, которым девушка награждает своего дядю. Но все равно он понравился ему и еще больше распалил его. Он опустил ее на кровать и развернул к себе лицом. Она снова поцеловала его, теперь поцелуй пришелся куда-то в ухо, а потом слегка укусила его за мочку.
Он лег в кровать. Прерывистое дыхание выдавало его нетерпение.
— Теперь послушай меня, — сказал он, делая над собой усилие, чтобы не дотрагиваться до нее, а только смотреть на ее тело, распростершееся посреди кровати. — Я больше не хочу, чтобы ты дотрагивалась до меня или целовала. Не знаю, что со мной происходит, но я не смогу вынести этого, Александра. Ты понимаешь? — Он снова вспомнил, как Райдер назвал его ледышкой. Ха!
Ее глаза расширились от удивления, не мигая, она смотрела на него.
— Я знаю, что ты ничего не понимаешь. Дьявол, ну хотя бы просто скажи, что поняла. Хорошо?
— Я понимаю, Дуглас, — ответила она, потянулась и обхватила его руками за шею, притянув к себе. Он упал на нее, припав ртом к ее губам, и целовал и целовал ее, шепча, чтобы она раздвинула губы, и когда она сделала это, он со стоном завладел ее ртом, не переставая ласкать ее тело.
— Александра? — Он произносил ее имя снова и снова, ему хотелось целовать ее вечно, до тех пор, пока у него хватит дыхания, до тех пор, пока он не умрет, и только тогда он остановился бы, может быть. Он сумел скинуть с себя халат, не отрываясь от нее, но прикосновение к ее плоти было таким пронизывающим, что ему чудом удалось сдержаться. Он лежал на ней, и ему хотелось пристроиться у нее между ног. Откинувшись, резким движением раздвинул ей ноги. Потом снова упал, упираясь в нее своим членом, и подумал, что умрет, если в эту же самую секунду, прямо сейчас не войдет в нее. Он сдержался, но его язык безумствовал у нее во рту, проникая все глубже, трогая ее язык; когда он ощутил жар ее плоти, его сердце заколотилось, и стук его становился все сильнее и сильнее. Он поднял голову и посмотрел па нее. — Мне просто не верится. — И поцеловал ее снова. Ее руки обнимали его спину, пальцы вцепились в его плечи, и она двигалась под ним; он приподнялся и посмотрел на ее тело, открытое для него, готовое ему отдаться, и увидел, что она страшно бледна, ее лицо было таким же белым, как ее мягкий гладкий живот; посмотрел на ее раскинутые ноги, и его тело вновь напряглось и задрожало, и опять он не мог этому поверить. Он сел у нее между ног, глядя на нее. — Ты — необыкновенная, — сказал он, а его руки обхватили ее груди, лаская их. Потом он наклонился и взял ее сосок в рот. Александра закричала, испуганная и потрясенная.
Ее спина выгнулась, и это заставило его окончательно потерять голову. Его руки были везде, где он только мог достать; он был рад, что она такая маленькая, он мог одновременно накрыть рукой ее живот и раздвигать темно-рыжие волосы, которые покрывали ее женский холмик. Он облегченно вздохнул, ощутив его влажность, и тут же почувствовал такой прилив страсти, что больше не мог ждать, чтобы подготовить ее. Он приподнял ее на кровати и прижался ртом к ее женской плоти.
Александра не успела оттолкнуть его. Его язык был горячим и влажным, все, что она успела подумать, это: “Боже, что-то должно со мной произойти”. И это случилось, очень быстро, и она стонала и вздрагивала от сладкого жара, разлившегося у нее между бедер;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89