Много ли рассмотришь через два слоя пластика, по которым стекает стерилизующий раствор, но все же Седрик был почти уверен, что из глаз принцессы брызнули слезы.
В мокрых — и, несомненно, воняющих отвратительной химией — скафандрах они сели в тележки и направились к куполу Дэвида Томпсона. Элия, чья недавняя радость раскисла, как тот самый двухлепестковый цветок, сидела тесно прижавшись к Седрику, сжимая кулаки и чуть не до крови закусив губу.
Седрик решил развеять ее мрачное настроение беседой.
— Так у тебя что, были братья и сестры, одаренные такой же интуицией?
— И двоюродные — тоже, — кивнула Элия.
— И все это работает, только когда тебе — или им — угрожает личная опасность?
— Десять из нас уже ушли. Я буду одиннадцатой.
— Господи ты мой Боже! — ужаснулся Седрик. — И сколько же времени все это продолжается?
— По крайней мере, двадцать пять лет. Спроси у своей бабушки, я знаю далеко не все. Она вроде намекала, что до привлечения нашей семьи заселили два мира, но их могло быть и больше. Один из этих двух — Дуб.
— Мои родители?
Только ведь Седрик был клонированной копией Уиллоби Хейстингза, так что его отец приходился ему сыном, а мать вообще никакой родственницей не была.., брр. Вот так подумаешь-подумаешь, и начинаешь думать, что тебя вообще не существует. Что ты — никто и звать тебя никак.
— Да, — кивнула Элия, — твои родители. Они тоже были колонистами. Насчет лопнувшей струны — это просто легенда прикрытия, а вот история с сурьмой похожа на правду, так что они действительно погибли. Нет, не “действительно”, а “наверное”. Как я уже говорила, никто, кроме твоей бабушки, этого не знает.
— А Система?
— Скорее всего, от Системы тоже многое утаивают.
Элия глядела прямо вперед; у Седрика появилось странное ощущение, что принцесса думает сейчас о чем-то другом, бесконечно далеком, и почти не слышит собственного голоса.
— Невиданный, потрясающий обман. И чтобы столько лет — это просто не укладывается в голову. С другой стороны, при безграничных финансовых ресурсах…
— А откуда все эти колонисты — из клубов первопроходцев ?
— Клубы первопроходцев? — презрительно фыркнула Элия. — В самом начале, когда трансмензор только-только появился, и у всех были большие надежды — тогда они, возможно, что-то и значили. Возможно, некоторые из этих клубов и по сию пору имеют какой-то смысл, но большая их часть давно превратилась в тусовки отъявленнейших расистов, религиозных фанатиков, которые только и знают что размахивают оружием да меняются на вечеринках женами.
Седрик громко расхохотался. Элия посмотрела на него с обиженным удивлением, но затем осознала смысл своих слов.
— Ну, — печально улыбнулась она, — возможно, в одном клубе — такие, а в другом — сякие. Или они по четным дням — такие, а по нечетным — сякие.
Тележки съехали с длинного пандуса и с визгом, на двух колесах, свернули за угол. Скорее всего, Девлин воспользовался мастер-кодом и снял все ограничения на скорость.
Смутные образы “Мэйфлауэра” и пуритан в высоких черных шляпах, рожденные воображением Седрика, поблекли и исчезли, сменились картинами гигантских СОРТов и мобильных лабораторий, сверкающих городов, окруженных райскими красотами миров, подобных Тибру. А ведь граница, отделяющая обитаемый мир от мира второго класса, настолько тонка, что все может зависеть от одной-единственной цифры в отчете об исследованиях.
— ЛУК! — осенило его. — Так вот почему бабушка не пускает людей из ЛУКа в Кейнсвилл — чтобы сохранить секрет!
— Да, — рассеянно кивнула Элия, для нее эта мысль была самоочевидной. — Кроме того, такая вот небольшая война — лучший способ сплотить команду, укрепить лояльность своих сторонников.
— Так откуда же все-таки берутся люди? — снова спросил Седрик. — Кто организует колонии? Ми-квадрат, это понятно, но конкретно-то кто? Разведчики? И сколько людей уходит в новые миры?
— Очень много. По большей части их набирают в лагерях беженцев. Сейчас ведь что ни день, то стихийное бедствие — голод, наводнение, засуха, да что угодно. В результате — массовые переселения. И кто же уследит за всеми этими миллионами людей?
— Но ведь в каждой колонии должны быть подготовленные специалисты, так ведь? Инженеры, и врачи, и…
— Очень немного, — покачала головой Элия. — Их знания никому не нужны. Все начинается с самого низа, с плантаций. Врачи — дело десятое, в первую очередь потребуются крестьяне, умеющие возделывать землю. Любая цивилизация строится на крестьянском труде.
Сверкающие города будущего потускнели и исчезли, на их месте возникли сценки из телевизионной хроники — пыльные трущобы, изнывающие под убийственными лучами солнца, дочерна загоревшие — или черные от рождения — люди с ребрами как стиральная доска. Распухшие от голода дети.
— Кроме того, — продолжила Элия, — ведь колонисты сразу начнут выискивать землю получше. Через десять лет они разбредутся по всему континенту.
— Нищие, бездомные люди! Китайцы? Бенгальцы? И африканцы. И еще, наверное, из Центральной Америки — там ведь то наводнение, то эпидемия.
— Да, — согласилась Элия. — Боюсь, что в этом раунде вас, европеоидов, отодвинули на второй план.
— Ничего, ведь в прошлом мы имели не по заслугам много.
— Тоже верно, — улыбнулась Элия, — хотя очень немногие из вас готовы это признать. И я уверена, что какое-то количество белых все-таки попадет в число переселенцев — скажем, голландцы или последние потомки буров. Скорее всего, выбор определяется не какими-то там расовыми и национальными соображениями, а сиюминутной обстановкой — где произошло последнее стихийное бедствие, где в данный момент такая неразбериха, что никто и не заметит пропажу нескольких тысяч людей.
— Тысяч? — поразился Седрик. — Неужели они действуют с таким размахом?
— Десятки тысяч. Насколько я знаю, последним миром первого класса был Ворон, три года назад. Его выбрала моя сестра Тал. “Выбрала” — не очень подходящее слово, ведь вариант был всего один, но это не имеет значения — ее сатори стремилось к Ворону. А перед этим — Этна и мой брат Омар. Омар бы тебе понравился. При последнем своем разговоре с нами он упомянул японцев, что и понятно — в Ниппурбе как раз прошла полоса катастрофических наводнений. Вот в этой группе были и врачи, и кто тебе угодно. На Этну Институт переселил сорок тысяч человек — так, во всяком случае, говорит Девлин.
— Сообщение заместителю директора Седрику Хаббарду от заместителя директора Лайла Фиша, — прогнусавил голос Системы.
Седрик не ответил.
Со скрежетом обогнув угол, они влетели в парковочный зал; Девлин и Джетро уже слезали со своей тележки.
— Сорок… — От неожиданного откровения кружилась голова.
— Конечно же, — горько усмехнулась Элия, — крошечный Банзарак послал больше колонистов, чем любая другая страна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
В мокрых — и, несомненно, воняющих отвратительной химией — скафандрах они сели в тележки и направились к куполу Дэвида Томпсона. Элия, чья недавняя радость раскисла, как тот самый двухлепестковый цветок, сидела тесно прижавшись к Седрику, сжимая кулаки и чуть не до крови закусив губу.
Седрик решил развеять ее мрачное настроение беседой.
— Так у тебя что, были братья и сестры, одаренные такой же интуицией?
— И двоюродные — тоже, — кивнула Элия.
— И все это работает, только когда тебе — или им — угрожает личная опасность?
— Десять из нас уже ушли. Я буду одиннадцатой.
— Господи ты мой Боже! — ужаснулся Седрик. — И сколько же времени все это продолжается?
— По крайней мере, двадцать пять лет. Спроси у своей бабушки, я знаю далеко не все. Она вроде намекала, что до привлечения нашей семьи заселили два мира, но их могло быть и больше. Один из этих двух — Дуб.
— Мои родители?
Только ведь Седрик был клонированной копией Уиллоби Хейстингза, так что его отец приходился ему сыном, а мать вообще никакой родственницей не была.., брр. Вот так подумаешь-подумаешь, и начинаешь думать, что тебя вообще не существует. Что ты — никто и звать тебя никак.
— Да, — кивнула Элия, — твои родители. Они тоже были колонистами. Насчет лопнувшей струны — это просто легенда прикрытия, а вот история с сурьмой похожа на правду, так что они действительно погибли. Нет, не “действительно”, а “наверное”. Как я уже говорила, никто, кроме твоей бабушки, этого не знает.
— А Система?
— Скорее всего, от Системы тоже многое утаивают.
Элия глядела прямо вперед; у Седрика появилось странное ощущение, что принцесса думает сейчас о чем-то другом, бесконечно далеком, и почти не слышит собственного голоса.
— Невиданный, потрясающий обман. И чтобы столько лет — это просто не укладывается в голову. С другой стороны, при безграничных финансовых ресурсах…
— А откуда все эти колонисты — из клубов первопроходцев ?
— Клубы первопроходцев? — презрительно фыркнула Элия. — В самом начале, когда трансмензор только-только появился, и у всех были большие надежды — тогда они, возможно, что-то и значили. Возможно, некоторые из этих клубов и по сию пору имеют какой-то смысл, но большая их часть давно превратилась в тусовки отъявленнейших расистов, религиозных фанатиков, которые только и знают что размахивают оружием да меняются на вечеринках женами.
Седрик громко расхохотался. Элия посмотрела на него с обиженным удивлением, но затем осознала смысл своих слов.
— Ну, — печально улыбнулась она, — возможно, в одном клубе — такие, а в другом — сякие. Или они по четным дням — такие, а по нечетным — сякие.
Тележки съехали с длинного пандуса и с визгом, на двух колесах, свернули за угол. Скорее всего, Девлин воспользовался мастер-кодом и снял все ограничения на скорость.
Смутные образы “Мэйфлауэра” и пуритан в высоких черных шляпах, рожденные воображением Седрика, поблекли и исчезли, сменились картинами гигантских СОРТов и мобильных лабораторий, сверкающих городов, окруженных райскими красотами миров, подобных Тибру. А ведь граница, отделяющая обитаемый мир от мира второго класса, настолько тонка, что все может зависеть от одной-единственной цифры в отчете об исследованиях.
— ЛУК! — осенило его. — Так вот почему бабушка не пускает людей из ЛУКа в Кейнсвилл — чтобы сохранить секрет!
— Да, — рассеянно кивнула Элия, для нее эта мысль была самоочевидной. — Кроме того, такая вот небольшая война — лучший способ сплотить команду, укрепить лояльность своих сторонников.
— Так откуда же все-таки берутся люди? — снова спросил Седрик. — Кто организует колонии? Ми-квадрат, это понятно, но конкретно-то кто? Разведчики? И сколько людей уходит в новые миры?
— Очень много. По большей части их набирают в лагерях беженцев. Сейчас ведь что ни день, то стихийное бедствие — голод, наводнение, засуха, да что угодно. В результате — массовые переселения. И кто же уследит за всеми этими миллионами людей?
— Но ведь в каждой колонии должны быть подготовленные специалисты, так ведь? Инженеры, и врачи, и…
— Очень немного, — покачала головой Элия. — Их знания никому не нужны. Все начинается с самого низа, с плантаций. Врачи — дело десятое, в первую очередь потребуются крестьяне, умеющие возделывать землю. Любая цивилизация строится на крестьянском труде.
Сверкающие города будущего потускнели и исчезли, на их месте возникли сценки из телевизионной хроники — пыльные трущобы, изнывающие под убийственными лучами солнца, дочерна загоревшие — или черные от рождения — люди с ребрами как стиральная доска. Распухшие от голода дети.
— Кроме того, — продолжила Элия, — ведь колонисты сразу начнут выискивать землю получше. Через десять лет они разбредутся по всему континенту.
— Нищие, бездомные люди! Китайцы? Бенгальцы? И африканцы. И еще, наверное, из Центральной Америки — там ведь то наводнение, то эпидемия.
— Да, — согласилась Элия. — Боюсь, что в этом раунде вас, европеоидов, отодвинули на второй план.
— Ничего, ведь в прошлом мы имели не по заслугам много.
— Тоже верно, — улыбнулась Элия, — хотя очень немногие из вас готовы это признать. И я уверена, что какое-то количество белых все-таки попадет в число переселенцев — скажем, голландцы или последние потомки буров. Скорее всего, выбор определяется не какими-то там расовыми и национальными соображениями, а сиюминутной обстановкой — где произошло последнее стихийное бедствие, где в данный момент такая неразбериха, что никто и не заметит пропажу нескольких тысяч людей.
— Тысяч? — поразился Седрик. — Неужели они действуют с таким размахом?
— Десятки тысяч. Насколько я знаю, последним миром первого класса был Ворон, три года назад. Его выбрала моя сестра Тал. “Выбрала” — не очень подходящее слово, ведь вариант был всего один, но это не имеет значения — ее сатори стремилось к Ворону. А перед этим — Этна и мой брат Омар. Омар бы тебе понравился. При последнем своем разговоре с нами он упомянул японцев, что и понятно — в Ниппурбе как раз прошла полоса катастрофических наводнений. Вот в этой группе были и врачи, и кто тебе угодно. На Этну Институт переселил сорок тысяч человек — так, во всяком случае, говорит Девлин.
— Сообщение заместителю директора Седрику Хаббарду от заместителя директора Лайла Фиша, — прогнусавил голос Системы.
Седрик не ответил.
Со скрежетом обогнув угол, они влетели в парковочный зал; Девлин и Джетро уже слезали со своей тележки.
— Сорок… — От неожиданного откровения кружилась голова.
— Конечно же, — горько усмехнулась Элия, — крошечный Банзарак послал больше колонистов, чем любая другая страна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115