– Жестокий надрывный кашель усилился, и Том скрючился, склонив голову почти до колен.
– Выходит, я буду один всю работу делать, а ты отдыхать завалишься? – легкомысленно съязвил Мэт. – Как я могу что– нибудь без тебя найти? Ты добываешь большую часть сведений!
Это было не совсем верно. За игрой в кости горожане чесали языками так же свободно, как и тогда, когда они угощали кружкой вина менестреля. Даже свободнее, чем при разговоре с менестрелем, так заходящимся в кашле, что они боялись подцепить от него заразу. Но Мэт начал склоняться к мысли, что хворь Тома сама собой не пройдет. Если старый козел умрет у меня на руках, с кем же я буду играть в камни ? – грубо оборвал он себя. А вслух сказал:
– Во всяком случае, от твоего проклятого кашля мне даже в соседней комнате не заснуть!
Игнорируя протесты своего беловолосого друга, Мэт поднял Тома на ноги. Мэта не на шутку удивило, каким тяжелым оказался менестрель. Несмотря на влажную жару. Том настоял на том, чтобы захватить свой лоскутный плащ. Мэт расстегнул нараспашку свою куртку и развязал все три завязки на рубашке, но все-таки позволил "старому козлу" поступить по-своему. Никто в общем зале даже не поднял головы, когда он почти на руках выносил Тома на грязную послеполуденную улицу.
Хозяин гостиницы объяснил все четко и просто, но когда два друга подошли к воротам и увидели грязищу Мауле, Мэт чуть было не повернул обратно, с намерением спросить о другой Мудрой Женщине. Наверняка в таком огромном городе была и другая. Но хриплое дыхание Тома остановило его. И Мэт, морщась, шагнул в липкое месиво, почти взвалив себе на плечи менестреля.
Мэт шел, следуя разъяснениям хозяина гостиницы, и ему казалось, что они с Томом вроде бы уже проходили дом Мудрой Женщины – когда направлялись в город тем первым вечером, а увидев длинный, узкий, прилегающий к мастерской гончара дом, дом, в окнах которого висели связки сушеных трав, Мэт вспомнил его. Лопар вроде говорил, что входить надо через заднюю дверь, но юноша уже по горло намесил грязи.
И запаха рыбы наглотался досыта, подумал он, хмуро глядя на босых мужчин, хлюпающих мимо него с корзинами на плечах. На улице виднелись еще следы лошадей, уже затоптанные кое-где ногами людей и воловьими упряжками. И эти лошади везли фургон или, может быть, карету. В Тире Мэт не видел ни одной упряжной лошади, одних быков, тянущих телеги и фургоны. Знать и купцы Тира так гордились своей великолепной породой лошадей, что никогда не позволяли использовать животных даже для чего-то похожего на работу, и Мэт не видел никаких карет с тех пор, как покинул окруженный стеной город.
Выбросив из головы лошадей и следы колес, он подтащил Тома к парадной двери и постучал в нее. Немного погодя постучал снова. Потом еще.
Мэт уже готов был плюнуть на все и вернуться в "Белый полумесяц", несмотря на нещадно кашляющего рядом Тома, когда услышал в доме шаркающие шаги.
Дверь чуть приоткрылась, и в узкую щель выглянула плотная седовласая женщина.
– Что вам нужно? – спросила она усталым голосом.
Мэт натянул на лицо свою лучшую улыбку. О Свет, я сам скоро заболею от этих людей, которые поголовно говорят так, будто у них уже никакой надежды не осталось.
– Матушка Гуенна? Меня зовут Мэт Коутон. Каван Лопар сказал мне, что вы можете вылечить моего друга Я готов хорошо заплатить.
Женщина разглядывала их некоторое время и, казалось, прислушивалась к тяжелому дыханию менестреля. потом вздохнула:
– Наверное, я еще в силах что-то сделать. Ты тоже заходи.
Она распахнула дверь и тяжелыми шагами двинулась в глубь дома; и лишь тогда опомнившийся Мэт переступил порог.
Ее выговор так походил на акцент Амерлин, что его пробирала дрожь, но он наконец пошел за ней, чуть ли не таща за собой Тома.
– Мне не… Мне это не нужно, – хрипел менестрель. – Проклятые микстуры… всегда у них такой вкус, как у… навоза!
– Заткнись, Том!
Проведя их в кухню, плотная женщина стала рыться в одном из своих шкафчиков, вытаскивая оттуда маленькие глиняные горшочки и пакетики с травами и что-то беспрестанно бормоча.
Мэт усадил Тома на один из стульев с высокой спинкой и выглянул в ближайшее окно. Он увидел трех хороших лошадей, привязанных к ограде в глубине двора;
его удивило, что у Мудрой Женщины не одна лошадь, а три, да и странно, что у нее вообще есть лошадь. В Тире Мэт не видывал, чтобы кто-то, кроме знати и богачей, ездил верхом на лошади, да и те животные выглядели так, будто стоили владельцам немало серебра. Снова лошади… Да какое мне сейчас дело до проклятых лошадей!
Матушка Гуенна приготовила какой-то крепкий отвар с противным запахом и силой влила его в горло Тому, зажав ему нос, когда он попробовал роптать. Мэт решил, что она не такая толстая, как ему сперва показалось, потому что она ловко и твердо придерживала голову Тома локтем, когда вливала в менестреля черную жидкость, невзирая на все его попытки остановить это действо.
Когда старая женщина убрала чашку. Том закашлялся и с силой вытер рот.
– Га-а-а-х! Женщина… Я не знаю… ты хочешь… утопить меня… или убить… таким отвратительным зельем! Тебе… в самый раз… быть проклятым… коновалом!
– Будешь принимать то же самое дважды в день до тех пор, пока не пройдет твой кашель, – твердо проговорила она. – И еще у меня есть целебная мазь, которую ты будешь втирать в грудь каждый вечер. – После борьбы со строптивым больным ее голос стал не таким усталым, и, упершись кулаками в широкие бока, она сказала: – Запах у этой мази такой отвратительный, как и вкус у отвара, но ты будешь ее втирать – тщательно! – или я потащу тебя наверх, будто тощего карпа в неводе, и привяжу к постели вот этим твоим плащом! Ко мне еще ни разу не забредал менестрель, и я не позволю первому, который появился, помереть от кашля!
Том ответил сердитым взглядом и дунул, вместе с кашлем, в усы, но, кажется, угрозу воспринял всерьез. По крайней мере, он ничего не сказал, только глядел исподлобья так, словно собирался швырнуть в женщину и отвар, и мазь.
Чем больше матушка Гуенна говорила, тем сильнее она напоминала Мэту Амерлин. Глядя на кислую гримасу Тома и на ее лицо, имевшее решительное и волевое выражение, Мэт подумал, что лучше сгладить острые углы раньше" чем менестрель откажется взять лекарства. А ведь она твердо решила заставить его взять их.
– Я знавал женщину, которая разговаривала так же, как вы, – сказал Мэт. – Говорила всякое такое про рыбу, сети, да и вообще… Очень похоже она говорила, как-то по-вашему. Тот же самый акцент, я имею в виду. Наверное, она тайренка.
– Может быть, – сказала седая женщина с прежней усталостью, продолжая пристально смотреть в пол. – Я тоже знала девушек с выговором совсем как у тебя. Во всяком случае, две из них говорили так же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236
– Выходит, я буду один всю работу делать, а ты отдыхать завалишься? – легкомысленно съязвил Мэт. – Как я могу что– нибудь без тебя найти? Ты добываешь большую часть сведений!
Это было не совсем верно. За игрой в кости горожане чесали языками так же свободно, как и тогда, когда они угощали кружкой вина менестреля. Даже свободнее, чем при разговоре с менестрелем, так заходящимся в кашле, что они боялись подцепить от него заразу. Но Мэт начал склоняться к мысли, что хворь Тома сама собой не пройдет. Если старый козел умрет у меня на руках, с кем же я буду играть в камни ? – грубо оборвал он себя. А вслух сказал:
– Во всяком случае, от твоего проклятого кашля мне даже в соседней комнате не заснуть!
Игнорируя протесты своего беловолосого друга, Мэт поднял Тома на ноги. Мэта не на шутку удивило, каким тяжелым оказался менестрель. Несмотря на влажную жару. Том настоял на том, чтобы захватить свой лоскутный плащ. Мэт расстегнул нараспашку свою куртку и развязал все три завязки на рубашке, но все-таки позволил "старому козлу" поступить по-своему. Никто в общем зале даже не поднял головы, когда он почти на руках выносил Тома на грязную послеполуденную улицу.
Хозяин гостиницы объяснил все четко и просто, но когда два друга подошли к воротам и увидели грязищу Мауле, Мэт чуть было не повернул обратно, с намерением спросить о другой Мудрой Женщине. Наверняка в таком огромном городе была и другая. Но хриплое дыхание Тома остановило его. И Мэт, морщась, шагнул в липкое месиво, почти взвалив себе на плечи менестреля.
Мэт шел, следуя разъяснениям хозяина гостиницы, и ему казалось, что они с Томом вроде бы уже проходили дом Мудрой Женщины – когда направлялись в город тем первым вечером, а увидев длинный, узкий, прилегающий к мастерской гончара дом, дом, в окнах которого висели связки сушеных трав, Мэт вспомнил его. Лопар вроде говорил, что входить надо через заднюю дверь, но юноша уже по горло намесил грязи.
И запаха рыбы наглотался досыта, подумал он, хмуро глядя на босых мужчин, хлюпающих мимо него с корзинами на плечах. На улице виднелись еще следы лошадей, уже затоптанные кое-где ногами людей и воловьими упряжками. И эти лошади везли фургон или, может быть, карету. В Тире Мэт не видел ни одной упряжной лошади, одних быков, тянущих телеги и фургоны. Знать и купцы Тира так гордились своей великолепной породой лошадей, что никогда не позволяли использовать животных даже для чего-то похожего на работу, и Мэт не видел никаких карет с тех пор, как покинул окруженный стеной город.
Выбросив из головы лошадей и следы колес, он подтащил Тома к парадной двери и постучал в нее. Немного погодя постучал снова. Потом еще.
Мэт уже готов был плюнуть на все и вернуться в "Белый полумесяц", несмотря на нещадно кашляющего рядом Тома, когда услышал в доме шаркающие шаги.
Дверь чуть приоткрылась, и в узкую щель выглянула плотная седовласая женщина.
– Что вам нужно? – спросила она усталым голосом.
Мэт натянул на лицо свою лучшую улыбку. О Свет, я сам скоро заболею от этих людей, которые поголовно говорят так, будто у них уже никакой надежды не осталось.
– Матушка Гуенна? Меня зовут Мэт Коутон. Каван Лопар сказал мне, что вы можете вылечить моего друга Я готов хорошо заплатить.
Женщина разглядывала их некоторое время и, казалось, прислушивалась к тяжелому дыханию менестреля. потом вздохнула:
– Наверное, я еще в силах что-то сделать. Ты тоже заходи.
Она распахнула дверь и тяжелыми шагами двинулась в глубь дома; и лишь тогда опомнившийся Мэт переступил порог.
Ее выговор так походил на акцент Амерлин, что его пробирала дрожь, но он наконец пошел за ней, чуть ли не таща за собой Тома.
– Мне не… Мне это не нужно, – хрипел менестрель. – Проклятые микстуры… всегда у них такой вкус, как у… навоза!
– Заткнись, Том!
Проведя их в кухню, плотная женщина стала рыться в одном из своих шкафчиков, вытаскивая оттуда маленькие глиняные горшочки и пакетики с травами и что-то беспрестанно бормоча.
Мэт усадил Тома на один из стульев с высокой спинкой и выглянул в ближайшее окно. Он увидел трех хороших лошадей, привязанных к ограде в глубине двора;
его удивило, что у Мудрой Женщины не одна лошадь, а три, да и странно, что у нее вообще есть лошадь. В Тире Мэт не видывал, чтобы кто-то, кроме знати и богачей, ездил верхом на лошади, да и те животные выглядели так, будто стоили владельцам немало серебра. Снова лошади… Да какое мне сейчас дело до проклятых лошадей!
Матушка Гуенна приготовила какой-то крепкий отвар с противным запахом и силой влила его в горло Тому, зажав ему нос, когда он попробовал роптать. Мэт решил, что она не такая толстая, как ему сперва показалось, потому что она ловко и твердо придерживала голову Тома локтем, когда вливала в менестреля черную жидкость, невзирая на все его попытки остановить это действо.
Когда старая женщина убрала чашку. Том закашлялся и с силой вытер рот.
– Га-а-а-х! Женщина… Я не знаю… ты хочешь… утопить меня… или убить… таким отвратительным зельем! Тебе… в самый раз… быть проклятым… коновалом!
– Будешь принимать то же самое дважды в день до тех пор, пока не пройдет твой кашель, – твердо проговорила она. – И еще у меня есть целебная мазь, которую ты будешь втирать в грудь каждый вечер. – После борьбы со строптивым больным ее голос стал не таким усталым, и, упершись кулаками в широкие бока, она сказала: – Запах у этой мази такой отвратительный, как и вкус у отвара, но ты будешь ее втирать – тщательно! – или я потащу тебя наверх, будто тощего карпа в неводе, и привяжу к постели вот этим твоим плащом! Ко мне еще ни разу не забредал менестрель, и я не позволю первому, который появился, помереть от кашля!
Том ответил сердитым взглядом и дунул, вместе с кашлем, в усы, но, кажется, угрозу воспринял всерьез. По крайней мере, он ничего не сказал, только глядел исподлобья так, словно собирался швырнуть в женщину и отвар, и мазь.
Чем больше матушка Гуенна говорила, тем сильнее она напоминала Мэту Амерлин. Глядя на кислую гримасу Тома и на ее лицо, имевшее решительное и волевое выражение, Мэт подумал, что лучше сгладить острые углы раньше" чем менестрель откажется взять лекарства. А ведь она твердо решила заставить его взять их.
– Я знавал женщину, которая разговаривала так же, как вы, – сказал Мэт. – Говорила всякое такое про рыбу, сети, да и вообще… Очень похоже она говорила, как-то по-вашему. Тот же самый акцент, я имею в виду. Наверное, она тайренка.
– Может быть, – сказала седая женщина с прежней усталостью, продолжая пристально смотреть в пол. – Я тоже знала девушек с выговором совсем как у тебя. Во всяком случае, две из них говорили так же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236