Рэнд кивнул на все еще висевший над огнем кофейник:
— Там что-нибудь осталось?
— Думаю, что да.
Рэнд вылил остатки кофе в кружку и выпил все до последней капли, пока посудина не опустела. Как он… Совершенно опустошенный…
Смотритель почтовой станции назвал Френчменз-Форд поляной поганок. Неторопливо продвигаясь по узенькой улочке, Билли вспомнила эти слова смотрителя и невольно улыбнулась. Теперь она понимала, что имелось в виду. Многие «дома» в городке были сооружены из брезента и походили на гигантские поганки, росшие вдоль извилистой улочки. На окраине городка стояли повозки и фургоны — одни разгружались, другие загружались. И повсюду виднелись бизоньи шкуры, которые вывешивали для просушки. Возчики же прохаживались по улицам или развлекались в салунах и игорных домах, коротая свободные часы.
Билли беспокойно озиралась по сторонам, и ее волнение с каждым мгновением усиливалось. Охотники на бизонов, перевозчики, грузчики, жители прерий, иммигранты… Она никогда не видела какого множества самых разных людей, собравшихся в одном месте. Перегоняя вместе с отцом стада, она видела десятки городков и поселков и считала, что неплохо знакома с их жизнью, но этот городок нисколько не походил на все остальные. Здесь она увидела людей, говоривших на многих языках; были и совершенно незнакомые Билли северные индейцы — их скво прохаживались по улице, накинув на плечи разноцветные одеяла. О цивилизации напоминали только инженеры, Производившие землемерную съемку для прокладки железной дороги «Норзерн Пасифик» — так было указано на их оборудовании.
Надвинув на глаза шляпу, Билли внимательно разглядывала улицы, по которым проезжала. Правой рукой она то и дело ощупывала рукоять пистолета, висевшего на поясе. Ей казалось, что оружие вот-вот может понадобиться. К счастью, ничего не происходило, и девушка беспрепятственно подъехала к коновязи, находившейся рядом с салуном. Спешившись, она на мгновение замерла и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Дрожащими руками она привязала Джинджер к столбу, и медленно направилась ко входу в заведение. Через несколько минут она узнает, действительно ли приехала туда, куда стремилась…
Сердце Билли неистово колотилось, когда она подходила к салуну «Косматый бизон». В этот решающий момент она чувствовала себя, как никогда, одинокой. У входа она на мгновение замешкалась, затем, собравшись с духом, открыла дверь и переступила порог.
Билли ужасно волновалась, но ей все же удалось перебороть терзавшие ее страхи. Главное — чтобы никто не узнал в ней девушку. Широкополая шляпа надежно скрывала бледное золото волос и затеняла тонкие черты ее лица. За два дня, что прошли с тех пор, как Билли покинула гуртовщиков, она еще больше похудела, и теперь поношенная мужская одежда висела на ней как на палке. Впрочем, это ее нисколько не беспокоило — здесь так выглядели очень многие, и подобное облачение не должно было ни у кого вызвать удивления или привлечь к ней внимание. Кроме того, она надела на свои изящные руки кожаные перчатки, которые носила во время работы. Бесспорно, в таком костюме девушку в ней не узнают.
Подойдя к бару, Билли невольно коснулась рукоятки пистолета. Несколько минут спустя, уже со стаканом в руке, она прислонилась к стойке и окинула взглядом зал. Он оказался совсем небольшим, а мебель была сколочена из неотесанных досок. Однако посетителей заведения это вполне устраивало; они весело смеялись и переговаривались, а некоторые играли в карты или в кости, судя по всему — на выпивку. Удостоверившись, что человека, которого она искала, среди игравших нет, Билли стала разглядывать других посетителей. Она сразу же обратила внимание на то, что у всех на ремнях по шестизарядному пистолету — исключение составляли лишь те, у кого с собой вообще не было оружия.
В самом дальнем углу кто-то тронул клавиши старенького пианино, и все головы тотчас повернулись в сторону престарелого музыканта, заигравшего какую-то балладу.
Минуту спустя дверь рядом с музыкантом отворилась, и в зал вошла высокая женщина в золотисто-красном платье. У нее были светлые волосы, поднятые в высокую прическу, темные глаза и безупречные черты лица. Женщина была не первой молодости, но ее прекрасной фигуре позавидовали бы и многие молодые дамы. Когда же она приблизилась к пианино и запела, все умолкли, а некоторые из посетителей даже подошли к ней поближе.
У певицы оказался глубокий и удивительно красивый голос. Баллада, которую она исполняла, никого не оставила равнодушным, и, когда певица умолкла, зал взорвался аплодисментами и криками «бис».
Кто-то из мужчин выкрикнул название другой песни. Певица тут же улыбнулась и сказала:
— Хорошо, Харри. Я счастлива исполнить просьбу одного из наших завсегдатаев. — Она повернулась к пианисту и подмигнула ему: — Ты же знаешь эту балладу, Чарли, не правда ли?
Музыкант вместо ответа взял несколько аккордов, и певица утвердительно кивнула. Окинув взглядом зал, она вдруг погрустнела и запела о том, кто когда-то любил и, потеряв свою любовь, до сих пор оплакивал эту потерю.
И песня и голос певицы произвели на Билли сильнейшее впечатление. Девушка на несколько секунд закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. «Нет, нельзя об этом думать», — сказала она себе. Открыв глаза, Билли поднесла к губам стакан и залпом осушила его. Огненная жидкость обожгла горло и опалила желудок. Билли понадобилось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание. Отдышавшись, она подала знак бармену, чтобы тот налил еще одну порцию. Держа себя на этот раз в руках, Билли снова повернулась к певице. Та вскоре умолкла, и ее тут же попросили спеть еще что-нибудь, но женщина отрицательно покачала головой и, явно польщенная вниманием слушателей, подняла вверх ухоженную руку, требуя тишины:
— Парни, если хотите снова услышать, как я пою, оставайтесь с нами подольше. Потом я исполню все, что вы попросите.
Взмахнув рукой, певица скрылась за зашторенной дверью. Билли повернулась к стойке и, взглянув на бармена, спросила:
— Полагаю, это Лил Калвер…
— Она самая, малыш.
Билли молча кивнула и, взяв со стойки свой стакан, повернулась к двери, за которой исчезла Лил Калвер. Сделав маленький глоток, она осторожно поставила стакан обратно на стойку и направилась к пианисту, продолжавшему что-то наигрывать. Он поднял на нее потное морщинистое лицо, и Билли еще ниже надвинула на лоб поля шляпы. Опустив в блюдо на пианино монетку, она вызвала на лице музыканта щербатую улыбку. Тут чей-то громкий крик в другом конце зала заставил его забыть о Билли, и девушка сделала осторожный шаг в сторону. В следующее мгновение она тихо и незаметно проскользнула в дверь, за которой обнаружилась лестница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
— Там что-нибудь осталось?
— Думаю, что да.
Рэнд вылил остатки кофе в кружку и выпил все до последней капли, пока посудина не опустела. Как он… Совершенно опустошенный…
Смотритель почтовой станции назвал Френчменз-Форд поляной поганок. Неторопливо продвигаясь по узенькой улочке, Билли вспомнила эти слова смотрителя и невольно улыбнулась. Теперь она понимала, что имелось в виду. Многие «дома» в городке были сооружены из брезента и походили на гигантские поганки, росшие вдоль извилистой улочки. На окраине городка стояли повозки и фургоны — одни разгружались, другие загружались. И повсюду виднелись бизоньи шкуры, которые вывешивали для просушки. Возчики же прохаживались по улицам или развлекались в салунах и игорных домах, коротая свободные часы.
Билли беспокойно озиралась по сторонам, и ее волнение с каждым мгновением усиливалось. Охотники на бизонов, перевозчики, грузчики, жители прерий, иммигранты… Она никогда не видела какого множества самых разных людей, собравшихся в одном месте. Перегоняя вместе с отцом стада, она видела десятки городков и поселков и считала, что неплохо знакома с их жизнью, но этот городок нисколько не походил на все остальные. Здесь она увидела людей, говоривших на многих языках; были и совершенно незнакомые Билли северные индейцы — их скво прохаживались по улице, накинув на плечи разноцветные одеяла. О цивилизации напоминали только инженеры, Производившие землемерную съемку для прокладки железной дороги «Норзерн Пасифик» — так было указано на их оборудовании.
Надвинув на глаза шляпу, Билли внимательно разглядывала улицы, по которым проезжала. Правой рукой она то и дело ощупывала рукоять пистолета, висевшего на поясе. Ей казалось, что оружие вот-вот может понадобиться. К счастью, ничего не происходило, и девушка беспрепятственно подъехала к коновязи, находившейся рядом с салуном. Спешившись, она на мгновение замерла и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Дрожащими руками она привязала Джинджер к столбу, и медленно направилась ко входу в заведение. Через несколько минут она узнает, действительно ли приехала туда, куда стремилась…
Сердце Билли неистово колотилось, когда она подходила к салуну «Косматый бизон». В этот решающий момент она чувствовала себя, как никогда, одинокой. У входа она на мгновение замешкалась, затем, собравшись с духом, открыла дверь и переступила порог.
Билли ужасно волновалась, но ей все же удалось перебороть терзавшие ее страхи. Главное — чтобы никто не узнал в ней девушку. Широкополая шляпа надежно скрывала бледное золото волос и затеняла тонкие черты ее лица. За два дня, что прошли с тех пор, как Билли покинула гуртовщиков, она еще больше похудела, и теперь поношенная мужская одежда висела на ней как на палке. Впрочем, это ее нисколько не беспокоило — здесь так выглядели очень многие, и подобное облачение не должно было ни у кого вызвать удивления или привлечь к ней внимание. Кроме того, она надела на свои изящные руки кожаные перчатки, которые носила во время работы. Бесспорно, в таком костюме девушку в ней не узнают.
Подойдя к бару, Билли невольно коснулась рукоятки пистолета. Несколько минут спустя, уже со стаканом в руке, она прислонилась к стойке и окинула взглядом зал. Он оказался совсем небольшим, а мебель была сколочена из неотесанных досок. Однако посетителей заведения это вполне устраивало; они весело смеялись и переговаривались, а некоторые играли в карты или в кости, судя по всему — на выпивку. Удостоверившись, что человека, которого она искала, среди игравших нет, Билли стала разглядывать других посетителей. Она сразу же обратила внимание на то, что у всех на ремнях по шестизарядному пистолету — исключение составляли лишь те, у кого с собой вообще не было оружия.
В самом дальнем углу кто-то тронул клавиши старенького пианино, и все головы тотчас повернулись в сторону престарелого музыканта, заигравшего какую-то балладу.
Минуту спустя дверь рядом с музыкантом отворилась, и в зал вошла высокая женщина в золотисто-красном платье. У нее были светлые волосы, поднятые в высокую прическу, темные глаза и безупречные черты лица. Женщина была не первой молодости, но ее прекрасной фигуре позавидовали бы и многие молодые дамы. Когда же она приблизилась к пианино и запела, все умолкли, а некоторые из посетителей даже подошли к ней поближе.
У певицы оказался глубокий и удивительно красивый голос. Баллада, которую она исполняла, никого не оставила равнодушным, и, когда певица умолкла, зал взорвался аплодисментами и криками «бис».
Кто-то из мужчин выкрикнул название другой песни. Певица тут же улыбнулась и сказала:
— Хорошо, Харри. Я счастлива исполнить просьбу одного из наших завсегдатаев. — Она повернулась к пианисту и подмигнула ему: — Ты же знаешь эту балладу, Чарли, не правда ли?
Музыкант вместо ответа взял несколько аккордов, и певица утвердительно кивнула. Окинув взглядом зал, она вдруг погрустнела и запела о том, кто когда-то любил и, потеряв свою любовь, до сих пор оплакивал эту потерю.
И песня и голос певицы произвели на Билли сильнейшее впечатление. Девушка на несколько секунд закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. «Нет, нельзя об этом думать», — сказала она себе. Открыв глаза, Билли поднесла к губам стакан и залпом осушила его. Огненная жидкость обожгла горло и опалила желудок. Билли понадобилось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание. Отдышавшись, она подала знак бармену, чтобы тот налил еще одну порцию. Держа себя на этот раз в руках, Билли снова повернулась к певице. Та вскоре умолкла, и ее тут же попросили спеть еще что-нибудь, но женщина отрицательно покачала головой и, явно польщенная вниманием слушателей, подняла вверх ухоженную руку, требуя тишины:
— Парни, если хотите снова услышать, как я пою, оставайтесь с нами подольше. Потом я исполню все, что вы попросите.
Взмахнув рукой, певица скрылась за зашторенной дверью. Билли повернулась к стойке и, взглянув на бармена, спросила:
— Полагаю, это Лил Калвер…
— Она самая, малыш.
Билли молча кивнула и, взяв со стойки свой стакан, повернулась к двери, за которой исчезла Лил Калвер. Сделав маленький глоток, она осторожно поставила стакан обратно на стойку и направилась к пианисту, продолжавшему что-то наигрывать. Он поднял на нее потное морщинистое лицо, и Билли еще ниже надвинула на лоб поля шляпы. Опустив в блюдо на пианино монетку, она вызвала на лице музыканта щербатую улыбку. Тут чей-то громкий крик в другом конце зала заставил его забыть о Билли, и девушка сделала осторожный шаг в сторону. В следующее мгновение она тихо и незаметно проскользнула в дверь, за которой обнаружилась лестница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121