герцог Готфрид и граф Фландрский собирались присоединиться к ним весной, как только соберутся все их сторонники из многочисленных гарнизонов в Эдессе и на севере и флот доставит съестные припасы. Только князь Антиохийский с немногими вассалами оставался удерживать вновь завоеванную страну; ему должны были помогать воины с кораблей итальянских торговых республик. Впрочем, этих людей нельзя было считать паломниками: они искали лишь торговой выгоды.
Все дружно и весело заканчивали сборы. После четырнадцати месяцев сидения на одном месте, двух голодовок и долгого, бесполезного, полного раздоров ожидания решения совета они шли отбивать священнейший город мира у врага, который был намного слабее только что разбитых турок. Пехотинцы пели, загружая добычей переметные сумы вьючных животных, а у коновязей суетилось множество рыцарей, занятых подгонкой седел и осматривавших ноги лошадей.
Одно небольшое обстоятельство доставило прованцам и нормандским норманнам серьезные неприятности. К несчастью, граф Тулузский отказался взять назад неосторожные слова, вырвавшиеся у него на совете, когда он пообещал покинуть Антиохию через неделю после Епифанова дня. И вот, когда все уговоры оказались тщетными, у большинства (в том числе и у Рожера) осталось всего лишь четыре дня на сборы и закупку еды и напитков. Фураж всегда был самой больной проблемой для большой армии: он моментально вздорожал, а потом и вовсе исчез. В результате лошади были истощены и не готовы к бою. Захваченная в Антиохии добыча была громоздкой и не представляла большой ценности, хотя пехотинцы не брезговали ничем. Теперь следовало побыстрее распродать скарб, поскольку золото и серебро занимало меньше места. Греческие и армянские купцы хорошо на этом нажились, скупая за бесценок тысячи тяжелых и бесполезных в походе мелочей, которыми всегда обрастает войско, долго стоящее на одном месте.
Низкорослый турецкий конь Рожера был в великолепной форме. По сравнению с другими лошадьми он выглядел сильным, упитанным — похоже, он мог легко выдержать любую атаку или погоню. Единственным слугой Рожера оставался арбалетчик Фома. Ему предстояло не только нести груз, но и вести в поводу мула, на котором предстояло ехать Анне. Конечно, цены на верховых и вьючных животных сейчас, когда весь лагерь снимался с места, подскочили до небес, а времени торговаться не оставалось. Это было особенно болезненно для англичан, которые привыкли все делать не торопясь и раскачивались на покупку лошади по три месяца. В конце концов Рожер умудрился приобрести для Анны покладистого осла, а для перевозки груза — маленькую косматую лошадь, из тех, что водятся в степях Центральной Азии. Неутомимая и неприхотливая в еде, лошадка была на редкость злобной — так и норовила лягнуть или укусить кого-нибудь. Еще Рожер купил про запас мех вина и свиной окорок. На том деньги кончились. Хотя согласно условиям договора его с Анной должен был кормить герцог, все же было очень грустно сознавать, что после двух с половиной лет военной службы он все еще был безземельным рыцарем без гроша за душой.
От Иерусалима их отделяло больше двухсот миль, а это означало долгий переход по гористой местности, хотя самые высокие вершины остались позади. Ожидалось, что вначале они осадят Акру, удобный порт для снабжения, но на это могло уйти много времени, а до весны было еще далеко. Пускаться в такой поход без денег нечего было и думать: местные христиане считали, что паломники купаются в роскоши, и запрашивали с них втридорога. Рожер начал прикидывать, что можно было обратить в деньги. Наконец он вспомнил о множестве купленных Анне шелковых платьев, но стоило ему заикнуться об их продаже, как он получил решительный отпор.
— Ты бы лучше не забывал, дорогой муж, — сердито сказала Анна, — что я дочь барона и вдова владетельного рыцаря. Во Франции, где я родилась, порядочные люди не торгуют одеждой, снятой с их дам. Бог знает, что я ничего не получила от этого брака: я часто голодала и холодала, а ты так и не завоевал для меня ни фута земли. Платья — моя собственность, и я лучше обойдусь без вина, чем отдам их! Не знаю, какие существуют на этот счет законы, но если ты попытаешься отнять мою одежду, я брошусь в ноги графу Тулузскому, подданной которого являюсь по праву рождения, и попрошу у него защиты!
— Моя дорогая, — со всей любезностью возразил Рожер, — я знаю, что плохо забочусь о тебе, хотя следовало бы помнить, что опасный поход, участниками которого мы оба являемся, слава богу, подходит к концу. Ты у нас опытная паломница, так задумайся над тем, что нам пришлось пережить во время осады Антиохии. Герцог кормит нас как может, но, когда войско стоит на месте, припасы быстро кончаются, а он не такой искусный делец, как этот трус граф Блуа. Пехотинцы и «туркополы» грабят соседние деревни, и иногда им везет или улыбается удача. Когда они возвращаются в лагерь, тебе может посчастливиться купить у них вина и мяса, но для этого нужны деньги. Стоит нам взять Акру, и я обещаю, что раздобуду тебе самые роскошные наряды, так что долго обходиться без красивых платьев тебе не придется. Конечно, я не стану отнимать их у тебя силой; это было бы недостойно. Но мне хотелось бы, чтобы ты согласилась, потому что я забочусь и о твоих интересах.
Анну это нисколько не убедило и только подлило масла в огонь.
— Мессир Рожер, — сухо, но непреклонно заявила она, — вам никогда не удастся убедить меня отдать мои платья. Надеюсь, вы сохранили остатки рыцарской чести и не станете грабить женщину. Вот и все. Я пережила трудности прошлогодней осады, от которых вы не сумели меня избавить; как-нибудь переживу и осаду Акры. А теперь не мешайте мне собирать вещи. Послезавтра мы выступаем, и мне нужно как следует сложить платья, чтобы зашить их в парусину.
— Ты же знаешь, у меня только одна вьючная лошадь, которая повезет запас еды и постель. Не грузи ее сверх меры.
— Ничего, я справлюсь. Я все знаю про вьючных животных. Мой отец был богат, владел землями и в его замке было много вьючных лошадей. А сейчас иди и поужинай в харчевне. Сегодня я слишком занята, чтобы ухаживать за тобой.
Рожер еще не забыл, как она спасла его во время ссоры с Робертом. С ней было трудно разговаривать, но она отстаивала свои права, и с этим приходилось мириться. Все супружеские пары вынуждены приноравливаться друг к другу и делают это, пока один из них не умрет…
К несчастью, ужин в харчевне стоил денег, которых у него не было. Поэтому Рожер пошел на герцогскую кухню, где нормандскому норманну не отказали бы в куске хлеба и холодного мяса. Там собралась толпа пехотинцев и множество рыцарей, потому что их имущество было большей частью загружено в седельные сумки, а хижины разобраны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Все дружно и весело заканчивали сборы. После четырнадцати месяцев сидения на одном месте, двух голодовок и долгого, бесполезного, полного раздоров ожидания решения совета они шли отбивать священнейший город мира у врага, который был намного слабее только что разбитых турок. Пехотинцы пели, загружая добычей переметные сумы вьючных животных, а у коновязей суетилось множество рыцарей, занятых подгонкой седел и осматривавших ноги лошадей.
Одно небольшое обстоятельство доставило прованцам и нормандским норманнам серьезные неприятности. К несчастью, граф Тулузский отказался взять назад неосторожные слова, вырвавшиеся у него на совете, когда он пообещал покинуть Антиохию через неделю после Епифанова дня. И вот, когда все уговоры оказались тщетными, у большинства (в том числе и у Рожера) осталось всего лишь четыре дня на сборы и закупку еды и напитков. Фураж всегда был самой больной проблемой для большой армии: он моментально вздорожал, а потом и вовсе исчез. В результате лошади были истощены и не готовы к бою. Захваченная в Антиохии добыча была громоздкой и не представляла большой ценности, хотя пехотинцы не брезговали ничем. Теперь следовало побыстрее распродать скарб, поскольку золото и серебро занимало меньше места. Греческие и армянские купцы хорошо на этом нажились, скупая за бесценок тысячи тяжелых и бесполезных в походе мелочей, которыми всегда обрастает войско, долго стоящее на одном месте.
Низкорослый турецкий конь Рожера был в великолепной форме. По сравнению с другими лошадьми он выглядел сильным, упитанным — похоже, он мог легко выдержать любую атаку или погоню. Единственным слугой Рожера оставался арбалетчик Фома. Ему предстояло не только нести груз, но и вести в поводу мула, на котором предстояло ехать Анне. Конечно, цены на верховых и вьючных животных сейчас, когда весь лагерь снимался с места, подскочили до небес, а времени торговаться не оставалось. Это было особенно болезненно для англичан, которые привыкли все делать не торопясь и раскачивались на покупку лошади по три месяца. В конце концов Рожер умудрился приобрести для Анны покладистого осла, а для перевозки груза — маленькую косматую лошадь, из тех, что водятся в степях Центральной Азии. Неутомимая и неприхотливая в еде, лошадка была на редкость злобной — так и норовила лягнуть или укусить кого-нибудь. Еще Рожер купил про запас мех вина и свиной окорок. На том деньги кончились. Хотя согласно условиям договора его с Анной должен был кормить герцог, все же было очень грустно сознавать, что после двух с половиной лет военной службы он все еще был безземельным рыцарем без гроша за душой.
От Иерусалима их отделяло больше двухсот миль, а это означало долгий переход по гористой местности, хотя самые высокие вершины остались позади. Ожидалось, что вначале они осадят Акру, удобный порт для снабжения, но на это могло уйти много времени, а до весны было еще далеко. Пускаться в такой поход без денег нечего было и думать: местные христиане считали, что паломники купаются в роскоши, и запрашивали с них втридорога. Рожер начал прикидывать, что можно было обратить в деньги. Наконец он вспомнил о множестве купленных Анне шелковых платьев, но стоило ему заикнуться об их продаже, как он получил решительный отпор.
— Ты бы лучше не забывал, дорогой муж, — сердито сказала Анна, — что я дочь барона и вдова владетельного рыцаря. Во Франции, где я родилась, порядочные люди не торгуют одеждой, снятой с их дам. Бог знает, что я ничего не получила от этого брака: я часто голодала и холодала, а ты так и не завоевал для меня ни фута земли. Платья — моя собственность, и я лучше обойдусь без вина, чем отдам их! Не знаю, какие существуют на этот счет законы, но если ты попытаешься отнять мою одежду, я брошусь в ноги графу Тулузскому, подданной которого являюсь по праву рождения, и попрошу у него защиты!
— Моя дорогая, — со всей любезностью возразил Рожер, — я знаю, что плохо забочусь о тебе, хотя следовало бы помнить, что опасный поход, участниками которого мы оба являемся, слава богу, подходит к концу. Ты у нас опытная паломница, так задумайся над тем, что нам пришлось пережить во время осады Антиохии. Герцог кормит нас как может, но, когда войско стоит на месте, припасы быстро кончаются, а он не такой искусный делец, как этот трус граф Блуа. Пехотинцы и «туркополы» грабят соседние деревни, и иногда им везет или улыбается удача. Когда они возвращаются в лагерь, тебе может посчастливиться купить у них вина и мяса, но для этого нужны деньги. Стоит нам взять Акру, и я обещаю, что раздобуду тебе самые роскошные наряды, так что долго обходиться без красивых платьев тебе не придется. Конечно, я не стану отнимать их у тебя силой; это было бы недостойно. Но мне хотелось бы, чтобы ты согласилась, потому что я забочусь и о твоих интересах.
Анну это нисколько не убедило и только подлило масла в огонь.
— Мессир Рожер, — сухо, но непреклонно заявила она, — вам никогда не удастся убедить меня отдать мои платья. Надеюсь, вы сохранили остатки рыцарской чести и не станете грабить женщину. Вот и все. Я пережила трудности прошлогодней осады, от которых вы не сумели меня избавить; как-нибудь переживу и осаду Акры. А теперь не мешайте мне собирать вещи. Послезавтра мы выступаем, и мне нужно как следует сложить платья, чтобы зашить их в парусину.
— Ты же знаешь, у меня только одна вьючная лошадь, которая повезет запас еды и постель. Не грузи ее сверх меры.
— Ничего, я справлюсь. Я все знаю про вьючных животных. Мой отец был богат, владел землями и в его замке было много вьючных лошадей. А сейчас иди и поужинай в харчевне. Сегодня я слишком занята, чтобы ухаживать за тобой.
Рожер еще не забыл, как она спасла его во время ссоры с Робертом. С ней было трудно разговаривать, но она отстаивала свои права, и с этим приходилось мириться. Все супружеские пары вынуждены приноравливаться друг к другу и делают это, пока один из них не умрет…
К несчастью, ужин в харчевне стоил денег, которых у него не было. Поэтому Рожер пошел на герцогскую кухню, где нормандскому норманну не отказали бы в куске хлеба и холодного мяса. Там собралась толпа пехотинцев и множество рыцарей, потому что их имущество было большей частью загружено в седельные сумки, а хижины разобраны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99