Мне нравится, когда рыцари служат дамам не только в замках, но и в походе. Он сказал, что во время осады постарается сочинить моей госпоже стихи.
— Он говорил об осаде, а не о битве, — пробормотал про себя Рожер, — а кузен всегда знает, что будет дальше. Похоже на правду, иначе неверные остановились бы раньше. Завтра может начаться сражение у стен крепости. Значит, сегодня надо выспаться. Анна, когда будешь ложиться, не буди меня.
Никто не спросил Рожера о том, чем кончилась его попытка сразиться с врагом в одиночку, и это было к лучшему. А кузен Роберт… Нельзя забывать, что зависть есть смертный грех и что одним всегда везет больше, чем другим.
V. ОСАДА АНТИОХИИ, 1097-1098
Рожер сидел возле своей хижины и смотрел на лежавшую за болотом Антиохию. Шел ноябрь, и пилигримы осаждали крепость уже четвертую неделю. Со своего места он хорошо видел город, раскинувшийся на склоне горы Сильпиус и обнесенный многометровыми стенами из тесно уложенного белого камня, видел ярко-красные крыши и купола оскверненных церквей, четко вырисовывавшиеся на фоне бледного зимнего неба. Город был огромен, богат и хорошо защищен. Казалось заманчивым овладеть им, но это была трудная и опасная задача. Северо-западная стена тянулась до левого берега Оронта , через который был перекинут заканчивавшийся огромными воротами широкий и неприступный мост. Неверные сторожили его день и ночь. На западе и юго-западе стены карабкались в гору. С этой стороны в город вели узкие ворота Святого Георгия, через которые проходила дорога на Дафну и к побережью Средиземного моря. Прямо напротив, с другой стороны города, виднелись двойные стены цитадели, венчавшей собой вершину горы Сильпиус. Затем стена ныряла в глубокое ущелье, поднималась снова, спускалась по склону горы и прерывалась воротами Святого Павла, где начиналась дорога на Алеппо. Затем стена поворачивала, огибая болото. Собачьи ворота были с противоположной стороны от ворот Святого Павла. Высота стен достигала сорока футов, и в них не было ни окон, ни бойниц. Через каждые пятьдесят ярдов стояли квадратные башни, возвышавшиеся над стеной еще на двенадцать футов. Обнесенные рвами, оснащенные различными приспособлениями и снабженные бойницами, они выглядели очень грозно. Лагерь пилигримов был разбит на узком перешейке между берегом Оронта и болотом, служившим естественной водной преградой у северной стены. Бесконечная империя неверных раскинулась к востоку и югу, а через гигантские Мостовые ворота турки могли делать вылазки на запад и север. Им ничего не стоило окружить занятый пилигримами полуостров. Искусных греческих плотников, умевших мастерить катапульты, у паломников не было, да и ширина болота не позволяла им в полной мере использовать осадные машины. За три недели они не сумели нанести стенам ни малейшего вреда, и Рожер уныло думал, что так они и просидят здесь до Страшного суда, не доставляя туркам никаких неудобств. Осада Никеи оказалась удачной только потому, что с ними были греческие механики и греческие машины. Чудесное избавление под Дорилеем внушило пилигримам чувство собственного превосходства: как же, ведь они гнали турок от Вифинии до самой Сирии! Но именно сейчас, когда они уперлись в непреодолимое препятствие, и наступил решающий миг великого паломничества.
Настал вечер, а он все сидел на скатанном одеяле, упершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Ночью ему предстояло стоять на часах у Мостовых ворот, и он был облачен в доспехи, надетые поверх толстой кожаной рубахи. Юноша с тревогой следил за костром, над которым булькал железный котелок. Дрова подходили к концу, поскольку войско уже давно стояло на этом месте. Госпожа Алиса вышла из хижины и заглянула в котелок.
— Кажется, все готово, мессир Рожер, — сказала она. — На пост вы попадете вовремя. Приступим к ужину?
— Где госпожа Анна? — требовательно спросил он.
— Пока вы спали после обеда, она пошла в лагерь провансальцев. Конечно, я ходила с ней, но там собралось несколько молодых дам, и мне не хотелось им мешать. Они обещали дать ей арбалетчика в провожатые. У этих дам есть коза, и они пригласили госпожу поужинать с ними.
— Я не люблю, когда моя жена бродит по лагерю и пользуется чужим гостеприимством, на которое нам нечем ответить, — заворчал Рожер. — Почему бы ей не посидеть дома и не приготовить еду? Что там у нас? Опять вареное просо? Да, граф Тулузский кормит своих людей лучше, чем наш герцог. Что хорошего в том, что графа Блуа назначили комендантом лагеря, если он не может добиться, чтобы всех кормили одинаково?
Госпожа Алиса вынесла из хижины две деревянные плошки и положила в них горячую кашу. За долгие годы житья у чужих людей она привыкла не только сносить раздражение хозяев, но и успокаивать их.
— Мессир Рожер, — осторожно начала она, — эти дамы не просто ближайшие соседки госпожи Анны по Провансу. Они бок о бок проделали этот злосчастный переход через Славонию. Козу они купили в складчину, и моя госпожа внесла свою долю. Это не имущество войска: один сириец тайком привел козу в лагерь и продал им.
— Имущество — не имущество, какая разница? — хмуро осведомился Рожер. — Граф Блуа должен был бы купить всех окрестных коз и распределить их поровну. Если люди станут скупать ворованное, остальным вообще ничего не достанется. Наверняка эти итальянцы и лотарингцы в своих здешних замках живут не хуже, чем жили дома.
— Но это справедливо: тот, кто платит, должен есть лучше остальных.
— Все паломники находятся в одинаковых условиях и должны питаться одинаково. Как бы там ни было, госпоже Анне не следует так вести себя.
— Мне очень жаль, сир. Госпожа Анна редко ужинает у других. Я скажу ей, что вы недовольны этим. Пожалуйста, ешьте кашу, пока она не остыла.
После ужина настроение у него поднялось, и он даже поблагодарил госпожу Алису, когда та застегнула ему оберк и надела шлем. Арбалетчик, выполнявший обязанности слуги, привел коня. Рожер взял у него копье и щит и поехал к легкому деревянному мосту на краю лагеря, возведенному сирийскими мастеровыми.
На северном берегу Оронта, как раз напротив Мостовых ворот, раскинулся невысокий, но крутой курган. Здесь неверные устроили кладбище и поставили каменную мечеть, где в мирное время поклонялись своему дьяволу. Каждый вечер кладбище занимали пешие турецкие лучники, охранявшие мост от внезапной атаки, которую под покровом ночи могли устроить обитатели христианского лагеря. А пилигримы в свою очередь каждый вечер высылали конные дозоры, которые следили за курганом. В темноте то и дело происходили стычки. Это был единственный способ досадить противнику, укрывшемуся за неприступными стенами. А сегодня ночью предстояло соблюдать особую осторожность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Он говорил об осаде, а не о битве, — пробормотал про себя Рожер, — а кузен всегда знает, что будет дальше. Похоже на правду, иначе неверные остановились бы раньше. Завтра может начаться сражение у стен крепости. Значит, сегодня надо выспаться. Анна, когда будешь ложиться, не буди меня.
Никто не спросил Рожера о том, чем кончилась его попытка сразиться с врагом в одиночку, и это было к лучшему. А кузен Роберт… Нельзя забывать, что зависть есть смертный грех и что одним всегда везет больше, чем другим.
V. ОСАДА АНТИОХИИ, 1097-1098
Рожер сидел возле своей хижины и смотрел на лежавшую за болотом Антиохию. Шел ноябрь, и пилигримы осаждали крепость уже четвертую неделю. Со своего места он хорошо видел город, раскинувшийся на склоне горы Сильпиус и обнесенный многометровыми стенами из тесно уложенного белого камня, видел ярко-красные крыши и купола оскверненных церквей, четко вырисовывавшиеся на фоне бледного зимнего неба. Город был огромен, богат и хорошо защищен. Казалось заманчивым овладеть им, но это была трудная и опасная задача. Северо-западная стена тянулась до левого берега Оронта , через который был перекинут заканчивавшийся огромными воротами широкий и неприступный мост. Неверные сторожили его день и ночь. На западе и юго-западе стены карабкались в гору. С этой стороны в город вели узкие ворота Святого Георгия, через которые проходила дорога на Дафну и к побережью Средиземного моря. Прямо напротив, с другой стороны города, виднелись двойные стены цитадели, венчавшей собой вершину горы Сильпиус. Затем стена ныряла в глубокое ущелье, поднималась снова, спускалась по склону горы и прерывалась воротами Святого Павла, где начиналась дорога на Алеппо. Затем стена поворачивала, огибая болото. Собачьи ворота были с противоположной стороны от ворот Святого Павла. Высота стен достигала сорока футов, и в них не было ни окон, ни бойниц. Через каждые пятьдесят ярдов стояли квадратные башни, возвышавшиеся над стеной еще на двенадцать футов. Обнесенные рвами, оснащенные различными приспособлениями и снабженные бойницами, они выглядели очень грозно. Лагерь пилигримов был разбит на узком перешейке между берегом Оронта и болотом, служившим естественной водной преградой у северной стены. Бесконечная империя неверных раскинулась к востоку и югу, а через гигантские Мостовые ворота турки могли делать вылазки на запад и север. Им ничего не стоило окружить занятый пилигримами полуостров. Искусных греческих плотников, умевших мастерить катапульты, у паломников не было, да и ширина болота не позволяла им в полной мере использовать осадные машины. За три недели они не сумели нанести стенам ни малейшего вреда, и Рожер уныло думал, что так они и просидят здесь до Страшного суда, не доставляя туркам никаких неудобств. Осада Никеи оказалась удачной только потому, что с ними были греческие механики и греческие машины. Чудесное избавление под Дорилеем внушило пилигримам чувство собственного превосходства: как же, ведь они гнали турок от Вифинии до самой Сирии! Но именно сейчас, когда они уперлись в непреодолимое препятствие, и наступил решающий миг великого паломничества.
Настал вечер, а он все сидел на скатанном одеяле, упершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Ночью ему предстояло стоять на часах у Мостовых ворот, и он был облачен в доспехи, надетые поверх толстой кожаной рубахи. Юноша с тревогой следил за костром, над которым булькал железный котелок. Дрова подходили к концу, поскольку войско уже давно стояло на этом месте. Госпожа Алиса вышла из хижины и заглянула в котелок.
— Кажется, все готово, мессир Рожер, — сказала она. — На пост вы попадете вовремя. Приступим к ужину?
— Где госпожа Анна? — требовательно спросил он.
— Пока вы спали после обеда, она пошла в лагерь провансальцев. Конечно, я ходила с ней, но там собралось несколько молодых дам, и мне не хотелось им мешать. Они обещали дать ей арбалетчика в провожатые. У этих дам есть коза, и они пригласили госпожу поужинать с ними.
— Я не люблю, когда моя жена бродит по лагерю и пользуется чужим гостеприимством, на которое нам нечем ответить, — заворчал Рожер. — Почему бы ей не посидеть дома и не приготовить еду? Что там у нас? Опять вареное просо? Да, граф Тулузский кормит своих людей лучше, чем наш герцог. Что хорошего в том, что графа Блуа назначили комендантом лагеря, если он не может добиться, чтобы всех кормили одинаково?
Госпожа Алиса вынесла из хижины две деревянные плошки и положила в них горячую кашу. За долгие годы житья у чужих людей она привыкла не только сносить раздражение хозяев, но и успокаивать их.
— Мессир Рожер, — осторожно начала она, — эти дамы не просто ближайшие соседки госпожи Анны по Провансу. Они бок о бок проделали этот злосчастный переход через Славонию. Козу они купили в складчину, и моя госпожа внесла свою долю. Это не имущество войска: один сириец тайком привел козу в лагерь и продал им.
— Имущество — не имущество, какая разница? — хмуро осведомился Рожер. — Граф Блуа должен был бы купить всех окрестных коз и распределить их поровну. Если люди станут скупать ворованное, остальным вообще ничего не достанется. Наверняка эти итальянцы и лотарингцы в своих здешних замках живут не хуже, чем жили дома.
— Но это справедливо: тот, кто платит, должен есть лучше остальных.
— Все паломники находятся в одинаковых условиях и должны питаться одинаково. Как бы там ни было, госпоже Анне не следует так вести себя.
— Мне очень жаль, сир. Госпожа Анна редко ужинает у других. Я скажу ей, что вы недовольны этим. Пожалуйста, ешьте кашу, пока она не остыла.
После ужина настроение у него поднялось, и он даже поблагодарил госпожу Алису, когда та застегнула ему оберк и надела шлем. Арбалетчик, выполнявший обязанности слуги, привел коня. Рожер взял у него копье и щит и поехал к легкому деревянному мосту на краю лагеря, возведенному сирийскими мастеровыми.
На северном берегу Оронта, как раз напротив Мостовых ворот, раскинулся невысокий, но крутой курган. Здесь неверные устроили кладбище и поставили каменную мечеть, где в мирное время поклонялись своему дьяволу. Каждый вечер кладбище занимали пешие турецкие лучники, охранявшие мост от внезапной атаки, которую под покровом ночи могли устроить обитатели христианского лагеря. А пилигримы в свою очередь каждый вечер высылали конные дозоры, которые следили за курганом. В темноте то и дело происходили стычки. Это был единственный способ досадить противнику, укрывшемуся за неприступными стенами. А сегодня ночью предстояло соблюдать особую осторожность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99