А дальше понятно, — и он перекрестил руки, лишая собеседника последних иллюзий. — Кстати, приглашаю на вечер к нам в сауну. Будет Богаченков, Мамедов. Отметим несвершение, так сказать, надежд. Все-таки спайка у нас неплохая могла получиться.
К вечеру в предбаннике сауны за накрытым столиком собрались Коломнин, Мамедов. Последним приехал Резуненко. Все выглядели подавленными. Выпили молча. Вдогонку еще. Отсутствовал единственно Богаченков. Как мрачновато пошутил Коломнин, готовит погребальный отчет для банка.
На шутку эту неожиданно остро отреагировал Резуненко, с момента прихода державшийся настороженно:
— Тебе Роговой сообщил, да?
Мамедов непонимающе вскинул голову.
— Да, — подтвердил Коломнин.
— Пусть так. Знаю я, где Рейнер. Знаю, да! Но не скажу.
— Знаешь, да?! — вскинулся Мамедов. — Живой, да? Тогда почему молчишь? Он «бабки» наварил и свинтил. Всех предал. Почему не скажешь? Разве не должник ты дяде Салману?
— Подожди кричать, Казбек, — осадил его Коломнин. — Говори, Виктор.
— Нечего мне говорить, — огрызнулся Резуненко. — Потому и знаю, что друг я Жене. А друзей не сдают.
Он заметил перекосившийся, готовый взорваться новым криком рот Мамедова и попросту показал массивный, как задубевший гранат, кулак — как пластырем опечатал.
— Никаких денег он за эти акции не получал и договора не подписывал. Хотя и предлагали, и пытали даже. Просто сбежал ночью в тайгу и — все дела. Он же таежный человек, Женька Рейнер. Всегда таким был. Что называется, не от мира сего. Юродивый. — Дурачок, значит? — подковырнул Мамедов.
— Поумней нас с тобой вместе взятых. Говорю — юродивый. Стишки пописывает. Питаться сутками может чем ни попадя. Лишь бы по тайге своей бродить. Там он царь. А среди людей выживать не научился. На медведя — это мы можем. А самое меленькое, никчемное начальство хуже огня боится. Ему Тимур УАЗ подарил. Так на права сдал, а получить не мог. Оказалось, какой-то лейтенантик оборзевший на него наорал и выгнал, так он полгода вернуться боялся. Я узнал, с ним туда подъехал, из лейтенантишки этого вмиг права вытряхнул. Ты думаешь, Женька обрадовался? Жди, как же! Хуже того испугался: а что если, говорит, теперь паспорт отберет, а то и дом подожжет. А чего? Власть. Может.
Коломнин невольно улыбнулся.
— О, уже и расплылся! — поспешил охолодить его Мамедов. — Наивный, слушай, какой! А еще милиционером был. Он нам тут по ушам ездит. Может, вместе и доллары поделили? Да, нет?!
— "Леща" тебе дать, что ли? — прикинул Резуненко. — Доллары! Он слов таких не знает. Ты что, Сергей, и впрямь думаешь, Тимур ему эти акции подарил? Да для Женьки это как фантики. Просто надо было распылить, чтоб под монопольный закон не попасть. Вот и использовал. Они их с Салман Курбадовичем в Женьку, будто в сейф вложили. Знали, что не пропадут. Ведь просил не втягивать его. Лучше мне, говорю, передай, если позарез надо.
— О даже как?! — Мамедов вскочил, предлагая Коломнину оценить сделанное признание. — Вон оно куда все шло. Понял, да?
— Не отдал. Остерегся. Меня, друга, остерегся. А Женьку нет. Вот и накликали на него. Так что третий год высунуться боится.
Он жестко глянул на Коломнина:
— И никакие шкурные интересы не заставят меня…Потому что бывают не только деньги. Есть еще такое слово, как…
— Понял, не дурак, — невозмутимо подтвердил Коломнин. Разлил по стаканам оставшуюся водку. — Имеем, стало быть, высокий порыв? Друга он от нас прячет! А мы здесь кто для тебя? Ну ладно, мы — похоже, никто. — И дядя Салман никто, да?!
— А сотни семей, что по миру пойдут?! Сам же витийствовал. Теперь оно тоже не в счет?!
Резуненко рыкнул безысходно.
— А его самого — так и полагаешь до смерти в лесовиках держать?! Пока от собственного страха не загнется?
Дверь «предбанника» распахнулась, и в нее вбежал непривычно возбужденный Богаченков. Живо огляделся.
— У меня абсолютное зрение! — с порога сообщил он.
— С чем и поздравляю! — буркнул Резуненко.
— Если абсолютное, так видишь, что Абсолют кончился! — в восторге от удачного каламбура загоготал Мамедов. — Сбегай наверх за бутылкой. Так говорю, да?
— У меня абсолютная зрительная память! — горячо повторил Богаченков, обращаясь на этот раз к Коломнину. И тот сделал знак остальным успокоиться, — таким возбужденным Юра бывал очень редко. И неспроста. — Я помню все машины, что стоят возле офиса «Нафты». Даже если в стороне, на обочине. Там три дня простоял брезентовый УАЗ номер… Номер тоже помню.
— И чем он так запомнился? — Мамедов, ожидая забавы, подмигнул остальным.
— Да ничем не запомнился. Говорю же, — просто зафиксировал, — Богаченков рассердился. — Я сегодня не на машине вернулся. Вернее, на попутке. Подбросили до перекрестка. Решил прогуляться дворами, — голова гудела. И как бы сбоку зашел.
Сбивчивый, нервный тон его заставил наконец всех напрячься.
— Там этот УАЗ стоит в темноте. Поначалу решил, — пустой. Пригляделся, есть человек! Он меня потому не заметил, что как раз коттедж наш разглядывал. И у глаз что-то похожее на.. как это?.
— Что-то из приборов ночного видения? — подсказал Коломнин. Он уже одевался.
— Да, наверное. Батюшки мои! Я глянул. Его самого не видно. А оттуда такой полный обзор! Все двери, окна! Я сразу обежал и подъехал на такси, вроде как обычно.
— Сейчас я с охраной тряхнем этого соглядатая! — Мамедов азартно полез за пистолетом.
— Тут еще что важно, Сергей Викторович, — Богаченков что-то про себя еще раз просчитал. Притянул к себе ухо Коломнина. — Могу, конечно, и ошибаться. Но, мне кажется, это тот белесый. Помните, из аэропорта, на которого Лариса Ивановна…
— Помню, — подтвердил Коломнин. Решительно остановил приготовившегося выбежать Мамедова. — Вот что, мужики, отставить суету. Если Юра не ошибся, это, вполне возможно, киллер.
— За кем же он? — голос Резуненко невольно просел.
— Да уж не за нами, — ядовито отреагировал Богаченков. — Кому мы с вами нужны? Ясно — за Сергей Викторовичем. Это ведь он гнездо разворошил. Вот и начинается. Говорил же насчет охраны!
— Ничего. Это к лучшему. Он за твоей головой пришел. Но на свою голову он пришел! — азартно закричал Мамедов. — Сейчас с охраной через задний ход вылезем, обойдем и возьмем.
— Не горячись, — остановил Резуненко. — Он на машине. Одного мог не заметить. А двух-трех увидит, уйдет.
— Верно, — Коломнин с трудом подавил поселившийся в нем озноб. — Кроме того, не факт, что оружие сегодня с ним. Может, пока разведку ведет. Возьмем, и с чем? Его спровоцировать надо. Имею на этот счет предложение — сработать на живца.
Спустя полчаса из парадной двери высыпала пьяная ватага, возглавляемая шумным от выпитого Мамедовым.
— Серега! — заорал он внутрь дома. — Не передумал? А то мы уезжаем к Салман Курбадычу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
К вечеру в предбаннике сауны за накрытым столиком собрались Коломнин, Мамедов. Последним приехал Резуненко. Все выглядели подавленными. Выпили молча. Вдогонку еще. Отсутствовал единственно Богаченков. Как мрачновато пошутил Коломнин, готовит погребальный отчет для банка.
На шутку эту неожиданно остро отреагировал Резуненко, с момента прихода державшийся настороженно:
— Тебе Роговой сообщил, да?
Мамедов непонимающе вскинул голову.
— Да, — подтвердил Коломнин.
— Пусть так. Знаю я, где Рейнер. Знаю, да! Но не скажу.
— Знаешь, да?! — вскинулся Мамедов. — Живой, да? Тогда почему молчишь? Он «бабки» наварил и свинтил. Всех предал. Почему не скажешь? Разве не должник ты дяде Салману?
— Подожди кричать, Казбек, — осадил его Коломнин. — Говори, Виктор.
— Нечего мне говорить, — огрызнулся Резуненко. — Потому и знаю, что друг я Жене. А друзей не сдают.
Он заметил перекосившийся, готовый взорваться новым криком рот Мамедова и попросту показал массивный, как задубевший гранат, кулак — как пластырем опечатал.
— Никаких денег он за эти акции не получал и договора не подписывал. Хотя и предлагали, и пытали даже. Просто сбежал ночью в тайгу и — все дела. Он же таежный человек, Женька Рейнер. Всегда таким был. Что называется, не от мира сего. Юродивый. — Дурачок, значит? — подковырнул Мамедов.
— Поумней нас с тобой вместе взятых. Говорю — юродивый. Стишки пописывает. Питаться сутками может чем ни попадя. Лишь бы по тайге своей бродить. Там он царь. А среди людей выживать не научился. На медведя — это мы можем. А самое меленькое, никчемное начальство хуже огня боится. Ему Тимур УАЗ подарил. Так на права сдал, а получить не мог. Оказалось, какой-то лейтенантик оборзевший на него наорал и выгнал, так он полгода вернуться боялся. Я узнал, с ним туда подъехал, из лейтенантишки этого вмиг права вытряхнул. Ты думаешь, Женька обрадовался? Жди, как же! Хуже того испугался: а что если, говорит, теперь паспорт отберет, а то и дом подожжет. А чего? Власть. Может.
Коломнин невольно улыбнулся.
— О, уже и расплылся! — поспешил охолодить его Мамедов. — Наивный, слушай, какой! А еще милиционером был. Он нам тут по ушам ездит. Может, вместе и доллары поделили? Да, нет?!
— "Леща" тебе дать, что ли? — прикинул Резуненко. — Доллары! Он слов таких не знает. Ты что, Сергей, и впрямь думаешь, Тимур ему эти акции подарил? Да для Женьки это как фантики. Просто надо было распылить, чтоб под монопольный закон не попасть. Вот и использовал. Они их с Салман Курбадовичем в Женьку, будто в сейф вложили. Знали, что не пропадут. Ведь просил не втягивать его. Лучше мне, говорю, передай, если позарез надо.
— О даже как?! — Мамедов вскочил, предлагая Коломнину оценить сделанное признание. — Вон оно куда все шло. Понял, да?
— Не отдал. Остерегся. Меня, друга, остерегся. А Женьку нет. Вот и накликали на него. Так что третий год высунуться боится.
Он жестко глянул на Коломнина:
— И никакие шкурные интересы не заставят меня…Потому что бывают не только деньги. Есть еще такое слово, как…
— Понял, не дурак, — невозмутимо подтвердил Коломнин. Разлил по стаканам оставшуюся водку. — Имеем, стало быть, высокий порыв? Друга он от нас прячет! А мы здесь кто для тебя? Ну ладно, мы — похоже, никто. — И дядя Салман никто, да?!
— А сотни семей, что по миру пойдут?! Сам же витийствовал. Теперь оно тоже не в счет?!
Резуненко рыкнул безысходно.
— А его самого — так и полагаешь до смерти в лесовиках держать?! Пока от собственного страха не загнется?
Дверь «предбанника» распахнулась, и в нее вбежал непривычно возбужденный Богаченков. Живо огляделся.
— У меня абсолютное зрение! — с порога сообщил он.
— С чем и поздравляю! — буркнул Резуненко.
— Если абсолютное, так видишь, что Абсолют кончился! — в восторге от удачного каламбура загоготал Мамедов. — Сбегай наверх за бутылкой. Так говорю, да?
— У меня абсолютная зрительная память! — горячо повторил Богаченков, обращаясь на этот раз к Коломнину. И тот сделал знак остальным успокоиться, — таким возбужденным Юра бывал очень редко. И неспроста. — Я помню все машины, что стоят возле офиса «Нафты». Даже если в стороне, на обочине. Там три дня простоял брезентовый УАЗ номер… Номер тоже помню.
— И чем он так запомнился? — Мамедов, ожидая забавы, подмигнул остальным.
— Да ничем не запомнился. Говорю же, — просто зафиксировал, — Богаченков рассердился. — Я сегодня не на машине вернулся. Вернее, на попутке. Подбросили до перекрестка. Решил прогуляться дворами, — голова гудела. И как бы сбоку зашел.
Сбивчивый, нервный тон его заставил наконец всех напрячься.
— Там этот УАЗ стоит в темноте. Поначалу решил, — пустой. Пригляделся, есть человек! Он меня потому не заметил, что как раз коттедж наш разглядывал. И у глаз что-то похожее на.. как это?.
— Что-то из приборов ночного видения? — подсказал Коломнин. Он уже одевался.
— Да, наверное. Батюшки мои! Я глянул. Его самого не видно. А оттуда такой полный обзор! Все двери, окна! Я сразу обежал и подъехал на такси, вроде как обычно.
— Сейчас я с охраной тряхнем этого соглядатая! — Мамедов азартно полез за пистолетом.
— Тут еще что важно, Сергей Викторович, — Богаченков что-то про себя еще раз просчитал. Притянул к себе ухо Коломнина. — Могу, конечно, и ошибаться. Но, мне кажется, это тот белесый. Помните, из аэропорта, на которого Лариса Ивановна…
— Помню, — подтвердил Коломнин. Решительно остановил приготовившегося выбежать Мамедова. — Вот что, мужики, отставить суету. Если Юра не ошибся, это, вполне возможно, киллер.
— За кем же он? — голос Резуненко невольно просел.
— Да уж не за нами, — ядовито отреагировал Богаченков. — Кому мы с вами нужны? Ясно — за Сергей Викторовичем. Это ведь он гнездо разворошил. Вот и начинается. Говорил же насчет охраны!
— Ничего. Это к лучшему. Он за твоей головой пришел. Но на свою голову он пришел! — азартно закричал Мамедов. — Сейчас с охраной через задний ход вылезем, обойдем и возьмем.
— Не горячись, — остановил Резуненко. — Он на машине. Одного мог не заметить. А двух-трех увидит, уйдет.
— Верно, — Коломнин с трудом подавил поселившийся в нем озноб. — Кроме того, не факт, что оружие сегодня с ним. Может, пока разведку ведет. Возьмем, и с чем? Его спровоцировать надо. Имею на этот счет предложение — сработать на живца.
Спустя полчаса из парадной двери высыпала пьяная ватага, возглавляемая шумным от выпитого Мамедовым.
— Серега! — заорал он внутрь дома. — Не передумал? А то мы уезжаем к Салман Курбадычу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109