«Алан Сент-Джон, солдат, сражавшийся против турок, 1423-1454». Однако старый солдат умер тридцати одного года от роду. Вот уж не думал, что он был так молод.
– Да, этот, – едва слышно ответил я. – Вы не могли бы предоставить в мое распоряжение двух ваших землекопов?
– Еврея не стали бы хоронить на освященной земле, – нахмурившись, заметил Хоскин. – К тому же у этого вашего иудея христианское имя.
– В конце жизни он принял истинную веру, – возразил я. – В монастырских книгах существуют записи, подтверждающие, что именно так все и произошло.
Хоскин вновь недоверчиво покачал головой и направился к работникам, игравшим в футбол. Пока он разговаривал с ними, они бросали в мою сторону откровенно недружелюбные взгляды. Я знал, что все, кто имеет отношение к Палате перераспределения, терпеть не могут чужаков, в особенности тех, которые утруждают их дополнительными обязанностями. Наконец Хоскин вернулся в сопровождении двух крепких молодых парней с лопатами. Он указал на могилу Сент-Джона:
– Этот джентльмен хочет, чтобы вы вскрыли могилу. Как только вы это сделаете, позовите меня.
С этими словами Хоскин вернулся к своему столу, где его уже ожидали три гроба. Работники принялись долбить лопатами сухую затвердевшую землю.
– А что там, в могиле? – полюбопытствовал один из них. – Ларец с золотыми монетами?
– Нет, там нет ничего ценного.
– Мы работаем только до сумерек, – предупредил второй, глядя на небо, залитое красными отблесками заката. – Так указано в контракте. – Думаю, до сумерек вы вполне успеете раскопать одну-единственную могилу, – заметил я примирительным тоном.
Парень что-то пробурчал себе под нос и принялся за работу.
Могила Сент-Джона оказалась глубокой. Последние лучи заката уже догорали, когда лопаты землекопов ударились о деревянную крышку гроба. Наконец дешевый, грубо сколоченный гроб показался из-под земли. Работники, копавшие поодаль, приблизились к нам и внимательно наблюдали за происходящим.
– Хватит возиться, Сэмюель, – проворчал один из них. – Время кончать работу. Уже темнеет.
– Нет необходимости вытаскивать гроб из могилы, – сказал я. – Просто откройте его и помогите мне спуститься вниз.
Один из работников помог мне спуститься, а сам вылез из ямы и направился к Хоскину сообщить, что они выполнили поручение. Я с замиранием сердца наблюдал, как второй, тот, кого звали Сэмюель, сбивал крышку гроба лопатой. Наконец ему удалось это сделать, и он тут же отскочил назад, скорчив гримасу отвращения.
– Господи боже, что это так мерзко воняет?
Я ощутил, как волосы у меня на затылке встали дыбом. Это был тот же самый пронзительный запах, который прошлой ночью ударил мне в нос во время пожара в доме Гриствудов.
Медленно наклонившись, я заглянул в гроб. В багряном свете закатного солнца останки Сент-Джона выглядели до странности безмятежно. Скелет лежал на спине, скрестив руки. Череп, на котором сохранилось несколько каштановых волосков, был повернут набок, словно во сне, челюсти плотно сомкнуты, а не оскалены в жуткой усмешке. Погребальный саван полностью истлел. Лишь несколько заплесневелых лоскутов прилипло к днищу гроба. Среди этих лоскутов я разглядел небольшую, размером примерно с мужскую ладонь, оловянную банку. В крышке ее была щель, однако, бережно подняв банку, я убедился, что она почти полна.
«Предположения мои оправдались! – мысленно возликовал я. – Наконец я нашел то, что искал!»
– Что там такое? – спросил Сэмюель.
В голосе его звучало откровенное разочарование. Как видно, несмотря на все мои заверения, парень ожидал увидеть в могиле россыпи золота.
– Эй, принесите-ка факел! – крикнул он, обернувшись к своим товарищам. – А то тут ни черта не видно!
Какой-то человек с факелом в руке приблизился к краю могилы.
– Нет! – что есть мочи закричал я. – Немедленно уберите огонь!
– Почему это? – нахмурившись, осведомился Сэмюель.
– Все это здорово смахивает на колдовство, – проскрежетал чей-то голос. – Не зря здесь похоронен поганый еврей, соплеменники которого распяли Господа нашего Иисуса Христа.
Сэмюель перекрестился, среди собравшихся раздался враждебный ропот. Прижимая драгоценную находку к груди, я выбрался из могилы. Никто и не подумал мне помочь, так что пришлось вскарабкаться на край гроба и опереться о край могилы свободной рукой. С трудом переводя дыхание, я огляделся по сторонам, в поисках Хоскина. Однако тот как сквозь землю провалился: его не было ни за столом, ни во дворе. Человек десять работников обступили меня плотным кольцом. Выражение их лиц, злобных и испуганных одновременно, не предвещало ничего хорошего. Двое из них держали факелы. – Проклятый горбун, – донеслось до моего слуха. – Наверняка он замышляет какую-нибудь пакость.
Тут раздались чьи-то громкие уверенные шаги. Увидев идущего, работники расступились и согнулись в низком поклоне, точно колосья во время урагана. Передо мной появился сэр Ричард Рич в шляпе с пером и шелковой ярко-желтой мантии. За ним, подобострастно потупившись, семенил Хоскин.
– Прочь отсюда, бездельники, – отрывисто бросил Рич.
Работники исчезли мгновенно, точно по волшебству. Лишь Сэмюель, которому пришлось выбираться из могилы, немного замешкался. Однако и он без промедления последовал примеру товарищей. Оставшись наедине с Ричем и Хоскином, я спрятал за спину руку, в которой сжимал драгоценную банку. Рич посмотрел в могилу. Ледяной взгляд скользнул по бренным останкам Сент-Джона, а потом вперился в меня.
– Господи, ну и вонь, – процедил он. – Я вижу, мастер Шардлейк, вы дня не можете прожить, чтобы не наведаться в мои владения. Сначала залезли в мой сад, бродили среди мокрого белья, теперь разрываете могилы, ищете какие-то сокровища.
– Я здесь по поручению лорда Кромвеля… – начал я, набрав в легкие побольше воздуха.
Рич взмахом руки приказал мне молчать.
– Хоскин уже рассказал мне о том, что граф стал любителем всякой исторической чепухи. Должен признать, не слишком удачная выдумка. В этой стране любому известно, что граф предпочитает сжигать монастырские реликвии, а не коллекционировать их.
– Сэр, я искал вовсе не монастырскую реликвию. Я… я полагал, лорд Кромвель уже сообщил вам обо всем и попросил вашего содействия…
– Я ничего не слыхал о ваших поисках. К вашему сведению, я весь день занимался проверкой документов в Палате, – нахмурившись, отрезал Рич. – Вы на редкость докучливый малый, Шардлейк. Отделаться от вас трудно, но, можете не сомневаться, я сумею найти на вас управу. – Он кивнул в сторону могилы. – Если выяснится, что графу ничего не известно о вашем сегодняшнем подвиге, я закопаю вас вместе с этим бедолагой. Он здорово воняет, но, думаю, вместе вы будете смердеть еще сильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
– Да, этот, – едва слышно ответил я. – Вы не могли бы предоставить в мое распоряжение двух ваших землекопов?
– Еврея не стали бы хоронить на освященной земле, – нахмурившись, заметил Хоскин. – К тому же у этого вашего иудея христианское имя.
– В конце жизни он принял истинную веру, – возразил я. – В монастырских книгах существуют записи, подтверждающие, что именно так все и произошло.
Хоскин вновь недоверчиво покачал головой и направился к работникам, игравшим в футбол. Пока он разговаривал с ними, они бросали в мою сторону откровенно недружелюбные взгляды. Я знал, что все, кто имеет отношение к Палате перераспределения, терпеть не могут чужаков, в особенности тех, которые утруждают их дополнительными обязанностями. Наконец Хоскин вернулся в сопровождении двух крепких молодых парней с лопатами. Он указал на могилу Сент-Джона:
– Этот джентльмен хочет, чтобы вы вскрыли могилу. Как только вы это сделаете, позовите меня.
С этими словами Хоскин вернулся к своему столу, где его уже ожидали три гроба. Работники принялись долбить лопатами сухую затвердевшую землю.
– А что там, в могиле? – полюбопытствовал один из них. – Ларец с золотыми монетами?
– Нет, там нет ничего ценного.
– Мы работаем только до сумерек, – предупредил второй, глядя на небо, залитое красными отблесками заката. – Так указано в контракте. – Думаю, до сумерек вы вполне успеете раскопать одну-единственную могилу, – заметил я примирительным тоном.
Парень что-то пробурчал себе под нос и принялся за работу.
Могила Сент-Джона оказалась глубокой. Последние лучи заката уже догорали, когда лопаты землекопов ударились о деревянную крышку гроба. Наконец дешевый, грубо сколоченный гроб показался из-под земли. Работники, копавшие поодаль, приблизились к нам и внимательно наблюдали за происходящим.
– Хватит возиться, Сэмюель, – проворчал один из них. – Время кончать работу. Уже темнеет.
– Нет необходимости вытаскивать гроб из могилы, – сказал я. – Просто откройте его и помогите мне спуститься вниз.
Один из работников помог мне спуститься, а сам вылез из ямы и направился к Хоскину сообщить, что они выполнили поручение. Я с замиранием сердца наблюдал, как второй, тот, кого звали Сэмюель, сбивал крышку гроба лопатой. Наконец ему удалось это сделать, и он тут же отскочил назад, скорчив гримасу отвращения.
– Господи боже, что это так мерзко воняет?
Я ощутил, как волосы у меня на затылке встали дыбом. Это был тот же самый пронзительный запах, который прошлой ночью ударил мне в нос во время пожара в доме Гриствудов.
Медленно наклонившись, я заглянул в гроб. В багряном свете закатного солнца останки Сент-Джона выглядели до странности безмятежно. Скелет лежал на спине, скрестив руки. Череп, на котором сохранилось несколько каштановых волосков, был повернут набок, словно во сне, челюсти плотно сомкнуты, а не оскалены в жуткой усмешке. Погребальный саван полностью истлел. Лишь несколько заплесневелых лоскутов прилипло к днищу гроба. Среди этих лоскутов я разглядел небольшую, размером примерно с мужскую ладонь, оловянную банку. В крышке ее была щель, однако, бережно подняв банку, я убедился, что она почти полна.
«Предположения мои оправдались! – мысленно возликовал я. – Наконец я нашел то, что искал!»
– Что там такое? – спросил Сэмюель.
В голосе его звучало откровенное разочарование. Как видно, несмотря на все мои заверения, парень ожидал увидеть в могиле россыпи золота.
– Эй, принесите-ка факел! – крикнул он, обернувшись к своим товарищам. – А то тут ни черта не видно!
Какой-то человек с факелом в руке приблизился к краю могилы.
– Нет! – что есть мочи закричал я. – Немедленно уберите огонь!
– Почему это? – нахмурившись, осведомился Сэмюель.
– Все это здорово смахивает на колдовство, – проскрежетал чей-то голос. – Не зря здесь похоронен поганый еврей, соплеменники которого распяли Господа нашего Иисуса Христа.
Сэмюель перекрестился, среди собравшихся раздался враждебный ропот. Прижимая драгоценную находку к груди, я выбрался из могилы. Никто и не подумал мне помочь, так что пришлось вскарабкаться на край гроба и опереться о край могилы свободной рукой. С трудом переводя дыхание, я огляделся по сторонам, в поисках Хоскина. Однако тот как сквозь землю провалился: его не было ни за столом, ни во дворе. Человек десять работников обступили меня плотным кольцом. Выражение их лиц, злобных и испуганных одновременно, не предвещало ничего хорошего. Двое из них держали факелы. – Проклятый горбун, – донеслось до моего слуха. – Наверняка он замышляет какую-нибудь пакость.
Тут раздались чьи-то громкие уверенные шаги. Увидев идущего, работники расступились и согнулись в низком поклоне, точно колосья во время урагана. Передо мной появился сэр Ричард Рич в шляпе с пером и шелковой ярко-желтой мантии. За ним, подобострастно потупившись, семенил Хоскин.
– Прочь отсюда, бездельники, – отрывисто бросил Рич.
Работники исчезли мгновенно, точно по волшебству. Лишь Сэмюель, которому пришлось выбираться из могилы, немного замешкался. Однако и он без промедления последовал примеру товарищей. Оставшись наедине с Ричем и Хоскином, я спрятал за спину руку, в которой сжимал драгоценную банку. Рич посмотрел в могилу. Ледяной взгляд скользнул по бренным останкам Сент-Джона, а потом вперился в меня.
– Господи, ну и вонь, – процедил он. – Я вижу, мастер Шардлейк, вы дня не можете прожить, чтобы не наведаться в мои владения. Сначала залезли в мой сад, бродили среди мокрого белья, теперь разрываете могилы, ищете какие-то сокровища.
– Я здесь по поручению лорда Кромвеля… – начал я, набрав в легкие побольше воздуха.
Рич взмахом руки приказал мне молчать.
– Хоскин уже рассказал мне о том, что граф стал любителем всякой исторической чепухи. Должен признать, не слишком удачная выдумка. В этой стране любому известно, что граф предпочитает сжигать монастырские реликвии, а не коллекционировать их.
– Сэр, я искал вовсе не монастырскую реликвию. Я… я полагал, лорд Кромвель уже сообщил вам обо всем и попросил вашего содействия…
– Я ничего не слыхал о ваших поисках. К вашему сведению, я весь день занимался проверкой документов в Палате, – нахмурившись, отрезал Рич. – Вы на редкость докучливый малый, Шардлейк. Отделаться от вас трудно, но, можете не сомневаться, я сумею найти на вас управу. – Он кивнул в сторону могилы. – Если выяснится, что графу ничего не известно о вашем сегодняшнем подвиге, я закопаю вас вместе с этим бедолагой. Он здорово воняет, но, думаю, вместе вы будете смердеть еще сильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181