Это означало, что защитников замка могли перебить в любое время дня и ночи, да и от случайной стрелы или ядра никто не был застрахован, поскольку крыши у замка не было. Но зато после попусту потраченной зимы рыцари по-настоящему взялись за осаду и стремились удерживаться на новой позиции.
Как-то в мае Рожер стоял на помосте за известняковой стеной. Голова его торчала над бруствером. Стоило туркам засуетиться вокруг баллист, и он объявил бы тревогу. Чуть ниже притулился арбалетчик. Взгромоздив на плечо свое страшное оружие, он пристально и завороженно смотрел сквозь бойницу на закрытые ворота. Остальные обитатели замка лежали во дворике и дремали на солнце. Ночи здесь были холодные, а для многих и бессонные. Рожер был сыт — аванпосты кормили лучше, чем прочих паломников. Припекало жаркое весеннее солнце, и его слегка разморило. Однако следить за крепостью было необходимо, и он, чтобы не заснуть, принялся читать покаянные псалмы. Кто-то поднимался на галерею по деревянной лестнице. Он обернулся и увидел отца Ива.
— Добрый день, мессир де Бодем! — поздоровался священник. — Давно мы не виделись, и я решил, что пора вас навестить. И совсем забыл, что вам приходится дежурить и по ночам, и только сейчас спохватился. Но, слава Господу, вы не спите.
— Входите, отец мой! Какие новости? — радостно поинтересовался Рожер. До затворников замка лагерные сплетни доходили нечасто. — Ложитесь рядом и держите голову пониже. Не следует подставлять незащищенный лоб под вражеские стрелы.
Отец Ив опустился на помост, подперся локтем и покосился на солнце.
— А в хорошую погоду здесь неплохо! — жизнерадостно воскликнул он. — Похоже, трудности вашей службы сильно преувеличены!
— Интересно, что бы вы запели, если бы пришли темной ночью под ледяным дождем, когда ветер завывает, словно табун турецких лошадей! — шутливо возразил Рожер. — Лучше расскажите, как идут дела в замках у других ворот.
— Похоже, дела идут отлично! Замок Танкреда надежно перекрыл ворота Святого Георгия, а граф Тарентский завершает строительство своего замка у ворот Святого Павла, и замок его уже прозвали Боэмундовым. Скоро мы замуруем турок наглухо, и они начнут голодать. Но я пришел побеседовать с вами о другом. Не могли бы вы смениться и пройтись со мной по берегу?
— Вообще-то я должен дежурить до ужина, — ответил Рожер, — но любой охотно поменяется со мной, чтобы поспать ночью, а не днем. Разбудите-ка мессира Гуго де Бельмонта, вон того дородного рыцаря в зеленом плаще. Когда он поднимется сюда, я освобожусь на часок-другой.
Рожеру стало не по себе: священники не приходят на пост, чтобы с глазу на глаз поболтать о чем-нибудь приятном.
Вскоре они выскользнули в калитку и бок о бок пошли по речному берегу.
— Похоже, мы оказались в дурацком положении, — не вынес ожидания Рожер. — Целью нашего похода была помощь восточным христианам, верно? Единственная сила нашего войска — это рыцари, атакующая кавалерия, ударом которой можно выиграть решающую битву. Но с тех пор как мы переплыли море (кажется, это было полжизни тому назад), по-настоящему мы участвовали в битве лишь однажды — в Дорилее. А дальше началась мелкая возня и в конце концов — эта бесконечная осада, которая тянется с осени. Тем временем греки, которые не умеют выигрывать битвы, но зато хорошо управляются с осадными машинами, возятся где-то на западе Азии, хотя они необходимы здесь. Если бы император прислал нам еду и пару тысяч механиков с ремесленниками, мы бы могли защищать их, пока они пробивали стены. В конце концов, они сами их выстроили, а у императора еще должны служить воины из антиохийского гарнизона — крепость-то сдали всего пятнадцать лет назад. Да нашлась бы тысяча способов, захоти они помочь нам!
— О да, прийти и разломать стены они могли, — хмыкнул священник, — но нужно ли это нам? Все боятся, что греческий император, взяв крепость, заберет ее себе, как Никею, и снова не пустит нас в город.
— Но я думал, что вожди обо всем договорились заранее. Разве граф Тарентский не получит Антиохию в лен от императора? — удивился Рожер.
— Может, и договорились, но когда это было, — со вздохом ответил отец Ив. — Похоже, сейчас договор потерял силу. Мне говорили, что зимой греческое войско готово было вступить в Киликию, но армяне его не пропустили, а граф Танкред вообще не потерпел бы их у себя в Александрии. Наверно, они вернулись домой. Император не верит, что мы сможем взять этот город, и пользуется случаем покончить с турецкими поселениями рядом со своей столицей, пока мы сражаемся на границе.
— Это совсем не по-рыцарски и не по-христиански…
— Что император не рыцарь, это ясно, но я не уверен, что он и настоящий христианин. По крайней мере, кое-кто из его духовенства явно предпочитает неверных.
— И все же мы возьмем этот город! Клянусь вам, отец мой, пока мы удерживаем замки, никто не сможет доставлять им припасы, а турки не станут терпеть голод, как терпели мы.
— А вы уверены, мессир Рожер, что нам удастся удержать замки? Припасов они не получают, но кто им мешает послать гонцов через южную стену цитадели прямо в горы? Ходят слухи, что на востоке бароны неверных вновь собирают «войско вызволения». Если они доберутся сюда, нам останется только прихватить свой скарб и уносить ноги в порт Святого Симеона. Мы не сможем воевать на два фронта — с непокоренной крепостью в тылу и с врагом на северном берегу.
Так Рожер впервые услышал об армии, собиравшейся в Мосуле . Это была чрезвычайно грозная весть, и у него екнуло сердце.
— Ради бога, отец, мы должны немедленно что-то предпринять! Чтобы одолеть это новое войско, нам придется собрать все силы и покинуть осадные замки, а это значит, что в город снова придут обозы и придется начинать все сначала! Не слышно, какие планы у наших вождей?
— Наши вожди слишком заняты раздорами, чтобы строить какие-то планы, — горестно сказал священник. — Кое-кто предпочитает, чтобы Антиохию удерживали неверные, лишь бы она не досталась кому-нибудь из наших… Однако я заболтался. Вы ничего не хотите передать госпоже Анне? Скоро начнется паника, и женщин лучше всего отправить домой, пока не перекрыта дорога в порт Святого Симеона.
— А что она думает обо всем этом? — с замиранием сердца спросил Рожер.
— О, она совершенно спокойна и ничуть не переживает, — утешил его отец Ив. — Мы бывали и не в таких переделках и выходили из воды сухими, так что теперь все убеждены, что мы непобедимы. Но я-то знаю, что такое война. Несмотря на свою тонзуру , я многое повидал и понимаю, какая грядет опасность. Стоит только дальновидному или даже трусливому человеку сесть на корабль и уплыть, как за ним тут же бросится толпа этих храбрецов-обозников. Если бы мне надо было позаботиться о даме, я бы отправил ее на генуэзский или пизанский военный корабль прежде, чем начнется свалка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Как-то в мае Рожер стоял на помосте за известняковой стеной. Голова его торчала над бруствером. Стоило туркам засуетиться вокруг баллист, и он объявил бы тревогу. Чуть ниже притулился арбалетчик. Взгромоздив на плечо свое страшное оружие, он пристально и завороженно смотрел сквозь бойницу на закрытые ворота. Остальные обитатели замка лежали во дворике и дремали на солнце. Ночи здесь были холодные, а для многих и бессонные. Рожер был сыт — аванпосты кормили лучше, чем прочих паломников. Припекало жаркое весеннее солнце, и его слегка разморило. Однако следить за крепостью было необходимо, и он, чтобы не заснуть, принялся читать покаянные псалмы. Кто-то поднимался на галерею по деревянной лестнице. Он обернулся и увидел отца Ива.
— Добрый день, мессир де Бодем! — поздоровался священник. — Давно мы не виделись, и я решил, что пора вас навестить. И совсем забыл, что вам приходится дежурить и по ночам, и только сейчас спохватился. Но, слава Господу, вы не спите.
— Входите, отец мой! Какие новости? — радостно поинтересовался Рожер. До затворников замка лагерные сплетни доходили нечасто. — Ложитесь рядом и держите голову пониже. Не следует подставлять незащищенный лоб под вражеские стрелы.
Отец Ив опустился на помост, подперся локтем и покосился на солнце.
— А в хорошую погоду здесь неплохо! — жизнерадостно воскликнул он. — Похоже, трудности вашей службы сильно преувеличены!
— Интересно, что бы вы запели, если бы пришли темной ночью под ледяным дождем, когда ветер завывает, словно табун турецких лошадей! — шутливо возразил Рожер. — Лучше расскажите, как идут дела в замках у других ворот.
— Похоже, дела идут отлично! Замок Танкреда надежно перекрыл ворота Святого Георгия, а граф Тарентский завершает строительство своего замка у ворот Святого Павла, и замок его уже прозвали Боэмундовым. Скоро мы замуруем турок наглухо, и они начнут голодать. Но я пришел побеседовать с вами о другом. Не могли бы вы смениться и пройтись со мной по берегу?
— Вообще-то я должен дежурить до ужина, — ответил Рожер, — но любой охотно поменяется со мной, чтобы поспать ночью, а не днем. Разбудите-ка мессира Гуго де Бельмонта, вон того дородного рыцаря в зеленом плаще. Когда он поднимется сюда, я освобожусь на часок-другой.
Рожеру стало не по себе: священники не приходят на пост, чтобы с глазу на глаз поболтать о чем-нибудь приятном.
Вскоре они выскользнули в калитку и бок о бок пошли по речному берегу.
— Похоже, мы оказались в дурацком положении, — не вынес ожидания Рожер. — Целью нашего похода была помощь восточным христианам, верно? Единственная сила нашего войска — это рыцари, атакующая кавалерия, ударом которой можно выиграть решающую битву. Но с тех пор как мы переплыли море (кажется, это было полжизни тому назад), по-настоящему мы участвовали в битве лишь однажды — в Дорилее. А дальше началась мелкая возня и в конце концов — эта бесконечная осада, которая тянется с осени. Тем временем греки, которые не умеют выигрывать битвы, но зато хорошо управляются с осадными машинами, возятся где-то на западе Азии, хотя они необходимы здесь. Если бы император прислал нам еду и пару тысяч механиков с ремесленниками, мы бы могли защищать их, пока они пробивали стены. В конце концов, они сами их выстроили, а у императора еще должны служить воины из антиохийского гарнизона — крепость-то сдали всего пятнадцать лет назад. Да нашлась бы тысяча способов, захоти они помочь нам!
— О да, прийти и разломать стены они могли, — хмыкнул священник, — но нужно ли это нам? Все боятся, что греческий император, взяв крепость, заберет ее себе, как Никею, и снова не пустит нас в город.
— Но я думал, что вожди обо всем договорились заранее. Разве граф Тарентский не получит Антиохию в лен от императора? — удивился Рожер.
— Может, и договорились, но когда это было, — со вздохом ответил отец Ив. — Похоже, сейчас договор потерял силу. Мне говорили, что зимой греческое войско готово было вступить в Киликию, но армяне его не пропустили, а граф Танкред вообще не потерпел бы их у себя в Александрии. Наверно, они вернулись домой. Император не верит, что мы сможем взять этот город, и пользуется случаем покончить с турецкими поселениями рядом со своей столицей, пока мы сражаемся на границе.
— Это совсем не по-рыцарски и не по-христиански…
— Что император не рыцарь, это ясно, но я не уверен, что он и настоящий христианин. По крайней мере, кое-кто из его духовенства явно предпочитает неверных.
— И все же мы возьмем этот город! Клянусь вам, отец мой, пока мы удерживаем замки, никто не сможет доставлять им припасы, а турки не станут терпеть голод, как терпели мы.
— А вы уверены, мессир Рожер, что нам удастся удержать замки? Припасов они не получают, но кто им мешает послать гонцов через южную стену цитадели прямо в горы? Ходят слухи, что на востоке бароны неверных вновь собирают «войско вызволения». Если они доберутся сюда, нам останется только прихватить свой скарб и уносить ноги в порт Святого Симеона. Мы не сможем воевать на два фронта — с непокоренной крепостью в тылу и с врагом на северном берегу.
Так Рожер впервые услышал об армии, собиравшейся в Мосуле . Это была чрезвычайно грозная весть, и у него екнуло сердце.
— Ради бога, отец, мы должны немедленно что-то предпринять! Чтобы одолеть это новое войско, нам придется собрать все силы и покинуть осадные замки, а это значит, что в город снова придут обозы и придется начинать все сначала! Не слышно, какие планы у наших вождей?
— Наши вожди слишком заняты раздорами, чтобы строить какие-то планы, — горестно сказал священник. — Кое-кто предпочитает, чтобы Антиохию удерживали неверные, лишь бы она не досталась кому-нибудь из наших… Однако я заболтался. Вы ничего не хотите передать госпоже Анне? Скоро начнется паника, и женщин лучше всего отправить домой, пока не перекрыта дорога в порт Святого Симеона.
— А что она думает обо всем этом? — с замиранием сердца спросил Рожер.
— О, она совершенно спокойна и ничуть не переживает, — утешил его отец Ив. — Мы бывали и не в таких переделках и выходили из воды сухими, так что теперь все убеждены, что мы непобедимы. Но я-то знаю, что такое война. Несмотря на свою тонзуру , я многое повидал и понимаю, какая грядет опасность. Стоит только дальновидному или даже трусливому человеку сесть на корабль и уплыть, как за ним тут же бросится толпа этих храбрецов-обозников. Если бы мне надо было позаботиться о даме, я бы отправил ее на генуэзский или пизанский военный корабль прежде, чем начнется свалка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99