Она подняла унизанную кольцами руку, сухую, как птичья лапа, и я догадался, что она хочет ощупать мое лицо. Слепые зачастую поступают так с незнакомыми людьми, точнее, с теми из них, кто стоит ниже их на общественной лестнице. Со стороны женщины, которая некогда была женой простого фермера, то была явно излишняя вольность, однако я счел за благо повиноваться, медленно приблизился к креслу старухи и наклонился. Глаза всех собравшихся устремились на меня, а пальцы мистрис Уэнтворт быстро, с неожиданной мягкостью скользнули по моей голове и лицу.
– Да он гордец, – пробормотала она. – И наверняка склонен к меланхолии.
Руки ее спустились ниже и скользнули по моим плечам.
– Ага, он притащил с собой сумку с книгами. Она мгновение помолчала и добавила:
– Мне сказали, что вы горбун.
Я глубоко вздохнул, решая, пытается ли старуха меня унизить или же в силу преклонного возраста не утруждает себя деликатностью.
– Так оно и есть, сударыня, – ответил я. Старуха улыбнулась, обнажив свои деревянные челюсти.
– Что ж, можете утешаться тем, что лицо у вас незаурядное, – изрекла она. – Вы ведь библейский христианин, не так ли? Я слыхала, вы служили самому графу Эссекса, Господь да защитит его от всех врагов и напастей.
– Да, я имел честь исполнять поручения лорда Кромвеля.
– Эдвин никогда не допустил бы, чтобы порог этого дома переступил папист. Он позволяет девочкам читать книги религиозного содержания и даже настаивает, чтобы они изучали Библию. По моему разумению, это уж чересчур.
Она махнула рукой в сторону старшего сына и заявила не терпящим возражений тоном:
– Ты ответишь на все его вопросы, Эдвин. Расскажешь все, что знаешь. И вы тоже, девочки.
– Матушка, но мне кажется, нам стоит пощадить чувства Сабины и Эйвис, – умоляющим голосом возразил Эдвин.
– Нет, – отрезала старуха. – Девочки тоже ответят на все вопросы.
Дочери сэра Эдвина устремили на бабушку совершенно одинаковые синие глаза. Несомненно, они, подобно своему отцу, находились у старухи в полном подчинении.
– Мы должны покончить с этим делом, – заявила мистрис Уэнтворт. – Вы не можете себе представить, мастер Шардлейк, каким несчастьем для нашей маленькой семьи стала смерть Ральфа от руки Элизабет. Три недели назад все мы были счастливы и полны радостных ожиданий. Вы видите сами, в каком унынии мы пребываем сейчас. Джозеф принял сторону убийцы, и это сделало наше горе еще более безысходным. Я не хочу говорить о чувствах, которые мы испытываем к Джозефу. Скажу лишь, что сегодня он в последний раз переступил порог этого дома.
Старуха говорила спокойно, размеренно, даже не поворачивая головы в сторону своего младшего сына. Джозеф, подобно провинившемуся ребенку, потупил голову.
«Какой же смелостью надо обладать, чтобы выказать неповиновение этой старой карге», – подумал я.
– Насколько я понимаю, – осведомился сэр Эдвин глубоким и звучным голосом, чрезвычайно напоминающим голос его брата, – в случае, если вы решите, что Элизабет виновна, вы откажетесь представлять ее интересы в суде? Ведь именно таковы правила вашего ремесла?
– Это не вполне так, сэр, – осторожно возразил я. – Я откажусь представлять ее интересы лишь тогда, когда буду располагать неопровержимыми доказательствами ее вины. В таком случае отказаться от защиты преступницы – моя обязанность. Вы позволите мне рассказать о том, каким образом я сам представляю это прискорбное происшествие? – спросил я после небольшой паузы.
– Да, разумеется.
Я перечислил все известные мне обстоятельства: сестры погибшего мальчика услышали пронзительный крик, выглянули в окно и выбежали в сад. Нидлер выбежал вслед за ними и обнаружил в колодце тело Ральфа. Повторяя все подробности, я искренне сожалел о том, что юные девушки вынуждены переживать эту жуткую историю еще раз. Они обе сидели, опустив головы, с непроницаемыми и безучастными лицами.
– Насколько я понимаю, никто не видел, как Элизабет бросила мальчика в колодец, – заключил я. – Мне представляется вполне вероятным, что он упал туда сам.
– Тогда почему она ничего не сказала в свое оправдание? – проскрежетала старуха.
– Потому что знала: во время дознания правда так или иначе выйдет наружу и все ее ухищрения ни к чему не приведут, – с неожиданной яростью выпалил сэр Эдвин. – Разумеется, это она убила Ральфа! Вы сомневаетесь в ее виновности, сэр, потому что, в отличие от нас, не имели возможности наблюдать за ней в течение девяти месяцев. Вы не знаете, какая это злобная, завистливая и порочная душа!
Старуха наклонилась вперед и предостерегающе опустила иссохшую руку на ладонь сына; он откинулся на спинку кресла, сердито отдуваясь. – Возможно, вы сообщите мне какие-нибудь новые подробности? – невозмутимо произнес я. – Пока я могу судить о случившемся лишь по рассказу Джозефа.
Сэр Эдвин метнул на брата гневный взгляд.
– Все, что могу я сказать про эту особу, – она была дерзка, непочтительна и склонна к вспышкам ярости, – процедил он. – Да, несмотря на ее юный возраст, ей были присущи все эти отвратительные качества.
– Она проявляла столь дурные наклонности с первых дней пребывания в вашем доме?
– Едва появившись здесь после похорон моего брата, она поразила нас своим угрюмым и неприветливым нравом. Мы понимали, что она потеряла семью и дом, и были готовы многое ей простить. Я был полон желания разделить с ней все, что я имею, а я далеко не бедный человек, можете мне поверить. Впрочем, приехав в Лондон, я был не богаче, чем теперь Джозеф, – добавил сэр Эдвин и, несмотря на свою печаль и досаду, гордо выпятил грудь. – Я объяснил девочкам, что они должны относиться к Элизабет со всей возможной благожелательностью, обучать ее игре на лютне и спинете, брать с собой в гости. Они всячески старались завоевать ее расположение, но все их усилия остались тщетными. Расскажи сама, Сабина.
Старшая из сестер подняла голову и устремила на меня взгляд своих огромных кукольных глаз.
– Элизабет была очень груба с нами, сэр, – негромко произнесла она. – Говорила, что найдет занятие поинтереснее, чем вышивать или трепать струны.
– Мы пытались познакомить ее со своими друзьями, – добавила Эйвис. – Брали с собой на званые вечера, знакомили с молодыми джентльменами. Но после нескольких визитов она сказала, что никуда больше не поедет и все наши знакомые – самодовольные и напыщенные идиоты.
– Мы делали все, чтобы с ней подружиться, сэр, – с пылом заверила Сабина. – Но она нас отталкивала.
– Я могу это подтвердить, – изрекла их бабушка. – Эти добрые девочки сделали все, что в их силах.
Я вспомнил рассказы Джозефа о пристрастии Элизабет к чтению, о ее любви к деревенской жизни. Несомненно, девушка обладала независимым нравом и ничуть не походила на своих кузин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181