Следом показался и Хироси со свертком в руках. С первого взгляда я определил, что это старая промасленная бумага.
Он огорченно вздохнул:
– Там так тесно, каменная комнатушка примерно в три дзё. Думал, с ума сойду от клаустрофобии.
Я взглянул на часы. Шесть. Их не было почти час.
– А вы долго там проторчали.
– Мы искали следы.
– Следы?
Харада принял у Хироси бумагу и разложил на металлической плите. Перед нами было пять плотных и почти не выцветших листов промасленной бумаги. Все они сохранили следы сгибов через одинаковые интервалы.
В ответ на мой невысказанный вопрос Харада пояснил:
– В прежние времена промасленная бумага была единственным средством защиты от влаги. Все листы имеют сгибы одинакового размера.
– Тридцатого, – произнес я.
Он кивнул:
– Практически все авторские повторения «Подсолнухов», написанные Ван Гогом в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году в Арле, были тридцатого размера.
– Да, но это вообще был наиболее распространенный размер.
– Для Японии тех лет он считался довольно крупным и вовсе не был распространен во времена старшего Хатамы. К тому же мы нашли еще кое-что. Именно на эти поиски в углах подземелья мы и потратили столько времени. Вот бы лупу сюда.
Харада вытащил из кармана белоснежный отутюженный носовой платок и аккуратно его развернул. В центре платка лежали два осколка размером два или три миллиметра. Несмотря на то что они немного выцвели, их происхождение не оставляло сомнений. Перед нами была краска. Глядя на осколки, я невольно пробормотал:
– Смесь желтого крона и цинковых белил.
– Совершенно верно, – подтвердил Харада. – В письмах к младшему брату Тео Ван Гог нередко просит прислать ему денег и побольше красок. Особенно часто он упоминает желтый крон, лимонный крон и цинковые белила. Кстати, эти письма датированы арльским периодом.
– Выходит, – промолвил Хироси, – «Подсолнухи» были здесь?
– Это единственная возможная версия. «Подсолнухи» были здесь, но кто-то их перепрятал. Стоит признать, что вероятность существования «Подсолнухов» в свете этих событий становится чрезвычайно высокой.
Харада поднялся. В этот момент грянул выстрел. Боковым зрением я успел заметить, как Харада словно подкошенный рухнул на землю.
19
Пригнувшись, я прокричал:
– Хироси, быстро в подземелье!
Дважды повторять не пришлось. Краем глаза отметив, что он метнулся в подземелье, я всмотрелся в пространство перед домом. Пусто. Я перевел взгляд выше. Окно на втором этаже было открыто. Одно из двух: стрелок либо стрелял оттуда, либо притаился в разросшихся сорняках. Если учесть направление выстрела, то вероятнее первое. Я поискал глазами свой пиджак. До него было не меньше метра. Распластавшись на земле и раздвигая траву, я дополз до пиджака и осторожно вытащил из кармана браунинг. Сняв его с предохранителя, я тихо позвал:
– Эй, Харада, ты как?
– Нормально. Ранило в руку навылет, кость не задета. Калибр двадцать два миллиметра.
Голос его звучал совершенно спокойно, разве что чуть глуховато. Если он способен на такие умозаключения, то беспокоиться не о чем.
– Ты тоже иди в подземелье.
– Хорошо. А как же вы?
Я громко прокричал:
– У меня есть оружие! Пистолет Сонэ, калибр тридцать восемь миллиметров. – Надеюсь, это возымеет некоторый эффект, если меня, конечно, услышат.
Со стороны дома не последовало никакой реакции, зато я услышал голос Харады, медленно скользившего к подземелью:
– Перестрелка в жилом районе – опасное занятие. Можно, конечно, попытаться выдать ее за спортивный праздник, но, боюсь, вместо состязаний зрители рискуют увидеть кровавую бойню, а вместо участников – настоящих головорезов. Кто-нибудь из соседей наверняка позвонит по номеру сто десять. Не хотелось бы на данном этапе привлекать внимание полиции. Прежде всего из-за Ван Гога.
Я бросил задумчивый взгляд на два соседних особняка, отделенных от нашего участка высоким каменным забором. Заглянуть из них в наш двор можно было только из окон второго этажа. Вряд ли… Харада прав: стреляли из оружия калибра двадцать два миллиметра. Сухой отрывистый хлопок. Непривычное к стрельбе ухо запросто примет его за небольшой фейерверк или лопнувшую автомобильную покрышку. На противоположном берегу тоже не разберутся, что случилось, если только не найдется любителей подглядывать в бинокль. К тому же темнеет. Хотя, конечно же, если завяжется настоящая перестрелка, обмануть никого не удастся.
Прошло еще секунд десять, но ничего не происходило. Оглядевшись, я заметил пиджак Харады. Отлично. Я снова прополз по земле, схватил пиджак и резко метнулся в подземелье. Привстав на лестнице, выглянул наружу. Тесновато, конечно, зато для перестрелки очень выгодная позиция. За холмиками разрытой земли мы словно в окопе.
Я глянул вниз на Хараду:
– Как твоя рана?
– Остановлю кровотечение, и все будет в порядке.
– Для этого можно использовать твой носовой платок.
В полумраке я видел, как Харада бережно убирает в карман рубашки осколки краски, а Хироси платком перевязывает ему левую руку. Похоже, беспокоиться не о чем. И все-таки молодец парень. Рассуждает деловито, словно его комар укусил. Я не раз видел, как ранение навылет заставляло людей корчиться от боли.
Не сводя глаз с окон второго этажа, я протянул ему пиджак:
– У меня вопрос. Ты ведь обыскал тех парней на станции Нагоя?
– Обыскал. Оружия при них не было. Не в камере же хранения они его прятали?!
– У меня есть версия получше. У тебя в пиджаке, кажется, был мобильный. Поинтересуйся у нашего юного курьера, нет ли для тебя новостей с Гиндзы.
– Да, вот уж ситуация… – произнес Харада со смешком в голосе, – я и забыл о телефоне. Как отключил его тогда, под окнами гостиной, так и не проверял с тех пор. Вы ведь постоянно были со мной, вот я и не интересовался его докладами. Неужели токийская банда?
Он поднялся на пару ступенек, стараясь поймать сигнал. Понажимав кнопки здоровой рукой, поднес трубку к уху:
– Так и есть. Три сообщения. Сато говорит, что банда, проникшая в ваш дом, ушла часа в два. Ему удалось подслушать обрывок их разговора: «Телефон у них не отвечает, надо ехать в Киото».
– Можешь дать на минутку?
Харада взглянул удивленно, но передал мне мобильный телефон.
– Хироси, скажи свой домашний номер.
Под диктовку я набрал цифры. Трубку сняли мгновенно. Мне ответил низкий мужской голос.
– Позови вашего главного, этого болвана-директора.
На том конце ничего не ответили, но вскоре в трубке раздался другой голос:
– Неужто ты, приятель? – Голос принадлежал Тасиро.
Надо же, стоило пригласить к телефону болвана, как на том конце сразу поняли, кого я имею в виду.
– Подмога из Токио? – спросил я. – Наверное, во времена экономической депрессии ты единственный, кому недостает рабочих рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86