Мэйфэйр — поместье, весьма пригодное для жизни, — тебя не пугает, что я краснокожий? Индеец. А белые считают индейцев племени сиу очень жестокими. Едва ли можно предположить, что ты влюбилась в меня с первого взгляда, как только мы встретились.
— Ты напал на мою карету, когда мы встретились.
— Но ведь именно так и поступают индейцы. Скайлар пропустила его замечание мимо ушей и подошла к огню.
— Если хочешь отведать моей стряпни, могу и тебе налить.
— Ну разумеется, я голоден как волк. Будь так добра, налей мне, милая.
Скайлар поставила тарелку с супом перед индейцем. Он отодвинул стул, нагнулся и отхлебнул чуть-чуть, не спуская глаз с женщины.
— Ну и как, съедобно?
— И даже не отравлено?
— Не отравлено.
— Вполне сносно.
— Как любезно с твоей стороны, — холодно проговорила она.
Индеец схватил Скайлар за запястье, глядя ей в глаза.
— Скорее всего еда должна быть отравлена. Ведь я молод и здоров. Едва ли ты можешь рассчитывать, что я умру из-за сердечной недостаточности.
Скайлар выдернула свою руку, потирая покрасневшую кожу.
— Можешь наслаждаться «вполне сносным» супом, поскольку в следующий раз, когда ты попросишь меня приготовить что-нибудь, тарелка окажется у тебя на голове, прежде чем ты успеешь его попробовать.
Скайлар налила себе и села напротив индейца по другую сторону стола. Он наконец перестал сверлить ее взглядом и принялся за еду, а после потянулся к бутылке с виски и отхлебнул большой глоток.
— Скажи, ты что, вообще этим злоупотребляешь?
— Каждый раз, когда обнаруживаю, что у меня нежеланная жена.
— И часто такое случается?
— К счастью, не слишком.
— Ты никогда прежде…
— Да, я был женат.
— А что произошло с твоей женой?
— Умерла.
— Мне очень жаль. Ястреб встряхнул головой.
— Неужели? Знали бы вы, как жалею я, леди Даглас. Скайлар резко встала.
— Ну тогда давай, жалей себя, топи горе в вине. — Она обошла стол, взяла бутылку виски и поставила перед индейцем. — Почему бы тебе и в самом деле не напиться до чертиков? Тогда бы я смогла отдохнуть в тишине.
Она отвернулась, не скрывая своего отвращения, и это подействовало на Ястреба, точно искра на сухой порох. Он и сам не ожидал, что набросится на женщину. Плохо понимая, что делает, вскочил, ухватился за край ее халата, и тот медленно сполз с плеча, открывая взгляду грудь. «Ты уже все это видел, — напомнил себе Ястреб. — Так незачем снова воображать себе невесть что, вспыхивать, точно юный мальчик…»
Да, он уже видел ее без одежды. Но воспоминания лишь еще больше растравили его.
— Мадам, я могу пить хоть всю ночь, но способности здраво рассуждать не потеряю. И запомните, вы сами пожелали остаться. Я предлагал вам уехать.
Скайлар попыталась вырваться, но индеец крепко вцепился в ее халат, так крепко, что, когда ей удалось наконец отбежать, халат остался в его руках. Она обернулась, гневно глядя на него расширившимися от возмущения глазами, чувствуя себя крайне неловко. Еще бы! Оказаться совершенно обнаженной перед дикарем! Скайлар нервно облизнула губы, а затем ткнула пальцем в халат, который упал к ногам индейца.
— Не будешь ли ты так любезен подать мне его? — спокойно проговорила она.
Он наклонился, взглянув на Скайлар, и медленно разжал пальцы — халат снова упал на пол.
— Может, и не буду. Может, пришло время узнать меня получше, чем ты знала моего отца.
Точно в забытьи Скайлар смотрела на то, как он сделал сначала один, потом второй шаг по направлению к ней, прежде чем поняла весь ужас происходящего. Она не успела двинуться с места, когда, обхватив за талию, индеец подхватил ее и бросил на кровать поверх мехового покрывала. Скайлар была настолько поражена, что некоторое время лежала без движения. Волосы ее рассыпались по подушкам, сверкая в неровном свете огня, точно солнечные лучи. Но вот она пришла в себя и рванулась, но индеец тут же придавил ее весом собственного тела.
Скайлар принялась извиваться, как змея, выкручиваться из-под индейца, отбиваясь, словно дикая кошка.
— Леди Даглас, — с издевкой в голосе проговорил он, уворачиваясь от очередного удара. — Все, что вам нужно сделать, — сказать одно-единственное слово, что да, вы согласны уехать домой.
Она замерла на секунду, буравя его взглядом серебристых глаз, грудь тяжело вздымалась.
— Нам не о чем говорить. Тут может быть только одно из двух: либо мы муж и жена, либо нет.
— Сейчас не слишком подходящее время, ты не в себе…
— Так, значит, подадим на аннулирование?
— Ты пьян!..
— Ах-ах! Какие нежности! Ну пьян, но не в стельку. И сердечный приступ мне не грозит.
— Смотри, допрыгаешься!
— Ну, со мной не так-то легко справиться.
Индеец скользнул вдоль обнаженных рук Скайлар к запястьям и сжал их. Нагнулся к ее лицу.
— Либо мы муж и жена, либо нет, — решительно повторил он. — Выбор за тобой. Только скажи слово, и я немедленно отпущу тебя.
Но она ничего не сказала. Глаза женщины сверкали такой яростью, какую Ястреб видел только на лицах свирепых воинов племени кроу. Наконец проговорила:
— Назад я не поеду.
Ястреб и сам не знал, что хотел услышать от нее.
Или знал?
Это виски совсем затуманило ему голову. Но нет, тянущее ощущение боли за отца вовсе не из-за виски. Он ненавидел эту женщину, ненавидит и не верит ей, но сейчас все это не имело никакого значения.
Он хотел ее. Хотел настолько, что позабыл обо всем на свете. Все, что он чувствовал сейчас, — учащающееся с каждой минутой яростное биение сердца. Это было как несущийся по равнине табун. Желание сильнее, чем все доводы рассудка или даже боль. Он поддался ее чарам. Продажная шлюха, как ни пытался он заставить ее сказать «нет», ничего не вышло, она не произнесла слово, которое заставило бы его отпустить ее. Да он и не был уверен, что смог бы отпустить.
— Последний раз! — теряя терпение, выкрикнул индеец. — Я спрашиваю тебя…
— Я буду тебе женой! — с остервенением бросила она. Скайлар била нервная дрожь, но индеец не обращал на это никакого внимания. Он действовал так, как поступил бы на его месте любой мужчина. Красивая, желанная женщина, жена… Кто бы устоял от соблазна? Вот и он не смог. Скинул одежду, взглянул на нее: глаза закрыты, рот чуть приоткрыт, грудь тяжело вздымается. Не спуская глаз с ее лица, Ястреб неторопливо провел рукой от живота вниз, коснулся бедра. Она вздрогнула. Губы беззвучно шевелились. Он похлопал ее по щеке.
— Открой глаза! — Это прозвучало скорее как приказание.
Скайлар распахнула ресницы. Глаза по-прежнему полыхали серебристым огнем. Огромные, сверкающие. Кончиком языка облизнула губы, попыталась сбросить с себя его руки, вывернуться из-под тяжести тела, но, осознав, что никакого смысла сопротивляться нет, замерла. Вскинула на него глаза и вновь опустила ресницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Ты напал на мою карету, когда мы встретились.
— Но ведь именно так и поступают индейцы. Скайлар пропустила его замечание мимо ушей и подошла к огню.
— Если хочешь отведать моей стряпни, могу и тебе налить.
— Ну разумеется, я голоден как волк. Будь так добра, налей мне, милая.
Скайлар поставила тарелку с супом перед индейцем. Он отодвинул стул, нагнулся и отхлебнул чуть-чуть, не спуская глаз с женщины.
— Ну и как, съедобно?
— И даже не отравлено?
— Не отравлено.
— Вполне сносно.
— Как любезно с твоей стороны, — холодно проговорила она.
Индеец схватил Скайлар за запястье, глядя ей в глаза.
— Скорее всего еда должна быть отравлена. Ведь я молод и здоров. Едва ли ты можешь рассчитывать, что я умру из-за сердечной недостаточности.
Скайлар выдернула свою руку, потирая покрасневшую кожу.
— Можешь наслаждаться «вполне сносным» супом, поскольку в следующий раз, когда ты попросишь меня приготовить что-нибудь, тарелка окажется у тебя на голове, прежде чем ты успеешь его попробовать.
Скайлар налила себе и села напротив индейца по другую сторону стола. Он наконец перестал сверлить ее взглядом и принялся за еду, а после потянулся к бутылке с виски и отхлебнул большой глоток.
— Скажи, ты что, вообще этим злоупотребляешь?
— Каждый раз, когда обнаруживаю, что у меня нежеланная жена.
— И часто такое случается?
— К счастью, не слишком.
— Ты никогда прежде…
— Да, я был женат.
— А что произошло с твоей женой?
— Умерла.
— Мне очень жаль. Ястреб встряхнул головой.
— Неужели? Знали бы вы, как жалею я, леди Даглас. Скайлар резко встала.
— Ну тогда давай, жалей себя, топи горе в вине. — Она обошла стол, взяла бутылку виски и поставила перед индейцем. — Почему бы тебе и в самом деле не напиться до чертиков? Тогда бы я смогла отдохнуть в тишине.
Она отвернулась, не скрывая своего отвращения, и это подействовало на Ястреба, точно искра на сухой порох. Он и сам не ожидал, что набросится на женщину. Плохо понимая, что делает, вскочил, ухватился за край ее халата, и тот медленно сполз с плеча, открывая взгляду грудь. «Ты уже все это видел, — напомнил себе Ястреб. — Так незачем снова воображать себе невесть что, вспыхивать, точно юный мальчик…»
Да, он уже видел ее без одежды. Но воспоминания лишь еще больше растравили его.
— Мадам, я могу пить хоть всю ночь, но способности здраво рассуждать не потеряю. И запомните, вы сами пожелали остаться. Я предлагал вам уехать.
Скайлар попыталась вырваться, но индеец крепко вцепился в ее халат, так крепко, что, когда ей удалось наконец отбежать, халат остался в его руках. Она обернулась, гневно глядя на него расширившимися от возмущения глазами, чувствуя себя крайне неловко. Еще бы! Оказаться совершенно обнаженной перед дикарем! Скайлар нервно облизнула губы, а затем ткнула пальцем в халат, который упал к ногам индейца.
— Не будешь ли ты так любезен подать мне его? — спокойно проговорила она.
Он наклонился, взглянув на Скайлар, и медленно разжал пальцы — халат снова упал на пол.
— Может, и не буду. Может, пришло время узнать меня получше, чем ты знала моего отца.
Точно в забытьи Скайлар смотрела на то, как он сделал сначала один, потом второй шаг по направлению к ней, прежде чем поняла весь ужас происходящего. Она не успела двинуться с места, когда, обхватив за талию, индеец подхватил ее и бросил на кровать поверх мехового покрывала. Скайлар была настолько поражена, что некоторое время лежала без движения. Волосы ее рассыпались по подушкам, сверкая в неровном свете огня, точно солнечные лучи. Но вот она пришла в себя и рванулась, но индеец тут же придавил ее весом собственного тела.
Скайлар принялась извиваться, как змея, выкручиваться из-под индейца, отбиваясь, словно дикая кошка.
— Леди Даглас, — с издевкой в голосе проговорил он, уворачиваясь от очередного удара. — Все, что вам нужно сделать, — сказать одно-единственное слово, что да, вы согласны уехать домой.
Она замерла на секунду, буравя его взглядом серебристых глаз, грудь тяжело вздымалась.
— Нам не о чем говорить. Тут может быть только одно из двух: либо мы муж и жена, либо нет.
— Сейчас не слишком подходящее время, ты не в себе…
— Так, значит, подадим на аннулирование?
— Ты пьян!..
— Ах-ах! Какие нежности! Ну пьян, но не в стельку. И сердечный приступ мне не грозит.
— Смотри, допрыгаешься!
— Ну, со мной не так-то легко справиться.
Индеец скользнул вдоль обнаженных рук Скайлар к запястьям и сжал их. Нагнулся к ее лицу.
— Либо мы муж и жена, либо нет, — решительно повторил он. — Выбор за тобой. Только скажи слово, и я немедленно отпущу тебя.
Но она ничего не сказала. Глаза женщины сверкали такой яростью, какую Ястреб видел только на лицах свирепых воинов племени кроу. Наконец проговорила:
— Назад я не поеду.
Ястреб и сам не знал, что хотел услышать от нее.
Или знал?
Это виски совсем затуманило ему голову. Но нет, тянущее ощущение боли за отца вовсе не из-за виски. Он ненавидел эту женщину, ненавидит и не верит ей, но сейчас все это не имело никакого значения.
Он хотел ее. Хотел настолько, что позабыл обо всем на свете. Все, что он чувствовал сейчас, — учащающееся с каждой минутой яростное биение сердца. Это было как несущийся по равнине табун. Желание сильнее, чем все доводы рассудка или даже боль. Он поддался ее чарам. Продажная шлюха, как ни пытался он заставить ее сказать «нет», ничего не вышло, она не произнесла слово, которое заставило бы его отпустить ее. Да он и не был уверен, что смог бы отпустить.
— Последний раз! — теряя терпение, выкрикнул индеец. — Я спрашиваю тебя…
— Я буду тебе женой! — с остервенением бросила она. Скайлар била нервная дрожь, но индеец не обращал на это никакого внимания. Он действовал так, как поступил бы на его месте любой мужчина. Красивая, желанная женщина, жена… Кто бы устоял от соблазна? Вот и он не смог. Скинул одежду, взглянул на нее: глаза закрыты, рот чуть приоткрыт, грудь тяжело вздымается. Не спуская глаз с ее лица, Ястреб неторопливо провел рукой от живота вниз, коснулся бедра. Она вздрогнула. Губы беззвучно шевелились. Он похлопал ее по щеке.
— Открой глаза! — Это прозвучало скорее как приказание.
Скайлар распахнула ресницы. Глаза по-прежнему полыхали серебристым огнем. Огромные, сверкающие. Кончиком языка облизнула губы, попыталась сбросить с себя его руки, вывернуться из-под тяжести тела, но, осознав, что никакого смысла сопротивляться нет, замерла. Вскинула на него глаза и вновь опустила ресницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100