Я поглядел на его корону, которую когда-то обещал Эгберту. Было ясно, что выполнение обещания может сильно укоротить мою жизнь. Яростному Аэле был нужен мудрый и осторожный советник у трона. Хитрому Эгберту потребовался бы помощник решительный и энергичный. Обе партии стоили бы друг друга.
Он все молчал, и мурашки поползли у меня по спине. Я подумал, что нескоро мы с Морганой попадем на Авалон.
— Годвин сказал мудро, — объявил Аэла. Повернувшись к Моргане, он величественно продолжил: — Так как отсутствует твое приданое, и ты лишилась девственности, то, по условиям договора, я расторгаю нашу помолвку и освобождаю тебя от клятвы.
Дочь Родри кивнула, но не поклонилась.
— А вы, — продолжал Аэла, повернувшись к матери, — вы должны выбрать казнь для Рагнара. Поджаривание на медленном огне? Колесование? Дыба? Мы можем приступить немедленно. Не волнуйтесь.
— Хватит и топора, — вздохнула она, — пускай он умрет не за грех против меня, ведь Бог учит нас прощению, а за преступления против всех христиан.
— Подари ему милосердную смерть, — выкрикнул Годвин.
— Вы оба высказались, как и пристало женщине и монаху, — сказал Аэла задумчиво. — Но я король. Преступников надо наказывать так, чтобы это служило уроком для остальных.
— Король, разреши мне сказать, — обратился темноволосый человек с арфой.
— Говори, Алан.
— Пусть он умрет, сражаясь, как и всю свою жизнь, или моя песня не прозвучит.
— Как это? — спокойно, против моего ожидания, спросил Аэла. — Если он будет в оковах, то это позорный бой, а если нет, то к злу, которое он причинил, добавить еще больше. И все же я послушаюсь тебя, Алан. Что, если посадить его на большой костер и заставить тушить?
— Нет, пусть он умрет, сражаясь со своим главным врагом.
— С каким? — сверкая глазами, спросил король.
— С морем?
— Море ему скорее друг, чем враг. Но он мог бы сражаться с его обитателями.
Мой лоб покрылся потом.
— Например, с крабами в канаве с помоями? — спросил я.
— Какое великолепное предложение. В стене, выходящей к реке, есть разваливающаяся башня еще времен римлян. Ее основание уже затоплено водой. Мы бросаем в нее тела преступников, воров и шпионов. С приливом туда забираются сотни мелких морских хищников: морских змей, крабов, подрастающих осьминогов и скатов. Сейчас там, наверное, все кишит ими. Угощение бросили всего два дня назад.
Я кивнул, так как голос не повиновался мне. Король задумался, теребя свою золотую цепь. Затем его лицо просветлело и вновь приняло гордое выражение.
— Оге, если станет известно о твоем участии в поимке Рагнара, то у тебя на родине появится много врагов?
— Конечно, — ответил я.
— Я это предвидел. Здесь собрались только истинно преданные мне люди, и они подтвердят всем то, что мы порешим. Мир знает, что Рагнар, бич христиан — наш заклятый враг. Пусть будет так, будто его «Великий Змей» оказался у нашего побережья, чтобы, скажем, произвести разведку перед будущим нападением. А нам удалось захватить всю команду и казнить.
— Слух об этом пройдет далеко, и, возможно, остальные английские короли признают твое превосходство, — сказал один из эрлов.
— А возможно, навлечет целое нашествие викингов во главе с его сыновьями, — предположил другой.
— Пусть приходят, если осмелятся, — хмыкнул Аэла. — Никто не сравнится с их отцом, и потом путь от северных земель до нас слишком далек, чтобы перевезти большое войско.
— А может, Оге, ты сам хочешь покарать его? Это было бы справедливо. Ну что, сжечь его, повесить, колесовать? А может, ты пронзишь его мечом? Или все же живым в воду, на съедение морским тварям?
— Там глубоко?
— При таком приливе футов семь.
— Я отвечу тебе, Аэла, только сперва поговорю с Рагнаром на его языке.
Неожиданно Китти положила свою маленькую желтую руку на мое плечо.
— Что сказал тебе король? — спросила она.
— А твое какое дело?
— Я вскормила тебя и имею право спрашивать.
— Он хочет, чтобы я выбрал Рагнару казнь.
— Прошу тебя, предоставь это право королю.
— Он сам отверг Моргану, так что мне не за что платить ему. А убить Рагнара я могу и должен.
— Умоляю тебя, Оге, откажись, пусть решает король!
— Что с тобой, Китти? Ты забыла канаву с помоями?
— Я прошу тебя на коленях…
Она рухнула на пол. У меня потемнело в глазах, и я один рывком поставил ее на ноги.
— Больше никогда не делай так, — прохрипел я.
— Я только пыталась спасти твою душу от ужасного проклятия.
— Ты можешь мне объяснить, в чем дело?
— Если бы я знала. Я только чувствую опасность, но не вижу ее.
— Что бы это ни было, это моя судьба.
Китти шагнула назад. Я повернулся и обратился к Рагнару:
— Ты помнишь свой удар доской с железным шипом?
— Да, отлично, — улыбнулся Рагнар.
— Этот долг был уплачен, когда тебя на веревке тащили за лодкой.
— Все правильно.
— В самом начале ты купил меня за сломанный моржовый клык, но я думаю, что окупил его, работая в поле.
— Да, сполна.
— Тогда осталось уладить только вопрос с канавой, куда ты бросил меня на съедение крабам.
Говоря это, я словно вновь ощутил ледяное кольцо воды.
— Я готов. — Рагнар посмотрел мне прямо в глаза.
— Все, что я могу придумать — это кинуть тебя в развалившуюся башню в реке, куда кидают трупы преступников и где собираются морские змеи, скаты и молодые осьминоги, чтобы пожрать мертвечину.
— Ты собираешься отправить меня туда живым?
— Конечно.
— В цепях или без?
— Мои руки и ноги были связаны, но если тебя бросить в кандалах, то ты быстро утонешь. Христианские священники назовут это милосердным.
— Мы с тобой викинги. Что нам до христиан? Спроси, есть ли на башне крыша?
Я перевел вопрос Аэле, хорошо понимая, зачем Рагнар задал его.
— Нет, крыша рухнула год назад.
— Крыши нет, — сказал я, — и крылатые создания могут влетать и вылетать свободно.
— Так каково ваше решение? — хрипло спросил Рагнар.
Я старался не обращать внимания на его тон, на капли пота на лице. Я смотрел прямо в его яростные голубые глаза.
— Я не пощажу тебя. Но так уж заведено, чтобы молодой викинг пожелал старому умереть, сражаясь, как бы он его ни ненавидел.
— Истинная правда. Ни друг, ни враг не может пожелать норманну большего.
— Что ж, всякие там скаты и змеи — отвратительные создания, которые питаются падалью, и я не друг им. Так что чем больше их умрет, тем лучше. Я освобожу тебя от оков, бросая туда. Затем я кину тебе какое-нибудь оружие.
— Многие из этих тварей умрут, уверяю тебя, — ответил Рагнар, глубоко вздохнув.
Когда я спросил Аэлу, нет ли где под рукой какого-нибудь ржавого или сломанного меча, он задумался, словно не слыша. За него ответила Энит:
— В моих покоях есть старый меч, принадлежавший деду моей матери. Он наполовину съеден ржавчиной. Зачем он тебе понадобился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Он все молчал, и мурашки поползли у меня по спине. Я подумал, что нескоро мы с Морганой попадем на Авалон.
— Годвин сказал мудро, — объявил Аэла. Повернувшись к Моргане, он величественно продолжил: — Так как отсутствует твое приданое, и ты лишилась девственности, то, по условиям договора, я расторгаю нашу помолвку и освобождаю тебя от клятвы.
Дочь Родри кивнула, но не поклонилась.
— А вы, — продолжал Аэла, повернувшись к матери, — вы должны выбрать казнь для Рагнара. Поджаривание на медленном огне? Колесование? Дыба? Мы можем приступить немедленно. Не волнуйтесь.
— Хватит и топора, — вздохнула она, — пускай он умрет не за грех против меня, ведь Бог учит нас прощению, а за преступления против всех христиан.
— Подари ему милосердную смерть, — выкрикнул Годвин.
— Вы оба высказались, как и пристало женщине и монаху, — сказал Аэла задумчиво. — Но я король. Преступников надо наказывать так, чтобы это служило уроком для остальных.
— Король, разреши мне сказать, — обратился темноволосый человек с арфой.
— Говори, Алан.
— Пусть он умрет, сражаясь, как и всю свою жизнь, или моя песня не прозвучит.
— Как это? — спокойно, против моего ожидания, спросил Аэла. — Если он будет в оковах, то это позорный бой, а если нет, то к злу, которое он причинил, добавить еще больше. И все же я послушаюсь тебя, Алан. Что, если посадить его на большой костер и заставить тушить?
— Нет, пусть он умрет, сражаясь со своим главным врагом.
— С каким? — сверкая глазами, спросил король.
— С морем?
— Море ему скорее друг, чем враг. Но он мог бы сражаться с его обитателями.
Мой лоб покрылся потом.
— Например, с крабами в канаве с помоями? — спросил я.
— Какое великолепное предложение. В стене, выходящей к реке, есть разваливающаяся башня еще времен римлян. Ее основание уже затоплено водой. Мы бросаем в нее тела преступников, воров и шпионов. С приливом туда забираются сотни мелких морских хищников: морских змей, крабов, подрастающих осьминогов и скатов. Сейчас там, наверное, все кишит ими. Угощение бросили всего два дня назад.
Я кивнул, так как голос не повиновался мне. Король задумался, теребя свою золотую цепь. Затем его лицо просветлело и вновь приняло гордое выражение.
— Оге, если станет известно о твоем участии в поимке Рагнара, то у тебя на родине появится много врагов?
— Конечно, — ответил я.
— Я это предвидел. Здесь собрались только истинно преданные мне люди, и они подтвердят всем то, что мы порешим. Мир знает, что Рагнар, бич христиан — наш заклятый враг. Пусть будет так, будто его «Великий Змей» оказался у нашего побережья, чтобы, скажем, произвести разведку перед будущим нападением. А нам удалось захватить всю команду и казнить.
— Слух об этом пройдет далеко, и, возможно, остальные английские короли признают твое превосходство, — сказал один из эрлов.
— А возможно, навлечет целое нашествие викингов во главе с его сыновьями, — предположил другой.
— Пусть приходят, если осмелятся, — хмыкнул Аэла. — Никто не сравнится с их отцом, и потом путь от северных земель до нас слишком далек, чтобы перевезти большое войско.
— А может, Оге, ты сам хочешь покарать его? Это было бы справедливо. Ну что, сжечь его, повесить, колесовать? А может, ты пронзишь его мечом? Или все же живым в воду, на съедение морским тварям?
— Там глубоко?
— При таком приливе футов семь.
— Я отвечу тебе, Аэла, только сперва поговорю с Рагнаром на его языке.
Неожиданно Китти положила свою маленькую желтую руку на мое плечо.
— Что сказал тебе король? — спросила она.
— А твое какое дело?
— Я вскормила тебя и имею право спрашивать.
— Он хочет, чтобы я выбрал Рагнару казнь.
— Прошу тебя, предоставь это право королю.
— Он сам отверг Моргану, так что мне не за что платить ему. А убить Рагнара я могу и должен.
— Умоляю тебя, Оге, откажись, пусть решает король!
— Что с тобой, Китти? Ты забыла канаву с помоями?
— Я прошу тебя на коленях…
Она рухнула на пол. У меня потемнело в глазах, и я один рывком поставил ее на ноги.
— Больше никогда не делай так, — прохрипел я.
— Я только пыталась спасти твою душу от ужасного проклятия.
— Ты можешь мне объяснить, в чем дело?
— Если бы я знала. Я только чувствую опасность, но не вижу ее.
— Что бы это ни было, это моя судьба.
Китти шагнула назад. Я повернулся и обратился к Рагнару:
— Ты помнишь свой удар доской с железным шипом?
— Да, отлично, — улыбнулся Рагнар.
— Этот долг был уплачен, когда тебя на веревке тащили за лодкой.
— Все правильно.
— В самом начале ты купил меня за сломанный моржовый клык, но я думаю, что окупил его, работая в поле.
— Да, сполна.
— Тогда осталось уладить только вопрос с канавой, куда ты бросил меня на съедение крабам.
Говоря это, я словно вновь ощутил ледяное кольцо воды.
— Я готов. — Рагнар посмотрел мне прямо в глаза.
— Все, что я могу придумать — это кинуть тебя в развалившуюся башню в реке, куда кидают трупы преступников и где собираются морские змеи, скаты и молодые осьминоги, чтобы пожрать мертвечину.
— Ты собираешься отправить меня туда живым?
— Конечно.
— В цепях или без?
— Мои руки и ноги были связаны, но если тебя бросить в кандалах, то ты быстро утонешь. Христианские священники назовут это милосердным.
— Мы с тобой викинги. Что нам до христиан? Спроси, есть ли на башне крыша?
Я перевел вопрос Аэле, хорошо понимая, зачем Рагнар задал его.
— Нет, крыша рухнула год назад.
— Крыши нет, — сказал я, — и крылатые создания могут влетать и вылетать свободно.
— Так каково ваше решение? — хрипло спросил Рагнар.
Я старался не обращать внимания на его тон, на капли пота на лице. Я смотрел прямо в его яростные голубые глаза.
— Я не пощажу тебя. Но так уж заведено, чтобы молодой викинг пожелал старому умереть, сражаясь, как бы он его ни ненавидел.
— Истинная правда. Ни друг, ни враг не может пожелать норманну большего.
— Что ж, всякие там скаты и змеи — отвратительные создания, которые питаются падалью, и я не друг им. Так что чем больше их умрет, тем лучше. Я освобожу тебя от оков, бросая туда. Затем я кину тебе какое-нибудь оружие.
— Многие из этих тварей умрут, уверяю тебя, — ответил Рагнар, глубоко вздохнув.
Когда я спросил Аэлу, нет ли где под рукой какого-нибудь ржавого или сломанного меча, он задумался, словно не слыша. За него ответила Энит:
— В моих покоях есть старый меч, принадлежавший деду моей матери. Он наполовину съеден ржавчиной. Зачем он тебе понадобился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89