Почему бы им не править богатым и таинственным Востоком? Если эти греки не умеют воевать сами и их защищают наемники, то под защитой норманнов им бы жилось лучше. Когда путники спустились в долину реки Брид и увидели на горизонте равнины Рэя, Рожер запел от радости.
Переночевав в городе, они сели на большой корабль, плывший из Сандвича, благополучно пересекли пролив и не спеша двинулись к Руану. Местные жители щедро кормили и поили их, отказываясь брать плату; казалось, весь мир собрался в поход, а остававшиеся дома чувствовали себя виноватыми. Они достигли сборного пункта вечером четырнадцатого, на день раньше положенного, но Рожеру не терпелось отпраздновать Успение Богоматери в кафедральном соборе, и мудрые советы отца начали потихоньку испаряться у него из памяти.
У стен города был разбит многолюдный лагерь. Горожане понастроили множество хижин для размещения пилигримов, и все бродячие торговцы, нищие, жонглеры и продажные девки от Луары до Соммы собрались, чтобы как следует отпраздновать их отъезд. Рожер не стал разбивать палатку: спать он не собирался. Стояла прекрасная летняя ночь, и он провел ее у костра, завернувшись в одеяло.
На следующее утро он прослушал мессу, пообедал в городской харчевне (здесь он истратил первую монету за все время путешествия) и спросил, как пройти в канцелярию герцога. Ему указали шатер за городской стеной, объяснив, что во время последней войны герцог передал город своему брату, английскому королю Вильгельму, а тот разместил в крепости свой гарнизон. Слегка встревожившись, Рожер присоединился к толпе ожидающих приема и попытался припомнить суровый наказ отца. Дома, в Англии, ему ни разу не доводилось иметь дела с королевскими чиновниками, и когда он, откинув занавеску, вошел внутрь, у него затряслись поджилки: как и все настоящие нормандцы, он считал герцога куда более важной персоной, чем его младшего брата.
Он оказался у длинного, обтянутого тканью стола, за которым сидело множество чиновников. В центре этой группы находился молодой человек с морщинистым лицом. Он любезно улыбался посетителю, но видно было, что настроение у него дурное. Рожер заикаясь изложил свое дело. Голос его звучал неестественно громко, но собеседник слушал невнимательно, поигрывая перочинным ножом. Когда юноша закончил, воцарилось молчание. Наконец чиновник откашлялся и сказал:
— Мессир Рожер де Бодем (кажется, так?), вы прибыли слишком поздно. Сегодня праздник Успения, а собор, созванный его святейшеством папой, назначил этот день для выступления. Непредвиденные обстоятельства заставляют отложить поход до конца месяца, но вы не могли знать об этом; невежливо просить герцога о поступлении к нему на службу в последний день…
Рожер попытался унять дрожь в коленях и судорожно глотнул, борясь с приступом тошноты. Чиновник выдержал паузу, пристально глянул ему в глаза и продолжил:
— Но это не беда. Мы должны принять во внимание, что путь из Англии неблизкий. Говорите, вы верхом и в полном вооружении, но отряда у вас нет, кроме двух безоружных слуг? Что ж, это серьезный довод. Ваш боевой конь обучен? Вот и хорошо. Ах, у вас есть кольчуга, шлем, оберк, меч, копье и щит, но нет латных штанов? Хм-м, будь у вас такие штаны, вы могли бы претендовать на равенство с графами и знатнейшими сеньорами, но отсутствие их заставляет отнести вас к рыцарям второго ранга. Это самое большее, что я могу для вас сделать. Не огорчайтесь, сии рыцари тоже весьма достойные и высокородные мужи; простых воинов в этот поход не берут. Вы будете есть за вторым столом; кроме того, герцог обеспечит едой ваших слуг и фуражом ваших лошадей. Обедать будете в следующем шатре в три часа. Когда герцог придет ужинать, вы сможете присягнуть ему. По лагерю ходят глашатаи, которые объявят о начале похода. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы? Меня ждет множество дел.
Казалось, самое время задать вопрос об условиях соглашения, но у Рожера язык прилип к гортани. И потом, начни он торговаться, этот занятой и нелюбезный чиновник наверняка велит ему отправляться домой, а это означало бы для него крах всех надежд. Он поклонился и вышел.
Когда фанфары протрубили ужин, Рожер уже стоял у входа в шатер, пытаясь не мешать сновавшим взад и вперед слугам. Герцог вошел в сопровождении графов и придворных, и во время благодарственной молитвы все стояли. Затем свита уселась за стол, герцог осушил свой кубок и потребовал снова наполнить его. Герцог был невысокий, широкоплечий, подвижный мужчина в расцвете лет; его черные волосы были коротко подстрижены, на румяном лице выделялись густые брови, из-под которых гневно смотрели серые глаза; платье на нем было сильно поношенное, не слишком чистые ногти обломаны. И тем не менее выглядел он так, как положено выглядеть старшему сыну Завоевателя, унаследовавшему от отца буйный характер. Рожер заставил себя подойти ко входу в шатер и понял, что не сможет спорить со столь знатным сеньором. К нему торопливо подошел давешний чиновник.
— Ах, вот вы где, мессир де Бодем! Герцог сейчас примет у вас присягу. Вы знаете церемонию? Остановитесь у стола против него, опуститесь на правое колено, вложите обе ладони в его руки и повторите то, что я скажу.
Ошеломленный и подавленный, Рожер шагнул вперед. Он сообразил, что это пожатие рук означает полную вассальную клятву по всей форме: оммаж и фуа . Но повернуться и уйти на виду у всех собравшихся было уже невозможно. Он неуклюже опустился на колено и протянул перед собой сложенные руки, а герцог поднялся и сжал их. Юноша издалека услышал голос чиновника и стал повторять за ним:
— Я, Рожер де Бодем из Суссекса в Англии, свободный муж, не получавший лена ни от одного сеньора, клянусь всемогущим Господом, Пресвятой Богородицей, всеми небесными святыми и святым Михаилом, покровителем воинов, что буду хранить истинную верность и ревностно служить в поле и при дворе Роберту, герцогу Нормандскому, моему истинному сеньору; и я буду делать это во имя паломничества в восточные части света в течение всего срока его отсутствия в своих владениях. Ручаюсь в этом честью истинного рыцаря; а вы, все присутствующие, являетесь моими свидетелями.
Два рыцаря, встав, повторили:
— Все присутствующие являются его свидетелями.
Герцог выпустил его руки и сел на место. Рожер поднялся, склонился в поклоне и вышел из шатра. Отныне он слуга герцога и будет оставаться им, пока его сеньор не вернется из паломничества.
Мудрые советы отца пошли прахом. Оставалось только пойти и напиться с горя.
II. НИКЕЯ, 1097
Рожер занимал место в арьергарде конного отряда. Он ехал на боевом скакуне Жаке и был в полном вооружении: они продвигались по вражеской территории. Стоял нестерпимо жаркий день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Переночевав в городе, они сели на большой корабль, плывший из Сандвича, благополучно пересекли пролив и не спеша двинулись к Руану. Местные жители щедро кормили и поили их, отказываясь брать плату; казалось, весь мир собрался в поход, а остававшиеся дома чувствовали себя виноватыми. Они достигли сборного пункта вечером четырнадцатого, на день раньше положенного, но Рожеру не терпелось отпраздновать Успение Богоматери в кафедральном соборе, и мудрые советы отца начали потихоньку испаряться у него из памяти.
У стен города был разбит многолюдный лагерь. Горожане понастроили множество хижин для размещения пилигримов, и все бродячие торговцы, нищие, жонглеры и продажные девки от Луары до Соммы собрались, чтобы как следует отпраздновать их отъезд. Рожер не стал разбивать палатку: спать он не собирался. Стояла прекрасная летняя ночь, и он провел ее у костра, завернувшись в одеяло.
На следующее утро он прослушал мессу, пообедал в городской харчевне (здесь он истратил первую монету за все время путешествия) и спросил, как пройти в канцелярию герцога. Ему указали шатер за городской стеной, объяснив, что во время последней войны герцог передал город своему брату, английскому королю Вильгельму, а тот разместил в крепости свой гарнизон. Слегка встревожившись, Рожер присоединился к толпе ожидающих приема и попытался припомнить суровый наказ отца. Дома, в Англии, ему ни разу не доводилось иметь дела с королевскими чиновниками, и когда он, откинув занавеску, вошел внутрь, у него затряслись поджилки: как и все настоящие нормандцы, он считал герцога куда более важной персоной, чем его младшего брата.
Он оказался у длинного, обтянутого тканью стола, за которым сидело множество чиновников. В центре этой группы находился молодой человек с морщинистым лицом. Он любезно улыбался посетителю, но видно было, что настроение у него дурное. Рожер заикаясь изложил свое дело. Голос его звучал неестественно громко, но собеседник слушал невнимательно, поигрывая перочинным ножом. Когда юноша закончил, воцарилось молчание. Наконец чиновник откашлялся и сказал:
— Мессир Рожер де Бодем (кажется, так?), вы прибыли слишком поздно. Сегодня праздник Успения, а собор, созванный его святейшеством папой, назначил этот день для выступления. Непредвиденные обстоятельства заставляют отложить поход до конца месяца, но вы не могли знать об этом; невежливо просить герцога о поступлении к нему на службу в последний день…
Рожер попытался унять дрожь в коленях и судорожно глотнул, борясь с приступом тошноты. Чиновник выдержал паузу, пристально глянул ему в глаза и продолжил:
— Но это не беда. Мы должны принять во внимание, что путь из Англии неблизкий. Говорите, вы верхом и в полном вооружении, но отряда у вас нет, кроме двух безоружных слуг? Что ж, это серьезный довод. Ваш боевой конь обучен? Вот и хорошо. Ах, у вас есть кольчуга, шлем, оберк, меч, копье и щит, но нет латных штанов? Хм-м, будь у вас такие штаны, вы могли бы претендовать на равенство с графами и знатнейшими сеньорами, но отсутствие их заставляет отнести вас к рыцарям второго ранга. Это самое большее, что я могу для вас сделать. Не огорчайтесь, сии рыцари тоже весьма достойные и высокородные мужи; простых воинов в этот поход не берут. Вы будете есть за вторым столом; кроме того, герцог обеспечит едой ваших слуг и фуражом ваших лошадей. Обедать будете в следующем шатре в три часа. Когда герцог придет ужинать, вы сможете присягнуть ему. По лагерю ходят глашатаи, которые объявят о начале похода. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы? Меня ждет множество дел.
Казалось, самое время задать вопрос об условиях соглашения, но у Рожера язык прилип к гортани. И потом, начни он торговаться, этот занятой и нелюбезный чиновник наверняка велит ему отправляться домой, а это означало бы для него крах всех надежд. Он поклонился и вышел.
Когда фанфары протрубили ужин, Рожер уже стоял у входа в шатер, пытаясь не мешать сновавшим взад и вперед слугам. Герцог вошел в сопровождении графов и придворных, и во время благодарственной молитвы все стояли. Затем свита уселась за стол, герцог осушил свой кубок и потребовал снова наполнить его. Герцог был невысокий, широкоплечий, подвижный мужчина в расцвете лет; его черные волосы были коротко подстрижены, на румяном лице выделялись густые брови, из-под которых гневно смотрели серые глаза; платье на нем было сильно поношенное, не слишком чистые ногти обломаны. И тем не менее выглядел он так, как положено выглядеть старшему сыну Завоевателя, унаследовавшему от отца буйный характер. Рожер заставил себя подойти ко входу в шатер и понял, что не сможет спорить со столь знатным сеньором. К нему торопливо подошел давешний чиновник.
— Ах, вот вы где, мессир де Бодем! Герцог сейчас примет у вас присягу. Вы знаете церемонию? Остановитесь у стола против него, опуститесь на правое колено, вложите обе ладони в его руки и повторите то, что я скажу.
Ошеломленный и подавленный, Рожер шагнул вперед. Он сообразил, что это пожатие рук означает полную вассальную клятву по всей форме: оммаж и фуа . Но повернуться и уйти на виду у всех собравшихся было уже невозможно. Он неуклюже опустился на колено и протянул перед собой сложенные руки, а герцог поднялся и сжал их. Юноша издалека услышал голос чиновника и стал повторять за ним:
— Я, Рожер де Бодем из Суссекса в Англии, свободный муж, не получавший лена ни от одного сеньора, клянусь всемогущим Господом, Пресвятой Богородицей, всеми небесными святыми и святым Михаилом, покровителем воинов, что буду хранить истинную верность и ревностно служить в поле и при дворе Роберту, герцогу Нормандскому, моему истинному сеньору; и я буду делать это во имя паломничества в восточные части света в течение всего срока его отсутствия в своих владениях. Ручаюсь в этом честью истинного рыцаря; а вы, все присутствующие, являетесь моими свидетелями.
Два рыцаря, встав, повторили:
— Все присутствующие являются его свидетелями.
Герцог выпустил его руки и сел на место. Рожер поднялся, склонился в поклоне и вышел из шатра. Отныне он слуга герцога и будет оставаться им, пока его сеньор не вернется из паломничества.
Мудрые советы отца пошли прахом. Оставалось только пойти и напиться с горя.
II. НИКЕЯ, 1097
Рожер занимал место в арьергарде конного отряда. Он ехал на боевом скакуне Жаке и был в полном вооружении: они продвигались по вражеской территории. Стоял нестерпимо жаркий день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99