Если бы что-то случилось с Леей, если бы она погибла, Айз Седай не смогла бы вернуться в дом горя так запросто. Помпезная хижина правительницы оставалась окутанной чувством ожидания. Как ни крути, а такой беды не было!
– А может, уйти тебе отсюда, Мин? С утра и пустилась бы своим путем. Я дам тебе немного серебра, а Морейн поможет пересечь горный перевал вместе с караваном купцов из Гэалдана. И опомниться не успеешь, как уже возвратишься в Байрлорн!..
Она взглянула на Перрина столь презрительно, что ему пришлось призадуматься, не хватил ли он через край.
– Ты очень любезен, Перрин. Я не уйду.
– А мне казалось, ты только об этом и мечтаешь! Тебе ведь в тягость все, что творится здесь, Мин!
– Я знала когда-то одну старую женщину, в Иллиане она родилась, – отвечала Мин неторопливо. – Лишь достигла она девичьей поры, мать выдала ее замуж за неизвестного, впервые встреченного мужчину. Живет еще в Иллиане суровый обычай старины. Так вот, бедная старушка рассказывала, что первые пять лет она на своего нежданного супруга ярилась, а следующие пять годков все мечтала сделать его судьбу несчастливой, да так, чтобы ему и в голову не пришло обвинять в горестях собственную жену. А в последние годы своей семейной жизни она лишь твердила день за днем, что любит и любила всю жизнь мужа своего без памяти.
– Но чем же ее история связана с нашей? Взгляд Мин бестрепетно сообщил Перрину, что он
просто и не пытался понять смысл ее рассказа. Но голос
ее стал мягче:
– А тем она схожа с нашей, что и для нее судьба избрала не тот подвиг, которого мы вечно ждем, а иной. Но почему нужно думать, что судьба ошиблась, обидела нас, обманула? Пусть даже сам ты не выбрал бы столь мучительный путь ни в нынешнем веке, ни через тысячу лет. "Десять лет любви стоят дороже, чем долгие годы раскаяния! " – вот как сказала та женщина.
– Уж это мне вовсе не ясно! – Перрин так и вспыхнул. – Ты ни в коем случае не должна оставаться здесь, если это против твоей воли!
Мин повесила ложку на высокую деревянную рогатку, воткнутую в землю у очага, затем, к удивлению Перрина, поднялась на цыпочки лишь для того, чтобы поцеловать воина в щеку.
– Ты милый, чудный человек, Перрин Айбара! Даже когда совершенно меня не понимаешь!
В растерянности Перрин вновь взглянул ей в глаза. Жаль, не поймешь, в своем ли уме Ранд. Или лучше бы Мэта сюда. С девушками Перрин чувствовал себя так, будто земля под ногами колеблется, а Ранд. видно, знает. как с ними держаться. Да и Мэт в сем щекотливом деле дока. Дома, в Эмондовом Луге, многие девицы потешались над Мэтом и уверяли, что никогда он не станет взрослым, но при этом поладить с ними дружески по силам было ему одному, Мэту.
– А ты-то сам, Перрин? Неужели тебя никогда не тянет обратно, в родные места?
– Все время тянет, – ответил он пылко. – Но я… Я не уверен, что смогу, сумею… Во всяком случае, если и уходить, – не сегодня! – Он взглянул в ту сторону, где таилась укромная долина Ранда. Мы с тобой связаны накрепко, верно. Ранд? – А может, и никогда я не уйду.
Он тут же подумал, что слова его прозвучали слишком тихо, что Мин не услышала их, но взгляд ее был исполнен сочувствия к Перрину. Сочувствия и согласия с ним.
Слух его внезапно уловил едва доносившиеся шаги, воин обернулся и увидел обитель Морейн. Сквозь сгущающуюся тьму продирались двое. Первый силуэт принадлежал женщине, стройной и грациозной, деликатно выступала она по рытвинам склона. Мужчина же, который следовал за ней, возвышаясь плечами и головой над спутницей, повернул туда, где трудились шайнарцы. Сей муж был едва виден во мраке наступающей ночи, дальнозоркий Перрин и тот едва улавливал очертания рук и ног незнакомца, то исчезавших вроде бы напрочь, то зарождавшихся исподволь в темноте. в порывах ночного ветра. Плечистую фигуру Лана делал еще шире меняющий цвета, сливающийся с фоном плащ Стража, в чем сомнений не было, как и в том, что дамой была Морейн.
На порядочном расстоянии вслед за этими двумя проскользнула меж древесных стволов третья тень, уже почти незаметная.
Это Ранд, решил Перрин, возвращается в свою крепость из бревнышек. Вот уже вторые сутки бедняга не может подкрепиться нормально, не в состоянии есть при свидетелях.
– Похоже, у тебя глаза и на затылке тоже, – проговорила, нахмурившись. Мин, заметив приближение дамы. – Да еще и самые чуткие на свете уши. Что, Морейн идет, да?
Я неосторожен. Перрин успел привыкнуть к тому, что шайнарцы осведомлены о его зорких глазах – при свете дня, правда, они не знали о том, что и ночью он видит не хуже. Верно, поэтому Перрин уже стал кое-что упускать. Меня погубит, вероятно, неосмотрительность.
– Как себя чувствует женщина из Туата'ан? Здорова?
Вопрос Мин произносила все громче, по мере того как женщина подступала к огню.
– Она отдыхает! – тихий голос Айз Седай был по-прежнему музыкален. Словно речь ее высилась и уже находилась на полпути к пению. Наряд Морейн и прическа блистали абсолютным порядком. Она принялась растирать ладони над огнем. Левую руку ее осеняло золотое кольцо:
змей, кусающий собственный хвост. То был Великий Змей, еще более древний символ Вечности, чем Колесо Времени. Каждая прошедшая обучение в Тар Валоне женщина носила такое кольцо.
На мгновение взгляд Морейн остановился на Перрине, ему почудилось, что глаза ее проницают его душу.
– Она разбила себе голову, не удержалась на ногах, когда Ранд…
Морейн гневно поджала губы, но уже через миг лицо ее снова выражало спокойствие.
– Я Исцелила ее, несчастную, а сейчас женщина спит. Вам известно: стоит поранить голову лишь чуть-чуть, кровь так прямо и хлещет, а на самом деле это пустяк. А как видела ее будущее ты. Мин?
– Я видела… – Мин, казалось, не могла решиться сказать правду. – Мне казалось, я вижу ее погибшей. С лицом в крови. Мне почудилось, ей суждено погибнуть, но если все обошлось пустяковой ссадиной… Но уверены ли вы, Морейн, что наша гостья жива?
Вопрос Мин сообщал волей-неволей, что молодая женщина смущена. Ведь ей было ведомо: Айз Седай, взявшись Исцелять, доводят дело до конца, если раны возможно Исцелить. А Талант Морейн в этой области отличался особой силой.
Голос Мин прозвенел столь беспокойно, что на секунду Перрин изумился. Чтоб успокоить себя самого, он тряхнул головой. Да, Мин совсем не по нраву дело, навязанное ей судьбой, но оно уже превратилось в натуру этой молодой женщины. Мин и переживала, и думала о нем как о части себя самой, не очень понятной части. Ошибаться для нее – все равно что открыть для себя, будто не умеет она как следует владеть своими руками.
С выражением безбрежного покоя на лице, Морейн бесстрастно обдумывала вопрос, заданный ей Мин.
– Ты ни разу еще не ошиблась. Мин, повествуя мне о будущем, никогда не лгала, о чем бы я тебя ни спросила, – молвила Морейн милостиво – Сегодня ты первый раз дала маху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236
– А может, уйти тебе отсюда, Мин? С утра и пустилась бы своим путем. Я дам тебе немного серебра, а Морейн поможет пересечь горный перевал вместе с караваном купцов из Гэалдана. И опомниться не успеешь, как уже возвратишься в Байрлорн!..
Она взглянула на Перрина столь презрительно, что ему пришлось призадуматься, не хватил ли он через край.
– Ты очень любезен, Перрин. Я не уйду.
– А мне казалось, ты только об этом и мечтаешь! Тебе ведь в тягость все, что творится здесь, Мин!
– Я знала когда-то одну старую женщину, в Иллиане она родилась, – отвечала Мин неторопливо. – Лишь достигла она девичьей поры, мать выдала ее замуж за неизвестного, впервые встреченного мужчину. Живет еще в Иллиане суровый обычай старины. Так вот, бедная старушка рассказывала, что первые пять лет она на своего нежданного супруга ярилась, а следующие пять годков все мечтала сделать его судьбу несчастливой, да так, чтобы ему и в голову не пришло обвинять в горестях собственную жену. А в последние годы своей семейной жизни она лишь твердила день за днем, что любит и любила всю жизнь мужа своего без памяти.
– Но чем же ее история связана с нашей? Взгляд Мин бестрепетно сообщил Перрину, что он
просто и не пытался понять смысл ее рассказа. Но голос
ее стал мягче:
– А тем она схожа с нашей, что и для нее судьба избрала не тот подвиг, которого мы вечно ждем, а иной. Но почему нужно думать, что судьба ошиблась, обидела нас, обманула? Пусть даже сам ты не выбрал бы столь мучительный путь ни в нынешнем веке, ни через тысячу лет. "Десять лет любви стоят дороже, чем долгие годы раскаяния! " – вот как сказала та женщина.
– Уж это мне вовсе не ясно! – Перрин так и вспыхнул. – Ты ни в коем случае не должна оставаться здесь, если это против твоей воли!
Мин повесила ложку на высокую деревянную рогатку, воткнутую в землю у очага, затем, к удивлению Перрина, поднялась на цыпочки лишь для того, чтобы поцеловать воина в щеку.
– Ты милый, чудный человек, Перрин Айбара! Даже когда совершенно меня не понимаешь!
В растерянности Перрин вновь взглянул ей в глаза. Жаль, не поймешь, в своем ли уме Ранд. Или лучше бы Мэта сюда. С девушками Перрин чувствовал себя так, будто земля под ногами колеблется, а Ранд. видно, знает. как с ними держаться. Да и Мэт в сем щекотливом деле дока. Дома, в Эмондовом Луге, многие девицы потешались над Мэтом и уверяли, что никогда он не станет взрослым, но при этом поладить с ними дружески по силам было ему одному, Мэту.
– А ты-то сам, Перрин? Неужели тебя никогда не тянет обратно, в родные места?
– Все время тянет, – ответил он пылко. – Но я… Я не уверен, что смогу, сумею… Во всяком случае, если и уходить, – не сегодня! – Он взглянул в ту сторону, где таилась укромная долина Ранда. Мы с тобой связаны накрепко, верно. Ранд? – А может, и никогда я не уйду.
Он тут же подумал, что слова его прозвучали слишком тихо, что Мин не услышала их, но взгляд ее был исполнен сочувствия к Перрину. Сочувствия и согласия с ним.
Слух его внезапно уловил едва доносившиеся шаги, воин обернулся и увидел обитель Морейн. Сквозь сгущающуюся тьму продирались двое. Первый силуэт принадлежал женщине, стройной и грациозной, деликатно выступала она по рытвинам склона. Мужчина же, который следовал за ней, возвышаясь плечами и головой над спутницей, повернул туда, где трудились шайнарцы. Сей муж был едва виден во мраке наступающей ночи, дальнозоркий Перрин и тот едва улавливал очертания рук и ног незнакомца, то исчезавших вроде бы напрочь, то зарождавшихся исподволь в темноте. в порывах ночного ветра. Плечистую фигуру Лана делал еще шире меняющий цвета, сливающийся с фоном плащ Стража, в чем сомнений не было, как и в том, что дамой была Морейн.
На порядочном расстоянии вслед за этими двумя проскользнула меж древесных стволов третья тень, уже почти незаметная.
Это Ранд, решил Перрин, возвращается в свою крепость из бревнышек. Вот уже вторые сутки бедняга не может подкрепиться нормально, не в состоянии есть при свидетелях.
– Похоже, у тебя глаза и на затылке тоже, – проговорила, нахмурившись. Мин, заметив приближение дамы. – Да еще и самые чуткие на свете уши. Что, Морейн идет, да?
Я неосторожен. Перрин успел привыкнуть к тому, что шайнарцы осведомлены о его зорких глазах – при свете дня, правда, они не знали о том, что и ночью он видит не хуже. Верно, поэтому Перрин уже стал кое-что упускать. Меня погубит, вероятно, неосмотрительность.
– Как себя чувствует женщина из Туата'ан? Здорова?
Вопрос Мин произносила все громче, по мере того как женщина подступала к огню.
– Она отдыхает! – тихий голос Айз Седай был по-прежнему музыкален. Словно речь ее высилась и уже находилась на полпути к пению. Наряд Морейн и прическа блистали абсолютным порядком. Она принялась растирать ладони над огнем. Левую руку ее осеняло золотое кольцо:
змей, кусающий собственный хвост. То был Великий Змей, еще более древний символ Вечности, чем Колесо Времени. Каждая прошедшая обучение в Тар Валоне женщина носила такое кольцо.
На мгновение взгляд Морейн остановился на Перрине, ему почудилось, что глаза ее проницают его душу.
– Она разбила себе голову, не удержалась на ногах, когда Ранд…
Морейн гневно поджала губы, но уже через миг лицо ее снова выражало спокойствие.
– Я Исцелила ее, несчастную, а сейчас женщина спит. Вам известно: стоит поранить голову лишь чуть-чуть, кровь так прямо и хлещет, а на самом деле это пустяк. А как видела ее будущее ты. Мин?
– Я видела… – Мин, казалось, не могла решиться сказать правду. – Мне казалось, я вижу ее погибшей. С лицом в крови. Мне почудилось, ей суждено погибнуть, но если все обошлось пустяковой ссадиной… Но уверены ли вы, Морейн, что наша гостья жива?
Вопрос Мин сообщал волей-неволей, что молодая женщина смущена. Ведь ей было ведомо: Айз Седай, взявшись Исцелять, доводят дело до конца, если раны возможно Исцелить. А Талант Морейн в этой области отличался особой силой.
Голос Мин прозвенел столь беспокойно, что на секунду Перрин изумился. Чтоб успокоить себя самого, он тряхнул головой. Да, Мин совсем не по нраву дело, навязанное ей судьбой, но оно уже превратилось в натуру этой молодой женщины. Мин и переживала, и думала о нем как о части себя самой, не очень понятной части. Ошибаться для нее – все равно что открыть для себя, будто не умеет она как следует владеть своими руками.
С выражением безбрежного покоя на лице, Морейн бесстрастно обдумывала вопрос, заданный ей Мин.
– Ты ни разу еще не ошиблась. Мин, повествуя мне о будущем, никогда не лгала, о чем бы я тебя ни спросила, – молвила Морейн милостиво – Сегодня ты первый раз дала маху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236