Как только поворот закончился, двое сидящих в тележке парней вскочили на ноги и прицелились.
И ведь даже не почесались опустить визоры! Седрик различал в прицеле глаза, соблазн был непреодолим. Редчайший шанс — одним плавным движением ствола выжечь правому правый глаз, а левому — левый. Поразить глаз можно и за пару миллисекунд. Так Седрик и сделал — не успев даже сообразить, что его распухший палец нажал на спуск. Парни заорали, закачались и вывалились из тележки, та проехала еще несколько метров и резко затормозила.
Затем показалась вторая тележка. Единственный ее пассажир встал во весь рост заранее и теперь целился. У этого визор был опущен, однако Седрик заметил чуть ниже шлема крохотное пятнышко голой кожи и выстрелил. Опасные забавы — луч мог отразиться от визора и попасть в глаза, однако прицел был верным, парень — очень удобно — плюхнулся на скамейку, через секунду его горло украсилось аккуратным черным пятнышком, взвилась полупрозрачная струйка дыма. Ну вот, будешь в новую дырку свистеть, еще спасибо скажешь. Тележка вильнула, чтобы не наехать на тела, и будущий свистун вывалился на мостовую.
Неплохо, чемпион мира и его окрестностей, совсем неплохо!
Третья тележка предоставила возможность выжечь глаз еще одному преследователю, затем дистанция стала слишком большой, но и погоня притормозила — коридор был забит тележками и судорожно бьющимися телами, от визга покрышек и отчаянных криков закладывало в ушах. Тут-то и поймешь, почему Багшо этих изоляционистов и в грош не ставит.
Тележка снова свернула, крики за спиной стихли. Вперед, конечно же, вперед — даже если бы Элия была позади. Позади — ну чего там позади хорошего? Ни проехать, ни пройти, тела какие-то разбросаны… Ну что, повеселился? Два трупа, трое слепых, один раненый… Желудок поднимался к самому горлу, Седрик строго велел ему вести себя прилично.
Но преследование, конечно же, не кончилось — теперь эти ребята горят жаждой мести. Кое-кто из них догадается приказать Системе, чтобы та доставила их к Седрику Диксону Хаббарду — точно так же, как он сам приказал доставить себя к принцессе. А могут и просто так, по следу — к прежнему дыму, поднимавшемуся над задней частью тележки, прибавился новый; дым этот, более плотный и обильный, сочился из вентиляционных решеток отчаянно визжащего двигателя. Может, не надо к Элии? Еще наведешь на нее какую-нибудь беду.
А может, поговорить с Системой? Неужели до тупой ее башки ничего не доходит?
— Чьей властью подчиняешься ты приказам визитеров?
Тележка обогнула очередной угол, чуть не вывалив Седрика на пол. И очень чувствительно напомнила ему о его исторически важной, эпохальной головной боли.
— Данные конфиденциальны. — На мгновение Седрику показалось, что эта сучья железяка ехидно подмигнула.
— Отмена запрета.
— Данные конфиденциальны.
Вот так вот. Вразумишь ее, как же. Судя по всему, власть настоящих заместителей директора далеко превосходит вшивый первый ранг, присвоенный Седрику. Ну и конечно же, предатель неизбежно должен был стоять на высокой административной ступеньке. Девлин, тут и к бабке не ходить — а где, кстати сказать, бабка?
Затем тележка проскочила сквозь не до конца еще раскрывшуюся дверь и загромыхала вниз по лестнице. Седрик взвыл — поприутихшая было головная боль вернулась во всей своей красе. К счастью, лестница оказалась невысокой, тележка побежала по ровному полу, мозги стали мало-помалу возвращаться на место.
Интересно, а насколько буквально понимает Система приказы? Доставить к Элии — а если та как раз отмокает в ванной?
— Свяжи меня с доктором Фишем.
— В настоящий момент доктор Фиш не отвечает на звонки.
— Знает ли он о вторжении изоляционистов?
— Данные конфиденциальны.
— Я должен доложить о чрезвычайных обстоятельствах.
— Сообщения по чрезвычайным обстоятельствам не принимаются.
— Почему?
— По причине чрезвычайных обстоятельств.
— Тьфу, мать твою!
— Непонятное сообщение.
Затем он снова заорал и вцепился в поручни — резко свернув, тележка начала петлять по каким-то помещениям, разделенным круглыми, настежь распахнутыми люками. Седрик не верил своим глазам. Стерилизационная камера — ну точно, стерилизационная камера, и как он только не узнал сразу? И как их тут много!
И тут тележка остановилась, чуть не выбросив его со скамейки. (Ну прямо как испуганная лошадь, разве что на дыбы не встала!) Впереди распахивался очередной тяжелый бронированный люк — а я без пузырькового скафандра! Как же так, неужели я мог своей властью отменить стандартные карантинные процедуры? Да этого вроде и бабушка сделать не может!
Дымя мотором, как подбитый истребитель из какой-нибудь исторической теледрамы, тележка бросилась вперед — в полутьму огромного трансмензорного купола. Она включила фары — не для себя, конечно же, а чтобы люди под колеса не лезли — и отважно полетела вниз по склону.
Нет, не прямо вниз — вон как вправо забирает. Глухо стукнул закрывшийся люк. Ну вот, понятно, почему тут на карантин плюют — этим куполом никто Не пользуется. Ни кранов тут нет, ни машин. Подумав еще секунду, Седрик догадался, что попал в купол Беринга — все остальные трансмензорные купола он уже видел если не своими глазами, то хотя бы по голо.
И только потом он заметил людей — уйму людей, сотни людей, увидел, что вся середина площадки исполосована брезентовыми загородками, устелена матрасами и тряпками.
Фары привлекли внимание. Люди поднимались на ноги, бежали навстречу тележке. Они прыгали и приплясывали, как дети.., почему “как”, здесь и вправду много детей. Тележка поехала медленнее и сердито загудела, чем привлекла к себе еще большее внимание. Люди что-то кричали, некоторые из них показывали на валящий из мотора дым. Где-то здесь должна быть и Элия.
— Мистер, вы горите! — раскатывалось по все прибывающей толпе зевак. Тележка поехала еще медленнее, содрогнулась, печально вздохнула и замерла. Пару секунд что-то в ней шипело и потрескивало, затем фары потухли, и наступила тишина. Дым повалил еще гуще.
— Система, подтверди связь.
Молчание.
Тощий старик, облаченный в белую простыню и зеленый тюрбан, указал на дым и взволнованно заговорил на совершенно непонятном языке.
— Да, я знаю, — кивнул Седрик. — У вас тут не найдется ведра воды?
Он поднял левую руку и побренчал цепью — пусть посмотрят, а то не понимают, наверное, почему я не слезаю с этой штуки и не бегу от нее куда подальше. Люди начали оживленно переговариваться; они обступили горящую тележку плотным кругом, опасаясь, однако, к ней приближаться. Тележки бегают на энергии, запасенной в бешено вращающихся маховиках; если такой маховик сорвется, он здесь все в капусту перекрошит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
И ведь даже не почесались опустить визоры! Седрик различал в прицеле глаза, соблазн был непреодолим. Редчайший шанс — одним плавным движением ствола выжечь правому правый глаз, а левому — левый. Поразить глаз можно и за пару миллисекунд. Так Седрик и сделал — не успев даже сообразить, что его распухший палец нажал на спуск. Парни заорали, закачались и вывалились из тележки, та проехала еще несколько метров и резко затормозила.
Затем показалась вторая тележка. Единственный ее пассажир встал во весь рост заранее и теперь целился. У этого визор был опущен, однако Седрик заметил чуть ниже шлема крохотное пятнышко голой кожи и выстрелил. Опасные забавы — луч мог отразиться от визора и попасть в глаза, однако прицел был верным, парень — очень удобно — плюхнулся на скамейку, через секунду его горло украсилось аккуратным черным пятнышком, взвилась полупрозрачная струйка дыма. Ну вот, будешь в новую дырку свистеть, еще спасибо скажешь. Тележка вильнула, чтобы не наехать на тела, и будущий свистун вывалился на мостовую.
Неплохо, чемпион мира и его окрестностей, совсем неплохо!
Третья тележка предоставила возможность выжечь глаз еще одному преследователю, затем дистанция стала слишком большой, но и погоня притормозила — коридор был забит тележками и судорожно бьющимися телами, от визга покрышек и отчаянных криков закладывало в ушах. Тут-то и поймешь, почему Багшо этих изоляционистов и в грош не ставит.
Тележка снова свернула, крики за спиной стихли. Вперед, конечно же, вперед — даже если бы Элия была позади. Позади — ну чего там позади хорошего? Ни проехать, ни пройти, тела какие-то разбросаны… Ну что, повеселился? Два трупа, трое слепых, один раненый… Желудок поднимался к самому горлу, Седрик строго велел ему вести себя прилично.
Но преследование, конечно же, не кончилось — теперь эти ребята горят жаждой мести. Кое-кто из них догадается приказать Системе, чтобы та доставила их к Седрику Диксону Хаббарду — точно так же, как он сам приказал доставить себя к принцессе. А могут и просто так, по следу — к прежнему дыму, поднимавшемуся над задней частью тележки, прибавился новый; дым этот, более плотный и обильный, сочился из вентиляционных решеток отчаянно визжащего двигателя. Может, не надо к Элии? Еще наведешь на нее какую-нибудь беду.
А может, поговорить с Системой? Неужели до тупой ее башки ничего не доходит?
— Чьей властью подчиняешься ты приказам визитеров?
Тележка обогнула очередной угол, чуть не вывалив Седрика на пол. И очень чувствительно напомнила ему о его исторически важной, эпохальной головной боли.
— Данные конфиденциальны. — На мгновение Седрику показалось, что эта сучья железяка ехидно подмигнула.
— Отмена запрета.
— Данные конфиденциальны.
Вот так вот. Вразумишь ее, как же. Судя по всему, власть настоящих заместителей директора далеко превосходит вшивый первый ранг, присвоенный Седрику. Ну и конечно же, предатель неизбежно должен был стоять на высокой административной ступеньке. Девлин, тут и к бабке не ходить — а где, кстати сказать, бабка?
Затем тележка проскочила сквозь не до конца еще раскрывшуюся дверь и загромыхала вниз по лестнице. Седрик взвыл — поприутихшая было головная боль вернулась во всей своей красе. К счастью, лестница оказалась невысокой, тележка побежала по ровному полу, мозги стали мало-помалу возвращаться на место.
Интересно, а насколько буквально понимает Система приказы? Доставить к Элии — а если та как раз отмокает в ванной?
— Свяжи меня с доктором Фишем.
— В настоящий момент доктор Фиш не отвечает на звонки.
— Знает ли он о вторжении изоляционистов?
— Данные конфиденциальны.
— Я должен доложить о чрезвычайных обстоятельствах.
— Сообщения по чрезвычайным обстоятельствам не принимаются.
— Почему?
— По причине чрезвычайных обстоятельств.
— Тьфу, мать твою!
— Непонятное сообщение.
Затем он снова заорал и вцепился в поручни — резко свернув, тележка начала петлять по каким-то помещениям, разделенным круглыми, настежь распахнутыми люками. Седрик не верил своим глазам. Стерилизационная камера — ну точно, стерилизационная камера, и как он только не узнал сразу? И как их тут много!
И тут тележка остановилась, чуть не выбросив его со скамейки. (Ну прямо как испуганная лошадь, разве что на дыбы не встала!) Впереди распахивался очередной тяжелый бронированный люк — а я без пузырькового скафандра! Как же так, неужели я мог своей властью отменить стандартные карантинные процедуры? Да этого вроде и бабушка сделать не может!
Дымя мотором, как подбитый истребитель из какой-нибудь исторической теледрамы, тележка бросилась вперед — в полутьму огромного трансмензорного купола. Она включила фары — не для себя, конечно же, а чтобы люди под колеса не лезли — и отважно полетела вниз по склону.
Нет, не прямо вниз — вон как вправо забирает. Глухо стукнул закрывшийся люк. Ну вот, понятно, почему тут на карантин плюют — этим куполом никто Не пользуется. Ни кранов тут нет, ни машин. Подумав еще секунду, Седрик догадался, что попал в купол Беринга — все остальные трансмензорные купола он уже видел если не своими глазами, то хотя бы по голо.
И только потом он заметил людей — уйму людей, сотни людей, увидел, что вся середина площадки исполосована брезентовыми загородками, устелена матрасами и тряпками.
Фары привлекли внимание. Люди поднимались на ноги, бежали навстречу тележке. Они прыгали и приплясывали, как дети.., почему “как”, здесь и вправду много детей. Тележка поехала медленнее и сердито загудела, чем привлекла к себе еще большее внимание. Люди что-то кричали, некоторые из них показывали на валящий из мотора дым. Где-то здесь должна быть и Элия.
— Мистер, вы горите! — раскатывалось по все прибывающей толпе зевак. Тележка поехала еще медленнее, содрогнулась, печально вздохнула и замерла. Пару секунд что-то в ней шипело и потрескивало, затем фары потухли, и наступила тишина. Дым повалил еще гуще.
— Система, подтверди связь.
Молчание.
Тощий старик, облаченный в белую простыню и зеленый тюрбан, указал на дым и взволнованно заговорил на совершенно непонятном языке.
— Да, я знаю, — кивнул Седрик. — У вас тут не найдется ведра воды?
Он поднял левую руку и побренчал цепью — пусть посмотрят, а то не понимают, наверное, почему я не слезаю с этой штуки и не бегу от нее куда подальше. Люди начали оживленно переговариваться; они обступили горящую тележку плотным кругом, опасаясь, однако, к ней приближаться. Тележки бегают на энергии, запасенной в бешено вращающихся маховиках; если такой маховик сорвется, он здесь все в капусту перекрошит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115