Ради этого он пойдет на что угодно. Единственное, чем он не сможет пожертвовать, так это своей невестой. Но если она сама пожелает, то он, возможно, освободит ее от клятвы.
Я тщательно обдумал эту фразу, и она прозвучала неплохо.
— Ты предлагаешь мне стать монеткой, которую мой жених уплатит за возможность мести? Странная роль для христианской принцессы.
— Не такая уж и странная, если вспомнить других принцесс, — храбро вмешалась Берта. — Только в прошлом году кто-то из франкских принцев обменял свою девятилетнюю дочь на небольшое графство.
— Если сделка состоится, мой возлюбленный не возьмет на душу грех убийства, — задумчиво произнесла Моргана.
— Наверное, Аэла согласится. Его жажда мести гораздо сильнее, поэтому Богу будет легче простить его. У Оге практически нет шансов на прощение — ведь он варвар, а Аэла — христианский принц, за которого молятся епископы.
— Мне не нужно прощения твоего христианского Бога, — быстро возразил я.
Берта предостерегающе взглянула на меня.
— Аэла не сможет отказаться. И не только из-за личной мести. Ради всего христианского мира он обязан предать Рагнара смерти, — сказала она.
— Но отдаст ли Аэла меня бедному воину низкого происхождения, даже если я признаюсь в любви к нему?
— Если ты сомневаешься, попроси Оге вонзить меч Рагнару в сердце, и пусть он отвезет нас в какую-нибудь далекую страну, и забудем об Аэле.
— Договор с моим женихом подписан Родри, королем Уэльса. А я его дочь.
Лицо Берты залила краска стыда, а Моргана оживилась.
— Нет, хоть происхождение моего возлюбленного сомнительно, все же он достоин принцессы, — продолжала Моргана. — Он не только совершил подвиг, избавив нас от позорного плена, но и лишил язычников их главного вождя. Так какой христианский принц больше достоин руки Морганы, чем Оге Дан?
— И я не беден, если у меня в руках такое сокровище, — сказал я, прикасаясь к ней. И голос мой предательски дрогнул.
Берта наморщила лоб, словно вспоминая что-то, забытое Морганой.
— Клотильда, племянница христианского короля Бургундии, вышла замуж за языческого вождя, — хрипло сказала Берта.
— Да, она вышла за Хлодвига, короля франков, и впоследствии он принял христианскую веру. Это было триста лет назад, когда мой народ еще не знал христианства. А я забыла, что наша любовь греховна.
— А я бы вышла хоть за мавра, если бы он любил меня так, как Оге любит тебя.
— Ты думаешь, я презираю его любовь? Ты забываешься, Берта!
Берта, зарыдав, упала к ногам Морганы. Принцесса заставила ее встать и поцеловала. Мне на мгновение показалось, что это тронный зал с высокими колоннами, а не освещенный солнцем берег.
— Кто обвенчает тебя с твоим мавром? — спросила Моргана. — Боюсь, что христианский священник откажется, да и арабский мулла тоже.
— Почему боги так жестоки к людям?
— Не знаю, да и какой смысл спрашивать? Все, что я могу сказать, — то, что я останусь с Оге, если Аэла освободит меня от клятвы.
Я с восхищением смотрел на нее. Она была слишком красива, и сомнения вновь охватили меня.
— Аэла не отпустит тебя и за пару десятков Рагнаров. В мире есть воины, похожие на него, но нет никого, кто бы мог соперничать с тобой.
— Аэла может этого не знать, Оге, — сказала Берта. — Он объездил много стран, побывал даже в Риме. А ты до недавнего времени не видел ничего, кроме усадьбы своего господина. Его глаза могут быть слишком заняты созерцанием своей короны. И все же я тоже боюсь, что он не так слеп, чтобы расстаться с Морганой.
— Правда, я мало повидал на своем веку, — ответил я, — так что пойду-ка я взгляну вон на тот большой дом, похожий на тот, который я когда-нибудь построю для моей принцессы. Китти понаблюдает за морем и, в случае чего, подаст знак. Моргана, пойдешь со мной?
Моргана взяла меня за руку, и мы прошли мимо тлеющих остатков порта. Затем перед нами предстало странное зрелище. Деревянное здание было полностью уничтожено огнем; остался только каменный пол с выложенным на нем крестом и осколки цветного стекла, которое было раньше окнами. На камнях валялись обломки статуй, а там, где раньше был вход, лежало тело темноволосой девушки в белом балахоне.
— Думаю, не нужно идти дальше, — сказал я, глядя на побледневшую Моргану.
Она судорожно уцепилась за меня.
— Миром правит черная злоба, — сказала принцесса, — но то, что язычники делают с христианами, не более жестоко, чем войны христианских владык между собой. Давай оставим все это и отправимся искать Авалон.
— Мы могли бы начать поиски прямо сейчас, если бы ты забыла о своей клятве. Но ведь ты говоришь, что только Аэла может освободить тебя от нее.
Мои мысли в сотый раз побежали по этому заколдованному кругу. Усилием воли я выбросил их из головы и подобрал тлеющую головешку.
— Что ты хочешь делать?
— Если в доме холодно, мы разведем огонь.
— Это красивый дом.
Я ни разу не видел что-либо подобное. Стены дома были из отесанного камня, а крыша из черепицы. Каменные львы стояли перед входом, дубовые двери были обиты железом, а в каждом окне было стекло. Сквозь окна проникало достаточно света, так что в доме не было сырости, и мы не стали разводить огонь в громадном очаге, чем-то похожем на очаг в зале Эгберта, только гораздо больше и изящнее.
Все же я принес головешку на кухню и развел огонь под большим котлом с водой. На кухне был большой запас дров, и я надеялся быстро согреть воду.
— В Уэльсе есть обычай: купать девушек в теплой воде перед тем, как выдавать замуж, а также благородных молодых людей перед произнесением клятвы верности королю, — сказала мне Моргана.
— Я этого не знал. Но я расскажу тебе про Фрейю, нашу богиню земли. Она живет в образе прекрасной девушки, выбранной среди свободнорожденных, и для нее строят башню на острове вроде Скаефа. Летом она посещает разные поселения и благословляет урожай. Когда она возвращается, ее рабы удовлетворяют свою страсть с ней, затем купают ее. После этого их убивают, но она так прекрасна, что они умирают счастливыми.
— Куда они отправляются после смерти?
— Не в Вальгаллу, потому что они не воины. А так как они дарили ласки богине, то вряд ли их тела будут пожраны чудовищами на берегу мертвых. Я слышал о других местах, куда они могут попасть, одно из них — это чудесный остров, на котором вечное лето. Может быть, это Авалон, только он по-другому называется.
— Я думала, что только живые могут найти Авалон, но я могла ошибаться.
Держась за руки, мы с Морганой осматривали дом. Я воображал, что он принадлежит мне, великому барону и моей благородной жене Моргане, и слуги готовят пир на кухне. Кроме огромного зала в доме было много другим комнат, включая кладовую. Обеденный стол был из красивого полированного дерева в форме подковы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89