Вас назначили на этот корабль перед тем, как он отплыл из Ливерпуля.
Доктор и лейтенант обменялись озадаченными взглядами.
— Верно. Но как вы узнали? — спросил Смит.
Алексис протянула доктору кружку и легла, подоткнув под себя одеяло.
— Будем считать, что это написано у вас на лице, — усмехнулась она. — У вас вид человека, который до сих пор наслаждается морем. Скоро он убьет в вас эту способность радоваться жизни. Вы, доктор, насколько я могу судить, с Траверсом уже не один год. Смею думать, что у вас не было бы столько седины, если бы вы служили под началом у кого-то другого. Любой человек поседеет, если ему придется смотреть на такое количество окровавленных спин.
Джексон открыл было рот, чтобы сказать что-то, но быстро спохватился. Он все же оставался британским офицером, и не в его правилах было раскрывать душу перед посторонними.
— Догадаться о том, что один из вас попал к Траверсу именно в Ливерпуле не составляет труда — ведь в это плавание ваш фрегат отправился оттуда.
— Кто вы? — воскликнул лейтенант, уже не думая о возможных последствиях — ему вдруг стало все равно.
Алексис ответила с едва уловимой улыбкой:
— Вы все равно не поверили бы мне, скажи я вам правду.
Джексон готов был настаивать, но Смит остановил его.
— Капитан не велел с ней разговаривать. Это касается и нас.
— Понятное требование, если учесть сопутствующие обстоятельства, — снова усмехнулась Алексис. — Он вам ничего обо мне не рассказывал?
— Ничего.
— И вряд ли расскажет. Это очень на него похоже. Скорее всего он просто забыл об одном досадном эпизоде, а я не собираюсь ничего объяснять.
Смит хотел было спросить, что она имела в виду, но только махнул рукой и сказал:
— Вас придется перевести отсюда. Капитан не хочет, чтобы вы оставались…
Но тут Джексон вступился за свою пациентку.
— Не стоит так спешить — она еще очень слаба. Не смотрите, что держится адмиралом, — это просто бравада. Утром, может быть, но не раньше.
— Куда меня собираются перевести? — спросила Алексис. — Он что, хочет запереть меня где-нибудь?
Она почти смеялась. Наверное, мысль о том, что ее надо посадить под замок, показалась Алексис на редкость забавной, так же как и воспоминание о растерянном, недоуменном и наконец обескураженном выражении, которое появилось на физиономии Траверса, когда она плюнула ему на сапоги. Алексис успела лишь мгновение полюбоваться этим зрелищем, наблюдая, как его лицо с носом наподобие орлиного клюва и маленькими черными глазками позеленело от злости, но и этих впечатлений ей хватило, чтобы насладиться вполне. Потом она потеряла сознание.
Смит покачал головой и засмеялся, обдумывая тот очевидный факт, что Траверс определенно испытывал страх перед этой стройной женщиной с глазами редкого янтарного цвета, казавшимися золотыми при перемене освещения. Странные это были глаза. Лейтенант старался более не думать о том, чем они его поразили, и, продолжая разговор с ней, смотрел на выбранную им самим точку за ее головой.
— Вам придется получить ответы на все ваши вопросы у капитана, — сказала Алексис скорее себе, чем собеседникам, — а я должна буду подготовиться к тому, чтобы поприветствовать его как полагается.
Она говорила так, как говорят люди, целиком ушедшие в собственные мысли и оттого проговаривающие некоторые из них вслух. Доктор встал и принес еще одеяло, чтобы укрыть ее. Только очнувшись от своих раздумий спустя некоторое время, Алексис заметила, что ее новые знакомые ушли.
— Что вы о ней думаете? — спросил доктор, когда они вышли из каюты. — Похоже, она хорошо знает, что за человек наш капитан.
— Даже слишком хорошо. Откуда ей известно, что фрегат называется «Шмель»? Вы ей сказали?
— Нет.
— Тогда кто?
Смит развел руками.
— Я ничего не понимаю, Хью, — заключил он. — Ничего.
Доктор смерил товарища взглядом:
— Вы думаете, я что-нибудь понимаю?
После этого он удалился в свою каюту и вооружился зеркалом, решив найти ответ на вопрос: действительно ли годы, проведенные с Траверсом, наложили на его лицо столь существенный отпечаток.
Смит едва мог думать о чем-либо, кроме молодой женщины, лежавшей на его постели. Вскоре после полуночи он вернулся к себе в каюту, сел на стул и задремал. Ему показалось, что он успел проспать всего несколько минут, когда почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Протерев глаза, Ян удивленно уставился на стоящую рядом женщину.
Алексис, несколько смущенно улыбаясь, объяснила ему, что ей хочется попить еще немного бульона.
Лейтенант потянулся за кружкой и едва не опрокинул ее в темноте. Пробормотав извинения по поводу того, что бульон остыл, он тут же изъявил готовность сходить и подогреть его.
— Не стоит нарываться на неприятности, — усмехнулась Алексис, принимая кружку из его рук.
Сделав несколько глотков, она спросила:
— Который час, мистер…
— Смит. Лейтенант Ян Смит. Сейчас два часа ночи, и, надо сказать, я удивлен, что вы не знаете ни времени, ни моего имени. Я уже было подумал, что вам известно все.
— Вовсе нет, лейтенант.
— Верится с трудом.
— И все же я задам вам один вопрос. Куда направляется фрегат?
Ян засмеялся.
— Этого я не скажу вам…
Он сделал паузу, ожидая, впрочем, почти без всякой надежды, что она подскажет свое имя, и был очень удивлен, услышав его.
— Так вот, Алексис, вы должны меня понять: откуда мне знать, что вы не имеете привычки захватывать суда его величества короля Британии, проникая на них под видом несчастной утопающей?
— Вы действительно так думаете?
— А что мне еще остается? Версия не лучше и не хуже, чем все остальные.
— Да, пожалуй, она вовсе не плоха.
Ян закрыл глаза, а когда открыл их, в комнате было все так же темно, и неведение его оставалось все таким же полным.
— Я так ничего и не понял, Алексис, — сказал он наконец.
— А вам и ни к чему. Кстати, капитан Траверс тоже вовсе не жаждет вашего прозрения. Так что позвольте мне поблагодарить вас за мое спасение, и на этом поставим точку.
Алексис опустила кружку на стол.
— Утро вечера мудренее, — почему-то добавила она, и Яну показалось, что в ее голосе прозвучали угрожающие нотки.
Почувствовав, что уже достаточно времени провел в каюте, он пошел вновь бродить по палубе.
Алексис лежала с открытыми глазами и, хмурясь, смотрела в темноту. Отчего-то мысли ее были заняты сейчас не Траверсом, а Клодом. Прислушиваясь к своим ощущениям, проверяя, достаточно ли отдохнули мышцы, не подведут ли ее в решительный момент, она задавалась одним вопросом: стоит Траверс ее готовности к опасности, к близкой разлуке, всего того, что отравляло ее отношения с Клодом, или нет. Иногда ей приходило в голову, что для нее сейчас важнее знать, как Клод пережил шторм, чем видеть Траверса убитым ее собственной рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Доктор и лейтенант обменялись озадаченными взглядами.
— Верно. Но как вы узнали? — спросил Смит.
Алексис протянула доктору кружку и легла, подоткнув под себя одеяло.
— Будем считать, что это написано у вас на лице, — усмехнулась она. — У вас вид человека, который до сих пор наслаждается морем. Скоро он убьет в вас эту способность радоваться жизни. Вы, доктор, насколько я могу судить, с Траверсом уже не один год. Смею думать, что у вас не было бы столько седины, если бы вы служили под началом у кого-то другого. Любой человек поседеет, если ему придется смотреть на такое количество окровавленных спин.
Джексон открыл было рот, чтобы сказать что-то, но быстро спохватился. Он все же оставался британским офицером, и не в его правилах было раскрывать душу перед посторонними.
— Догадаться о том, что один из вас попал к Траверсу именно в Ливерпуле не составляет труда — ведь в это плавание ваш фрегат отправился оттуда.
— Кто вы? — воскликнул лейтенант, уже не думая о возможных последствиях — ему вдруг стало все равно.
Алексис ответила с едва уловимой улыбкой:
— Вы все равно не поверили бы мне, скажи я вам правду.
Джексон готов был настаивать, но Смит остановил его.
— Капитан не велел с ней разговаривать. Это касается и нас.
— Понятное требование, если учесть сопутствующие обстоятельства, — снова усмехнулась Алексис. — Он вам ничего обо мне не рассказывал?
— Ничего.
— И вряд ли расскажет. Это очень на него похоже. Скорее всего он просто забыл об одном досадном эпизоде, а я не собираюсь ничего объяснять.
Смит хотел было спросить, что она имела в виду, но только махнул рукой и сказал:
— Вас придется перевести отсюда. Капитан не хочет, чтобы вы оставались…
Но тут Джексон вступился за свою пациентку.
— Не стоит так спешить — она еще очень слаба. Не смотрите, что держится адмиралом, — это просто бравада. Утром, может быть, но не раньше.
— Куда меня собираются перевести? — спросила Алексис. — Он что, хочет запереть меня где-нибудь?
Она почти смеялась. Наверное, мысль о том, что ее надо посадить под замок, показалась Алексис на редкость забавной, так же как и воспоминание о растерянном, недоуменном и наконец обескураженном выражении, которое появилось на физиономии Траверса, когда она плюнула ему на сапоги. Алексис успела лишь мгновение полюбоваться этим зрелищем, наблюдая, как его лицо с носом наподобие орлиного клюва и маленькими черными глазками позеленело от злости, но и этих впечатлений ей хватило, чтобы насладиться вполне. Потом она потеряла сознание.
Смит покачал головой и засмеялся, обдумывая тот очевидный факт, что Траверс определенно испытывал страх перед этой стройной женщиной с глазами редкого янтарного цвета, казавшимися золотыми при перемене освещения. Странные это были глаза. Лейтенант старался более не думать о том, чем они его поразили, и, продолжая разговор с ней, смотрел на выбранную им самим точку за ее головой.
— Вам придется получить ответы на все ваши вопросы у капитана, — сказала Алексис скорее себе, чем собеседникам, — а я должна буду подготовиться к тому, чтобы поприветствовать его как полагается.
Она говорила так, как говорят люди, целиком ушедшие в собственные мысли и оттого проговаривающие некоторые из них вслух. Доктор встал и принес еще одеяло, чтобы укрыть ее. Только очнувшись от своих раздумий спустя некоторое время, Алексис заметила, что ее новые знакомые ушли.
— Что вы о ней думаете? — спросил доктор, когда они вышли из каюты. — Похоже, она хорошо знает, что за человек наш капитан.
— Даже слишком хорошо. Откуда ей известно, что фрегат называется «Шмель»? Вы ей сказали?
— Нет.
— Тогда кто?
Смит развел руками.
— Я ничего не понимаю, Хью, — заключил он. — Ничего.
Доктор смерил товарища взглядом:
— Вы думаете, я что-нибудь понимаю?
После этого он удалился в свою каюту и вооружился зеркалом, решив найти ответ на вопрос: действительно ли годы, проведенные с Траверсом, наложили на его лицо столь существенный отпечаток.
Смит едва мог думать о чем-либо, кроме молодой женщины, лежавшей на его постели. Вскоре после полуночи он вернулся к себе в каюту, сел на стул и задремал. Ему показалось, что он успел проспать всего несколько минут, когда почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. Протерев глаза, Ян удивленно уставился на стоящую рядом женщину.
Алексис, несколько смущенно улыбаясь, объяснила ему, что ей хочется попить еще немного бульона.
Лейтенант потянулся за кружкой и едва не опрокинул ее в темноте. Пробормотав извинения по поводу того, что бульон остыл, он тут же изъявил готовность сходить и подогреть его.
— Не стоит нарываться на неприятности, — усмехнулась Алексис, принимая кружку из его рук.
Сделав несколько глотков, она спросила:
— Который час, мистер…
— Смит. Лейтенант Ян Смит. Сейчас два часа ночи, и, надо сказать, я удивлен, что вы не знаете ни времени, ни моего имени. Я уже было подумал, что вам известно все.
— Вовсе нет, лейтенант.
— Верится с трудом.
— И все же я задам вам один вопрос. Куда направляется фрегат?
Ян засмеялся.
— Этого я не скажу вам…
Он сделал паузу, ожидая, впрочем, почти без всякой надежды, что она подскажет свое имя, и был очень удивлен, услышав его.
— Так вот, Алексис, вы должны меня понять: откуда мне знать, что вы не имеете привычки захватывать суда его величества короля Британии, проникая на них под видом несчастной утопающей?
— Вы действительно так думаете?
— А что мне еще остается? Версия не лучше и не хуже, чем все остальные.
— Да, пожалуй, она вовсе не плоха.
Ян закрыл глаза, а когда открыл их, в комнате было все так же темно, и неведение его оставалось все таким же полным.
— Я так ничего и не понял, Алексис, — сказал он наконец.
— А вам и ни к чему. Кстати, капитан Траверс тоже вовсе не жаждет вашего прозрения. Так что позвольте мне поблагодарить вас за мое спасение, и на этом поставим точку.
Алексис опустила кружку на стол.
— Утро вечера мудренее, — почему-то добавила она, и Яну показалось, что в ее голосе прозвучали угрожающие нотки.
Почувствовав, что уже достаточно времени провел в каюте, он пошел вновь бродить по палубе.
Алексис лежала с открытыми глазами и, хмурясь, смотрела в темноту. Отчего-то мысли ее были заняты сейчас не Траверсом, а Клодом. Прислушиваясь к своим ощущениям, проверяя, достаточно ли отдохнули мышцы, не подведут ли ее в решительный момент, она задавалась одним вопросом: стоит Траверс ее готовности к опасности, к близкой разлуке, всего того, что отравляло ее отношения с Клодом, или нет. Иногда ей приходило в голову, что для нее сейчас важнее знать, как Клод пережил шторм, чем видеть Траверса убитым ее собственной рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138