— Да что вы говорите? А это что? Впрочем, возможно, это ее первоначальный вариант, поскольку он достался мне от вашей горничной.
Она смутно припомнила, что в момент слабости пыталась написать Генриху, но так и не отправила ничего.
— И что я пишу? — поинтересовалась она. Он просиял, словно она признала свою вину.
— « Милый Генрих! Не думайте обо мне дурно. Все это ничего не значит для меня. Поверьте, мое сердце принадлежит вам. Хочется верить, что мы еще будем вместе. Ваша Онор-Мари.» Как мило, не так ли? — он торжествующе помахал листком, и она скривилась от отвращения к нему, а заодно и себе.
— Какая нелепость! Мне было восемнадцать лет. Я написала глупую записку, которую сама же и выбросила.
— Не выбросили, а отправили.
— Выбросила, — упрямо повторила Онор.
— Отправили, и знаете, кто это подтвердит? Ваш Генрих. Мой бедный друг. Он подтвердит, что вы планировали избавиться от старика, как только он подпишет завещание. Ведь «все это ничего не значит для вас».
Она медленно опустилась на стул. Итак, ей приготовили ловушку. Что ж, хорошо.
— Генрих? Странно. Почему же он сам не появился здесь?
— Почему? Не притворяйтесь, Онор-Мари. Ваш Генрих спился пять лет тому назад, сейчас он лишь жалкое подобие человека. Но до суда он дойдет, если потребуется, и произведет на присяжных неизгладимое впечатление.
Онор не знала, насколько он прав, а насколько блефует. Но никакого суда она не хотела. Она хотела уехать, и как можно скорее.
— Что вам надо? Денег?
— И денег тоже. Но, видите ли, вы не можете подарить мне наследственный майорат баронов. Вы получили его законно, и я тоже хочу получить его законно. То есть жениться на вас.
— То есть, вы хотите все? — проговорила Онор. — Ну и наглость!
— Так или иначе, я все получу. Но суд растянется на долгие месяцы, это мне не на руку, а вам он вообще ни к чему. Но в случае, если будете упрямиться… Что ж, тогда придется судиться. Но вы потеряете не только деньги, но и жизнь. В лучшем случае, свободу. Убийство нынче карается строго, — в нем был забавный щенячий задор игрока. Онор даже не рассердилась, она была слишком потрясена и обескуражена. Обвинять ее!
Какая мерзость! Но, поостыв, она осознала, что такой вот мелкий незначительный интриган может запросто пустить под откос всю ее жизнь.
«Я избавлюсь от него, « — подумала она.
— Что будет после нашей свадьбы? Вы отравите меня?
Он рассмеялся, запрокинув голову и непосредственно откинувшись на спинку дивана.
— Зачем же? Вы женщина молодая, привлекательная. Разве мы не найдем общего языка? Да и ни к чему мне нелады с законом. Ну как, согласны?
Ей показалось, что он искренен с ней. По крайней мере, похоже, что он привязался к ней, как охотник к дичи, и без нее жизнь потеряет для него остроту. Ведь он долгие годы вынашивал свой план!
— Хорошо, — наконец произнесла она.
— Отлично! Отметьте, что как муж, я не смогу свидетельствовать против вас. А записку я отдам вам сразу после свадьбы. Идет?
— Идет.
— Я принес проект брачного контракта. Хотите почитать?
— Конечно.
— Вы всегда так немногословны?
— Только с людьми, которые на меня давят.
Она полистала мелко исписанные листы. Нетрудно было заметить, что она попадала в полную финансовую зависимость от супруга.
— Приходите завтра, я хочу посоветоваться с поверенным.
— Ну уж нет, Онор. Я не выпущу тебя из вида. Знаю, как ты умеешь исчезать, — он противно хихикнул. — Я уж пригляжу, чтобы ты не сбежала.
Ловушка захлопнулась, и она смотрела сквозь прутья решетки на мир, который не ценила, пока не утратила. Ей стало смешно. Господи, как же она стремилась к этим деньгам! Ни о чем не жалела, ничего и никого не щадила.
И вот, оказывается, они ничего не стоили. И даже свободу, которую она хотела купить за свои миллионы, она теряла.
Через неделю Онор-Мари стала женой Максимилиана де ла Монта.
— Максим, ты здесь? — Онор де ла Монт, сняв замшевые перчатки, бросила их на стул и подошла к зеркалу, разглядывая свое лицо в обрамлении новой шляпки то с одной, то с другой стороны. Монт неторопливой походкой спускался по лестнице и ухмылялся.
— Хороша, хороша, не беспокойся, — она отвернулась от зеркала, чтобы взглянуть на мужа.
— Мне идет этот фасон?
— Тебе все идет, крошка. Кстати, погляди, что я купил тебе на годовщину нашей свадьбы.
— Ах, Максим, какая же это годовщина — три месяца?
— Посмотри, — он протянул ей футляр.
— Серьги? Красивые. Ты купил их для меня?
— Да.
— Как мило! Купить мне подарок за мои же деньги, — ее губы скривились в полуулыбке, но он без тени смущения поправил ее:
— За мои деньги, Онорита, не забывай.
Она пожала плечами, примеряя серьги и покачивая головой, чтобы оценить игру света на бриллиантах.
Он наблюдал за ней, как кот за резвящейся мышкой.
— Скажешь, ты несчастлива со мной, Онорита?
— Счастлива, конечно, — она продолжала изучать свое отражение, не глядя на него. — Все вышло лучше, чем можно было предположить. Вот только…
— Что?
— У нас не было медового месяца, свадебного путешествия, ничего не было.
— За чем же дело стало? Разве мы не можем себе позволить? Куда ты хочешь?
— Я? Право не знаю. Может быть, Испания?
— Не выношу испанской кухни. Может, Корсика или Кипр?
— Неплохо.
— Договорились, — Монт не скрывал, что страшно доволен. — До конца недели приведем в порядок все дела и поедем.
— Чудесно. Да, Максим, я ведь два года безвыездно прожила в Италии, а это почти та же Корсика. Я припомнила, что мне недавно рассказывали о потрясающих местах. Как же его? Ниагарский водопад, вспомнила. Говорят, необычайной красоты. Но это так далеко… Нет, глупая идея, ехать в такую даль!
— Не слыхал. Где это?
— Новый Свет. Никто из нас наверняка там никогда не был. Было бы интересно. Но это так далеко. Столько времени на поездку.
— Разве мы чем-то заняты?
— Нет, но…
— Почему же тебя смущают такие мелочи? Раз тебе хочется, почему бы и нет?
— И правда, почему бы и нет? — пробормотала Онор-Мари.
Через неделю в Америку отплыл корабль «Лючиана», и на его борту находились Онор-Мари и Монт. Трудно было найти изъян в их браке. Монт был очарован, Онор была мила и внимательна. Им вслед оборачивались, с завистью покачивая головой. Их находили просто идеальной парой.
Они добрались до Нового Света без приключений. В одно прекрасное утро перед ними открылся вид на бескрайний зеленовато-коричневый горизонт — они достигли побережья Америки. Корабль бросил якорь в порту, и пассажиров на шлюпках доставили на сушу. Онор казалось, что она попала домой. Так, как будто она отсидела долгий срок в тюрьме. Она с неожиданной сентиментальностью любовалась довольно жалкими портовыми постройками, вдыхала терпкий воздух, вбирая в себя ощущения, за которыми так соскучилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80