Он взглянул на своего посетителя через плечо и поманил пальцем только что появившегося в дверях молодого человека.
— Дайте эти газеты мистеру Маршаллу, — сказал он.
Кристиан взял стопку аккуратно перевязанных газет и положил ее на пол рядом со своим креслом. Дождавшись, пока молодой человек выйдет, он заговорил снова:
— А если кто-то помещает объявление не один раз?
— Ты имеешь в виду, что оно проходит в газете в течение нескольких дней?
— Нет. Я говорю о человеке, который ведет переписку с другим, используя «Геральд» в качестве средства сообщения.
Фрэнк задумчиво скривил рот, отчего его густые усы съехали на сторону.
— Конечно, в этом случае твои шансы узнать человека повышаются. Но мне кажется, те, кто ведет переговоры через нашу газету, в большинстве своем посылают нам объявления по почте. Должен признаться, Кристиан, ты разжег во мне любопытство. Ты можешь мне сказать, что ты ищешь? Или кого?
— Некую информацию, — небрежно ответил Кристиан.
— Ты хочешь создать у себя в «Кроникл» конкуренцию нашим частным объявлениям?
— Может быть, — сказал Кристиан, с удовольствием подметив, как округлились глаза Фрэнка. Он встал, подняв за бечевку стопку газет. — Привет Беннету.
— Отцу или сыну?
— Обоим. Но старику обязательно передай, что мне больше нравилась прежняя архитектура этого здания — до того, как здесь сгорел музей Барнума.
— Черт, да меня уволят, если я такое скажу.
Кристиан хитро улыбнулся:
— Я знаю.
— Ты сегодня выходила из дома, милая? — спросила миссис Брендивайн.
Дженни кивнула, взбивая экономке подушки.
— А как вы узнали?
— У тебя еще остался румянец на щеках. Я всегда сразу вижу, когда ты приходишь с улицы. Гуляла бы ты почаще, это тебе полезно. — Миссис Брендивайн протяжно вздохнула и убрала с колен поднос. Обед был съеден только наполовину. — Расскажи мне, как там на улице. Куда ты ходила… что делала?
— Ох, перестаньте, миссис Брендивайн! — Дженни засмеялась, пряча замешательство. Не могла же она рассказать, что сегодня днем ходила в «Геральд» и поместила очередное и — как она надеялась — последнее сообщение для Рейли. — Можно подумать, вы всю жизнь провели в этой постели. Выгляните в окно и сами увидите, что опять сгущаются тучи и через пять минут наступит кромешная тьма.
Экономка ответила девушке такой же невеселой улыбкой.
— Скоро в парке поднимут шар, — сказала она.
— Что-что?
— Шар в парке скоро поднимут, — повторила миссис Брендивайн, с недоумением наткнувшись на непонимающий взгляд Дженни. — Иногда мне кажется, что ты нездешняя. Парк — это Централ-парк, и каждый знает, что, когда поднимают шар, это значит, что пруд на Пятьдесят девятой улице и озеро к северу от Молла покрылись льдом.
— А-а, — Дженни убрала поднос миссис Брендивайн, взяла расческу и стала причесывать седые волосы пожилой женщины, — значит, все-таки не каждый это знает. Я родилась в Нью-Йорке и никогда такого не слышала.
— Но ты же каталась там на коньках? — осторожно поинтересовалась экономка.
— Да… то есть нет. Но я каталась раньше, и много раз. Это было в… — она чуть не проболталась, где научилась кататься на коньках, но вовремя спохватилась. — Это было в те времена, когда меня интересовали подобные вещи, — поправилась Дженни и добавила с притворной небрежностью:
— Говорили, что у меня неплохие способности.
Миссис Брендивайн расхохоталась. Она еще никогда не слышала, чтобы Дженни так нескромно говорила о себе.
— Тогда тебе надо как-нибудь сходить на озеро. Там часто катаются Мэри-Маргарет и Кэрри. Составь им компанию, это пойдет тебе на пользу.
— У меня нет денег на коньки, — сказала Дженни, надеясь положить конец этой теме.
— Можешь взять напрокат.
— У меня и на прокат нет денег. — Она нечаянно дернула расческой чуть сильнее, чем надо, и миссис Брендивайн скривилась от боли. — Простите, — поспешно извинилась Дженни.
Положив расческу на столик, она начала заплетать в косу длинные, до пояса, волосы экономки. Дженни поняла, что единственный способ отвлечь миссис Брендивайн от обсуждения ее прошлого — направление разговора по другому руслу.
— Знаете, миссис Брендивайн, — задумчиво начала Дженни, — меня заинтересовало то, что сказал сегодня мистер Маршалл.
— Что именно?
— То, что во время войны он делал наброски. Даже если он всего лишь зарисовывал боевые позиции, у него должны быть какие-то художественные способности. Я хочу сказать, что так просто его не взяли бы на фронт репортером.
Миссис Брендивайн на мгновение лишилась дара речи, округлив свои серые глаза до размера серебряного доллара. Наконец она выдавила:
— Да неужто ты, прожив под крышей Кристиана Маршалла целых шесть недель, так и не узнала, кто он такой?
— Он владелец и издатель «Кроникл», — просто сказала Дженни.
— Ох, моя милая деточка! — миссис Брендивайн всплеснула руками и закатила глаза к потолку. — Разве тебе никто не говорил… Да нет, конечно, откуда? Уже прошло столько времени… И все-таки почти все мы помним, как это было. Как же он работал! Часами пропадал в своей студии… Мы уже думали, что больше никогда его не увидим… Да, это было что-то!
Дженни по-прежнему пребывала в полном недоумении:
— О чем вы говорите?
Миссис Брендивайн разгладила на коленях бледную ткань своей ночной рубашки.
— Мистер Маршалл — художник, Дженни. И замечательный художник и архитектор, если хочешь знать правду, — на мгновение ее рот сложился в тонкую линию, — его работы были широко известны. Этот мальчик подавал надежды. Думаю, талант есть в нем и сейчас, стоит только ему опять взять в руки кисть. Но он этого не сделает. Насколько мне известно, он уже несколько месяцев не появлялся в своей студии. И перед тем как он был там в последний раз, тоже прошло несколько месяцев. Я постоянно навожу там порядок, надеясь на то, что когда-нибудь наступит день — я зайду туда, увижу переставленные мольберты и почувствую едкий запах краски. Но подозреваю, что этого уже никогда не будет.
— Художник и архитектор, — тихо выдохнула Дженни.
Она вспомнила красивые руки Кристиана, его тонкие пальцы, его изучающие благоговейные прикосновения, и ее обдало жаром. Потом она представила его холодные аквамариновые глаза, взгляд которых мог быть отрешенным, замкнутым и в то же время живым и наблюдательным. Он всегда оценивал. Интересно, на что сейчас он смотрит этими своими глазами?
— Он не только рисовал картины, — продолжала миссис Брендивайн, воодушевляясь разговором, — до войны он спроектировал загородный дом полковника Макаллистера на Вашингтонских высотах и дворец Ньюлингса в Ади-рондакских горах. Ресторан Жюльс на Бродвее и отель «Святой Марк» — тоже его работа. Все эти проекты воплотились в жизнь, когда ему не было и двадцати шести лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
— Дайте эти газеты мистеру Маршаллу, — сказал он.
Кристиан взял стопку аккуратно перевязанных газет и положил ее на пол рядом со своим креслом. Дождавшись, пока молодой человек выйдет, он заговорил снова:
— А если кто-то помещает объявление не один раз?
— Ты имеешь в виду, что оно проходит в газете в течение нескольких дней?
— Нет. Я говорю о человеке, который ведет переписку с другим, используя «Геральд» в качестве средства сообщения.
Фрэнк задумчиво скривил рот, отчего его густые усы съехали на сторону.
— Конечно, в этом случае твои шансы узнать человека повышаются. Но мне кажется, те, кто ведет переговоры через нашу газету, в большинстве своем посылают нам объявления по почте. Должен признаться, Кристиан, ты разжег во мне любопытство. Ты можешь мне сказать, что ты ищешь? Или кого?
— Некую информацию, — небрежно ответил Кристиан.
— Ты хочешь создать у себя в «Кроникл» конкуренцию нашим частным объявлениям?
— Может быть, — сказал Кристиан, с удовольствием подметив, как округлились глаза Фрэнка. Он встал, подняв за бечевку стопку газет. — Привет Беннету.
— Отцу или сыну?
— Обоим. Но старику обязательно передай, что мне больше нравилась прежняя архитектура этого здания — до того, как здесь сгорел музей Барнума.
— Черт, да меня уволят, если я такое скажу.
Кристиан хитро улыбнулся:
— Я знаю.
— Ты сегодня выходила из дома, милая? — спросила миссис Брендивайн.
Дженни кивнула, взбивая экономке подушки.
— А как вы узнали?
— У тебя еще остался румянец на щеках. Я всегда сразу вижу, когда ты приходишь с улицы. Гуляла бы ты почаще, это тебе полезно. — Миссис Брендивайн протяжно вздохнула и убрала с колен поднос. Обед был съеден только наполовину. — Расскажи мне, как там на улице. Куда ты ходила… что делала?
— Ох, перестаньте, миссис Брендивайн! — Дженни засмеялась, пряча замешательство. Не могла же она рассказать, что сегодня днем ходила в «Геральд» и поместила очередное и — как она надеялась — последнее сообщение для Рейли. — Можно подумать, вы всю жизнь провели в этой постели. Выгляните в окно и сами увидите, что опять сгущаются тучи и через пять минут наступит кромешная тьма.
Экономка ответила девушке такой же невеселой улыбкой.
— Скоро в парке поднимут шар, — сказала она.
— Что-что?
— Шар в парке скоро поднимут, — повторила миссис Брендивайн, с недоумением наткнувшись на непонимающий взгляд Дженни. — Иногда мне кажется, что ты нездешняя. Парк — это Централ-парк, и каждый знает, что, когда поднимают шар, это значит, что пруд на Пятьдесят девятой улице и озеро к северу от Молла покрылись льдом.
— А-а, — Дженни убрала поднос миссис Брендивайн, взяла расческу и стала причесывать седые волосы пожилой женщины, — значит, все-таки не каждый это знает. Я родилась в Нью-Йорке и никогда такого не слышала.
— Но ты же каталась там на коньках? — осторожно поинтересовалась экономка.
— Да… то есть нет. Но я каталась раньше, и много раз. Это было в… — она чуть не проболталась, где научилась кататься на коньках, но вовремя спохватилась. — Это было в те времена, когда меня интересовали подобные вещи, — поправилась Дженни и добавила с притворной небрежностью:
— Говорили, что у меня неплохие способности.
Миссис Брендивайн расхохоталась. Она еще никогда не слышала, чтобы Дженни так нескромно говорила о себе.
— Тогда тебе надо как-нибудь сходить на озеро. Там часто катаются Мэри-Маргарет и Кэрри. Составь им компанию, это пойдет тебе на пользу.
— У меня нет денег на коньки, — сказала Дженни, надеясь положить конец этой теме.
— Можешь взять напрокат.
— У меня и на прокат нет денег. — Она нечаянно дернула расческой чуть сильнее, чем надо, и миссис Брендивайн скривилась от боли. — Простите, — поспешно извинилась Дженни.
Положив расческу на столик, она начала заплетать в косу длинные, до пояса, волосы экономки. Дженни поняла, что единственный способ отвлечь миссис Брендивайн от обсуждения ее прошлого — направление разговора по другому руслу.
— Знаете, миссис Брендивайн, — задумчиво начала Дженни, — меня заинтересовало то, что сказал сегодня мистер Маршалл.
— Что именно?
— То, что во время войны он делал наброски. Даже если он всего лишь зарисовывал боевые позиции, у него должны быть какие-то художественные способности. Я хочу сказать, что так просто его не взяли бы на фронт репортером.
Миссис Брендивайн на мгновение лишилась дара речи, округлив свои серые глаза до размера серебряного доллара. Наконец она выдавила:
— Да неужто ты, прожив под крышей Кристиана Маршалла целых шесть недель, так и не узнала, кто он такой?
— Он владелец и издатель «Кроникл», — просто сказала Дженни.
— Ох, моя милая деточка! — миссис Брендивайн всплеснула руками и закатила глаза к потолку. — Разве тебе никто не говорил… Да нет, конечно, откуда? Уже прошло столько времени… И все-таки почти все мы помним, как это было. Как же он работал! Часами пропадал в своей студии… Мы уже думали, что больше никогда его не увидим… Да, это было что-то!
Дженни по-прежнему пребывала в полном недоумении:
— О чем вы говорите?
Миссис Брендивайн разгладила на коленях бледную ткань своей ночной рубашки.
— Мистер Маршалл — художник, Дженни. И замечательный художник и архитектор, если хочешь знать правду, — на мгновение ее рот сложился в тонкую линию, — его работы были широко известны. Этот мальчик подавал надежды. Думаю, талант есть в нем и сейчас, стоит только ему опять взять в руки кисть. Но он этого не сделает. Насколько мне известно, он уже несколько месяцев не появлялся в своей студии. И перед тем как он был там в последний раз, тоже прошло несколько месяцев. Я постоянно навожу там порядок, надеясь на то, что когда-нибудь наступит день — я зайду туда, увижу переставленные мольберты и почувствую едкий запах краски. Но подозреваю, что этого уже никогда не будет.
— Художник и архитектор, — тихо выдохнула Дженни.
Она вспомнила красивые руки Кристиана, его тонкие пальцы, его изучающие благоговейные прикосновения, и ее обдало жаром. Потом она представила его холодные аквамариновые глаза, взгляд которых мог быть отрешенным, замкнутым и в то же время живым и наблюдательным. Он всегда оценивал. Интересно, на что сейчас он смотрит этими своими глазами?
— Он не только рисовал картины, — продолжала миссис Брендивайн, воодушевляясь разговором, — до войны он спроектировал загородный дом полковника Макаллистера на Вашингтонских высотах и дворец Ньюлингса в Ади-рондакских горах. Ресторан Жюльс на Бродвее и отель «Святой Марк» — тоже его работа. Все эти проекты воплотились в жизнь, когда ему не было и двадцати шести лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118