Возможно, одежда укроет все ценное…
Эгвейн была уже перед самым тер'ангриалом, когда внезапно заговорила Аланна:
– Ощущаю нечто вроде… резонанса! – Она не сводила взгляда с арок. – Какое-то эхо или что-то похожее на эхо. Не могу только понять, откуда оно взялось…
– Есть какая-то трудность? – резко спросила у Аланны Шириам. Но голос ее звучал несколько удивленно. – Я не посылаю женщину туда, где что-то неясно!
С тоской посмотрела Эгвейн на свою сложенную одежду. Пожалуйста, о Свет, пусть у них появится какое-то затруднение! Я бы успела получше спрятать записи, не отказываясь войти под арки!
– Нет, ничего, – проговорила Аланна. – Похоже на то, будто вокруг тебя летает и зудит мошка, а ты стараешься о чем-то размышлять. Но, вообще-то говоря, мешать оно не мешает. Я бы и упоминать об этом не стала, но прежде такое никогда не случалось, да и не слышала я ни о чем подобном. – Она вскинула голову. – А сейчас все пропало, исчезло!
– Очень может быть, – сухо сказала Элайда, – потому и подумали другие, что о таких пустяках и говорить нет смысла!
– Продолжаем, внимание! – Голос Шириам вернул каждого к его обязанностям. – Итак, приступим!
Вновь оглянувшись на свое платье и спрятанные под ним бумаги, Эгвейн вслед за Шириам пошла к аркам. Каменный пол, касавшийся босых ее ног, казался девушке ледяным.
– Кого ты привела с собой, сестра? – таким вопросом начала церемонию Элайда. Двигаясь размеренным шагом навстречу к ней, Шириам отвечала:
– Ту, кто пришла кандидатом к Принятию, сестра! Ни одна из трех Айз Седай, сидящих по обе стороны от тер'ангриала, не шевельнулась.
– Готова ли она? – вопросила Элайда.
– Она готова отринуть все, чем была, и, пройдя через свои страхи, добиться Принятия!
– Знает ли она свои страхи?
– Она никогда с ними не сталкивалась, но таково ее желание! – Шириам смотрела прямо перед собой.
– Так пусть она встретится с тем, чего страшится. – И сквозь нотки формальной торжественности в голосе Элайды чувствовался нотки удовлетворенности.
– Первый раз, – молвила Шириам, – за то, что было. Путь обратно появится, но лишь единожды. Будь стойкой!
Глубоко вдохнув, Эгвейн ступила вперед, под арку, в ясное свечение. Свет поглотил ее всю целиком.
– Заглядывал к нам Джайм Даутри. Довольно странные новости принес из Байрлона торговец!
Эгвейн оторвала взгляд от качаемой ею колыбели. В дверях стоял Ранд. На мгновение голова ее закружилась. Женщина перевела свой взгляд с Ранда – мой муж – на лицо ребенка в колыбели – моя дочь – и вновь изумленно посмотрела на Ранда.
Вернуться назад можно только единожды. Будь же мужественна!
То не была собственная ее мысль, а бесплотный голос, он мог звучать в голове у Эгвейн или извне, голос мог быть мужским или женским, но при всем том он оставался лишен каких-либо чувств и абсолютно неузнаваем. Но почему-то он не представлялся женщине чуждым.
Момент изумления у Эгвейн миновал, и теперь ее по-прежнему удивляло лишь то, почему это она размышляет о чем-то непонятном и совершенно ненужном. Ранд и вправду был ее мужем, красивым и любящим, а Джойя была ее дочерью – самая прекрасная, самая прелестная девчушка во всем Двуречье. Отец Ранда, Там, по-прежнему находился на дальних овечьих пастбищах, и, соответственно, Ранд мог сейчас работать в амбаре, и действительно у него было побольше времени возиться с Джойей. Сегодня вечером могли прибыть из деревни мать и отец Эгвейн. А быть может, придет и Найнив, чтобы убедиться, не мешает ли материнство Эгвейн продолжать привычные свои занятия, ведь ей предстоит в один из дней заменить Найнив, приняв от нее пост деревенской Мудрой.
– Какие же новости? – спросила Эгвейн. Она стала снова покачивать колыбель, а Ранд подошел к ней и наклонился над колыбелью, пристраиваясь погримасничать с милой крошкой, завернутой в пеленки. Эгвейн неслышно рассмеялась. Ранда так переполняла любовь к своей дочери, что порой он не слышал и половины того, что ему говорили.
– Ранд, почему ты молчишь? Какие же новости, Ранд?
– Что? – С лица его медленно сходила улыбка. – Странные новости, Эгвейн. Война! Какая-то большая война, она охватила чуть ли не весь мир, так говорил Джайм. – Да, новости оказались странные; вести о войнах достигали Двуречья лишь тогда, когда сами войны давным– давно заканчивались. – Джайм говорит, все армии воюют против одного какого-то народа, называется он то ли Шокин, то ли Санчан, что-то в этом роде. Никогда я о таком народе не слышал!
Эгвейн узнала… ей показалось, будто она знает… Какова бы ни была мелькнувшая мысль, она бесследно исчезла.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ранд. – В этих краях нас с тобой ничто не потревожит, милая ты моя! Войны всегда обходят Двуречье стороной. Мы находимся так далеко отовсюду, что некому нами интересоваться…
– Я чувствую себя хорошо и ничем не расстроена, – проговорила Эгвейн. – А еще что-нибудь Джайм рассказывал?
– Рассказывал, но ты навряд ли поверишь в подобные новости. Говорил он, точно Коплин. Наболтал, будто торговец поведал ему, мол, народ тот использует в сражениях Айз Седай, а потом еще врал, будто Шокин эти или Санчан предлагают по тысяче золотых марок любому, кто захватит и приведет к ним Айз Седай. А любого, кто пытается укрыть этих самых Айз Седай, они убивают. Какой в этом смысл? Да и не затрагивают нас все подобные страсти. От нас они слишком далеко…
Айз Седай! Эгвейн сжала себе виски. Путь обратно появится, но лишь единожды. Будь стойкой!
Она заметила: Ранд тоже приложил руку ко лбу.
– Голова заболела? – спросила она.
Он кивнул, в глазах его блеснул лихорадочный огонек.
– Порошок, который дала Найнив, последние несколько дней на меня, кажется, не действует…
Эгвейн заволновалась. Беспокоили ее головные боли Ранда. С каждым разом они набрасывались на него все безжалостней. И самым худшим во всем было "то", то самое, на что в самом начале она не обратила внимания, "то", чего она уже хотела, почти что хотела не замечать. Всякий раз, как у Ранда творилось нечто с головой, вслед за этим почти сразу же происходили странные вещи. То с ясного неба била вдруг молния, раскалывая в мелкие щепки огромный дубовый пень, который целых два дня кряду Ранд пытался выкорчевать из земли, в том месте, где будет расстилаться новое поле, расчищенное им и Твмом. То налетали неожиданные бури, приближения которых не чувствовала даже Найнив, слушавшая ветер. А то и леса сами собой кое-где возгорались. И чем сильней мучила Ранда боль, тем худшие творились дела. Никто не связывал эти внезапные происшествия с его именем, и даже Найнив молчала, чему Эгвейн была рада несказанно. О смысле всего происходившего думать она не хотела.
Все тут ясно само собой, глупо и тупо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236
Эгвейн была уже перед самым тер'ангриалом, когда внезапно заговорила Аланна:
– Ощущаю нечто вроде… резонанса! – Она не сводила взгляда с арок. – Какое-то эхо или что-то похожее на эхо. Не могу только понять, откуда оно взялось…
– Есть какая-то трудность? – резко спросила у Аланны Шириам. Но голос ее звучал несколько удивленно. – Я не посылаю женщину туда, где что-то неясно!
С тоской посмотрела Эгвейн на свою сложенную одежду. Пожалуйста, о Свет, пусть у них появится какое-то затруднение! Я бы успела получше спрятать записи, не отказываясь войти под арки!
– Нет, ничего, – проговорила Аланна. – Похоже на то, будто вокруг тебя летает и зудит мошка, а ты стараешься о чем-то размышлять. Но, вообще-то говоря, мешать оно не мешает. Я бы и упоминать об этом не стала, но прежде такое никогда не случалось, да и не слышала я ни о чем подобном. – Она вскинула голову. – А сейчас все пропало, исчезло!
– Очень может быть, – сухо сказала Элайда, – потому и подумали другие, что о таких пустяках и говорить нет смысла!
– Продолжаем, внимание! – Голос Шириам вернул каждого к его обязанностям. – Итак, приступим!
Вновь оглянувшись на свое платье и спрятанные под ним бумаги, Эгвейн вслед за Шириам пошла к аркам. Каменный пол, касавшийся босых ее ног, казался девушке ледяным.
– Кого ты привела с собой, сестра? – таким вопросом начала церемонию Элайда. Двигаясь размеренным шагом навстречу к ней, Шириам отвечала:
– Ту, кто пришла кандидатом к Принятию, сестра! Ни одна из трех Айз Седай, сидящих по обе стороны от тер'ангриала, не шевельнулась.
– Готова ли она? – вопросила Элайда.
– Она готова отринуть все, чем была, и, пройдя через свои страхи, добиться Принятия!
– Знает ли она свои страхи?
– Она никогда с ними не сталкивалась, но таково ее желание! – Шириам смотрела прямо перед собой.
– Так пусть она встретится с тем, чего страшится. – И сквозь нотки формальной торжественности в голосе Элайды чувствовался нотки удовлетворенности.
– Первый раз, – молвила Шириам, – за то, что было. Путь обратно появится, но лишь единожды. Будь стойкой!
Глубоко вдохнув, Эгвейн ступила вперед, под арку, в ясное свечение. Свет поглотил ее всю целиком.
– Заглядывал к нам Джайм Даутри. Довольно странные новости принес из Байрлона торговец!
Эгвейн оторвала взгляд от качаемой ею колыбели. В дверях стоял Ранд. На мгновение голова ее закружилась. Женщина перевела свой взгляд с Ранда – мой муж – на лицо ребенка в колыбели – моя дочь – и вновь изумленно посмотрела на Ранда.
Вернуться назад можно только единожды. Будь же мужественна!
То не была собственная ее мысль, а бесплотный голос, он мог звучать в голове у Эгвейн или извне, голос мог быть мужским или женским, но при всем том он оставался лишен каких-либо чувств и абсолютно неузнаваем. Но почему-то он не представлялся женщине чуждым.
Момент изумления у Эгвейн миновал, и теперь ее по-прежнему удивляло лишь то, почему это она размышляет о чем-то непонятном и совершенно ненужном. Ранд и вправду был ее мужем, красивым и любящим, а Джойя была ее дочерью – самая прекрасная, самая прелестная девчушка во всем Двуречье. Отец Ранда, Там, по-прежнему находился на дальних овечьих пастбищах, и, соответственно, Ранд мог сейчас работать в амбаре, и действительно у него было побольше времени возиться с Джойей. Сегодня вечером могли прибыть из деревни мать и отец Эгвейн. А быть может, придет и Найнив, чтобы убедиться, не мешает ли материнство Эгвейн продолжать привычные свои занятия, ведь ей предстоит в один из дней заменить Найнив, приняв от нее пост деревенской Мудрой.
– Какие же новости? – спросила Эгвейн. Она стала снова покачивать колыбель, а Ранд подошел к ней и наклонился над колыбелью, пристраиваясь погримасничать с милой крошкой, завернутой в пеленки. Эгвейн неслышно рассмеялась. Ранда так переполняла любовь к своей дочери, что порой он не слышал и половины того, что ему говорили.
– Ранд, почему ты молчишь? Какие же новости, Ранд?
– Что? – С лица его медленно сходила улыбка. – Странные новости, Эгвейн. Война! Какая-то большая война, она охватила чуть ли не весь мир, так говорил Джайм. – Да, новости оказались странные; вести о войнах достигали Двуречья лишь тогда, когда сами войны давным– давно заканчивались. – Джайм говорит, все армии воюют против одного какого-то народа, называется он то ли Шокин, то ли Санчан, что-то в этом роде. Никогда я о таком народе не слышал!
Эгвейн узнала… ей показалось, будто она знает… Какова бы ни была мелькнувшая мысль, она бесследно исчезла.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ранд. – В этих краях нас с тобой ничто не потревожит, милая ты моя! Войны всегда обходят Двуречье стороной. Мы находимся так далеко отовсюду, что некому нами интересоваться…
– Я чувствую себя хорошо и ничем не расстроена, – проговорила Эгвейн. – А еще что-нибудь Джайм рассказывал?
– Рассказывал, но ты навряд ли поверишь в подобные новости. Говорил он, точно Коплин. Наболтал, будто торговец поведал ему, мол, народ тот использует в сражениях Айз Седай, а потом еще врал, будто Шокин эти или Санчан предлагают по тысяче золотых марок любому, кто захватит и приведет к ним Айз Седай. А любого, кто пытается укрыть этих самых Айз Седай, они убивают. Какой в этом смысл? Да и не затрагивают нас все подобные страсти. От нас они слишком далеко…
Айз Седай! Эгвейн сжала себе виски. Путь обратно появится, но лишь единожды. Будь стойкой!
Она заметила: Ранд тоже приложил руку ко лбу.
– Голова заболела? – спросила она.
Он кивнул, в глазах его блеснул лихорадочный огонек.
– Порошок, который дала Найнив, последние несколько дней на меня, кажется, не действует…
Эгвейн заволновалась. Беспокоили ее головные боли Ранда. С каждым разом они набрасывались на него все безжалостней. И самым худшим во всем было "то", то самое, на что в самом начале она не обратила внимания, "то", чего она уже хотела, почти что хотела не замечать. Всякий раз, как у Ранда творилось нечто с головой, вслед за этим почти сразу же происходили странные вещи. То с ясного неба била вдруг молния, раскалывая в мелкие щепки огромный дубовый пень, который целых два дня кряду Ранд пытался выкорчевать из земли, в том месте, где будет расстилаться новое поле, расчищенное им и Твмом. То налетали неожиданные бури, приближения которых не чувствовала даже Найнив, слушавшая ветер. А то и леса сами собой кое-где возгорались. И чем сильней мучила Ранда боль, тем худшие творились дела. Никто не связывал эти внезапные происшествия с его именем, и даже Найнив молчала, чему Эгвейн была рада несказанно. О смысле всего происходившего думать она не хотела.
Все тут ясно само собой, глупо и тупо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236